"Добро пожаловать домой" или "Как Фобика для бабушки мужа нашла"

После возвращения из Мира Двенадцати, Фоби не находила себе места, все желая узнать, что случилось с ее «хозяином». Прошло уже несколько дней, как девочка снова оказалась у себя дома, в теплоте, в сытости, в спокойствии, в месте, где нет битв, криков, ссор и подожженных лабораторий, но девочка почему-то сильно затосковала о друге, который был личностью с двойным, а кажется даже и тройным дном.

—Что такое, малышка? Что тебя тревожит, заинька моя? —бабуля подходит к девочке, сидящей на кресле и свернувшийся калачиком, —Ты такая грустная в последнее время, внученька. Уж кто тебя обидел?

—Нет, ничего страшного бабуль, — отвечает Фоби, кладя голову на груди старушки, чувствуя приятный запах ее духов, на душе аж стало теплее, как же внучка любит свою бабушку, —просто знаешь..—девочка шмыгнула носом, а в носу противно защипало, глаза наполнились слезами, что вытекут в любой момент, —Я скучаю по своему другу, он заботился обо мне, а теперь мы расстались, и я боюсь, что с ним что-то случилось...бабуль? Я плохой друг?

Женщина кладет свою большую теплую мозолистую ладонь на висок Фоби, качаясь из стороны в сторону, чтобы успокоить внучку, что вот-вот расплачется. Прабабушка очень не любит, когда детки, а в особенности ее внучка плачут. «Когда плачут дети — плачут небеса», —говорила она, смотря на хмурящееся небо, что нечасто встретишь в их краях. Сейчас прабабушка успокаивает свое солнышко поддерживающими словами. Ей неинтересно сейчас, что это за друг, когда он появился, главное, что ее внучка счастлива рядом с ним, а кто это — дело второстепенное. Фобика, уткнувшись в грудь своей опекунши, роняет слезы, вспоминая, как плакал Килби, когда подумал, что его крыса умерла. Девочке стало так стыдно за то, что заставила его так нервничать, несмотря на то, что мужчина — отнюдь не подарок для своего народа и всего Мира Двенадцати. «Никто, даже самый отпетый преступник и убийца не должны страдать, убиваясь о любимом человеке, это слишком большая ноша», —учила ее бабушка, женщина высокой морали и ценностей.

Бабуля ушла на кухню ставить кипятиться молоко, чтобы потом попить его с медом и бубликами со своей внучкой, чтобы успокоить ее. Это всегда срабатывало, не зря молоко ее буренки с самых давних пор, все тринадцать лет заставляли юную ведьмочку так сладко спать и не думать ни о чем плохом, ведь жить нужно не сегодняшним, ни когда-то там, в светлом будущем, а завтрашним днем. Завтра будет лучше, чем вчера, и надо делать все, чтобы завтра наступило тогда, когда ты этого хочешь, нужно быть хозяином своей жизни, не тратить силы в пустую, ведь ты у себя один.

Попив молока с баранками, бабушка уложила внучку спать, предупредив, что завтра и ближайшие пару дней ее не будет, так как Рукодельниц вызывают на срочное собрание в столицу, где их будут заваливать работой к предстоящему летнему празднику Звездного Лета, чтобы задобрить богов и сущностей, которые позволяют магам жить на их территориях. Фоби тоже хотела бы поехать, но ничего, к сожалению, не получится, ведь она даже не Рукодельница, поэтому ее не допустят, как жаль.

Бабушка гасит свет в лампадке и выходит, прикрыв за собой дверь в комнату, не забыв напоследок поцеловать внучку мягкими теплыми губами в лоб, пожелав сладких снов. Как же приятно иметь рядом того, кто любит тебя так преданно и страстно, как твоя любимая бабушка. Только бабуля будет нежно держать тебя за щечки, гладить по волосам и позволять тебе выплакаться, не осудив ни на грамм, даже если проблема кажется ничтожной с высоты ее опыта. Все это — любимая бабушка, и Фобика счастлива, что родителей у нее нет, лучше жить с такой бабушкой, чем с теми, кто ее родил и забив, ушел в закат. Девочка сладко засыпает, обнимая плюшевых зайчиков, размеров с пятилетнего ребенка. Их сшила бабушка еще для маленькой трехлетней внучки, что не могла спать без ощущения, что ее защищает кто-то теплый и мягкий. Собственно, сейчас ничего особо не поменялось. Так классно всегда быть ребенком, ведь взросление — не всегда нужная штука, лучше быть вечным дитя, чем побитым жизнью, как бездомная псина, ненавидящая все вокруг. Как Килби, например. Но несмотря на этот факт, на любую бездомную, измученную, худющую собаку, такую оскаленную и злую, найдутся любящие руки, теплые, дарящие свет и надежду, поэтому не стоит сильно печалиться, ведь ты никогда не будешь один больше.

Утро выдалось солнечным, ярким, а небеса все еще были лиловые. На улице летает свежий запах раннего утра, он напоминает аромат природы после дождя, вперемешку с нотками сирени или черемухи. Так свежо, так чисто на душе и улице, так бы и хотелось просыпаться каждый день и видеть эту прекрасную картину, написанную самым лучшим художником — матушкой природой. Девчонка приподнимается с подушки и вытягивает руки в стороны, зевая и потягиваясь о долгого крепкого сна. Бабуля уже давно уехала, еще в четвертом часу утра, а сейчас только шесть, не больше. Фиби научилась определять время по цвету неба и сиянию звезд. На махровом пледе лежал сверток с фиолетовой печатью из сургуча, такая красивая она была, с блестками и выгравированным глазом из воска. Посмотрев по сторонам, девочка в пижаме берет сверток в руки, примерно оценивая его вес, а затем срывает печать и снимает веревки. Тут уже происходит какая-то магическая ересь: сверток начал греться и светиться, ослепляя девочку бирюзовым светом, а потом что-то большое и тяжелое грохнулось на пол рядом с кроватью, обрамленной плотными балдахинами, привязанными к деревянным столбам. 

Это был он. Килби, потрепанный жизнью, избитый, и без одной руки лежал на полу, не в силах встать, пока не осознает полностью, что только что случилось. Он приподнимается с помощью одной руки и с болезненным стоном осматривает комнату, медленно поворачивая голову. Когда же взгляд мужчины наконец падает на девочку, то Килби шарахается, стараясь отползти как можно дальше от кровати. Девчонка слетает с кровати, хлюпая босыми ногами по деревянному дубовому полу, подбегая к испуганному мужчине, поправляя заодно свою белую ночнушку с кружевом в голубой цветочек и с рукавами-фонариками. 

—Нет-нет, не бойтесь! —охрипшим после сна голосом успокаивает его Фиби, не зная, как подступиться к мужчине, —В-все хорошо, я не наврежу Вам, обещаю, правда-правда!

Килби держится в сознании еще пару секунд, а затем его вырубает к чертям собачьим. Кажется, он вообще оставался в здравом уме и трезвой памяти только потому, что его организм не давал себе команды отключиться, пока мозг не удостоверится в безопасности ситуации. ­Девочка хватается за палочку, но тут же откладывает ее, беря мужчину под подмышки, чтобы затащить на свою уже заправленную с помощью заклинания-шепота кровать. Накрыв мужчину пледом и взбив подушку, девочка стаскивает с крючка свою шляпу, и надев ее, прикрывает дверь, чтобы отойти за нужными ей вещами.

Вернулась Фобика с корзиной наперевес. Там были флакончики, баночки, скляночки, порошки, микстуры, бинты, пластыри и много всего, что девочка неоднократно использует в своей повседневной жизни. Все верно, это только ее аптечка, а есть еще бабушкина. Вот у бабули не аптечка, а аптечище, так сказать. Но ведьма ее не тронула, потому что в ее персональной тоже много всего, что может помочь девочке подлатать старикана-циркача.

Это было сложно, но возможно. Девочка не стала затаскивать его в ванную, просто потому что не выдержит зрелища, что предстанет перед ней, так что, слегка отерев Килби смоченной мыльной тряпкой и причесав его пожухлые блондинистые волосы, Фиби провела необходимые манипуляции, чтобы утихомирить боль от травм, которые Юго нанес ему. Со своей по-крысиному развитой эмпатией она чувствует всю боль, горечь и обиду предателя, снова брошенного в гордом одиночестве. Крыса обработала раны на лице йодом, наложим повязки, где смогла. Так-то не особо сильно он и пострадал, могло быть и хуже, как у Юго например. Вот у юного короля теперь на всю жизнь останется шрам на все туловище, что тянется от ключицы до бедра, проходя через грудь и живот. Сложно представить, как мальчишку обрабатывали энирипсы, когда нужно было подлатать героя после битвы.

Девочка с помощью магии перенесла ученого вниз, уложив на мягкий раскладной диванчик, накрывая сверху все тем же своим любимым пледом, под которым спит сама. Оставив отдыхающего от перенесенного стресса Килби в объятиях Морфея, девочка уходит на кухню, чтобы заварить облепиховый витаминный чай собственного производства. Для этого она взяла ягоды облепихи, перетерла через сито, добавив корицы, а потом и перетертый имбирь с цедрой лимона и апельсина. Этот парад ароматов красила сушеная мята, что гармонично вписалась в букет запахов, найдя свое место. Все хорошее — в меру, ее так бабушка учила. Заморозив с помощью заклинания получившееся пюре, разложенное по тарам разных форм: от сердечек до зайчиков, девочка поставила чайник, доставая стеклянный заварник с толстым дном. Кинув в него парочку кубиков облепихового пюре, Фоби заливает все уже не крутым кипятком, чтобы не выпарить все чудесные свойства трав и оставляет все это раскрывать свои суперспособности, пока ведьмочка, стоя на специальной подставке, готовит обед для гостя их дома. 

С подносом, наполненным тарелками, салфетками, столовыми приборами и одной четырехсотмиллилитровой чашкой, девочка идет в гостиную, оставив все на столике рядом с диваном, где все еще спит Килби. Внезапно он заворочался, застонал, и после и вовсе повернулся на источник ароматов и звуков. Фоби уже к тому времени поставила поднос на столик и села рядышком, в ногах мужчины, читая что-то в книге про домашнее хозяйство. Килби сначала осмотрел себя, всего перебинтованного, ака Ноксимилиен, затем перевел взгляд на стол, затем на девочку и немного нахмурился. Но прежде чем он успел что-то вымолвить, девочка пригрозила ему пальцем, состроив брови домиком.

—Килби, Вам не нужно тратить силы, можете не беспокоиться, —улыбается она, прикрывая глаза, —я добра не забываю, я помогу Вам, если Вы мне позволите это сделать, конечно. Вы можете мне довериться, я не наврежу.

—Я..не особо понимаю, —запинаясь начал он, кашляя, — кто Вы? Как я здесь оказался, и почему Вы мне помогаете? Я никакого добра не делал Вам, конкретно. —он отвел голову в сторону, скептически прищуриваясь, но девчонка не рассердилась на его растерянность, лишь окончательно закрыв глаза, улыбнулась, хихикнув, а на щеках выступили ямочки.

Фоби взяла палочку в руки, напоследок виновато глянув на своего «хозяина», а затем губами неслышно зашептала парочку строк, что соединяла рифма. Конец палочки засветился фиолетовым цветом, поглощая человеческий облик ведьмы, превращая ее в до боли знакомую для Килби крысу по имени Кексик. Крыса цвета топленого молока в крупные шоколадные пятна и темными глазками-пуговками подергивала нежным розовым носиком, подкрадываясь к ошеломленному элиатропу по спинке дивана. Ученый вжался в мягкую перьевую подушку, лишь бы увеличить расстояние между крысой и своей персоной, но после через белесую пелену в глазах узнав своего питомца, протянул правую ослабленную руку, чтобы докоснуться до мордочки животного. Холодные пальцы прошлись по холке грызуна, заставляя кожу под ними заходить волнами из-за внезапного охлаждения. Кексик пробежала по вытянутой руке к груди старика, позволяя ему порадоваться встрече с питомцем, но Килби не притронулся в крысе, лишь смотрел куда-то в даль, пока мысленно складывал два-плюс-два.

—Так ты и была все это время человеком, да? —получив немой кивок от ведьмы, он продолжил допрос с пристрастием, —Тогда почему притворялась животным, раз могла в любой момент снова стать ведьмой? Зачем ты обманула меня, ты не представляешь, как я был безутешен, когда Юго расправился с тобой, я думал, что сойду с ума с горя.

Взяв палочку снова, крыса спрыгнула с дивана, держа артефакт в зубах, а затем тряхнула головой, превращаясь в девочку снова. Фиби отряхнула длинную юбку по щиколотки и поправила тонкую полупрозрачную белую блузку-разлетайку, что держалась на атласных ленточках. Затем повернулась к мужчине, краснея от стыда, будет очень сложно объяснить всю ситуацию, но она попытается это сделать, поэтому бояться нечего, все образуется рано или поздно. Тем более, Килби не навредит ей, наверняка он примет ситуацию, все же, он мудр, как никто другой.

—Когда я переместилась в ваш мир, по дороге я потеряла свою палочку. А без ее помощи я не смогу стать человеком никогда, не смогу говорить. —Фоби подошла сзади, кладя свой артефакт в ладонь мужчины, что вытянул ее для того, чтобы посмотреть, —Так что, даже если бы я и хотела, то не смогла бы подать знаки, хотя, я могла бы написать на бумаге. Но мой план был таков: я крыса, и никто не должен даже засомневаться в этом. А потом что-то пошло не по плану, и мы с Вами стали друзьями.

Килби хмыкнул, возвращая палочку обратно владелице, затем прикрыл глаза, ложась обратно на подушку. Мужчина натянул плед на себя, а Фоби поняла, что кажется, ей пора уходить, чтобы старик отдохнул. Она встала с диванного подлокотника и закрыла окна плотными шторами, оставляя попаданца наедине с собой, выходя на задниц двор домика через дверь, стоящую параллельно дивану. Выйдя из домика, девчонка легла в гамак, насыпав в ладони зерна, а затем, раскачиваясь, кидала их по периметру дворика, кормя прилетающих птиц. 

Сам по себе садик был очень уютным: живые изгороди из кустов ежевики, фруктовые деревья, цветы и деревянная решетчатая беседка, которую обвивали лозы. Там еще были качели: одна большая, примерно на два человека, и три маленьких, для детей. У прабабушки было три внучки, одна из которых стала мамой для Фобики, это их качельки, с которых они давно выросли. Внучки разъехались кто куда, они не общаются больше, потеряли связь друг с другом, рассорившись. Это, безусловно, печально, но если им удобно жить так, не зная друг друга, то пусть живут. Главное, что они счастливы.

Над головой светило яркое янтарное солнышко, значит, близится середина дня, небесное светило уже в зените, а природа вокруг находил под фильтром «сепия», такое пожелтевшее, такое горячее и далекое. В их краях не бывает зим, осени, это обычно на земля Ученых, у них там непогода. В поселениях магов всегда тепло, всегда достаток и всегда цветение, всегда лето, так что ребенку сложно представить, что такое снег, зима, и как с этим жить, а ребенку с поселения Ученых затруднительно понять, что такое тепло и лето, и как продукты питания и растения выращивать на улице, где дождь сменяет снег и наоборот. Гамак постепенно останавливался, а девочка уходила дрему, как вдруг до ее лба докоснулась большая холодная ладонь, которая пощупала кожу, проверяя ее температуру.

—Нельзя в полдень быть на солнце, ты можешь получить солнечный или тепловой удар, это весьма неприятно..—Килби замялся, вспоминая, что настоящего имени ведьмы он не знает.

—Фобика. Меня зовут Фобика, но можете звать меня, как хотите, имя Кексик мне тоже очень нравится, меня много как называют, примечательно, что почему-то все мои «клички» связаны со сладостями. Такой забавный факт, —крыска положила свои горячие ладошки сверху на руку мужчина, стоявшего, склонившись над гамаком. Затем девочка улыбнулась, щурясь от света, а в карих, почти черных глазах, подсвеченных золотым сиянием лучей заиграли силуэты и блики, — Вы поели? Я старалась приготовить что-то, что поможет Вам восстановиться как можно быстрее.

—Нет, но спасибо за заботу, мой дорогой друг. А теперь пойдем обратно в дом, лучше выйти на улицу через пару часов, —когда девочка соскочила с гамака, Килби подал ей руку, и они зашли в дом, где их ожидала приятная прохлада, —Меня заинтересовали твоя слова о том, что ты, цитирую, «переместилась в наш мир». Что это означает, можешь ли ты мне пояснить, пожалуйста? 

—А? Да, без проблем, все очень просто, господин Килби, —чуть отвлекшись от нити повествования, соглашается девочка, —дело в том, что мир, в котором мы с Вами встретились — не мой, а сейчас Вы находитесь в другом, моем родном, грубо говоря, я прибыла в ваш мир в гости, пройдя через межизмеренсеские коридоры, а Вы подсобили мне выбраться из них, когда я попала по случайности в Вашу шапку. Так что, можно считать, что Вы сейчас в другом мире, на другой планете, в другом измерении, как и я некогда. 

Килби сглотнул. Он крепко призадумался над словами девчонки, а затем, с ее же помощью добрался до дивана и сел, пока Фоби придерживала его за плечи. Затем девочка метнулась на кухню и принесла две жестяные банки с напитками, протягивая одну, зеленую, Килби. Короткая заминка, пара секунд беспрерывного зрительного контакта, и элиатроп притягивает ее к себе, крепко обнимая и прижимаясь щекой к ее макушке, проводя руками по пушистым коротким волосам. В глубине души он хотел, чтобы его крыса была человеком, а оказывается, мечты сбываются. Ученый хоть и не сразу среагировал, но банку все-таки взял, а затем, последовав примеру ведьмочки, открыл ее и сделал глоток, немного поморщившись.

—Ух, как сладко, даже непривычно, давно не чувствовал таких ярких вкусов, —он облизнул губы, а затем словил на себе обеспокоенный взгляд девочки, —интересно, сколько тут сахара? Банку допью и диабет второго типа получу сразу? Ха-ха-ха..

—Килби, тут нет сахара, —прикрывает глаза девочка, фигурно выгибая бровь, заставив тем самым мужчину выпасть в осадок, а затем, кое-что вспомнив о истечении времени, спросила, —Вы не считали, сколько прошло времени с нашей последней встречи?

—В смысле «нет сахара»? —похлопал глазами ученый, а затем вслушался в вопрос девочки, —по моим подсчетам прошло около двадцати семи лет, Кексик. —мужчина наклонил голову, смотря в банку с жидкостью, а девочка взяла блокнот, чтобы записать свои вычисления, —что ты делаешь? 

—Да так, ничего особенного, —сидящий рядом гуманитарий обратно откладывает книжечку, —я не сильна в расчетах, ха-ха.

—Ну, каждому свое, надеюсь, у тебя есть дело, которым ты сможешь прокормить себя. —он делает еще глоток, но уже не морщится, явно привыкнув к тому, что его рецепторы за долгое время атрофировались, и теперь лимонад просто пробудил их, —У меня даже нет никаких идей, что мне делать в этом мире, на самом деле. Я почему-то чувствую себя намного более состаренным и усталым, чем это было годы назад, когда я второй раз прибыл в Мир Двенадцати. Хочется чего-то особенного, нового, но с каждым новым миром потребность увеличивается, хочется чего-то разнообразного и как можно больше.

—Что ж, это просто зависимость, —пожала плечами девочка, даже не представляющая, что только что открыла ученому глаза, —кажется, Вы гонитесь за новыми чувствами, перестав замечать детали и то, насколько разнообразен мир, который Вы исследуете. Смотрите на поверхность, думая, что структура плюс-минус одинакова. Может, я смогу поменять Ваше отношение к этому? Магия всегда преподносит что-то новое, из Вас бы получился неплохой защитник от темных искусств.

Мужчина кивнул, ставя банку, на треть заполненную сладким напитком, затем прикрыл глаза, опустошенно вздыхая и облокачиваясь на спинку дивана. Кажется, ученый и не заметил, как сильно стал зависим от новых ощущений, что не давали ему в полной мере насладиться красотами жизни, хоть его некая закопанная внутри обиженная детская часть не признает своей ошибки, он просто занимает нейтралитет. Девчонка же все еще пьет лимонад болтая ножками, пока сидит на диване и посматривает в окно. 

А на улице настоящая глинообжигающая печка. Все покрылось настолько неестественно желтым светом, так пожухло из-за засухи и жара, что становится страшно. Килби смотрит в окно вместе с девочкой, затем, пока та не видит, немного ослабляет бинты, чтобы почесать зудящую ключицу, что ему с легкостью удается. Оба они встают с дивана и разбредаются по дому, каждый по своим делам, но врач несмотря на это, старался держаться поближе к крысе, все-таки, хоть он и не признает, но он скучал, пускай, что-то в Килби оборвалось, когда он понял, что маленькая ведьма одурачила его, притворившись крысой, но искренность ребенка поражает. Фоби же прекрасно знает, что он натворил и все видела своими глазами, но невозмутимо добра и ласкова к нему, что заставляет мужчину сомневаться в логичности ее действий.