☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼

      Минсок несётся по слабо освещённой улице, но не успевает. Он ещё даже не достиг цели, а уже знает, что безбожно опоздал. Звук шагов не должен отражаться от стен, но Минсок глохнет от него и от сумасшедшей пульсации крови в венах. Он подспудно чует страх, ощущает тот самый боевой ритм в груди, который всегда предшествует схватке. Снят с предохранителя фазер, закушена до крови губа. И то, что он привык держать себя в руках даже в ситуации, когда всё вокруг рушится, сейчас не работает.

      Он сталкивается взглядом со ставшими звериными глазами младшего брата Чонина и чувствует, что сейчас случится что-то необратимое, обрушится лавиной, сметёт цунами, не оставив по себе следа. И обманчивая тишина лишь усугубляет ощущение. Минсок знает, что младшего брата Чонина зовут Сан, и что тот как две капли воды схож со старшим гибкостью, смуглостью и хищной грацией. Но сейчас его глаза горят янтарём, а зрачки вытянулись в полоску, и вот такое Минсок видел лишь однажды, когда Чонин не сумел сдержать себя от ярости во время боя.

      Мимолётно проскакивает мысль, что Чонин крайне редко говорит о семье и о том, что они всего лишь человекоподобны, но звериного в них больше. Может, потому Сан и послал сигнал, ощутив это каким-то неведомым чувством, которого нет у других рас. Потому что Кёнсу молчит — значит, ничего не засёк. Молчит и Чондэ. Молчат датчики и сенсоры. И только в глазах Сана и в его собственном сердце бьётся вот то самое — предчувствие. Согнувшись в три погибели, к ним под начавшися обстрелом пробивается Чонин.

      — Слушай, кто-то нас сдал. Роботы требуют синего лиранца или уничтожению подлежит вся команда, а корабль станет трофеем. Никогда подобной ерунды на обычной станции не слышал. Но как бы то ни было, нас сдали.

      — Или Бэкхён засветился, — поджимает губы Минсок. — Небось самого и понесло получать контрабандный товар, пока я разбирался с поставками топлива и продуктов. Так?

      — Ага.

      — И где это синее бедствие?

      — Сигнал потерян.

      — Да вашу ж комету не по той орбите! Ким Чонин, ты куда смотрел?!

      — На брата, — угрюмо отвечает Чонин, отстреливаясь. — Его тут быть не должно вообще. Этот сорвиголова слинял из дома, чтобы найти какого-то парня, который ему, видите ли, нравится. Чан то, Чан это, как пить дать влюбился, дурья башка.

      — Почему дурья? — удивлённо переспрашивает Минсок.

      — Да потому что у нас один раз и на всю жизнь, — Чонин отвечает нехотя, коротко мажет взглядом по брату и вздыхает, ожидая перезарядки оружия. — А этот светоч жизни в лице неизвестного мне Чана уже успел улететь на «Альфу» и мелкий туда рвётся, и если бы не это... Заноза в заднице же.

      — Есть в кого.

      — Что? — непонятливо переспрашивает Чонин.

      — Есть в кого, говорю. Сам-то ещё тот сорвиголова, так что нечего на брата пенять, — и тут же переводит тему, снимая серией выстрелов особо ретивого робота. — Угораздило же поймать этих тварей на хвост.

      Чонин поджимает губы и меняет оружие, швырнув фазер в перегрузке прямо в толпу роботов, которых от взрыва разрывает на куски. Термозаряды кончаются быстрее, но и оставлять в руках опасное оружие не стоит. Минсок мысленно ставит галочку для отчёта и продолжает отстреливаться, подмечая, как точно стреляет Сан. Почти все выстрелы в голову, если не считать тех, которые поглощают кинетические щиты роботов.

      — Чёртовы разработки падких на деньги учёных, — рычит Минсок, проверяя заряды. Их осталось не так уж и много, а проклятые «бастионы» прут на них и прут, словно в контейнере, из которого они лезут нет дна — а есть лишь портал в подпространство, где роботов и клепают прямо ради поставки сюда.

      Сан отстреливается так будто проходил военную подготовку, и Минсоку на секунду приходит мысль в голову, что атласцев неспроста ценят, хотя и допуск у них самый низкий. Может, из-за опасности, о которой не распространяются? С мысли его сбивает пошатывающийся с полным рюкзаком за спиной Бэкхён, который почти выпадает на него из-за угла здания, и повисает у него в руках мокрой тряпкой, откинув голову.

      — Это нужно вставить в мой корабль, в кабине место есть только под него, — шепчет Бэкхён, сжимая пальцы Минсока на иссиня-голубом кристалле, а потом окончательно отключается.

      Минсок опускает его на землю, зажимая рану на груди, и вызывает ближайшую клинику по видеосвязи, но завидев ситуацию с раненым, врач демонстративно задирает подбородок:

      — Синие лиранцы вне закона. Вам тут не рады, — холодно отвечает тот и вызывает конвой прежде, чем они успеют что-то придумать. Вооружённые люди с бастионами вместе — это уже серьёзно.

      — Да чтоб тебя в чёрную дыру засосало, урод, — зло бросает Минсок, стараясь по-прежнему зажимать рану Бэкхёна и в то же время отдаёт команду к отступлению двум крайне настырным атласцам. Минсок мог бы злиться на братьев, но их вины в том нет, что оранжевокожая крыса выдала их с потрохами. Он уверен, именно тот грузчик мог заметить очертания скрытого защитным полем истребителя или же учуять родную кровь в замаскированном Бэкхёне. — Капитан, нам срочно нужна эвакуация. У нас плюс один и тяжело раненый.

      — Кто?

      — Бэкхён.

      — Да чтоб тебя, — Чанмин что-то говорит в сторону, не разобрать. Видимо, прикрыл микрофон или вовсе отключил. — Ждите полный штурмовой отряд состав минут через пять. Раньше никак, увы.

      — Чанми…н… — Минсок протяжно выдыхает, потому что капитан отключился раньше, чем он успел спросить. Вариантов нет, он вызывает медотсек. — Исин, синим лиранцам можно вводить наши препараты или лучше другие?

      — Что с ним?

      — Рана в груди, всё в крови, края не опалённые.

      — Хорошо, что уточняешь, — скороговоркой говорит Исин, — иначе бы уже его потеряли. Кто из иных рядом?

      — Два атласца.

      — Чёрт возьми. Время прибытия к кораблю?

      — Не знаю точно, — с сомнением говорит Минсок, глядя на башенные часы, над ним от выстрелов откалывается бетонная крошка и сыплется на волосы. Он втягивает голову в плечи и прикрывает собой Бэкхёна, ощущая горячее биение крови под пальцами, — команда подкрепления прибудет через пять минут, не раньше, плюс нам нужно как-то отсюда выбраться. Меньше пятнадцати не выйдет.

      — Твою ж… если успею, снабжу десант, рану зажимай, — уже на бегу кричит в коммуникатор Исин. — Надеюсь, он недолго в отключке.

      — Синий лиранец и тридцать три неприятности, — закусив губу, шепчет Минсок, прижимая рану Бэкхёна ещё сильнее и бездумно глядя на синюю кровь на руках.

      — Звучит как название книги или блокбастера, — со смешком произносит Чонин, пинком отправляет в полёт отстреленную голову робота, что вот-вот взорвётся, прямо в наступающих врагов.

      Бэкхён лежит без движения, словно уже давно не… Минсок запрещает себе о таком думать, но лучше бы он отстреливался сейчас, как это делают братья, чем молился космосу о том, чтобы они успели. Отряд прибывает через шесть минут во главе с Чанмином, они буквально сминают первые ряды, давая время уйти в сторону корабля, Кёнсу бросает ему какой-то баллончик, и Минсок молча распыляет его на рану, с изумлением глядя, как дыру затягивает что-то плотное и прозрачное. Минсок несёт Бэкхёна, совершенно не уверенный в том, что от него вообще есть хоть какая-то польза, кроме носильщика. Сан с Чонином закрывают его спину, отстреливаясь от проскочивших кордон роботов.

      — Идите, мы прикрываем.

      — Корабль Синего Призрака умирает, — в шуме слышит Минсок и вскидывает воспалённые глаза. Рук он уже почти не чувствует, сердца тоже.

      Сан приземляется на пол челнока, зажимая плечо, Чонин помогает зажать рану и что-то шепчет, видимо, требуя расслабиться, потому что Сан вытягивается на полу и напряжённо замирает, глядя на брата из-под полуопущенных ресниц. Чонин распыляет какой-то препарат на рану и крепко сжимает здоровую руку, ободряюще улыбаясь. Минсок отворачивается, вглядываясь в почти белоснежное лицо Бэкхёна. Чанмин приземляется рядом и включает сканер, отправляя данные Исину.

      — Гравитация на максимум, но всё же держитесь, — предупреждает Сехун, и их трясёт так, будто они сквозь атмосферу устремляются, но всего лишь уходят от дальнобойных пушек роботов.

      — Твари, — глухо шепчет Чонин.

      — На нас наводят крупноствольное, — по коммуникатору сообщает Чанёль, едва челнок входит в нутро корабля, замирая в цепких лапах удерживателей. — Капитан?

      — Уходим. На выстрелы не отвечать. Щиты на максимум.

      Корабль вздрагивает и устремляется прочь, маневрируя. Сехун кусает губы, наверняка мечтая оказаться в соседнем кресле пилота. На обработку челнока требуется время, и Минсок молча смотрит на индикатор, не в силах подсчитывать секунды. Чанмин кладёт руку на плечо, но Минсок вряд ли её ощущает. Просто смотрит на то, как синие капли на ресницах теряют цвет. Он не в состоянии думать и вряд ли что-то слышит. Обработку он проходит вместе с безвольно висящим в его руках Бэкхёном. Доверить его кому-то другому он попросту не смог. Сан держится молодцом, даром, что юнец вообще, хотя рана у него наверняка неприятная, судя по тому, как он побледнел. На Чонине и вовсе лица нет.

      Так или иначе они привыкли сталкиваться с ранениями, с которыми не в состоянии справиться скафандр со встроенной системой лечения. Исин бескомпромиссно указывает ему на дверь, но Минсок не может уйти дальше смотрового стекла в медотсеке. Так и стоит, как стоял, глядя воспалившимися глазами на снующие лапы роботов, на суетящегося Исина, забрызганного синей кровью, на безвольно распластавшееся тело Бэкхёна на поддоне операционного стола .

      — Минсок…

      — Я не уйду.

      — Я и не прошу тебя уходить, — мягко говорит Кёнсу, — но подкрепить силы всё же стоит. Вот кофе и батончик.

      — Спасибо.

      Кёнсу стоит рядом, едва касаясь плечом и согревая своим теплом. И в отличие от Сехуна с Чондэ, которые первым делом ломанулись в душ, чтобы смыть чужую кровь, Минсок не спешит уходить от медотсека, боясь, что если уйдёт, то больше никогда не увидит Бэкхёна. Дверь с шипением открывается и закрывается, выпуская непривычно бледного Чонина из пахнущего медикаментами нутра.

      Чунмён спешит на помощь слабеющему на глазах Сану, которого штопал медицинский робот, что-то шипит, зло нажимая кнопки, и качает головой, глядя на показатели. Минсок напряжённо смотрит на юного атласца и внезапно понимает, что никогда прежде не видел их на больничной койке. Чонин, закусив губу до крови, неспешно подходит к ним. Обнажённый торс перемотан бинтами и остро пахнет лекарствами, которые подходят только атласцам. Минсок даже не заметил, что Чонин тоже ранен, вообще казалось, что такого быть попросту не может, потому что не было никогда. Внутри что-то дрожит, когда Чонин становится рядом, обдавая жаром тела.

      — Они выкарабкаются, — успокаивающе урчит Чонин. — Оба выкарабкаются, — между строк Минсок читает тугой виток напряжения, из-за которого верится с трудом, но Чонин ободряюще толкает его плечом, совсем легко, лишь намечая прикосновение. — А тебе бы привести себя в порядок.

      — Свали, он сам разберётся, что и когда ему делать, — шипит Кёнсу, а Минсок закатывает глаза. Всё же заводить отношения на корабле — дело дурное, особенно, когда оказываешься между двух бывших, которые неясно как друг друга не пристрелили ещё.

      — Злюка, — беззлобно бурчит Чонин. — Я ему сувенир успел стащить, а он… — Чонин протягивает руку в сторону Кёнсу, а потом неспешно разжимает пальцы. На открытой ладони лежит переливающееся всеми цветами радуги семя редкого растения.

      — Вот же…

      — Рогатый? — гордо договаривает за него Чонин. Он всегда гордился и будет гордиться тем, что атласцы отличаются упорством, граничащим с упрямством. Потому что именно благодаря ему он попал на звёздный флот, став одним из первых сородичей, добившихся таких высот. Кёнсу хватает семя и уносится на сверхзвуковой в свою лабораторию. — А ты всё-таки отдохнул бы и показался врачу.

      — Исин занят. Чунмён тоже. Твоим братом, между прочим.

      — А ты покажись, когда они немного освободятся, ты пахнешь кровью. И не чужой — своей.

      Минсок отстранённо кивает, откусывает кусок батончика и запивает его весьма недурственным кофе. Всё же подвешенный язык Чанёля порой бывает очень кстати, ведь без него конфискованный груз просто утонул бы в жерле ненасытного крематория. А они теперь могут наслаждаться отличным напитком. Вздохнув, Чонин оставляет его наедине со своими мыслями. Минсок смотрит на прозрачную трубу с перемещающимися пузырьками воздуха и пытается жевать. Но понимает, что никак. Потому заворачивает батончик, складывая в один из карманов, и просто допивает кофе, невидящим взором глядя за стекло.

      — Дай, я осмотрю, — тихо говорит подошедший Чанмин, но Минсок его не видит и не уверен, не ослышался ли. Если даже капитан изволил самолично подойти, то его и след простыл ещё на том моменте, когда начинает кружиться голова.

      Сурово глядящего на него Исина он замечает не сразу, а когда всё-таки видит, врач демонстративно нажимает кнопку, и стекло закрывает жалюзи. Больше стоять здесь смысла нет. Да и не особо был изначально. Минсок стаскивает с себя скафандр, подмечая, что Чонин был прав — несколько пробоин, которые затянулись благодаря технологии, но следы на теле всё же остались. Неглубокие раны, но к утру без помощи могут и отозваться неприятными последствиями. Видимо, стимуляторы ещё циркулируют в крови, раз он толком ничего не ощущает, кроме чёрной дыры внутри.

      Встав под душ, он наскоро смывает с себя пот, кровь и скопившиеся в уголках глаз слёзы. Понимание, что забыл захватить сменную одежду, приходит не сразу, но ему не впервой в полотенце по коридору щеголять. Он коротко кивает технику, сунувшемуся к его скафандру, и шлёпает в каюту, но решает не задерживаться там дольше, чем нужно. Потому что внутри пахнет Бэкхёном, а от этого под кожей боль. Он наскоро залепливает раны лейкопластырем, переодевается, хватает планшет с отчётами и устраивается у окна медотсека, чтобы ничего не упустить. Капитан провожает его взглядом и пытается ободряюще улыбнуться, что не особо выходит, но Минсок всё равно благодарен.

      Стараясь не думать о синих разводах на белоснежном халате Исина, Минсок погружается в изучение отчётов по квадранту, что предстоит патрулировать в ближайший месяц, если не поступит новых указаний. Но вместо этого он прекрасно себе представляет, как разнёс бы к чертям ту космическую станцию, где вместо того, чтобы помочь раненому, на них натравили батальон новых плохо убиваемых роботов. Чтобы вывести из строя хотя бы одного, приходится разрядить не одну обойму термозарядов или сделать до десяти выстрелов фазером, потому что эти бронированные твари ещё и кинетическим щитом прикрываются.

      Слишком увлёкшись планом мести, он незаметно падает головой на сложенные руки и на какой-то срок засыпает. И лишь по пробуждению понимает, что на грани сознания нечто мешает ему, будто соринка в глазу. Он мчится в док челноков и дрожащей рукой вставляет кристалл в единственный подходящий ему паз. Несколько ещё пустует, остальные заняты другими кристаллами разных форм, расцветок и размеров. Ничего не происходит, даже если и хотелось какой-то магии или чего-то необычного. Минсок вздыхает и уходит прочь.

      А потом приходит рутина, но всё свободное время он проводит в медотсеке, стараясь игнорировать взгляды Исина и Чунмёна, которые ведут себя тихо, но пялятся так откровенно, что зудит между лопаток. Первое время на соседней койке с Бэкхёном лежит Сан, которому здорово досталось, о чём он узнаёт сначала от Исина с Чунмёном, потом от Чонина, а Сан лишь дёргает щекой и отмахивается в стиле максимализма юности. Такое простое ранение едва не стоило парню жизни — это Минсок осознаёт с холодной отрешённостью. А Сан улыбается и смеётся, будто не на волосок от смерти побывал, а в объятия любимого человека упал. И хоть даже на вид слаб, но энтузиазма и боевого духа хоть отбавляй, хоть и говорит не так уж и много — больше на вопросы отвечает, но ему определённо стоит задуматься о звёздном флоте. Когда его выписывают, он оказывается под крылом капитана, у которого, похоже, тяга к молодым и способным.

      — Хорошие новости, — бодро говорит капитан. — Сие молодое дарование разработало вирус, который сотрёт отчёты, высланные со станции. Ни слова о нашем корабле и ни слова о синем лиранце, уж тем более об Синем Призраке.

      — Капитан…

      — Вирус запущен. Чондэ всё перепроверил, мы перестраховались. И Синий Призрак снова ожил. Они и впрямь связаны...

      Минсок тяжело вздыхает, переводит взгляд на сияющего Сана и гордого Чанмина, будто это его младший брат только что спас их из-под трибунала, и понимает, что мысли у него совсем о другом. Минсок всей душой ненавидит лазареты. И как пациент, и как посетитель, который может в любое время сбежать отсюда. Большое, но тесное помещение набито медицинской аппаратурой, которая едва слышно гудит, даже не перекрывая звук вибрирующего ядра двигателя, что не мешает ей выглядеть зловеще и удручающе. Мощный запах лекарств въедается в подкорку, но Минсок входит, почти не вздрагивая от закрывшейся двери медотсека. Может, окажись здесь он сам, было бы проще.

      Ни Исина, ни Чунмёна на месте нет, значит, какое-то время наедине у них будет, значит, он не услышит бурчание в стиле «ты отвратительный пациент, первый помощник капитана, лишь смерть тебя заставит соблюсти постельный режим, и то не уверен». И даже тот факт, что сейчас на больничной койке не он, не облегчит его участи. Потому что в последний раз, когда он тут оказался, команда не верила, что он доживёт до лучшего медцентра на Альфе, не то, что выкарабкается. Исин сделал тогда львиную часть работы, Чунмён собрал воедино раздробленные кости, в восстановлении помог организм Минсока, который просто не хотел умирать. Им тогда едва не отказали в приёме пациента, потому что мертвецы им не нужны.

      — Не жилец, — констатировал тогда врач в приёмном отделении.

      Но его друзья не стали отступать и пробились к главврачу, забаррикадировав дверь и отказываясь выходить до тех пор, пока не решится вопрос с главным помощником. Кабинет думали брать штурмом, но не успели. Спас ситуацию обычно спокойный, но вспыхнувший как спичка, Кёнсу, едва не вцепившийся в горло главврачу с требованием принять раненого, пока команда тут не разнесла всё по кусочку. В подтверждение этих слов небольшой отряд поддержки перевёл фазеры в боевой режим.

      То ли угроза подействовала, то ли выражение лица Кёнсу, то ли мрачные лики членов команды за его спиной и с оружием наперевес, но Минсока взяли в центр, где он восстановился куда быстрее, чем если бы его держали на корабле, высылая экспедиции на поиски тех или иных лекарств, потому что комплектация медотсека несравнимо уступала центральной больнице звёздного скопления. И хоть капитан получил за это выговор от адмирала, он с улыбкой похлопал его по плечу, а потом крепко обнял, едва не задушив в объятиях.

      — Тебя спасла твоя живучесть.

      — И мастерство Исина с убедительностью команды.

      — Я всего лишь бортовой врач, — подал голос Исин.

      — Лучший врач, не скромничай.

      — У меня ещё есть потрясающий коллега.

     Уголок губ непроизвольно дёргается, ведь чтобы смутить Исина и Чунмёна нужно очень постараться, а у него тогда прекрасно вышло. При первой возможности Минсок проставился команде в лучшем баре и весь вечер выслушивал от настоятельных рекомендаций не пить от Исина и уточнений, что не стоит есть от Чунмёна, до признаний в любви от перебравшего Чанёля, от пререканий Кёнсу и Чондэ до сонного храпа Сехуна, от тихого бухтежа непьющего Чонина до разошедшегося не на шутку Чанмина, оккупировавшего караоке и зажимающего Минсока до цветных пятен перед глазами. И пусть у всех свои тараканы, он любит свою команду, ставшую семьёй.

     — Без Кёнсу тебя бы не спасли.

     — Что я, — тихо отозвался Кёнсу, — без молчаливой поддержки капитана и вот этих шпал за спиной главврач вряд ли сдал позиции.

     — Да что мы… если бы не капитан…

      Капитан лишь улыбнулся тогда и развёл руками — они все большая семья, иначе попросту никак. Совсем недавно к этой семье присоединился ещё один человек, — ну, формально, не совсем человек, но… И хоть Бэкхён оказался одним из крайне едких и язвительных существ, способных довести до белого каления, не делая толком ничего, от которых оскомина на зубах, яд на языке и переполох в груди, он стал своим.

      Бэкхён — самое несносное создание, что попадались на его жизненном пути, он невыносим порой настолько, что хочется его просто бросить в люк и посмотреть, чем закончится. Но капитан бы этого не одобрил, несмотря на то, что Минсок почему-то уверен, что Бэкхён выживет. Но сердце дрожит в груди, когда он подходит к постели.

     Бэкхён расслабленно лежит на койке и не реагирует на его приход. Глаза закрыты, руки поверх одеяла, отовсюду проводки, грудь медленно вздымается, и хоть дыхание хрипловатое, но дышит уже сам, без машины. В те бесконечные часы Минсок ощущал, как стремительно седеет, будто волоски ощутимо теряли пигмент, откликаясь мурашками по всему телу. На кончиках ресниц дрожат вновь набравшиеся синевы капельки росы, присущие его расе. Таких красивых глаз Минсок не видел никогда прежде и вряд ли увидит, конечно. Сейчас можно беззастенчиво рассмотреть умиротворённое лицо, чем Минсок и занимается, но тут же сжимает зубы, чтобы ничего не сказать на насмешливые слова:

     — Не стесняйся, можешь пальцем даже потыкать, но только в щёку, за остальное голову откушу. А так я весь твой, старший помощник капитана, можешь удовлетворить свою природную любознательность. Хочешь, одеяло откину, чтобы убедился, что я во многом с тобой схож?

     — Раздражаешь, — тут же фыркает Минсок и демонстративно сужает глаза, встречаясь взглядом с насмешливым взглядом Бэкхёна.

     — Ну вот, нате-здрасьте, не успел глаза открыть, а уже раздражаю. Не ты ли, мой дорогой старший помощник, у моей постели дежурил как пёс привязанный? Ой да ладно, что ты дуешься, — усмехается Бэкхён, а Минсок всё же замечает, как тяжело даётся эта улыбка. — Предложение ещё в силе пару минут. Ну так что?

     Минсок поджимает губы и с упорством смотрит на Бэкхёна несколько секунд, прежде чем нагнуться над лежащим, рассматривая лицо и при этом ожидая подставы. Вплоть до длинного языка, которым и удушить можно. Однако Бэкхён просто наблюдает за изменениями на его лице с немного отстранённой усмешкой. Минсок с трудом давит в себе желание коснуться росы на чужих ресницах, потому просто касается кончиком пальца родинки над губой и зачем-то закрывает глаза.

     — Странный ты, при всём моём уважении.

     — Уважении? — хмыкает Минсок. — Это ты-то меня уважаешь? Ты же — редчайшая язва. Это у тебя в крови провоцировать?

     — А у тебя в крови тупить?

     — Что?

     — Хочешь поцеловать — целуй.

     — С чего ты вообще?..

     Минсок смиренно вздыхает и под цепким взглядом присаживается на край постели, касается линии челюсти, прослеживая её до шеи, Бэкхён смотрит на него, не спуская глаз, потом Минсок осторожно накрывает ладонью мелкие чешуйки на шее Бэкхёна, прислушиваясь к мерному биению пульса под пальцами. Почему-то думается, что предки синих лиранцев были подобны русалкам, иначе как объяснить столь обширные океаны, чешуйки на коже, синюю кровь и росу на ресницах? Бэкхён усмехается, и эту улыбку до чёртиков хочется поцеловать.

     — Как я понимаю, межвидовое взаимопонимание установлено, — потирая руки, хихикают врачи, — а теперь, старший помощник капитана, просим подняться на мостик, у нас по курсу несколько кораблей краксов, и разбушевашийся вирус во внутренней сети Федерации, стирающий все ведомости о синих лиранцах, так что капитану требуется ваша помощь.

     Минсок нервно облизывает губы, поднимая глаза на Бэкхёна и впервые не встречая там и тени насмешки, лишь намёк на сожаление, что всё так быстро закончилось. Чёртовы краксы, дурацкие вирусы и гадские дела. Минсоку впервые за долгое время просто хочется покоя, напоённого тихим шёпотом, дрожанием ресниц с волшебной росой и приоткрытых влажных и манящих губ, с родинкой над верхней. Похоже, он таки пропал.

     — Зачем ты собираешь те кристаллы? — Минсок спрашивает совершенно не то, что хотел.

     — У меня есть цель в жизни уничтожить Рой. И я знаю, как это сделать, но не справлюсь один, — Бэкхён осторожно касается пальцев Минсока своими прохладными и заглядывает в самое сердце, пытаясь разглядеть что-то в его закоулках. — Вы же поможете?

     — Думаю, да, — кивает Минсок, глядя в глаза Бэкхёна. Ощущение, будто он даёт совсем иную клятву, и что разговор вообще не об этом. — Я скоро вернусь, — одними губами шепчет Минсок.

     — Куда ты денешься с космического корабля, — одними губами отвечает Бэкхён. — Тебе ещё предстоит столько открытий, старший помощник капитана Ким Минсок.