31 декабря 2018 года.

Все мы знакомы с этими тёплыми, уютными и столь мимолётными моментами перед долгожданным праздником. Сегодняшний день не стал исключением, ведь до Нового года оставалось всего несколько часов.

Городская площадь ярко искрилась чуть ли не всеми цветами радуги. По освещённым гирляндами улочкам торопились жители городка, едва удерживая огромные пакеты и кучи коробок с новогодними подарками. Всё вертелось, кружилось и оживало, а добродушное «С наступающим!» слышалось в каждом подъезде, в каждой квартире и каждом магазине. Именно в этот праздник привычно серое и безразличное ко всему общество словно перерождается на одну счастливую ночь.

Однако, счастливой она может быть не у каждого.

Выйдя на крыльцо школы, Саша устало вдохнул морозный воздух, коря преподавателей, которые задержали паренька чуть ли не до самого вечера. Мимо пролетела парочка детей, которая тут же принялась кидаться друг в друга искрящимся под тёплым светом фонарей снегом. Снаружи уже стемнело, и землю начал пробирать вечерний мороз.

Недовольно поморщившись, Филатов, наконец, спустился с лестницы сомнительного вида и направился к высоким воротам учебного заведения, где его уже поджидала знакомая толпа ехидно ухмыляющихся парней. Этих ребят голубоволосый знает давно, однако, их отношения нельзя назвать дружескими или хотя бы нормальными. Саша всегда по-идиотски шёл навстречу, руководствуясь лишь своей завышенной и здравой, по его мнению, гордостью. Обычно такие выходки заканчивались очередной дракой, и голубоглазый чувствует, что сегодня исключений не будет. Слишком много хитрости в наглых лицах обидчиков. Но парень всё равно смело шагает навстречу, намереваясь дать нехилый отпор, если ситуация снова поставит ультиматум насилия.

— А вот и наш уродец, — чуть грубо тянет один из отморозков. Несколько ребят из класса Филатова сегодня позвали с собой пару парней постарше. Подросток несколько раз видел их около колледжа неподалёку.

«Типичное сборище животных,» — думает Саша, в то же время осознавая необходимость побега. Он, конечно, часто поступал опрометчиво, когда дело касалось конфликтов, но парень не идиот. Справиться в одиночку с группой из шестерых человек — задача не из лёгких.

— Чего молчишь? — спрашивает один из компании.

— Да он всегда молчит, — отвечает второй и намеренно встаёт в воротах, дабы преградить путь подростку, которого это вовсе не волнует. Он нагло проходит мимо, толкая обидчика в плечо, что вышло достаточно грубо.

— Ты ахуел? — гневно выдаёт всё тот же парень. — По ебалу не хочешь? — чужая ладонь грубо хватает Филатова за ворот расстёгнутой куртки.

Голубоволосого всегда было легко вывести из себя. Пусть поначалу он и предпочитал сохранять нейтралитет, однако, когда струна терпения лопается, вокруг наступает сущий хаос.

Саше не понадобилось много времени, чтобы отреагировать. Один внезапный удар в челюсть — и противник в шоке шарахается от голубоволосого. Позади слышен крик и негодование. Кто-то схватил подростка сзади, судя по всему для того, чтобы обездвижить его. И парнишка бы вновь испытал на себе град ударов, если бы не вышедший на крыльцо охранник.

— Чего вы тут устроили?! Уходите все! — недовольно кричит пузатый мужчина, а Филатова проклинает его за столь безответственное отношение к ученикам.

Голубоволосого отпускают, правда, он знает, что такие подарки судьбы будут длиться недолго. Парень быстро покидает территорию школы, источая всё такой же самоуверенный вид, который только раззадоривает обидчиков. Естественно, Саша знает об этом, но всё та же проклятая гордость не даёт ему, поджав хвост, бежать вон и умолять о пощаде.

В воздухе витает аромат пряников и салютов. Мимо пролетают счастливые люди с парочкой бенгальских огней, под ногами бегают задорные детишки, обмотанные в несколько слоёв тёплой одежды. И всё бы было хорошо, если бы позади не послышались всё те же голоса и ехидный гогочущий смех.

Обернувшись, голубоглазый сразу смекает, что сегодня от него не отстанут. Это злит. Безмерно злит. Но что парень сделает против стольких психов? В памяти невольно всплыли ситуации из прошлого, когда Филатов едва мог отбиться от четверых подростков. Синяки на лице и теле не проходили ещё около полумесяца. Пожалуй, самым обидным было то, что всем всегда плевать на увечья. Будто глаза и щёки подростка не имели ярко-фиолетовый оттенок, а ссадины на носу и губах были невидимыми. Кто-то скажет, что в любой нормальной школе учителя не допустят подобных отношений между учащимися, но Саше банально не повезло. До чего же его жизнь была непредсказуема и абсурдно несправедлива.

— Эй, Сань, иди сюда. Захуй ты так гонишь?! — вслед кричит тот самый парень постарше. От одного осознания, что он знает что-то о голубоволосом, у последнего вскипают злостью вены. Филатов уверен, что про него уже успели наплести множество мерзких историй и небылиц его же одноклассники.

Решив, что отвечать обидчикам сейчас будет крайне неуместно, Филатов ускоряет шаг, но это не помогает. Толпа движется за подростком, который то и дело сворачивает едва ли не за каждым углом. К сожалению, дело принимает совершенно скверный оборот, когда голубоволосый вынужден едва ли не бежать в попытках обойти стычку, которая может закончиться очередными крупными проблемами.

— Да стой ты, блядина! — доносится из-за спины. Больше подросток ничего не слышит, кроме завывающего ветра, что обжигает колючим холодом уши и щёки. Цветастые огни мелькают перед глазами подобно феерии различных красок и оттенков. Вот только Филатову не до этого. Сердце стучит как бешеное, а зрение изредка даёт сбои, из-за чего картина перед глазами расплывается.

Парень не сразу понимает, что свернул не там и оказался в малознакомой тёмной подворотне.

— Идиот, — дрожащим шёпотом он корит себя за необдуманность.

— Да хули ты мечешься?! — противники следуют по пятам, подобно голодным дворовым псам. Однако, обернувшись в очередной раз, Саша тут же замечает, что в их количестве явный недостаток. Где же ещё те двое?

Внезапный толчок, сопровождающийся громким едва животным криком, и Филатов валится на холодный асфальт под тяжестью одного из обидчиков. Судя по всему, он додумался обхитрить подростка, выскакивая с противоположной стороны переулка.

— Хватай его!

— Отвали! — голубоглазый паренёк сталкивался с подобными ситуациями в прошлом, однако, разогнавший кровь адреналин бил ключом. Двое из толпы быстро подхватили искорёженное болью тело. И уже через несколько секунд Саша был прижат к какой-то кирпичной стене. За обе руки схватились те самые одноклассники, с которыми подросток дружил ещё в начальной школе. Вот только теперь они являются для него лишь ненавистными врагами.

— Ну чо, попалась, сучка? — от чужого тона становилось невозможно тошно.

— Пошли нахуй! — Саша гневно сверкнул глазами и сплюнул на одного из парней, за что тут же получил пару ударов по лицу.

Чёрное небо освещалось насыщенными оттенками розовых и голубых цветов города. Казалось, что всего в нескольких метрах, за парочкой высоких заборов и зданий, кипит счастливая беззаботная жизнь, наполненная лишь лучезарным преддверием праздника, такого далёкого и близкого одновременно. Как же Филатов хочет попасть туда…

— Пидарас сраный, — возмущался один особо неадекватный обидчик, имевший короткие светлые волосы. Именно он особо ярко реагировал на любые слова или действия подростка.

— Обшмонайте его, — более спокойно процедил второй парень.

— Вам чо, пизды дать?! — в голубых глазах пылала ярость. Пусть Филатов и выглядит не совсем мужественно, но сил у него хватит на четырёх обидчиков, он не опустится до уровня какого-то труса.

Благо, ноги парня были свободны, что позволило ему несколько раз пнуть пару человек.

— Да ты не шевелись! — грубо крикнули на ухо.

— И ты иди на хуй! — Саша в очередной раз попытался освободить руки, но всё было тщетно. Кажется, его губа треснула в пылу потасовки, а нос был нехило разбит.

— А мы его щас анальной девственности лишим, и не будет выёбываться, — усмехнулся всё тот же светловолосый отморозок. — Если он её еще не проебал, — компания залилась громким хохотом, в то время, как голубоволосый всё так же пытался освободиться.

— Вот эта подойдёт, — среди чёрной мглы вокруг Саша с трудом смог разглядеть блеснувшую стеклянную бутылку в чужих руках. — Доставай камеру.

— Чего? — ошарашенно спросил Филатов, тут же замерев. Они это несерьёзно, ведь правда? Но парня словно не слышали.

Глаза ослепил яркий свет фонарика мобильного. К резинке спортивных штанов потянулись кривые запачканные в крови пальцы. А по спине разлился треском дикий страх.

Нет! Это невозможно. Зачем им это?! Саша искренне не понимал причину, по которой он заслужил подобное.

— Дак эта хуйня лопнет в нём, — осведомился одноклассник Филатова, что крепко держал его левую руку.

— Да похуй, чё с ним будет, — весело ответил тёмный силуэт неподалеку. — Пусть хоть заорётся здесь.

— Нет! — голос дрогнул. — Нахуя вам это?! — голубые глаза напряжённо метались от одного человека к другому в надежде разглядеть хоть какие-то намёки на некое благоразумие.

— Поугарать, — пожал плечами светловолосый. — Давай, ноги ему шире.

Подростка будто окатили ведром ледяной воды. «Как они могут так просто делать это?» — он задавал этот вопрос себе несколько раз, пока не нашёл нужного ответа в тех чёрных безэмоциональных глазах напротив.

Им плевать. Им это нравится. Такой простой вывод, от которого привычное понятие о человеке трещит по швам. Как только такие отбросы общества могут вообще находиться среди нормальных людей? Как они могут есть, пить и, в конце концов, жить, когда несколько часов назад причинили другому столько боли, моральной или физической?

Саша просто не может осознать этого. Возможно, он слишком мал и глуп для этого крайне жестокого мира?

Он мечется в сознании, охватываемый ледяной паникой, жарким гневом, ужасающим отчаянием… Все мешается в один неясный ком из массы мыслей. А затем моментально наступает тишина, которая медленно нарушается лишь нарастающим мозгодробящим звоном.

— Да хули они не снимаются с этого уёбка?! — злится обидчик, пытаясь ухватиться за сползшие штаны, однако, он тут же получает неслабый удар ногой прямо по носу. До слуха доносится чужой громкий крик. Филатов, подобно демону, стреляет испепеляющим животным взглядом, коего в голубых глазах ранее почти не присутствовало.

Доля секунды, и он вновь идёт на крайние меры, со всей силы кусая одного из одноклассников за шею — единственное оголённое место, до которого можно было дотянуться. На языке вновь чувствуется металлический привкус, а переулок охватывают новые вопли о боли.

— Да он ахуел! Хули вы стоите?! — грубый, до жути неприятный голос давит на подкорку. Голубоволосый готов поклясться, что звуки искажаются и скрипят, как во время самых жутких пережитых галлюцинаций. Но он не сдастся.

Ранее подросток слышал о подобных отморозках. Люди, которые больше походят на сообразительных и жадных до насилия животных. Им не важны последствия, чужие чувства или ещё какие-то законы общества. Всё, о чем они думают, недоступно для мышления нормального, адекватного человека, именно поэтому Саша гордо не хочет даже попытаться понять их. Ему плевать на обстоятельства, которые привели свору будущих уголовников к такой жизни. Филатов больше хочет выместить всю злость на чужих ехидных ухмылках и туповатых раскосых глазах, что он и делает в первую очередь.

Ослабшая хватка укушенного одноклассника играет на руку. Голубоволосый быстро выбирается из плена, со всей силы огревая и второго обидчика. Кости словно трещат. Боль. Виски сдавило, а в голове полыхает пламя.

Время же буквально замедляется, и наконец освободившийся Саша замечает того самого парня с бутылкой в руке наперевес. «Вот тут ты нарвался зря, мудак,» — проносится в сознании, пока Филатов рывком дёргает чужое запястье, разбивая стекляшку о стену. Пара ударов — и противник скручивается от боли, а орудие несостоявшегося изнасилования оказывается в руках самого подростка.

— Ну и как теперь пиздеть будешь?! — рычит голубоглазый, принявший более твёрдую стойку для продолжения драки. Теперь он один против трёх обидчиков, ещё и с импровизированным оружием. Однако, тузы в рукаве быстро заканчиваются, как только парень напротив вытаскивает из кармана острый складной нож. Но Сашу это вовсе не пугает. Он быстрым рывком уворачивается от звонко свистящего в воздухе лезвия и, обойдя противника чуть левее, вонзает стекло в чужое тело. От громкого крика вновь едва ли не закладывает уши. Перед глазами плавают цветастые круги, а грудь сдавливает паника.

Неужели он сделал это?

Ужаснувшись собственным действиям, Филатов тут же отпрянул от обидчика, неосознанно вырывая из мяса битую бутылку. Какое-то время он ошарашенно пялится на последствия, в то время, как свора из двух стоящих на ногах парней заметно перепугалась и мешкала с нападением.

— Чёрт… — горло сдавливает неясная паника.

— Я сейчас полицию вызову и сам вам наваляю! — со стороны здания слышится грозный мужской крик. Неудивительно, что потасовка потревожила других людей.

Саша мигом разворачивается и бездумно мчится прочь от злосчастного переулка под новые груды оскорблений и мата. Он больше не может этого видеть. Не может чувствовать жаркую липкую кровь на собственных руках. Оставшееся на задворках разума здравое сознание вопит о том, что бутылка является уликой с отпечатками. Именно поэтому подросток позже избавится от неё, всё также пребывая в глубоком шоке. Однако, одно ясно точно — сегодня Филатова спас его собственный животный гнев. И кто знает, что взбрело бы в головы участникам потасовки после несовершенного надругательства.

Парень быстро выбежал на светлую, украшенную гирляндами площадь, будто в переулке за углом скрывался его самый большой и смертельный страх. Мысли путались необъяснимым комом, мешая нормально ориентироваться в пространстве. А прямо на пути, откуда ни возьмись, появилась толпа молодых людей, которые, завидев кровоподтёки на лице парнишки, с немым шоком уставились на несчастного.

— Он весь в крови… — испуганно прошептала одна из девушек, оглядываясь вслед бегущему Саше, который сумел быстро обогнуть преграду. — Что произошло?

— Да какая разница? — ответила подруга. — Очередной наркоман.

Пожалуй, самым страшным фактом являлось то, что Саша как раз таки был тем самым человеком, на которого наплевали все, как на бесполезного для общества индивида с зависимостью от наркотических веществ. Его никогда не видели, а если и уделяли внимание, то бесконечное количество раз вешали глупые ярлыки на того, кому просто-напросто нужна была банальная человеческая помощь. Стоит ли говорить о том, что изначально в парнишке была взращена та самая ненависть и недоверие к окружающему обществу? Саша давно закрылся в своём едва уютном мирке, отгораживаясь абсолютно от всех, ведь при каждой попытке довериться кому-то парень получал очередной нож в спину. А что самое страшное — даже его отец не был исключением.

Мышцы ног уже давно забились, в горле отвратительно пересохло, а сердце едва ли не выпрыгивало из груди от долгого бега по аллеям и широким центральным улицам. Люди. Бесконечная толпа каких-то декораций. Бесполезных кусков мяса, по мнению Филатова. Что они могут сделать? Помогут ли? Внутри всё скрутило, возможно, рёбра снова сломаны… Да кого это волнует?

«Лучше бы я сдох в той подворотне,» — говорит сам себе голубоволосый, случайно толкая незнакомого парня среди толпы.

— Какого хуя, блять?! — грубо ругается Лукьян, гневно стреляя взглядом на удаляющегося Филатова. — Разбегались, блять, под самый Новый год, суки, — он, недовольно фыркнув, присаживается на корточки, чтобы поднять упавшую коробку с подарками.

— Ты видел его волосы? — озадаченно спрашивает остановившийся рядом Сергей.

— Да мне похуй, какие у него там патлы, сука, пусть ходить нормально научится, — бурчит Дзюбенко, поднимая взгляд на друга. — А чо?

— Я давно таких не видел… — блондин задумчиво разглядывает скрывшийся за углом силуэт голубоволосого, а затем неловко улыбается, глядя на надувшегося друга. — Ничего же не разбилось, ладно тебе, старикан.

— Щас ты у нас разобьёшься, дед, — весело хохочет Лукьян, слабо дёргая Волкова за край куртки, отчего тот забавно сводит брови. — Мы опаздываем, мама будет снова заливать хуйню, — парень поднялся на ноги, продолжая путь вместе с Сергеем. Шатен молчаливо оглядывал неспеша падающие снежинки вокруг, любовался искрящейся площадью и счастливым улыбкам прохожих, мысленно радуясь наступающему празднику. Эта ночь всегда вызывала у парня детский трепет и радость, отчего хотелось поделиться абсолютно с каждым своей наивной частичкой радости.

— Даже петь не будешь? — спокойно спрашивает голубоглазый, однако, в его тоне присутствуют нотки игривости. — Я вижу, ты снова искришься, — вдалеке раздаётся громкая новогодняя музыка из начала двухтысячных, слова которой мешаются в ледяном воздухе площади.

— Я тебе чо, диснеевская принцесса? — ехидно отвечает друг, однако, он точно знает, что каждый зимний праздник заводит одну и ту же дурацкую песню из детства. — Ай, похуй! — Дзюбенко набрал в грудь побольше воздуха и запел, чуть ли не крича на всю улицу.

— Новый Год к нам мчится, скоро всё случится! — семенящие мимо прохожие дёрнулись из-за внезапного пения волколака и, перекрестившись, поспешили обогнать парочку.

— Боже, Лукьян, я же не серьёзно, — усмехнулся Сергей, однако, был тут же прерван громким:

— Сбудется, что снится. Что опять нас обманут, ничего не дадут!!! Чё-та там, я не помню! — усмехнулся шатен, ловя на себе весёлые и непонимающие взгляды людей вокруг.

— Скоро будет ёлка. Только мало толка, — теперь кротко подхватил Волков, прикладывая свободную от подарков руку к груди. — Если Деду Морозу песню дети не запоют.

— А я Дед Мороз, борода из ваты, я уже слегка поддатый, — Лукьян перелопатил половину песни, вспоминая какие-то жалкие отрывки про алкоголь. — И ещё там это… — он сконфуженно опустил голову, пытаясь вспомнить следующую строчку.

— Мне сказали, меня здесь ждут, значит, будем догоняться тут, — дополнил проходящий мимо, судя по всему пьяный мужчина, которому тут же счастливо заулыбался Дзюбенко. — С наступающим!

— И вас, — добродушно ответил шатен.

— Вы такие молодые ребята, в вас столько энергии, — мужчина остановился перед друзьями, пытаясь говорить как можно внятнее, что у него выходило с трудом. — Я таким же был… — он чуть грустно опустил глаза в пол, а затем снова улыбнулся, поправляя большую пушистую шапку ушанку. — Не сгорайте, детишки, и любви вам побольше в жизни, а то столько злых людей, ох…

«Любви в жизни». Лукьян неосознанно цепляется за чужую брошенную фразу, выпадая из реальности на несколько коротких секунд, благо, голос блондина быстро привлекает его внимание.

— С наступающим вас, — добродушно улыбается Сергей уже удаляющемуся прохожему.

— Спасибо! — Дзюбенко всё же успел помахать на прощание мужчине, который настырно кричал что-то весёлое вслед друзьям. — Впрочем, ничего нового, — он нелепо покосился на друга, намекая на то, что пьяные разговоры ни с того ни с сего в канун Нового года — каждодневная рутина.

— Кто бы говорил, — мягко поддел Волков, чуть слабо толкая товарища в плечо. В ответ шатен лишь тихо усмехнулся, цепляясь взглядом за высокую, украшенную различными пестрыми гирляндами и шарами ёлку, около которой, громко горланя, резвились дети.

Сергей умиротворённо выдохнул тёплый воздух, задумчиво глядя на друга, что мечтательно любовался подарками сегодняшней ночи в лице массы светящихся украшений и счастливых улыбок прохожих. Его длинные переливающиеся волосы то и дело чуть поднимал ветер, отчего блондин неловко засмотрелся на тонкие, танцующие меж собой пряди. К счастью, погода была крайне комфортной для волколаков, отчего те совершенно не мёрзли, дав предпочтение довольно лёгкой для зимы одежде.

— Серёж, — вдруг позвал Дзюбенко, случайно взглянув на счастливую парочку впереди. — Меня кто-нибудь полюбит?

Сердце Волкова робко пропустило удар.

— О чём ты? — голубоглазый искренне удивлен. — Как тебя можно не любить? — он правда не понимает чужого хода мыслей. Как, вообще, Лукьян может задаваться такими вопросами?

— Ты и сам знаешь… — собеседник не договаривает. Кажется, он сторонится этого, или не хочет лишний раз тревожить собственные глубокие раны на душе, о которых не знает даже Волков.

— Нет, — Сергей без задней мысли отвечает другу. — Не неси чушь. Ты же Лукьян Дзюбенко — настоящий волколак и самый лучший человек на Земле, — его голос чуть дрогнул в конце фразы, однако, парень продолжил. — Ты идеален.

На чужие слова шатен лишь негромко рассмеялся и взглянул на друга счастливым, но в то же время грустным взглядом.

— С этим я не поспорю, но отчего-то мне кажется, что это всё больше не для меня, — Лукьян отрешённо опустил голову, иронично улыбнувшись собственным невесёлым мыслям.

— Ты не один, ведь я люблю тебя.

«Почему?»

В сознании Сергея звенит громкое: «Почему? Почему я сказал это прямо сейчас?!». Сердцебиение тут же ускоряется из-за подступившего омута волнения, который целиком пожирает опешившего парня. Он не знает, куда деться, боится реакции друга. Ведь знает, что такую любовь не примет ни он сам, ни Лукьян.

Блондин уже не помнит, когда и как это произошло. Во всяком случае, он всегда сторонился этого, бесчисленное количество раз прикрываясь масками бесчувственности и напускного холода. А Лукьян словно никогда не видел этого, отчего становилось еще больнее. С каждым днём Сергей всё отчётливей чувствовал эту бесконечную горесть меж рёбер, которая всё больше пожирала его изнутри.

После аварии Дзюбенко и вправду стал именно тем человеком, который никогда не покидал Сергея, потерявшего интерес к жизни. Он возродил в давно погибшей душе былой свет и неосознанно сумел безгранично сильно привязать несчастного к себе.

Но, как ни крути, любовь к парню — это что-то незнакомое и опасное. Что-то, что вселяет в душу сильную тревогу и отвращение к самому себе. Кажется, Волков никогда не примет факта этого дикого влечения к Лукьяну, которое то и дело ставит под сомнение его привычные понятия о близких чувствах.

«Мы не сможем стать ближе. Куда ещё ближе, чем сейчас?» — проносится в голове, пока парень неуверенно прикусывает нижнюю губу, что выдаёт его с потрохами, равно как и ускоренное биение сердца, доносящееся до чуткого слуха волколака напротив.

— Ты ведь мой лучший друг, Лукьян, — на этот раз голос блондина не дрогнул, помогая умело обмануть лучшего друга. Глаза вновь потускнели, одаряя наивного собеседника безразличием, отчего последний не смог адекватно сопоставить происходящие события друг с другом.

— Я тоже люблю тебя, брат, — шатен всё же улыбнулся, вновь не придав значения чужим переменам в настроении. Он неторопливо обнял Сергея, трепетно прижимая чужое тело как можно ближе к себе. — А знаешь… — кажется, Дзюбенко сейчас пытался убедить самого себя. — К чёрту всю эту сопливую любовь, мне достаточно дружбы с тобой, Эшли и Тарасом, вы всегда были моей настоящей семьёй.

Во внутренности будто вонзили ломаную кривую железку с тысячей зазубрин, водя ею вперёд-назад, дабы каждый орган превратился в отвратительную кашу из ошмётков мяса и крови. Сергей болезненно прикрыл глаза и больно прикусил губы, пытаясь сдержать подступившие слезы. К счастью, Лукьян не видит его искажённого горем лица, чем парень жадно пользуется, ведь бесконечно держать всё в себе просто невозможно.

«Я люблю тебя. Я так люблю тебя»

«Это неправильно… Это страшно»

«Нам обоим это не нужно»

— Ну и мама, конечно, — усмехнувшись, продолжает шатен, чувствуя тёплую ладонь на собственном затылке. — Серёж? — он пытается отстраниться, чтобы взглянуть в родные глаза, но блондин не позволяет этого сделать, крепко прижимая друга к себе. — Хэй, всё хорошо, — Лукьян чуть беспокоится, чувствуя нутром чужую печаль.

— Да, всё всегда будет хорошо, — холодно отвечает Волков, вспоминая эти заветные слова, которые парни говорили друг другу в самые больные и безвыходные ситуации.

— Я всегда буду рядом, брат, — тон Дзюбенко непривычно ласков, отчего в душе возникает некая надежда на большее, которую тут же откидывает сам блондин, причиняя себе новую боль.

Какое-то время парни так и продолжали обниматься посреди площади. Сергей с трудом пришёл в себя после очередного пережитого удара в самое слабое место. Он не винил Лукьяна, скорее понимал его, принимая чужое стремление оградиться от отношений. Да и сам голубоглазый больше не желал связывать себя с кем-либо после вероломного предательства той, которая покорила его сердце в прошлом.

— Мама точно ругаться будет, — неуверенно подал голос Лукьян.

— Да, думаю, стоит поспешить, — тихо отозвался друг.

— С Новым годом! — весело крикнули с порога. — Вы чего так долго?! — Эшли счастливо улыбалась, держа в руках довольного Тайша. Друзья привыкли праздновать знаменательную дату дома у Дзюбенко, где уже вовсю играла весёлая музыка, а из гостиной громко вещал «Голубой огонек».

— Где вы шароёбились? — недовольно отозвалась Лиза из соседней комнаты. Но стоило ей выйти в коридор к едва успевшим вовремя друзьям, её раздражённое настроение тут же сменилось ласковой улыбкой. — А это подарки для нас? — женщина довольно засияла, углядев в мужских руках несколько крупных коробок.

— С наступающим вас, — приветливо улыбнулся Сергей, протягивая матери Лукьяна небольшой свёрток с броским алым бантом.

— Явились — не запылились, — с кухни раздался ехидный голос Тараса.

— А ты хули тут забыл? — недовольно скрючил брови Дзюбенко, оглядывая вышедшего парня в забавном розовом фартуке с мордочкой оленя. Как и стоило ожидать, через долю секунды шатен обхохатывался вместе с Сергеем над нелепым видом Фролова, которого это нисколько не волновало.

— Я твоей матери помогаю, в отличие от некоторых, — важно покачал головой он. — Ну как, мне идёт? — карие глаза жадно зацепились за Волкова, ища в друге намёк на излишний интерес.

— Определённо, — едва смог промолвить тот.

Лукьян, быстро скинув с себя обувь, прискакал к Тарасу, принимаясь дёргать того за халат.

— С каких пор ты ваще не заказываешь еду, а помогаешь ее готовить, мажорик ты наш? — беззаботно спросил волколак.

— Семья — это святое. А еда своими руками будет вкуснее, — блондин вскинул руки перед собеседником и гибко пошевелил пальцами, — Особенно с такими умелыми руками… — чуть пухлых губ коснулась пошловатая улыбка, на что Дзюбенко лишь недовольно высунул кончик языка.

— Да, Тарас нам очень помог, пока вы опаздывали, — строго улыбнулась Эшли, подходя ближе к шатену, дабы ухватить того за нос, — Мне твоей мамы хватает, сапожники вы мои, — ласково промурчала она, после чего была тут же схвачена в крепкие руки Лукьяна.

— Чего тебе снова не нравится? — весело проговорил он, перекидывая хрупкое девичье тело через плечо. Волколак быстро уволок пищащую Кемпбелл в гостиную и осторожно усадил на диван перед праздничным столом. — А теперь пришло время твоих подарков, — парень вытащил из кармана небольшую коробочку, криво упакованную в пёструю обёрточную бумагу. — Сам делал, — с гордостью заключил он.

Ведьма заинтересованно приняла подарок, ни капли не злясь на друга за такие дурацкие манипуляции. Они давно дружат, благодаря чему девушка знакома со всеми неадекватными выходками шатена.

— О моя Вселенная, Лукьян, где ты его достал?! — Эшли засветилась от счастья, держа в руках небесно-голубой искрящийся магией камушек, отдалённо напоминающий очертания кошки.

— Да, я знаю, всё для тебя, сестрёнка, — важно помахал ладонью над головой Лукьян. — Эта штука поможет тебе в этих твоих экспериментах, сама там с ними разбирайся… — оборотень глупо усмехнулся и подставил щёку для благодарного чмока, который тут же получил от подруги.

— О, Лукьян, это так замечательно выглядит! Спасибо вам с Серёжей, — в комнату заскочила Лиза, красуясь в новых ажурных крупных серьгах, которые, судя по всему, лежали в той коробке, которую ранее подарил Волков. Женщина окрыленно подошла к сыну и ласково поцеловала того в другую щеку.

— Да, меня на всех хватит, — довольно проговорил последний, радуясь хорошему настроению окружающих.

Наблюдая со стороны за развернувшейся идиллией, Сергей не сдержал нерешительной нежной улыбки. В груди разлилось непривычное тепло за чужое милое благополучие.

— А меня кто поцелует? — сбоку раздался хитрый голос Фролова, который опёрся о косяк плечом и выжидающе глядел на друга.

— А ты всё шутишь? — невинно улыбнулся Сергей, очередной раз за вечер кося под дурачка.

— А как мне не шутить? — развёл руки собеседник. Со стороны вновь послышались весёлые возгласы волколаков и ведьмы.

А Волков всё продолжал играть в свои игры, не придавая им ни капли серьёзности. Осторожный и быстрый поцелуй в щеку.

— Надеюсь, я не траванусь твоей курицей, — лукаво проговорил голубоглазый, вглядываясь в чужое самоуверенное выражение лица и, не дожидаясь ответа, направился к хохочущему Лукьяну.

На экране телевизора вновь сменилась картинка, сопровождаемая задорной мелодией, пробуждая в каждом знакомую счастливую ностальгию.

— Но-о-овый го-од к нам мчится!!! — завопил Лукьян, которого тут же подхватила Лиза.

— Вы, блин, серьёзно? — одновременно возмутились Эшли и Сергей, которых заглушил вопль Дзюбенко и звон бокалов, принесённых усмехающимся Тарасом.

— Ско-о-оро всё-ё случится!

— Тетя Лиза, ну вы же взрослая женщина!

Этой ночью привычно одинокая квартира, как и каждый предыдущий Новый год, заливалась громкой музыкой и душевными разговорами вместе с ярким семейным теплом.

А в отдалении от шумящего, пестрого города юрко гулял меж голых ветвей деревьев ледяной ветер. Здесь он был куда смелее и свободнее, одаривая каждую тонкую хрупкую тростинку своими чуть грубыми морозными ласками.

К подступающему празднику приготовился и Тодд, украсив собственное жилище подобно, так любимым им, людям. Мёрзлую бетонную серость стен водохранилища разбавляли цветные оборванные куски мишуры и битые ёлочные игрушки. Водяной знал, что подобная новогодняя картина вовсе не соответствует действительности человеческих уютных жилищ. Однако он также отказался снимать «украшения», когда навестивший его Лукьян несколько раз отрицательно высказался на их счет. К слову, шатен еще днем приволок для товарища кипу подарков от Эшли, Сергея и Тараса, прихватив несколько новогодних безделушек, которые Моррисон весь вечер вертел в руках. Поэтому теперь на самом видном месте импровизированной комнаты висели новенькая мишура и парочка пластмассовых ярких шариков. Но это не особо спасало ситуацию, ведь остальной новогодний мусор так и колыхался на бетоне.

Из приоткрытого люка с потолка медленно сыпался снег, что изредка переливался от света полумесяца. А сияющая алыми и желтыми блестками большая звезда, красила воду и ладони в забавные золотники.

Тодд уже не помнит, каково это – быть в компании с кем-то. Он так привык к одиночеству, что больше не чувствует привычной боли, припоминая моменты из прошлого, когда парень еще имел связь с собственными родителями. Даже задумчивая пелена перед глазами с отдаленными образами не может привести его в привычное чувствительное состояние.

- А я думал, что русалы живут только в теплых краях, - незнакомый голос пугает. Тодд, не ожидавший гостей, резко дергается, роняя подарок Дзюбенко. Кто мог попасть к нему!? Моррисон должен был услышать хотя бы шаги, учитывая такую хорошую акустику в безжизненных тоннелях. Он с нескрываемым потрясением глядит на гостя, готовясь к самым худшим раскладам. Чему его учили Эшли и Лукьян, когда произойдет подобная ситуация? Все мысли тут же улетучиваются, стоит парнишке почувствовать на себе взор незнакомых и крайне загадочных черных глаз.

Незнакомец слишком странно выглядит. Он не имеет привычно светлой кожи, которой обладает каждый человек в этом холодном регионе. А его длинные волосы собраны в диковинную прическу. Кажется, это зовут дредами?

- П-попрошу Вас объяснить, кто вы и как попали сюда, - твердым тоном вещает водяной, однако мимолетное заикание выдает его волнение.

- Объясни мне, что ты здесь делаешь? - спокойно отвечает собеседник. С виду ему около тридцати лет. Манера речи отличается от привычной, возможно, это считается у людей неким акцентом? Черное же длинное пальто не выдает чужой фигуры, отчего оценить силу возможного противника слишком сложно. Карие глаза рыжеволосого цепляются и за чужую ладонь сжимающую левый бок.

- Это… кровь? – все еще ошарашенно спрашивает Тодд.

- Какое тебе до этого дело, - цедит сквозь зубы мужчина.

- Вам нужна помощь! – паренек прикладывает ладони к груди, забывая о необходимой осторожности. – Но… - все же он недоверчиво сводит брови. – Кто Вы?

- Как мне попасть в город через катакомбы? – неизвестный не пробиваем.

- Вы собираетесь пойти туда раненным?! – искренне непонимание не покидает владельца водохранилища.

- Да.

На какое-то время в воздухе царит странная тишина.

- Прошу подойдите, я помогу Вам.

- Мне не нужна помощь рыбы из канализации, - отрезает гость.

- Но вы спрашивали у меня дорогу, значит нужна, - Тодд говорит без толики издевки. Он благочестиво желает лишь помочь, не смотря на столь грубое общение.

Устало вздохнув, мужчина все же молча соглашается. Он, не торопясь, присаживается около бетонного края и распахивает пальто.

- Попрошу Вас снять вашу рубашку, - Моррисон осмеливается подплыть ближе. Уже через несколько тягучих секунд, опираясь на вид чужого мускулистого тела, он может предположить, что пришелец, возможно, является волколаком. – Откуда вы?

- Я приехал по работе, - увиливая, но все же отвечает собеседник, чувствуя чужие ледяные руки на ране. Признаться, он имеет не слабую выдержку, ведь даже боль от прикосновений не вынуждает того издать ни единого звука.

- Вы волколак? – с опаской продолжает расспрос водяной.

- Нет, - ответ, как всегда краток и малоинформативен.

- Значит вы ведьмак? – парнишка не оставляет попыток разузнать что-то о новом знакомом.

- Сколько тебе лет? – вопрос вводит в ступор. Моррисон не сразу замечает, что сосредоточившись на магии, он не заметил чужого оценивающего взгляда.

- Шестнадцать… Зачем вам это знать? – все так же по-детски не понимает рыжеволосый.

- В шестнадцать лет ты живешь один на помойке? – сказанное задевает.

- К Вашему сведению, это не помойка, - обидчиво молвит Тодд. – А мое замечательное жилище.

- Ну я вижу, - черноглазый мужчина усмехнулся, со скептицизмом оглядывая трепетно украшенные хозяином стены. – Ты слишком наивен, - внезапно начинает он. – Кто угодно мог бы превратить тебя в бесполезную кучу мяса.

Моррисон боится вновь поднять взгляд. По спине от чужих слов тут же пробежали мурашки, ведь тон собеседника непривычно спокоен, словно тот говорит об ужине в кафе после долгого рабочего дня.

- Теперь я сомневаюсь в Вашей адекватности, - все же выдает парень, продолжая все так же коситься на собственные ладони, которые завораживающе искрятся белоснежной магией.

- Я не убью тебя, если расскажешь о дороге к городу, - сердце тут же совершило кульбит в груди. – И не расскажешь Эшли Кемпбелл с ее волколаками обо мне.

- Я не понимаю Вас! – окончательно испугавшись, Тодд отпрянул от пришельца, готовясь к самым худшим исходам ситуации. Крупные круги волн разошлись по глади светящийся воды.

- Меня прислали из Германии, - продолжил мужчина. – А в вашем городе я проездом, и мне нужно попасть в аэропорт, - он откинул несколько прядей темных волос, демонстрируя на собственной шее крупное изображение пентаграммы заключенной в кольцо огня, – Этого будет достаточно для того, чтобы ты держал язык за зубами.

- Это Связь? – неуверенно спросил водяной, с сомнением оглядывая рисунок на темной коже.

- Нет, - отрезал гость. – Это символ самого крупного культа, занимающегося охотой на демонов, не удивляюсь, что ты не знаешь о нем, - надменность в чужих словах несколько обижала. Но Тодд быстро проглотил обиду, чувствуя доминантность оппонента.

- Вы здесь… На секретном задании? – шепотом предположил Моррисон, чуть косо глядя на собеседника.

- Да.

- Вау, - не сдержался парнишка. – Ох, то есть… - карие глаза смущенно забегали по одиноким стенам хранилища. – Я обязательно помогу Вам! Истребление демонов крайне важно для баланса нашего мира, - не услышав ответа, водяной волнительно замешкался от одного осознания, что сегодня его гостем стал крайне важный и влиятельный человек.

- Просто скажи, куда идти, - спокойно промолвил мужчина.

- По тому тоннелю до упора, там находится портал, - Моррисон так и не поднял глаз. Судя по всему, он нехило перепугался. Пришелец же ничего не ответил, поднимаясь на ноги и направляясь в нужном направлении. Как успел узнать за такое короткое время сам водяной, для незнакомца подобное поведение скорее всего являлось нормой.

- Как Вас зовут? – все же не сдержался парнишка, с надеждой глядя на удаляющийся силуэт.

- Уилл Хофманн, - не сразу ответил гость, уверенно шагая дальше.

- Тодд Моррисон, - тихо ответил водяной, не надеясь быть услышанным. Вот только до Уилла все же донеслись чужие неуверенные слова.

- С наступающим, Тодд.

Вскоре звук от невысокого каблука строгой мужской обуви стих, оставляя водяного с не самым приятным, но таким знакомым одиночеством.

- И Вас с наступающим, Уилл…

Этой ночью праздник встречал один не только мечтательный Моррисон, но и погрязший в собственных кошмарах Саша.

Ледяной ветер обжигал уши и щёки, жадно копошась в длинных голубых прядях. Прямо под ногами крылась опасная высота и торопливо копошились люди, словно спешащие на свои важные дела муравьи.

Саша не помнит, как сумел взобраться на крышу высокоэтажного жилого дома. Кажется, дверь оказалась открытой? Признаться, парень вовсе не помнит. Он едва отошел от вечернего пугающего инцидента, обещая себе больше никогда не возвращаться в ту школу, где учатся те самые психопаты.

Парнишка проторчал здесь около нескольких часов, содрогаясь от сильного ветра, который то и дело продувал тонкую зимнюю куртку. Но Филатову плевать. В глубине души он и вовсе по-глупому надеется умереть от какой-нибудь сильной болезни, вызванной переохлаждением, ведь это куда проще, чем прыгнуть вниз. Ведь так?

Подросток поднялся на дрожащих ногах, нелепо балансируя над пропастью перед собой. Властный ветер подхватил расстёгнутую куртку, обхватывая грудь своими морозными лапами. Саше не жаль, скорее, он наоборот лишь ждёт этого… Содрогаясь каждой клеточкой своего тела, ждет духовного освобождения от обременяющей его жизни в бесконечном мраке.

Еще немного. Один шаг, и всё, наконец, закончится. От одной только мысли об этом сердце начинает биться, стремясь убедить хозяина тут же действовать. Но он мешкает, словно чувствует что-то.

Внезапно мобильный в кармане громко оповещает о входящем вызове. В голове мелькает наивное: «Папа?».

Как же Саша хочет, чтобы это был он, чтобы он искал его…

— Алло? — голос хрустит, что выдает плачевное физическое состояние подростка.

Внизу слышен детский счастливый смех, который на секунду отвлекает от чёрной мглы.

— Саш, — на том конце раздаётся голос отца. — Саша, где ты?

— Я… — из глаз медленным ручьём текут слезы. — Пап, я так скучаю по маме, — складывается такое чувство, будто неприятный ком в горле сейчас разорвёт глотку. А рёбра треснут от давления неописуемо давящей боли.

— Саша… — звук искажается из-за телефонной связи, но Филатов всё ещё слышит родной и любимый голос. — Я тоже. Но её не вернуть.

— Я з-знаю, — слабо всхлипнув, ответил парень, свободной рукой закрывая глаза. — Алкоголь не заменит тебе её, пап.

— Сын, я…

— Ты пил сегодня, да?

Несколько секунд томящего молчания.

— Да, — виновато ответил отец.

— И вчера ты пил? И позавчера, и все эти года, — тихо молвит Саша, продолжая разговаривать с тишиной в трубке. — Ты нужен мне, пап. Ты же обещал больше не пить? Почему ты беспокоишься об умершем человеке, когда рядом с тобой всё ещё есть живые близкие люди?

— Сын, я просто… — на том конце внезапно послышался смех и крик пришедших гостей-собутыльников. Уж их-то голубоглазый точно узнаёт.

— Ты отвратительный лгун, — гневно цедит сквозь зубы парнишка и одним нажатием сбрасывает вызов.

Вот и всё.

Теперь он точно уверен, что путей назад больше нет.

Голубые, полные боли глаза случайно задерживаются на улыбающейся маленькой девочке, прямо на оживлённой улице внизу. Саша не может точно разглядеть её черт, но малышка весело прыгает по аллее, радуя каждого прохожего одним своим лучезарным существованием.

Что будет, если она увидит его искорёженное тело внизу? Филатов знает ответ на этот вопрос, и он не хочет, чтоб это произошло. Только не ещё одна чистая душа на этом свете, только не от его рук.

Тяжело вздохнув, парень присаживается обратно на край невысоких бетонных бортиков и с тоской глядит на нарядный город перед собой.

— Я смогу, — тихо шепчет он в пустоту. — Мама, слышишь? Я смогу преодолеть это.

В небо взлетает первый блестящий светом салют.

— Я так хочу к тебе… — воздух сотрясает громкий хлопок, а люди внизу весело шумят. — Но ты не будешь рада, если я умру, я знаю это.

Еще одна череда ярких вспышек под аккомпанемент оглушительного игривого треска.

Вдалеке слышен звон курантов городской старой часовни.

Очередной Новый год обширными шагами подступает к дружным толпам людей, которые тепло поют песни о любви и счастье.

Саша невольно вспоминает, как ещё в детстве мама ласково шептала малышу заботливое: «Загадай желание под бой курантов, и оно обязательно сбудется». А мальчишка всю свою жизнь продолжал загадывать лишь одно и то же.

Громкий гул от звона часовни словно требует этих заветных слов.

Слов, вера в которые всегда спасала Филатова.

— Я хочу быть счастливым, — тихо шепчет парнишка, неуверенно прикрывая глаза.

Небо озаряет ярко-жёлтый свет от фейерверка.

Саша даже подумать не мог о том, что чуть больше чем через полгода его заветное желание, наконец, сбудется. Ведь даже сегодня сама судьба очередной раз соизволила свести его со своим счастьем. Однако, этого оказалось, как назло, недостаточно, но всё ещё было впереди.