о замене лампочек

По шибке тарабанит дождь, убаюкивая на пару с книгой и нагоняя сонливость, но Тэхён держится, вчитываясь в старенькие страницы. Он зевает, сильнее кутаясь в тёплый коричневый кардиган, бросает взгляд за окно на безлюдную столь поздним вечером улицу и потирает правый глаз костяшкой указательного пальца, тут же поправляя задетые очки.

Нет нужды сидеть здесь в такой час, но, во-первых, Тэхён не взял с собой зонтик, а во-вторых, ему уж очень хочется дочитать оставшиеся главы — ещё какой-то десяток-два пожелтевших страниц и увлекательная история о Дракуле Брэма Стокера закончится.

На дворе в законные права вступает ночь, а посетителей из-за погоды не видать. С другой стороны, это его магазин, так что во сколько приходиться или когда закрываться решать только ему самому. К тому же, Тэхён просто до безумия любит книги. Бывает, он даже время от времени остаётся тут спать, не имея ничего против повидавшего жизнь диванчика в подсобке. Шпиц, сейчас тяжко вздыхающий на круглом вязаном коврике у низкого столика, тоже вполне доволен — всё равно, что в небольшой квартирке, что в тесной комнатушке на работе, частенько предпочитает постель хозяина вместо лежанки.

А Тэхён только рад поваляться с ним в обнимку или под боком.

В общем и целом, решение никуда не идти принимается без раздумий. Они оба уже накормлены, выгуляны в сопровождении закатных лучей в ближайшем парке и мёрзнуть осенней ночью, добираясь домой пешком под ливнем, не имеют ни малейшего желания.

Взгляд возвращается к напечатанным строкам, но глаза успевают выхватить только название следующей, кажется, предпоследней главы, прежде чем грянувшая молния под грозное рокотание грозовых туч заглядывает внутрь — яркая вспышка на доли секунды освещает заставленные стеллажи, а громкий звук заставляет испуганно вздрогнуть обоих.

Шпиц жалобно скулит, подскакивая к ногам, и Тэхён тут же усаживает его на свои колени, откладывая книгу на столик. Он зарывается пальцами в тёмную шёрстку, ласково улыбается и принимается нашёптывать всякие глупости, поглядывая на мигающие лампы.

Не успевает мимолётный страх отступить, а мурашки на предплечьях улечься, как природа повторяет тот же самый трюк, снова пугая тонкую натуру. Только теперь ещё в придачу открывается входная дверь, и лопаются эти злосчастные лампочки над стойкой.

Из-за света с улицы разглядеть посетителя удаётся не сразу.

Тёмным силуэтом в проёме оказывается на вид очень молодой парень. Промокший до нитки парень — с чёрных взъерошенных волос и чересчур лёгкой для середины осени ветровки стекают капли воды, разбиваясь об асфальт рядом с конверсами и прокладывая новые дорожки на смуглой коже, белая футболка липнет до торса, являя взору кубики пресса, а джинсы имеют более глубокий оттенок и наверняка сильно потяжелели.

— Можно? — интересуется он робко, переступая с ноги на ногу.

— Да, конечно, — тут же отзывается Тэхён, прижимая собаку к груди и поднимаясь с кресла. — Проходи, не стесняйся. Я сейчас найду полотенце и, может быть, даже что-то из одежды, чтобы ты не простыл. И чая горячего приготовлю, — голос по мере отдаления в коридор из книг становится тише, но следующий вопрос звучит достаточно громко для того, чтобы услышать с порога: — Как тебя зовут? — а уже через пару минут владелец возвращается с небольшой бумажкой, добавляя ещё один: — Не против капельки магии?

— Совсем нет, — негромко отвечает посетитель, оставаясь возле уже закрытой двери, и представляется: — Чонгук. Меня зовут Чон Чонгук, — взгляд угольных глаз падает на прижатого к белоснежному гольфу шпица и вновь перехватывает чужой. — А вас?

— Тебя, — исправляет, улыбаясь. — Ким Тэхён.

Он останавливается на расстоянии вытянутой руки, прикладывает небольшой листик с какими-то иероглифами в районе солнечного сплетения Чонгука и беззвучно нашёптывает нужные слова для активации заклинания, сводя брови к переносице от сосредоточенности. Бумага тут же растворяется, и кончики пальцев упираются в твёрдую грудь, пуская по венам смущение. Тэхён отступает на несколько шагов назад, оповещая:

— Я поставил чайник. Этот книжный магазин мой, поэтому чувствуй себя, как дома. Всё равно, пока не закончиться дождь, я тебя отсюда не выпущу, — напускная строгость в голосе сменяется смешком. — Хочешь чего-нибудь? — добавляет, кивком приглашая пройти к креслам у стекла, что встроено в стену от пола до потолка и заменяет витрину.

— Нет, спасибо, — отзывается теперь полностью сухой Чонгук, передвигаясь следом и опускаясь на самый краешек: — Ты волшебник? — спрашивает он, начиная подёргивать ногой и пряча ладони между накачанных бёдер. — Просто я не чувствую в тебе магии…

— Я — нет, но мой лучший друг — да, — объясняет без задней мысли, забирая со столика телефон. — Джин регулярно снабжает меня всякими такими штуками. Это очень удобно.

Повисает короткая пауза. Тэхён спускает шпица на пол и добавляет:

— Его, кстати, Ёнтан зовут, — мотнув подбородком в сторону питомца. — Я вообще читал, но с радостью поговорю с тобой о чём-нибудь, — глаза в глаза, губы растягиваются в улыбке. — О замене лампочек, к примеру, — Чонгук поднимет брови, прослеживая за чужими махинациями заинтересованным взглядом. — Представляешь, лопнули все пяти вот только что, — со смешком, а стоит отойти на несколько шагов, как в спину прилетает:

— Помочь?

— Пока не знаю, будет ли с чем, — отвечает Тэхён, пристраивая телефон с включенным фонариком на краю стойки, чтобы видеть осколки, и на секунду прячется за ней в поисках веника с совком. — Не уверен, что у меня есть запасные. Стремянки вот точно нет — на днях мама забрала к себе домой, так как не достаёт до штор, а их пора бы уже постирать.

Эти пять ламп разной формы висят висели на нитях разной длины, прикреплённые прямо к потолку и оплетённые лозой комнатного растения. Не сказать, что сильно высоко, но достать без (хотя бы) стула (которых здесь не водится) не представляется возможным.

— Я могу тебя приподнять, если что, — предлагает более оживлённо, но всё ещё робко.

Тэхён хмыкает, отрицательно мотая головой, и принимается подметать остатки некогда очень красивых лампочек с приятным жёлтым светом — не особо верит в успех.

Но когда стекло убирается в мусорник, а запаски всё-таки находятся, Чонгук молча подходит сзади и с поразительной лёгкостью его поднимает. Только вот без происшествий всё равно не обходится — выкручивая вторую, Тэхён глубоко, до сразу же выступившей крови, царапает ладонь и болезненно ойкает, резко одёргивая руку. Несколько рубиновых капель пачкают любимые песочные брюки, а Ёнтан начинает звонко тявкать, оставляя в покое шнурки посетителя и отбегая немного назад. Замечает изменения раньше хозяина.

Тот тем временем неловко смеётся, прося опустить и сетуя на свою неуклюжесть:

— Ну, вот так всегда, — кидает раздосадовано, оборачиваясь, да тут же застывает.

Глаза Чонгука красные — радужки утопают в цвете крови, что продолжает стекать по длинным пальцам и несколькими каплями из-за ступора оседает на деревянном полу.

«Вампир» — проносится в голове единственная внятная мысль.

Тэхён от шока открывает рот, но больше ничего не успевает — ни спросить, ни сделать, потому что ночной гость реагирует быстрее и, словно опомнившись, испуганно отшатывается. Он прячет взгляд, сжимает в ладонях подол футболки и сильно жмурится.

Эта болезненность передаётся воздушно-капельным, заставляя заломить брови.

Чонгук практически не дышит, не шевелиться, лишь приоткрывает губы, невольно показывая длинные клыки — единственную деталь, что может выдать вампира внешне.

— Твои глаза, — срывается абсолютно глупое, нарушая повисшее молчание.

Смена цвета — естественная реакция на свежую кровь. А степень насыщенности…

— Как давно ты голодаешь? — спрашивает обеспокоенно Тэхён, прикидывая, сколько же нужно было обходиться без пищи, чтобы чёрный превратился в настолько яркий красный.

Обычно вампиры не допускают слишком броского оттенка, регулярно питаясь.

— Я не трону тебя, — выдыхает Чонгук, прикусывая нижнюю губу. — Не бойся…

Тэхён громко цокает, перебивая, шикает на собаку и выдаёт недовольно:

— Я за тебя переживаю, глупыш, — вынуждая приоткрыть не просто молодого парня, а и совсем юного вампира по совместительству веки. — Скажи мне, почему так получилось?

Опаснее природной нужды в крови может быть лишь лишение этой части питания.

— Это дела клана, — на грани слышимости, в край неуверенно.

В противовес тону головой Чонгук мотает на удивление яро, пусть даже опускает взгляд под ноги. Лезть без спросу Тэхён не имеет права, но напоследок кое-что уточняет:

— Я могу дать тебе своей крови?

Вампир резко вскидывает голову, подозрительно щуриться, явно теряясь от такого предложения, мечется глазами от удерживаемой на уровне груди пострадавшей ладони к карим радужкам за очками с чёрной оправой и выдавливает единственное слово:

— Ты…

— Я, — отзывается Тэхён, весело хмыкая. — Ну, так что? Это ведь не запрет старших, да?

Чонгук сдаётся. Смотрит обиженно-обиженно из-под лба, шумно втягивает носом воздух и надрывно выдыхает, расслабляя машинально поднятые в защитном жесте плечи.

— Ты не только не выпустишь меня отсюда, пока не закончиться дождь, но ещё и вместо чая напоишь собственной кровью? — вопросом на вопрос в попытке пошутить.

Ответом служит абсолютно серьёзный кивок.

— Это не моё дело, поэтому я ничего не буду говорить, если ты сам не затронешь данную тему, — всё же смягчается Тэхён, сцапнув шпица здоровой ладонь на руки, чтоб перестал уже бесноваться. — Тем не менее ты залижешь мне рану, выпьешь крови с запястья и в качестве благодарности поменяешь эти проклятые лампочки, — безапелляционно.

У Чонгука не остаётся выбора. Ну, или он просто не хочет противиться — впервые в жизни — одному конкретному человеку, поэтому беспрекословно подчиняется и…

Где-то гораздо позже, между разговорами о замене лампочек, историей открытия магазина, обсуждением творчества Брэма Стокера и расспросами о любимых писателях, времени суток или поре года, неожиданно признаётся, что... неправильный вампир.

Да-а, «неправильный» вампир в книжном откровенничает о своей жизни.

А случайный слушатель поутру, наблюдая за уснувшим на его диванчике ночным гостем и предельно тихо собираясь на прогулку со своим любимым питомцем, ловит себя на мысли, что им, двум одиноким непонятым душам, всё же суждено было встретиться.