Ночью

Ночью нужно спать, верно?

Нет, спать-то нужно, можно даже и ночью. Тем более при условии, что поместье Данглар, где Бенедетто стал частенько гостить после того самого – страшного - бала, засыпало достаточно рано. Жизнь одинокой графини Эрмины Данглар, оставленной много лет назад любимым мужчиной, не особо располагала к вечерним увеселениям.

Редкие балы, куда ее могли пригласить, памятуя о ее покойном муже, не могли внести смуту в режим дня Эрмины. И пусть банкир Данглар, сделавший себе честное имя не совсем честным путем, давно покоился в сырой земле, но Эрмина оставалась его преемницей в обществе. Эрмина была вхожа в высший свет по своему истинному статусу. А вот ее сыну, имевшему не менее знатную кровь, отныне был вход туда закрыт. Луиджи Кавальканти был раскрыт в ту же ночь, как обрел свою знатную семью.

Так было нужно для того, чтобы обрести отнятое 20 лет назад счастье.

Вот только жизнь в этом счастье оказалась не такой сладкой. Натуру вора и жулика из себя не вырвать так легко, когда твой настоящий отец – как оказалось – подлец и жестокий палач, а твой приемный отец и вовсе много лет скитался по морям, то грабя, то провозя незаконные грузы, а ты сам выживал на улице только умением быстро убегать от ограбленных людей. А Эрмина стремилась хоть немного обратить мальчишку к свету. Противиться матери он не хотел – Эрмина достаточно натерпелась, чтобы он поступил с ней так же жестоко, как и другие мужчины в ее жизни. В конце концов, и барон Данглар не был хорошим человеком.

Бенедетто горько ухмыльнулся своим мыслям: а кто в их жизни хорошим человеком был? Граф Монте-Кристо, который хладнокровно разрушил спокойствие многих людей? Да, он отомстил не только за себя, но и невинных жизней он успел зацепить достаточно. Чертов бал. Бал, раскрывший всем, что князя Кавальканти нет и никогда не было. Бал, подаривший одному жулику ночной кошмар, справиться с которым было фактически невозможно.

«Стоило тебя закапывать глубже, подлец,» - стоит Бенедетто задремать, как перед ним престает прокурор де Вильфор.

Прокурор смеется безумно и зло, глядя прямо в глаза мальчишке. В ответ вор может лишь прижимать к груди заветную косынку, которая когда-то была единственной ниточкой к его родителям.

- Папа…

«Заткнись, ничтожество,» - Нуартье де Вильфор хлестко ударяет по лицу сына, зло скалясь: «Заткнись и не смей ко мне так обращаться никогда. Ты не достоин иметь родителей.»

По щекам текут слезы, но сон никак не желает отступать. И даже кричать у него не выходит – жизнь на улице учит не кричать ни от страха, ни от боли, чтобы не навлекать на себя еще больше проблем.

В следующую секунду он уже падает в вырытую в земле могилу под строгим взглядом господина прокурора. Вопреки обычному развитию событий, рядом с Вильфором появляется Эрмина. Тихое «нет, мама, пожалуйста…» застревает где-то в горле. Он же только поверил, что в его жизни может быть кто-то, кто его искренне любит! А она такая же! Она тоже готова его закопать за то, что он просто пытался выжить и вырвать для себя кусочек того благополучия, которое ни один из знатных не ценил.

«Вы… заживо похоронили вашего сына?» - в голосе баронессы Данглар слышится странная распевная нежность, мало сочетающаяся с ее словами. Словно слова и интонация были от разных людей.

«Мой мальчик, ты дома…» - внезапно Эрмина склоняется над ним и поднимает из могилы. Бенедетто оказывается у нее на руках; он беспомощно цепляется за ее расшитый корсет и утыкается носом в край пышной юбки бального платья.

«Я рядом, мой малыш,» - женщина проводит по растрепавшимся волосам ухоженной ладонью, освобожденной от колец. Проходит несколько мгновений прежде, чем Бенедетто осознает – это уже не сон и его голова лежит на коленях у Эрмины. Его больше не оставят в одиночестве.

Кошмар и явь поменялись местами. Наяву у него есть та, кто искренне и безусловно его любит. А с ужасными снами о сошедшем с ума прокуроре они справятся. Вместе, ведь главное, что они теперь есть друг у друга.