Брок возвращается домой через несколько дней, поздно ночью. Квартира встречает его тишиной, и только узкая полозка света из-под двери детской спальни дает знать, что в квартире кто-то есть. Рамлоу двигается тихо, держит пистолет в руках, готовый к любому варианту. Он не боится напугать детей, знает теперь, что оружие для них привычное дело, да и Джека вряд ли можно удивить Глоком. Под ногой предательски скрипит половица и Брок ругается про себя, замирает, и даже задерживает дыхание. Дверь никто не вышибает изнутри, никто не пытается его застрелить, притаившись среди детских вещей.
Рамлоу тихо открывает дверь одной рукой, все еще не опуская оружия и медленно заглядывает в комнату. Сначала ствол, потом голова. Дети спят, устроившись по бокам от Джека, вытянувшегося на кровати. Он спит, в одной руке держа книгу, а другую опустив на плечо Чудовища. Пистолет покоится рядом, будто еще один ребенок. Начищенный и сверкающий даже в тусклом свете ночника, он выдает любовь своего владельца. Брок когда-то шутил, что Джек любит оружие больше людей. Но сейчас, глядя на то, как он обнимает детей, заботится о них (гораздо лучше, чем сам Брок), эта шутка кажется неуместной.
Выйдя из комнаты, Брок проходит в гостиную. Долгая дорога оставила в нем лишь желание отдохнуть, принять ванную и пожрать. Может, выпить, чтобы успокоить роящиеся в голове мысли, уложить по полочкам ту информацию, что он узнал. Если раньше он только догадывался какими способностями обладали дети, то теперь знал то же, что и ученые Гидры. Опасные даже без оружия они были способны изменить мир, если направить их способности в правильном направлении.
Наскоро приготовив себе ужин и прихватив из холодильника упаковку пива, прохладного и покрытого влагой, Брок скрылся в ванной. Горячая вода расслабляла напряженные мышцы и мысли. А когда-то давно забитая совесть подала свой робкий голосок. Неужели Брок и правда готов изолировать детей, чтобы обучить их? Может, не так, как планировал Штрукер, но все же.
Ответ пришел сам собой. Сетка старых шрамов на смуглой коже. Почти зажившие следы от ожогов, и тянущие мышцы там, где организму пришлось сращивать повреждения. Мир нужно было изменить. И сейчас у него для этого появилась прекрасная возможность.
Спустя пару долгих часов, за которые Брок успел напиться и немного протрезветь, а вода остыть до поджимающихся яиц, Рамлоу все же выбрался из комнаты. Расслабленность и приятная тяжесть в мышцах определенно делали его чуть более счастливым, чем тогда, когда он только приехал домой.
В поисках еще чего-нибудь съедобного Брок вновь направился к холодильнику. Кажется, он видел там тарелку салата и, возможно что-то мясное. Его попытка добраться до еды оказалась неудачной. Словно обладая собственной силой, его взгляд остановился на листке бумаги, прицепленном к холодильнику.
Детский рисунок, с отсутствием пропорций или хоть какого-то стиля изображал двух детей, в которых Брок смутно узнал самих детей. По бокам от них стояли двое мужчин. Видимо, чтобы было проще понять, над их головами были подписаны имена: Дядя Джек и Брок. Просто Брок. Ни папа-Брок, ни дядя Брок, ни даже мистер Брок.
Рамлоу сглотнул горькую слюну, и отцепил рисунок от холодильника. Еще одно короткое и острое напоминание о том, что отцовство совсем не для него. Конечно, он мог назвать своей семьей С.Т.Р.А.Й.К, но это ни в какое сравнение не шло с нормальной семьей.
- Да к черту, — вернув рисунок на место, Брок развернулся в сторону своей спальни и быстрым шагом пересек квартиру. Рванув на себя ручку двери, он почти сразу рухнул в постель. В голове, словно стараясь отвлечь мужчину от тяжелых мыслей, крутился, обрастая деталями новый план. Конечно, тут потребуются и средства, и время, и доверенные люди. Но это куда лучше, чем ругаться с мамашами в супермаркете.