Птичка

Аня могла быть весёлой. Аня могла быть смелой. Аня могла быть странной.

Но никогда Аня не могла быть сломленной.

Дамиан не знал даже, как реагировать. Всегда улыбчивая, яркая и энергичная Аня Форджер сейчас сидела на полу в какой-то странной камере, похожей на клетку. К её шее крепился ошейник с цифровым замком и цепью, ведущей в угол клетки. Из одежды — только длинная сорочка с цифрами «007». В клетке не было кровати, стола или другой мебели. В комнате воняло чем-то кислым, протухшим и химикатами.

Девушка сидела тихо, почти не двигаясь. Как статуя.

— Форджер?

Аня вздрогнула, услышав эту фамилию. Обернувшись, её зелёные глаза расширились в изумлении.

— Второй сын? Ты что тут делаешь? Тебе нельзя здесь быть!

— Ты о чём вообще? Откуда ты тут? Что произошло?! — Дезмонд хочет получить хоть какой-то ответ.

— Уходи отсюда, — просит Аня. — Тебе нельзя здесь быть.

— Почему?

— Тебя тоже могут схватить.

— Кто?

— Неважно. Лучше уйди.

Ответов не прибавилось. А вопросов стало ещё больше. Дамиан окончательно запутался и впервые был ошеломлён. Аня смотрела с ужасом, даже отчаянием. Он замечает, насколько сильно исколоты её тонюсенькие ручки, и от этого становится дурно.

— Где твои мама с папой? Я их найду и привед…

— Нет! — кричит Аня.

— А?

— Нет больше мамы с папой… Нет больше семьи Форджер…

Она почти плачет, её голос дрожит, а пальцы сжимают прутья клетки.

— К-Как это «нет»? Ты что за ерунду городишь? — У парня голос тоже дрожит слегка.

— Это из-за меня… Всё из-за меня… Уходи.

— Я тебя тут не оставлю!

— Уходи! Прошу! — рыдает Аня. — Я не хочу, чтобы кто-то ещё пострадал! Уходи, пока не поздно!

Дезмонд окончательно перестаёт понимать, что происходит.

— Дамиан… — Его пробирает крупная дрожь, когда она смотрит на него всё теми же большими глазищами, в которых отражается лишь боль и отчаяние. Он не хочет, чтобы его имя было произнесено этой хрупкой дурочкой таким тоном. — Я не хочу, чтобы кто-то ещё пострадал… Уходи… Пожалуйста…

— Аня…

Её взгляд резко меняется — теперь она смотрит не отчаянно, а испуганно. А сам парень чувствует, как его шею рассекает нечто острое и холодное.

— ДАМИАААААААААН!!!

***

Просыпаясь, Дамиан не сразу понимает, почему его спина промокла. Сев в кровати, он трогает свою шею и трёт её. Всего лишь кошмар приснился, не более того.

Его взгляд падает на рядом сопевшую девушку. Розовые локоны Ани разметались на подушке, а её ночная сорочка задралась вверх. Невольно юноша протягивает свою ладонь и трогает руку возлюбленной. На ней нет никаких следов от уколов, шрамов или чего-то ещё. Её шею не опоясывает ошейник с цепью. Аня не выглядит как пленница, которую подвергали пыткам или экспериментам. Она сейчас тут, мирно спит, рядом с ним…

Видимо, она как-то ощутила сквозь сон прикосновения, поскольку открыла глаза и сонно пробормотала:

— Дамиан? Ты чего?

— Всё нормально… — качает тот головой.

Ане трудно сейчас уловить его мысли — они хаотично сменяют друг друга и не задерживаются. Но девушка видит, что Дезмонд напуган чем-то.

Она обнимает его за талию, даже не удосужившись сесть, и пробормотала:

— Это был плохой сон? Если да, то забудь.

Она снова провалилась в сон. Однако Дамиан ей всё равно благодарен. И правда: плохие сны забываются, не стоит их прокручивать в голове. Глубоко вздохнув, он лёг обратно и прижал Аню к себе.

— Этот сон… — шёпотом пробормотал юноша. — Ты в нём была как птичка в клетке. Ты не будешь такой. Обещаю.

Его руки крепче сжали хрупкую фигурку. Уткнувшись Ане лицом в плечо, Дамиан закрыл глаза.

Уже через полтора часа за окном начнёт проглядывать рассвет.