хей, цзин юань, все правда в порядке.
все в порядке.
все в полном порядке.
блейд уверяет – блейд шепчет, – говоря, что все нормально.
хей, цзин юань, поверь мне, все хорошо.
хей, генерал, не переживай зря.
хей, будущие галактические путешественники не должны зацикливаться на чужих проблемах, имея свои личные поводы для грусти.
но цзин юань глубоко вздыхает, поселяя в груди очередное разочарование, перемешанное с недовольством. и это его не красит. хотя кого бы это вообще красило.
блейда вот вообще нет: он тоже пытается заглушить раздражение под кожей, но единственное, что получается – это выкрутить его на максимум от ощущения того, как мышцы при дыхании отслаиваются друг от друга, вися на тонких сухожилиях мягкими тканями.
но все в порядке.
хей, цзин юань, все хорошо.
хей, генерал, не бойся – коснись. это тебя не убьет.
хей, будущие галактические путешественники не должны бояться такого, потому что это – не самое страшное.
блейд не знает, что должен чувстовать, потому что чувствует слишком много, чтобы оно хоть как-то отражалось на сознании; он не знает, но ощущает, как глубоко внутри – за грудиной, если просунуть пальцы сквозь щель между ребер, можно наткнуться на сердце, которое пропускает положеные ему удары.
отвратительная работа тела: неумение помнить и понимать – возможность лишь догадываться и действовать вслепую, – медленное разложение по кусочкам и мерзкое бессмертие.
но хей, цзин юань, все хорошо.
хей, генерал, так и должно быть.
хей, будущие галактические путешественники должны помнить, что кому-то суждено потерять себя.
так и положено – нигде не было гарантии, что они пройдут сквозь века теми же, что раньше, и глупо цепляться за это. блейд шепчет цзин юаню, блейд уверяет себя, потому что это правильно, но вопреки этой правде тоска разливается по коже.
все в порядке – это нормально, – но блейд знает, почему цзин юань недоволен, почему он молчаливо сидит рядом, не позволяя словам скатиться с языка – понимает: если позволит, то будет сожалеть, – блейд знает, почему цзин юань вглядывается, жадно цепляясь за каждую деталь несовершенного тела: он касается жестких темных волос, пытаясь сплести их в косу; ощущает холод неживой кожи, бледным туманом окутывающей лицо по шею; смотрит в глаза – ненатурально-красные и совершенно не такие, какими они должны быть; дотрагивается до влажной ключичной мышцы, которая своими концами прорывается из кожи в некрепкое сцепление с оголенной костью.
блейд понимает, и шепчет:
хей, цзин юань, такова судьба и предназначение.
хей, генерал, радуйся, что тебе повезло сохранить самого себя сквозь года.
хей, будущие галактические путешественники должны учиться отпускать прошлое и быть счастливыми.
потому что кого-то жизнь превращает в монстра, который теряет свое истинное лицо навсегда.
но все в порядке, цзин юань, – главное, что это не коснулось тебя.