Иноске недовольно ворчит. Он чувствует, что что-то не так, но не может понять, что именно. Вон, Гонпачиро много раз проявлял к нему свою заботу и доброту и это воспринималось вполне нормально. Да, Иноске ершился несколько раз, потому что не понимал, что происходит и ждал злого умысла от этого доброго идиота, но всё же привык. Даже привык заботе Моницу и уже воспринимал это почти как естественное их поведение. Даже заботу некоторых девушек он мог стерпеть.
Но тут… Тут было что-то другое. И это другое вызывало странные чувства в самом парне.
От лучезарной улыбки, задорного смеха и тёплого взгляда – внутри всё путалось. Каким образом? Иноске не понимал. Даже подозревал, что этот столп демон и несколько раз вызывал его на поединок. И он соглашался. Этот человек был единственным, кто соглашался на поединок с Хашибирой. И одерживал вверх. Всегда. А потом заботливо лечил его раны, вызывая в груди обжигающее тепло и страстную бурю.
— Рен-го-ку, — по слогам чеканил Иноске сидя по-турецки и обнимая свою кабанью голову, что покоилась на его ногах. Он смотрел в яркое звёздное небо и грустил о том, что Гонпачиро уже спит. Его можно было бы разбудить и спросить о том, что так тревожило. Но этот придурок снова получил кучу переломов и беспокоить его сейчас… было жалко.
К Моницу с таким не пойдёшь, он будет много верещать и толком ничего не объяснит. Хотя, наверное, всё же стоило разбудить его.
Хашибира вздрогнул, потому что не уловил чужой тихой поступи, хотя он вырос в лесу и слух у него был отменный. Просто мягкое прикосновение к его волосам дало понять, что он на веранде больше не один, а ведь уже поздняя ночь и все должны спать.
Иноске вскинул голову, собираясь разразиться недовольной тирадой застигнутый врасплох, но все слова застряли в горле. Потому что в лунном свете этот облик был чарующим.
— Ночь сегодня прекрасна для любований, — сказал мягким полушёпотом столп, смотря на небо и улыбаясь нежной улыбкой, руки так и не убирая с чужой головы.
А Хашибира смотрел только на него, разрываемый на части от вспыхнувших в груди чувств. Под эту грубую руку хотелось ластиться, прижаться к ней лицом, чтобы согреть прохладные пальцы дыханием, лизнуть и укусить по-звериному. Потому что и сам он как зверёныш.
Ренгоку перевёл взгляд на Иноске и глаза его заблестели только сильнее.
— Я, наконец, увидел твоё лицо, — Кёджуро склонился, почти невесомо поглаживая пальцами чужое лицо, — под грозной маской прячется прекрасный юноша.
— Я не прекрасный юноша! — тут же отозвался Хашибира, хотя больше рефлекторно, привыкший спорить и возражать.
Кёджуро тихо засмеялся, наклонился ещё ниже, рукой убирая со лба чёлку и мягко касаясь своими губами светлой кожи.
— Самый прекрасный из всех, что я видел, — доверительно шепнул Ренгоку.
Иноске почувствовал жгучую краску на лице, тело охватил огонь и ему показалось, что сейчас из ушей пар повалит. Почему рядом с ним, именно с ним, Хашибира испытывает все эти странные эмоции, да ещё и мысли в голове начинают путаться!?
— Раз самый прекрасный, — Иноске смотрел прямо в глаза столпу, — то почему целуете в лоб?
Кёджуро сперва даже растерялся, попытался подавить улыбку и не засмеяться вновь. Этот бойкий мальчишка умел всколыхнуть в нём пламя.
— Действительно, какая оплошность с моей стороны, — согласился Ренгоку присаживаясь на колени рядом и приподнимая лицо Иноске за подбородок.
Хашибира не закрыл глаза ни на миг. Ни когда губ коснулось тёплое дыхание, ни когда ощутил чужие губы, ни даже когда влажный и горячий язык проник в его рот. Всё внутри трепетало и бурлило, но Иноске оставался скалой и гордился собой. Гордился, что не оказался сломлен под напором собственных чувств.
Ренгоку отстранился, разрывая поцелуй. И Хашибира почувствовал разочарование, он хотел притянуть Кёджуро к себе, уткнуться ему в губы своими губами и снова почувствовать всё это.
— Ты станешь моим учеником, Хашибира? — в глазах Кёджуро плясало пламя и Иноске почувствовал исходящую от него силу. Ох силен, чертовски силён и Иноске пока его не одолеть.
— Только соперником, — гордо вздёрнул подбородок Хашибира.
— Чтобы стать моим соперником, тебе многому нужно научиться.
Хашибира чувствовал, что с ним играются, разговаривают как с ребёнком и уж точно не воспринимают всерьёз. И почему-то… именно к этому человеку Иноске испытывал безграничное уважение и боялся обратиться к нему на «ты». Хотя ко всем и имел наглость обращаться фамильярно и коверкать чужие имена, здесь не мог. Даже имя помнил этого столпа и не путал!
— И чего это я не умею? — насупился Иноске, будто только что его гордость попытались растоптать. Он ведь силён, ловок, хорошо владеет мечами и…
— Целоваться, — ответил Ренгоку. — Для начала тебе стоило бы научиться этому. А там, если ты захочешь, я могу научить тебя некоторым интересным техникам.
— Связанных с поцелуями? — недовольно нахмурился Иноске, думая, что его воспринимают за какого-то идиота Гонпачиро.
— Не только с поцелуями, — лукаво улыбнулся столп, будто сам демон, действительно демон и как он только выжил после атаки того демона и крушения поезда? Явно обратился, ведь Иноске видит его только по ночам.
— Я в деле, — горделиво сказал Хашибира.
— Тогда начнём прямо сейчас, — Кёджуро придвинулся ближе, вовлекая Иноске в очередной поцелуй.