«Никчемная голова» — упрекнул он себя за такую невнимательность.

«Ну и где этот Каэдэхара» — спросил себя следом, озираясь, но натыкаясь только на профоса и кока.

«Нет, сам справлюсь» — решил он, когда вокруг не увидел того красного с черным.

Матросы гудели, Люши уставился в пустоту, пока Рено пытался разузнать подробностей от капитана.

— Это значит, что мы с вами проживали один и тот же день, — сказала Бэй Доу. — И нужно приложить все усилия, чтобы понять, как из этой ловушки выбраться.

— Но капитан, — заговорил второй помощник, — разве мы проводили дни одинаково? Каждый день кок готовил нам разную еду, матросы чередовали дежурства, у Чжун Цзо даже борода отросла за это время.

Бэй Доу призадумалась.

— Но внешние факторы были неизменны. — не оставил без внимания Сибата. — Ясная погода, ветра почти нет, вся живность из океана исчезла. Если бы не месяц, я бы предположил, что мы попали в мертвую зону.

— Петли все время сбрасываются, — подал голос Скара, и все к нему обернулись. — Но мы не знаем, где край этой. Случается это либо с наступлением определенного часа, либо с чьей-то смертью.

Бэй Доу посмотрела вокруг, и заметив, расширенные глаза матросов, решила, что обсуждения следует проводить в более узком кругу.

— Будьте бдительны. Увидите хоть что-то подозрительное, сразу докладывайте третьему помощнику или Чжун Цзо. — поручила она экипажу. Она махнула матросам, чтобы рассосались, а сама обратилась к помощникам. — Шу, с тебя отсчет, Сибата, притащи ко мне большой компас и тот прибор с трюма, который—как Кадзуха его назвал? — устройство материально-про…

— Слушаюсь, — кивнул Сибата, избавляя Бэй Доу от необходимости называть полное наименование прибора, который они забросили в самый дальний угол корабля, как только Каэдэхара его принес.

Капитан с помощниками разошлись, и экипаж вяло завозился. Со всех сторон пошли шепотки и разговоры. Люши неохотно отправился на дежурство, в дороге получив от Рено почищенное яйцо.

День протек убого. Матросы теперь не покидали палубу, внимательно взглядываясь в рябь воды и полосу горизонта. Бэй Доу скопом собрала помощников у себя для разработки плана и больше не появлялась.

Незаметно подкрались сумерки.

Проведя день в каюте, Скара обнаружил черешок листа на одной из страниц в книге, подброшенной Каэдэхарой. Пластинки не было, только тонкие аккуратно подчищенные жилки, которые раскидывались по бумажному листу с иллюстрацией, на которой марионетка сбегала от своего кукловода.

В глазах Скары Каэдэхара был и тем, кто сбежал, и тем, кто управлял. Безмолвно покинул его каюту, даже не попрощавшись, и исчез, но тем не менее имел власть над пленником своих страхов, юнгой, прозванным Скарой.

И хоть восприятие времени исказилось, ему казалось, что старпом отсутствует целую вечность. Это сильно сказывалось на покое Скары. Ему нетерпелось рассказать о своих догадках, потому что с каждой наступившей ночью времени оставалось все меньше, а старпом был единственным, кто способен разгадать эту тайну.

Днём, когда палуба была заполнена матросами, Скара подолгу лежал в своей кровати, перечитывая книгу снова и снова, разглядывая иллюстрации и проваливаясь в беспокойную дрему, в которой он видел, как дежурит в вороньем гнезде, а Каэдэхара неожиданно появляется и исчезает. Снова и снова.

Он резко поднялся на кровати и взглянул на небрежно брошенную к ногам шляпу. Ткнувшись губами в кулак, он задумался.

Однажды, когда он изучал просторы своих возможностей внутри шляпы, им была предпринята попытка изменить мир вокруг себя. Как бы он ни концентрировался, как бы ни изводил себя, пустынный мрак не обретал красок и человечности; он подстраивался под его бессознательность. Но много лет назад ему всё-таки удалось заметить призрачный силуэт, который возник всего на секунду. Силуэт человека, с которым Скара познал беззаботность юности. Произошло это совершенно случайно, когда Скара потерял всякую надежду на то, что собственное сознание его отпустит. Когда ткнулся мокрым лицом в свои ладони и в прорезях между пальцами мелькнул свет. Свет в непроглядной тьме, которая возникла из-за этого же человека с его гнусным предательством.

Постепенно ему открылись новые возможности: материя в подпространстве стала поддаваться ему, хоть и с большой неохотой.

Долго он сдерживал себя, но в итоге прислонив шляпу к стенке шкафа и прикрыв его, Скара перенесся в подпространство.

Он шел долго. Серое тучное небо над головой едва касалось его макушки, одинаковые деревья выстраивались в ряд, как рыцари, служащие живым коридором.

Казалось, прошло пять минут, десять, двадцать, час. Вокруг не было никаких звуков: ни шуршания сухой обгоревшей травы, на которую он ступал, ни воя спешного ветра, толкавшего исполинскую тучу над головой. Скара не знал, работает ли его воля сейчас, но продолжал идти.

Когда травинки, щекотавшие ступни, стали колоть, на горизонте мелькнуло что-то яркое, и Скара оживился. Ему хотелось отодвинуть этот момент как можно дальше и одновременно настигнуть его как можно скорее. Он поторопился, пытаясь высмотреть свою цель.

И действительно, величавое дерево стало возвышаться на глазах. Нежная сакура играючи покачивала пурпурными ветками, будто узнавая Скару и радостно приветствуя его.

И Скара застыл недалеко от нее, узнавая сакуру, на которую взбирался чаще, чем покидал резинцию. Даже если ненастоящая, она зацепила что-то тяжелое в нем, что-то тягучее и приросшее к грудной клетке. Сдвинула булыжник, скрывший запылившуюся детскую тоску, которая все это время билась глубоко внутри, забытая под трудностями взрослой жизни.

Со вздохом он подошел ближе, протянул руку к коре, будто она, как податливый зверь, подастся навстречу, и забыл обо всем, что было вне шляпы: о матросах, петле и необъяснимой растерянности от исчезновения хранителя его тайны.

*

— С рассветом группу метеорологов жду на этом же месте. Сейчас все свободны, кроме дежурных, — сказал Сибата под конец дня. — Эй, боцманенок, марш в трюм, — сделал он замечание одному из опекунов боцмана. Тот во всю разглядывал трос, которым был повязан парус, но услышав обращение, бросился вон.

— Дэмин, освобождайте стол и отправляйтесь спать. Люши, спускайся!

Третий помощник разгонял матросов как мух, собравшихся над постоявшей рыбой. Он, не стесняясь подгонять, наблюдал, как экипаж приступает к выполнению указаний. Капитан на палубе больше не показывалась.

— Разработка плана затянулась. — заметил Скара, который тоже наблюдал за всем, скучающе подперев плечом мачту.

Сибата взглянул на него.

— Да у нас такое впервые, честно говоря, вот и сидят весь день, разбираются.

— Ты оказался крайним, — Скара вскинул бровь.

— Я решил быть крайним, потому что не вынес бы еще одной капитанской попытки запомнить «устройство материально-пространственно-временного маневрирования». — Сибата тяжело опустился на ближний стул, закинул руки на спинку.

— И что это?

Третий помощник вздохнул.

— Это такой большой прибор, который сначала несколько часов жрет элементальную энергию, а потом вспыхивает и проделывает фокусы. Мы этого еще ни разу не видели, но должно быть так.

— Какого рода фокусы оно проделывает? — осторожно поинтересовался Скара.

Разговор с третьим помощником шел куда легче, чем со старшим.

— У Кадзухи спроси, с меня этих разговоров хватило.

— Он мне расскажет? — которое на самом деле «я не видел его две недели».

— С большой охотой тебе расскажет Шу, если спросишь, но Кадзуха знает больше. Все-таки он его притащил.

Скара сути прибора так и не понял, но додуматься еще не успел — Сибата вновь заговорил:

— Что ты говорил о сбрасывающихся петлях?

— То, что они сбрасываются. — Скара оттолкнулся от мачты и подошел немного ближе, — и все начинается по новому кругу. Нам это не подходит.

— Ты так решил, потому что…? — спросил Сибата, призывая Скару закончить мысль.

— Потому что у нас всех есть мозги и… почти у всех есть мозги, и кто-то наверняка заметил бы, если бы каждый день мы говорили об одном и том же, делали одно и то же.

— Сложно заметить, когда проживаешь жизнь на судне.

— Представь, что вчера ты еще не можешь попасть в мишень стреляя из лука, все ведь работает по принципу «больше практики — внушительнее результат», так? Ты не можешь научиться ходить за две ночи, тебе потребуется много больше трех дней, чтобы— Скара осекся. Он вспомнил, что слова эти он уже слышал, когда они были сказаны другим человеком, — чтобы попадать точно в цель. Вчера ты ничего не умел, а сегодня ты неожиданно попал в центр мишени с первого раза. Не настораживает?

Сибата смотрел на него долго, внимательно.

— Да, — ответил он наконец, — петля нам не подходит.

Скара опустил плечи и перевел взгляд на осторожно спускающегося из гнезда Люши.

— Я вообще решил, что это групповой галюн, знаешь, когда странникам в пустыне мерещатся оазисы, — поделился Сибата. — Только озвучивать эту идею при них себе дороже, проведут еще две лекции о научной недоказательности такого предположения, — он махнул в сторону капитанской каюты, намекая на Бэй Доу и помощников, в частности, второго.

— Очень зря, — сказал Скара знающе.

Сибата коротко посмеялся и почти сразу поднялся со своего места.

— Капитану скоро понадобится замена, так что я буду внутри. Прихвати с собой сигнальные огни и отправляйся на дежурство.

— Замена в чем?

— Я же говорю, этот прибор жрет элементарную энергию, капитан уже несколько часов над ним сидит. Питать его дальше буду я, — Сибата щелкнул по Глазу Бога, который все это время был спрятан под лоскутом ткани, свисающем с его пояса.

— Любопытно, к чему это приведет, — вслух подумал Скара.

— К выходу, я надеюсь.

Скара взглянул на резкий профиль помощника, который снова подался к капитанской каюте, и прикусил губу изнутри. Следовало сказать ему о странных всплесках.

— Сиб-

— Третий помощник! Постойте! — позвал Люши, спрыгнув с веревки и на ходу стягивая с себя повязку. Скара теперь прикусил губу ощутимо, затыкая себе рот.

— Пока Вы не ушли, — подошел Люши, — ничего аномального за весь день замечено не было.

Сибата тоже остановился.

— Вообще ничего не видел? — небезразлично, даже беспокойно, спросил он. — Хотя бы насекомых?

Люши сожалеюще покачал головой.

— Может, я еще посмотрю? — тут же рванул к мачте, чтобы влезть обратно в гнездо. Скара подумал, что вся живность, если такая и имелась, три раза исчезнет, пока он взберется.

— Отойди, я сам, — Скара резко обошел его и загородил путь.

— Люши, отправляйся спать, — согласился Сибата, — ты сегодня хорошо поработал.

Люши сконфужено потрепал волосы на макушке и молча кивнул — вид его был не самый довольный.

Когда проводив Люши взглядом до лестницы трюма, Скара взялся за лестницу, Сибата коротко его окликнул.

— Спасибо, — кивнул ему помощник и ушел.

И Скара поднялся наверх, переваривая брошенную ему благодарность ни за что.

*

Ночь была душная. В прошлый разговор Рено жаловался на то, что узел, которым был закреплен прибор с чудовищным названием, невозможно было развязать, а узел, которым был зафиксирован трос, был слишком слаб. Как выяснилось потом, первый принадлежал старпому, а второй — кому-то из подопечных боцмана. И Скара обратил внимание на вязь веревок вокруг: на то как была закреплена лестница, подвязаны паруса, зафиксирован груз и подвешены реи — узлы везде были разные.

В перерывах между разглядыванием месяца Скара теребил шнурки, прихваченные с деревянного бочка, заваленного хламом на палубе, в руках, пытаясь сформировать что-то похожее на то, что он видел на концах рей, но ничего путного не выходило. Только запутался сильнее и терпение иссякло. Отбросив шнурки, он снова глядел на месяц, не боясь ослепнуть от его болезненно бледного света, который прожигал глаза. Петли нет, но луна искусственная, мозолила глаз небрежно пробитой дырой в небе, вода будто застыла на месте. Вероятность попадания в мертвую зону, где даже время остановилось, теперь казалась правдоподобнее всего.

Скара закрыл глаза с громким вздохом, помассировал веки и принялся теребить верхнюю пуговицу выданной рубахи — дышать становилось тяжело. Последние дни его мучила странная дробь в районе груди. Он сделал еще один шумный вздох и уперся руками на борт своего гнезда.

Судно мерно покачивалось и убаюкивало скитальцев. Скара мерил шагами узкий круг, опирался на борт, присаживался у лестницы, но качка кое-как действовала на него. Ему слышались ленивые всплески воды, рассекаемой носом корабля, далекие завывания, но каждый раз, когда он концентрировался, звуки пропадали, заставляя его вовсе усомниться в их подлинности. Его сознание боролось со странной непривычной сонливостью.

Должно быть, он ненадолго уснул, потому что ему показалось, что в воде тонули матросы, и он вздрогнул, широко открывая глаза. В воде не было ничего. Ощущения возникли такие, будто кто-то влезает в голову и настраивает картинку перед глазами. В ушах звучали стоны, прерывались морской тишиной, затем тягучие песни. Скара зажмурился, полностью стирая звуки правдоподобного сна из головы.

Он встряхнул головой и принялся за работу. Дробь в груди не прекращалась, и Скара свел это странное чувство к панике, случившейся от странного сна. Она не отпускала и сейчас из-за мысли, что Скара позволил себе потерять связь с сознанием на эти минуты. Столько всего могло произойти за то время, что он видел сон.

Раздался стук и Скара как заведенный, развернулся к нему, будто в воздухе почувствовав неладное. Собрав всю свою концентрацию в глазах, он свесился вниз, пытаясь уловить мельчайшее движение. Медленно взялся за лестницу и, не сводя глаз от места звука, направился вниз. Ближе к палубе он видел лучше и спустившись, не обнаружил ничего.

Стуками с ним общался только Каэдэхара, но тот, наверное, появился бы сразу в вороньем гнезде. Да и стуки у него отличались — не такие резкие и неуклюжие. Каэдэхара делал это, будто подавая знак или сигнал, в них не было срочности или тревоги.

Скара осмотрел палубу и взглянул вверх. Что-то должно было издать этот звук, или кто-то. Тело его было неспокойным, хотя разумом Скара думал ясно.

— Скара? — позвал голос и Скара резко повернулся. — Ох, прости, я тебя напугал, — сам Люши показался испуганным.

Снова в ночной рубашке и штанах, без повязки на руке.

— Не ожидал, что здесь снова окажешься ты, — сказал в свое оправдание Скара.

— Снова? — Скара завис от этого вопроса.

— Да, снова, — повторил он, присмотревшись.

— Кто-то заглядывал в трюм, — Люши над чем-то задумался, но почти сразу собрался. — Я подумал, это ты.

Он сделал быстрые шаги в его сторону, осматриваясь, будто не успей он дойти до Скары, его перехватил бы морской монстр.

— Да, снова кто-то бродит, — ответил Скара, следя за реакцией Люши.

— Ах, снова… — растерянно улыбнулся Люши.

— Вчера ты… — попытался Скара и тут же отсек: — Иди спать.

— Мы не поищем, кто это был? — встревожился Люши.

— Зачем? Это был кто-то из экипажа.

— Ты уверен?

— Да, третий помощник часто спускается вниз за водой. — эти слова успокоили Люши, но он не знал, что эту ночь Сибата питал прибор в каюте капитана.

И вдруг Скара поймал себя на одной мысли. Дурацкой, неправдоподобной и даже более недоказательной, чем предположение Сибаты.

— Эй, Люши, — позвал он тихо, — вы уже встречали морских чудищ?

— Да, — энергично закивал юноша, — Бэй Доу получила свой Глаз Бога во время сражения с огромным монстром! Она отрубила ему голову, стоя на бушпр—

— Ясно, не продолжай, — прервал его Скара нетерпеливо, зная, что если Люши начнет говорить, то это затянется надолго. — Уходи спать, иначе сюда явится еще и Рено.

Люши теперь бодро зашагал к трюму и скрылся за скрипучей дверью, а Скара остался переваривать услышанное.

Люши почему-то не помнил случившегося прошлой ночью разговора.

*

В гнездо той ночью он подниматься не стал, остался на палубе, подавляя зевки и сонливость. Время от времени он терял равновесие из-за мерной качки и потому держался ближе к грот-мачте, чтобы взяться за нее.

Ему в глаза будто песок насыпали, когда через два часа после рассвета, на палубе появились невыспавшиеся матросы. Бэй Доу показалась один раз на палубе, собрала все новости и отчеты и снова исчезла у себя. По отчету метеорологов погодных изменений не наблюдалось и ожидать их тоже не стоило. Проблема была вот в чем — море омертвело, в нем не было рыбы. Мясные запасы заканчивались и вторую половину пути они питались рыбой в разном исполнении, но на этот раз и ее не было. И перед ними вставал риск умереть с голоду. 

Люши, который обычно появлялся одним из первых, немного запоздал. Рено подталкивал его из трюма, когда они поднимались наверх. Внимательно взглянув на него, Скара проводил его взглядом до лестницы, ведущей в гнездо. Рено остановился рядом со Скарой.

— Утречка, — поздоровался он. — Завтракал?

Скара мотнул головой и оттолкнулся от мачты.

— Идем, там кок навонял свежими лепешками, я сейчас руку сгрызу от голода. — прошептал Рено, идя бок о бок с ним.

Скара еще раздумывал над предложением, пока шел с ним. Впереди них шел Ибуки — тоже перекусить.

— Или кого-то из экипажа, — сказал Рено, но Скара решил не обращать внимания на бредни несостоявшегося вендиго. — Точно не тебя, выглядишь как трехдневный труп.

Скара бросил на него один выразительный взгляд.

— Трупами скоро завоняет на судне.

— Не надо меня убивать голодным.

— Я говорю не о тебе, — Рено вдруг затормозил, искоса посмотрел вокруг. — Хотя, может, дело и до тебя дойдет.

— О ком ты? Что произошло за эту ночь?

Рено был самым общительным членом экипажа, и Скара нередко наблюдал как разговоры конфиденциального характера отправлялись в надежный сейф под названием «мозг» в голове Рено.

— Обмениваю информацию на информацию.

— Я и так все вам с Люши рассказываю!

— Это — слухи, которые ты разносишь, а мне нужна информация.

Рено играл чужими секретами как шарами, жонглировал ими, не боясь уронить под ноги слушателей. Но был человек, чью спину он беспрестанно прикрывал: Бэй Доу занимала какую-то особую роль в его жизни, и он приносил все к ее ногам. И то, что сейчас Скара сможет выведать какую-то информацию о бездновом приборе, не имело никакую гарантию, что он выйдет на старпома или решение проблемы, но он все равно попытался заключить эту сделку.

Уголки губ Рено медленно расползлись в стороны.

— Что ты хочешь знать?

— Что делает прибор в каюте Бэй Доу?

— Из увиденного мной — точное определение координат. Из ожидаемого всеми — пространственное маневрирование на больших расстояниях.

— Другими словами, телепортация? — уточнил Скара.

Рено вскинул плечи в незнающем жесте.

— Так что с трупами? Почему мы все умрем? — нетерпеливо поинтересовался Рено.

Скара разочарованно цокнул.

— Твое суматошное сознание перевернуло все, что я сказал до этого. Если бы ты не спал убитым сном, заметил бы, что Люши гуляет по ночам.

— Я знаю, что Люши гуляет по ночам, — не согласился Рено, — со мной, — добавил выразительно. — Он ходит со мной в камбуз и иногда, когда ему не спится, мы выходим на палубу.

— Вчера он был один, — сказал Скара поддавая сказанное сомнению.

— Вчера он не выходил.

Скара плотно сжал челюсти.

— Но ему снилось— втиснул Рено.

— Ясно, — Скара не дал ему продолжить. С непривычно широкими глазами он неожиданно отвернулся и зашагал к себе.

— Подожди! У тебя галюны? Ты ведешь себя странно, — ринулся за ним Рено.

Скара обернулся к нему с непроницаемым лицом, чтобы он убедился во вменяемости его действий.

— Смотря что ты называешь странностью. Я нахожу странным то, что вы — воняющие моряки — собираете обрубки деревяшек, запасные винтики от лебедок, кусочки лавсана и прочую мелочь, набираете все бочку с остальным хламом, который вы никогда не разберете, и считаете это величайшей ценностью.

Рено рассмеялся.

— Эй, что значит «воняющие»? — оскорбился он. — Стой, не уходи от темы. Ты сказал, Люши выходил на палубу прошлой ночью.

Скара кивнул и Рено вклинился в образовавшуюся паузу:

— Он сказал, что ему снилось, будто вы с ним говорили на палубе, — Рено посмотрел на него испытывающе. — Лунатит?

— Мы все, — лаконично закончил Скара. — Приятного аппетита, — бросил и исчез в своей каюте.

Рено остался неловко озираться по сторонам, разыскивая место за столом.

Стоило Скаре опустить голову на подушку, сладостная сонливость, которая так и тянула его в забытье, испарилась. Он лежал с закрытыми глазами очень долго: переворачивался с бока на бок, взбивал подушку, сминал одеяло у ног, но сон не шел. Глаза будто высохли совсем.

Он перестал что-либо понимать. Люши ничего не помнил, капитан с помощниками безрезультатно засиживался в каюте, а их судно покорно плыло прямо в пасть смерти.

В полдень он вышел на палубу, устав от горизонтального положения. На обед спустился Люши и вручил ему шнурки, оставленные Скарой наверху. Скара затолкал их поглубже в карманы и уселся на свое место: чуть дальше от обеденного стола он ставил табурет и наблюдал за тренировкой отряда. Это были моменты, когда от скуки он готов был слушать болтовню Люши и Рено.

Скара долго приглядывался к тому стенду, на который грузили все оружие: древковые копья, мечи, мушкеты, гарпуны и сюрикены. У него было ощущение, что совсем скоро они ему пригодятся.

Глазами он нашел Ибуки, одиноко стоящего у борта, в то время как товарищи тренировались парами.

— Ибуки, — позвал Скара, отчего плечи юноши вздрогнули и он обернулся. — Сегодня ночью оставайся на палубе, — коротко указал он, наблюдая за реакцией бойца.

Ибуки кивнул, не задавая никаких вопросов. Уловив, что на этом разговор исчерпан, он отвернулся.

*

Еще одну ночь сменило ясное утро. Скара не смыкал глаз ни на секунду, разглядывая полосу моря, от которой отделилась линия рассветного солнца. Свет его плавленой карамелью тек вниз по глади воды.

Под глазами Скары залегли тени, брови сошлись на переносице от усталости. Он сморгнул ее, взглянул на море при свете дня.

Внизу на палубе дежурил Ибуки — за всю ночь он будто и не сдвинулся с места.

Ничего не происходило и дальше. Весь мир сошелся на их корабле и жизнь за ним будто перестала существовать.

*

Ибуки отсыпался, Скара буравил взглядом стенд с оружием. Всю ночь шепот волн мерещился словами и завываниями и Скара дикими глазами высматривал источник звуков. Безрезультатная ночь вылилась в раздраженное утро.

Несколько раз появлялся бледный Сибата, но у Скары не было возможности поговорить с ним наедине — вокруг него суетились матросы и второй помощник. Рено пропадал в каюте капитана.

Скара остался один со своими опасениями. Его уже не заботило исчезновение старпома с перспективы хранителя его тайны, но как человек, который был способен решить нерешаемую задачу, он все же был ему необходим. Старпом стал выдумкой его больного мозга, потому что даже из сплетен матросов он пропал.

— Попробуй, — раздался голос где-то сбоку и Скара отмер.

Ибуки уже в форме глядел на стенд вместе с ним. Скара смерил его озадаченным взглядом и поднялся со своего места.

Боковые отсеки с мечами он одарил коротким взглядом, а сам потянулся к тому оружию, что было меньше в размерах — к сюрикенам.

Он провел большим пальцем по длине метательного оружия. Ему думалось, что если загнуть его концы, то оно бы приобрело форму Томоэ. Этот символ был высечен на гербе Инадзумы.

— Мы используем их как дополнительное оружие, но почти никогда не пускаем в ход, — Ибуки подошел и окинул мечи взглядом — выбирал каким будет практиковаться сегодня. — Для тебя они будут в самый раз.

Скара взглянул на него искоса. Он был согласен с тем, что запускать сюрикены в особо надоедливых матросов из гнезда будет практично, но вслух говорить не стал.

— Можешь потренироваться первым, чтобы привыкнуть к ним, — Ибуки уступил ему место, намекая, что переждет его тренировку за поздним завтраком.

Кожа на подушечке большого пальца натянулась из-за острого конца сюрикена, который он ткнул в нее. Скара ответил:

— Едва ли в этом есть нужда.

Ибуки не стал продолжать. Увидел, что в мачте впереди возникло черное пятно — сюрикен, бесшумно вошедший в дерево.

Скара увидел слегка приподнятые брови и намек на улыбку; Ибуки был впечатлен. В следующие секунду он приятным лязгом выкатил меч из ножен и перекинул в руке.

— Сюда, — попросил Ибуки, и по его крепкой хватке на рукояти Скара понял, что он хочет быть атакованным.

Скаре начинала импонировать подобная тяга к самопознанию. Он взглянул на сюрикен в руке — на Ибуки. И играючи запустил первый нож, проверяя ловкость бойца. Ибуки чудом успел подставить меч так, чтобы сюрикен с глухим звоном отскочил от него. Ибуки выглядел более чем довольным, размял плечи и пригнулся, призывая Скару попробовать еще раз. И Скара ответил на этот зов.

Для окружающих они выглядели ожесточенно борющимися врагами. Присутствуй на палубе Бэй Доу, бросилась бы их разнимать, со всей силы вогнав свой двуручный меч в вымытый пол.

Ибуки шикнул, уведя плечо назад, и Скара завис. Все-таки ранил.

Он украдкой посмотрел вокруг и решил, что следует закончить. Им не нужны свидетели.

Ибуки все это время смотрел на него и Скара не стерпел.

— Что?

— Фу Жун много говорила о твоих навыках. Они впечатляют.

Скара был уверен, что выражение лица у него кислое.

— Тебя здесь считают лучшим, так что только посмей оплошать, — привычно резко и не совсем дружелюбно ответил он, но сказал правду.

И независимо, понял это Ибуки или нет, она послужила признанием его силы.

*

Ночь Скара встретил решительнее. Несмотря на отсутствие сна он был достаточно бодрым, потому крепко держал в руках сюрикены любезно предложенные Ибуки. Его самого он спрятал глубоко под лестницами совсем его не жалея, потому что по ощущениям Скары это было самым грязным и пыльным местом, хоть Рено и водил по нему весь день шваброй. Но важнее всего то, что Скара убедительно попросил Ибуки не подавать признаков жизни.

Ночь текла как и прежние — медленно и тягуче, обрывками воспоминаний. Вот ты в полной осознанности, но в следующую секунду ты будто просыпаешься ото сна, который ты видел будучи не спящим. Скара водил взглядом по палубе. Чаще всего он задерживался на месте, где прятался Ибуки. Но он так ничего и не обнаружил.

Скара страшился доверять собственным глазам, потому что тело его подводило: оно слабело, покрывалось влагой, совсем не похожей на ту, что он обнаружил у себя на носу в походе со старпомом; глаза его закрывались сами. Что-то неприятно тяжелело в грудной клетке, и в какой-то момент — он не помнит когда и отчего — взгляд упал камнем на мрак воды. На едва заметные морские блики от искусственного серпа. Ничего не видно, только туманность, которая накрывает воду пуховым одеялом. Непроглядная синева, которая так похожа на ту темноту, что у него под веками, когда он закрывает глаза; та темнота, в которую он жаждет окунуться и провалиться. А потом Скара видит глаз — светящееся пурпурное пятно, едва различимое в темноте — око, горящее аметистом из моря и смотрящее точно на Скару.

Мурашки хлынули от ног к макушке, но лицо его осталось непроницаемым. Челюсти едва остались сомкнуты. Голова в одну секунду сделалась тяжелой, будто тварь, что смотрела на него, проникла в самый мозг. Все поплыло перед глазами, он схватился за борт и потер веки, пытаясь прийти в себя. Его вело из стороны в сторону. Кажется, он даже терял равновесие.

Он слышал голоса: нежные, баюкающие. Послышался первый вопль, может, это был удар, или у Рено опять упала швабра, пока он плясал с ней. Ночь стала светлеть, свет стал темнеть. Небо перед глазами качалось или качался сам Скара. Он снова слышал вопли и сладкие напевания, но мог думать только о том, что его скоро стошнит. Всего было слишком много: изображений, звуков, движений, голосов. Всего было слишком. Голова шла кругом.

Зацепившись рукой за борт и кое-как поднявшись, он взглянул вниз.

— Не приближайтесь к борту! — крикнул он с усилием, но сам не верил в то, что его кто-то услышал, а может, он и не крикнул ничего. Матросы внизу запросто могли быть его галлюцинацией.

Людей он видел, тварь потерял из виду. И только он снова ее нашел, как вспышка боли ослепила его. Каждый раз стоило ему взглянуть ей в глаз, его штормило не хуже моря в непогоду. Уши заложило, но он постепенно выбрался из звона в голове.

Не смотреть. Не смотреть. Не смотреть.

Подрагивающей рукой он провел вдоль борта к лестнице. Он ненавидел расстояние, необходимое преодолевать, чтобы оказаться внизу.

Перед глазами мельтешили картинки, знакомые силуэты, пейзажи, цвета. Один аметист. Он видел его множество раз. Этот аметист разъедал изнутри, заставлял сворачиваться в клубок и закрывать уши. Это был аметист в холодных глазах матери. Аметист, который наблюдал за ним через глаза птицы. Он знал этот аметист с самого своего рождения.

Внизу раздался первый вопль. Скара зажмурился и зацепился за отголоски осознанности, выбираясь из зарослей видений и воспоминаний. Он снова вгляделся в море, игнорируя боль в висках. Глаз пропал, и Скара поспешил спуститься.

Кто-то бежал по палубе, оставляя мокрые следы, Ибуки что-то кричал, но обращено это было не Скаре. За всем этим в сознание стали пробиваться более протяжные крики, крики боли. Он держался за веревку небрежно, будто не было риска упасть.

На палубе уже были помощники с капитаном, отряд Ибуки отбрасывал напавших тварей. За то время, что он приходил в себя, внизу собралось много народу, и разобрать кто есть кто, он не мог.

Он видел костлявые пальцы, цепляющиеся за борта с той стороны, и бойцов, отрезающих им конечности. Искры электро, которыми разбрасывалась Бэй Доу, и дым от горящей плоти.

— Выпустить сети! Немедленно!

Матросы невидимой силой притяжения тянулись к борту, Скара не обращал на них внимания, пока один из них не перекинул ногу через борт.

— Привязать бегущих! — дала следующий приказ Бэй Доу, направляясь к штурвалу.

В воду бросили сети, прямо поверх матросов, сбросившихся с корабля.

Во всей суматохе Скара разглядел Чжун Цзо, Сибату и Рено, которые активнее всех выполняли приказы и направляли матросов.

— Оставайся там! — крикнули ему снизу.

Скара не нашел глазами Ибуки, но отчетливо слышал.

— Еще чего, — вернул он и отпустил лестницу.

Он очнулся. Широко раскрытыми глазами смотрел на борт гнезда перед собой. Внизу было тихо: крики, стоны, голоса исчезли, будто их и не было. Все прошло страшным сном. Он вскочил на ноги и бросился к лестнице. На палубе никого не было. Скара испустил шумный выдох. Снова приготовился отпустить лестницу, чтобы упасть вниз, и подхватить себя в падении, но в этот раз решимости не хватило. Слишком свежи были картинки перед глазами. Он спустился осторожно, осознавая, что руки у него слабы.

Уже приближаясь к палубе, он обернулся туда, где предположительно прятался Ибуки. Но он никого не нашел. Ни капитана, ни Ибуки с отрядом, ни Чжун Цзо, который привязывал матросов. Прошелся по палубе, осмотрел борта, проверил дверь в трюм и на полу заметил пятна, ведущие к мостику. Но матросы каждый вечер вытирали полы перед сном и пятен не должно было быть.

У него было несколько секунд, чтобы увернуться от меча, который над ним занесли. Скара круто ушел влево под руку нападавшему со спины Ибуки.