Лапки, хвостик, может поужинаешь со мной?

Чимин очень корит себя за то, что согласился выйти тридцать первого декабря на работу. Потому что какого чёрта на часах почти восемь вечера, а уже целых три человека забежали в клинику со своими питомцами и слёзно просили принять их потому что:

«— Мой котик проглотил какую-то детальку от конструктора ребёнка! Ему нужна помощь!»

«— Мой хомячок умирает! Где ветеринар?»

«— Я случайно скормил своему шпицу кусочек курицы в остром соусе!»

Пак клянётся, у него голова идёт кругом. Стоит ему отпустить одного, тут же прибегает второй и третий и десятый. И каждый второй с пустяковой проблемой, которая спокойно могла подождать и следующего дня. Но не будет же Чимин отказывать клиенту, это его работа — спасать маленьких друзей человека.

Ему говорили, что быть ветеринаром-омегой, сложнее чем быть нейрохирургом, но это его не остановило и Пак абсолютно не жалеет, что выбрал такой путь. В свои двадцать четыре года он работает в лучшей частной ветеринарной клинике, на достаточно высокой должности со стабильным высоким заработком. Имеет собственную квартиру и вот-вот купит автомобиль.

Одного только не имеет — теплоты и любви родителей. У него есть брат на год младше и Чимин ему, ни за что никому не признается, завидует. Вся любовь и теплота, с тех пор, как Чимин тайком отправил документы в университет и поступил, достаются ему. Родители Чимина настолько старой закалки, что с самого детства талдычили своим двум детям, которые родились омегами, что им взрослым предстоит подарить всех себя семье и своим будущим мужьям, ведь омеги для этого созданы. Никакое образование дальше школы им не нужно, ведь добытчиком в семье должен быть альфа. Чимин с самого садика был умным мальчиком и в восемь лет впервые задался вопросом: а почему так? Если образование омегам не нужно, то почему все учителя в школе омеги? Они ведь тоже учились после школы, чтобы стать учителями, так почему ему нельзя?

Он часто с содроганием вспоминает тот день, когда за ужином объявил, что его приняли в университет на факультет ветеринарии. И с ужасом вспоминает, как кричал его папа, о том, что его сын взбалмошный ребёнок, который посчитал себя самостоятельным, и как отец с теми же криками швырнул в него тарелку со своим ужином. Тогда он попытался сказать им, что ничего ужасного в том, что он хочет получить образование нет, но снова нарвался на крики и обвинения. Обвинения в том, что он предал свою семью. Только как он предал, Чимин до сих пор не может понять.

В любом случае, ему это больше не нужно. Родители связываются с ним, дай бог, раз в год, но и этого, считает Пак, много. Не каждый рад выслушивать оскорбления в свою сторону вперемешку с просьбами одуматься и перестать играть мистера-самостоятельность. Чимину только остаётся слушать и ничего не ответив по теме, скомкано попрощаться и класть трубку. Ещё не было ни одного раза за эти шесть лет, чтобы после такого «разговора» омега не плакал. Ему всегда ставят в пример его младшего брата, который, по словам папы, вырос настоящим омегой и в восемнадцать лет вышел замуж, а теперь в свои двадцать три года он уже растит двоих детей и ждёт третьего. Родители необъяснимо гордятся им. Но чем тут можно гордиться, задумывается омега, когда его брат ничего из себя не представляет. Рожать детей и воспитывать их, сидя дома на шее альфы, разве это повод для гордости?

***

Стрелка часов подходила к десяти, когда Чимин, который уже как час должен быть дома, заполнял вместе с администратором за входной стойкой бланки клиентов, которые были за сегодняшний день. Это совсем не его работа, но ему просто жаль парня, который работает тут всего месяц с лишним, а нагрузка у него, как самого Пака. А он ведущий ветеринар, на минуточку, там работы больше будет.

Уже почти закончив Чимин слышит звук открывающейся двери и бросает что-то вроде «сегодня мы уже закрылись, приходите завтра после одиннадцати», но пищащий звук от администратора заставляет взглянуть него, уставившегося на пришедшего с не наигранным страхом. Омега поворачивает голову на стоящего у стойки и замирает. Точно от такого же ужаса.

Статный молодой человек, облаченный в чёрное длинное пальто, стоит, оперевшись локтем на поверхность стойки, сверлит взглядом двух омег, что не скрывая всех эмоций, начиная от страха и заканчивая удивлением. Администратор только кидает взгляд на Чимина, задавая немой вопрос, типа, что происходит. Только знал бы сам Чимин, что тут делает этот человек. Что вообще этот человек забыл в ветеринарной клинике в такое время? Неужели их клиника когда-то связалась с ним?

— Мы ничего не должны вам, господин Чон. Наш хозяин никогда не брал ни у кого в долг. — Чимин старается сделать голос твёрже, и видит Бог, он пытался, но неуверенность всё же проскальзывает.

Нет человека в Сеуле, который не знал бы Чон Чонгука. Все отлично знают, кто он и чем занимается. Глава мафии, с которой даже полиция связываться не желает из-за тяжёлых последствий для себя. Многие крупные кампании, частные бизнесмены и так далее, брали не кредиты в банках на вложения, а обращались за помощью к Чону. И не все, к сожалению, могли расплатиться с ним по счетам, потому что в Корее, как известно, большая конкуренция и не всегда получается воплотить задуманное. А как Чон Чонгук выбивает долги никто не знает. Известно только, что должники очень страдают.

— Я нашёл коробку с щенком возле мусорных баков. Хочу, чтобы вы осмотрели его, — говорит альфа и распахивает правую половину пальто, которую всё это время придерживал рукой и показывает маленького щеночка. От этого Чимин впадает в ступор. — Поэтому вызовите специалиста.

Сказать, что Чимин в шоке, значит промолчать. Кому скажи, что Чон Чонгук, глава местной мафии, нашёл выброшенного щенка и не прошёл мимо, а принёс в клинику, не поверят. Никак его образ не склеивается с доблестным спасателем, пусть даже животных.

Чимин приходит в себя, когда слышит скулёж щенка, который сидит уже не на руках альфы, а на стойке. Глазки-пуговки пугливо бегают по помещению, а сам щенок крупно дрожит, — от того, что замёрз из-за долгого нахождения на холоде или просто боится незнакомых людей, — что сердце омеги сжимается. Как же его бесят такие люди, которые наплевательски относятся к животным.

— Пойдёмте, я приму вас, — Чимин выходит из-за стойки и подходит к малышу, чтобы взять его на руки, но Чонгук опережает его.

— Вы администратор?

— Что? Нет, я ведущий ветврач. Я просто помогал, — Чимин возмущается и указывает на бейджик, который висит у него на шее.

— Прошу прощения, я не заметил, — кидая взгляд на имя и фамилию на бейдже, говорит Чонгук. — Тогда быстрее осмотрите его. Чёрт знает, сколько он просидел в холоде.

— Да, хорошо, — Чимин кивает, и берёт ключ от кабинета из ящика и обращается к администратору. — Как закончишь, можешь идти домой, я сам всё закрою.

— Хорошо, Чимин, я понял.

— Идите за мной, господин. Лучше бы вам, конечно, надеть бахилы, полы уже помыты, — Чимин указывает на автомат с бахилами, на который Чонгук недоверчиво поглядывает. — Или ждите в коридоре. Потому что в процедурный кабинет я вас точно не могу пропустить в уличной обуви.

— Хорошо, я надену их, раз для вашей клиники это обязательно, — альфа отдаёт щенка Чимину, а сам отходит к автомату, у которого возится дольше положенного.

Когда, наконец, альфа разбирается с бахилами и натягивает их, Чимин ведёт его к кабинету, в котором проходят осмотры животных. Открыв дверь и включив свет, омега проходит к столу и аккуратно сажает на него щенка, который тут же начинает скулить.

— Не бойся, малыш, я не сделаю тебе больно, только осмотрю, — Чимин вытаскивает одноразовые перчатки из коробки. — Вижу лапку поджимает, возможно горе-хозяева повредили, когда выбрасывали.

— Там в коробке ещё один был, но он уже не дышал, — раздаётся голос сзади, отчего Чимин вздрагивает. — Мой водитель с этим разобрался.

От будничного тона альфы, у Чимина по спине мурашки пробегают. То, с каким спокойствием он это сказал, наталкивает на мысль, что убей Чон человека, он с таким же тоном позовёт всех, кто присутствовал рядом, попить кофе.

— Понятно, — отзывается Чимин и начинает осматривать пациента тщательнее. — Тебе повезло, малыш, что тебя нашли, иначе всё могло закончиться плачевно. Небольшая ранка на передней лапке, раз с ним был ещё один, полагаю, они могли повздорить, потому что след от когтя. Или опять же у тех, кто выбросил, была ещё одна собака, и она могла поранить.

— В коробке не было крови.

— Значит, скорее всего, второе. Внешних повреждений больше не нашёл, завтра пройдём с ним полный осмотр, сделаем рентген, возьмём кровь и поставим необходимые прививки, — перечисляет Чимин, поглаживая щенка. — В целом, думаю он здоров, но всё же для верности лучше всё сделать как надо.

— Я рассчитывал забрать его к себе уже сегодня, — говорит Чонгук, и Чимин поворачивается к нему. — Вы сами не можете сделать это сейчас?

— Всё это должны делать другие ветеринары, их кабинеты закрыты. Плюс, мы всё равно не сможем отдать его вам, пока не дождёмся результатов анализов. Это не менее трёх дней. И моё рабочее время на сегодняшний день закончено, а за дополнительные часы мне, увы, не платят.

— Вот как, — Чонгук кивает, глядя на щеночка. — Тогда я оставлю номер, чтобы вы могли связаться со мной и сообщить, когда я смогу забрать. — Чонгук достаёт из внутреннего кармана визитку красного цвета и протягивает Чимину.

— Да, разумеется, — Чимин забирает из рук альфы карточку, всеми силами пытаясь не показывать, как его руки в компании мафиози подрагивают. —Пойдём, малыш, я отнесу тебя на твоё спальное место на сегодня, тебя покормят и ты отдохнёшь.

— Тут ещё кто-то есть?

— Если вы про животных, то сейчас у нас на лечении ещё три собаки и две кошки. А покормит его наш работник, он ещё не должен был уйти. Можете идти, господин Чон, Вы сделали всё, что нужно, дальше мы позаботимся о нём.

— Да, я надеюсь с ним всё будет хорошо. Спасибо вам, Чимин. Я найду выход, до свидания, — альфа разворачивается и выходит из кабинета, оставляя Чимина, у которого, всё это время сердце было готово из груди выпрыгнуть, одного.

Аккуратно подхватив щенка на руки, он выходит из кабинета и идёт в комнату, где расположены вольеры для животных, про себя надеясь, что Тэхён ещё не ушёл. Удача оказывается на стороне омеги, потому что за дверью слышатся характерные приглушённые удары мисок об стол.

— Тэхён? — Пак открывает дверь и проходит в кабинет. — У нас пополнение.

Молодой омега, который стоит у стола, раскладывая пустые ненужные миски для животных, поворачивается к зашедшему и устремляет взгляд на притихшего щеночка.

— Какой маленький. Найдёныш или хозяева привезли? — спрашивает Тэхён и, подойдя к Паку, протягивает руку к малышу.

— Найдёныш. И ты ни за что не догадаешься, кто его принёс.

— Что, Президент прогуливался по улочкам и нашёл пёсика? — усмехается Тэхён, уже во всю играясь с щеночком.

— Чон Чонгук.

Тэхён поднимает глаза на Пака и смотрит на него, как на ненормального. Оно и неудивительно, Чонгука знают как грубого, жестокого и безжалостного альфу, и в то, что он принёс бездомного щенка в клинику не каждый поверит.

— Ты, кажется, переработал, Чимин.

— Он дал свою визитку, чтобы мы позвонили ему, когда проверим щенка. Он собирается забрать его, — Чимин отдаёт животное Тэхёну, а сам лезет в карман за той визитной картой, которую несколько минут назад отдал ему альфа. — Держи, если не веришь.

Тэхён берет в руки красного цвета карточку и с удивлением прочитывает всю информацию на ней.

— Действительно Чон Чонгук, — задумчиво бормочет Тэхён, глядя на визитку. — От кого не ожидалось, так не ожидалось.

— Вот именно! Я с Ри за ресепшеном стоял, помогал ему с бланками, а он пришёл. Ри, бедный, истрясся весь, пока я с ним разговаривал. Подумал сначала, что пришёл долги выбивать, хотя у нас их не должно быть.

— Не хотел бы я на вашем месте оказаться, — смеётся Тэхён и отдаёт визитку обратно. — Ну, пойдём покормим тебя и приготовим ночлег. Наверняка голодный и уставший.

— Если бы ты не сюсюкался с ним, я бы подумал, что ты ко мне обращаешься. — Чимин смеётся, глядя на Тэхёна.

— Тебя бы тоже не мешало покормить и уложить спать. Не мне, а твоему альфе, которого всё ещё нет.

— И не начинай, Тэ, — Пак привычно закатывает глаза. — Мне и одному не плохо, ты знаешь. Я люблю не быть зависимым от кого-то.

— И не буду. Мне больше некого отправлять с тобой на свидания — отшил всех до единого! Тот ему не нравится, этот не нравится! Серьёзно, если найдётся такой альфа, который сможет очаровать тебя, я ему ноги целовать буду.

— Слышал бы это Хосок, — Чимин снова закатывает глаза. — Нет такого мужчины, который будет подходить мне.

— Будь тут твои родители, ты бы так не говорил, — Тэхён ставит щенка на пол и идёт к большому шкафу, в котором хранятся различные корма для животных. — Как они там, кстати? Звонили уже?

— Ещё нет, и надеюсь, что не позвонят. Это будет лучшим подарком от них, — отвечает Чимин, поджимая губы. — Мечтаю, чтобы они забыли про меня и оставили в покое.

— Я всё ещё не понимаю, зачем ты отвечаешь им. На твоём месте, я бы добавил всю семейку в чёрный список и забыл о них.

— Я уже пытался сделать так на третьем курсе. Им это не понравилось и отец вместе с папой заявились в университет и отчитали меня перед всей группой. Какие гадости они говорили, мне даже вспоминать не хочется. Вся группа меня пыталась успокоить после их ухода, спасибо им за это. Так что нет, мне не хочется, чтобы они и сюда заявлялись.

— Твои родители сумасшедшие, ты уж прости, — говорит Тэхён. — Потому что быть уверенным, что омегам не нужно образование после школы, потому что им предстоит выйти замуж и сидеть у мужа на шее, ну такое, знаешь. Им бы не помешало лечение у психиатра.

— Попробуй скажи им это, — вздыхает Пак и подходит к столу. — Давай я помогу тебе и пойдём собираться. Устал за сегодня, не могу.

— Мы можем с Хосоком подбросить тебя до дома. Или вообще можешь остаться у нас. У тебя там готовить некому, а Хосок уже по-любому всё приготовил к столу.

— От второго, пожалуй откажусь. Да и нет особого настроения что-то праздновать, — отвечает Чимин, вскрывая упаковку с кормом. — Зайду в магазин и куплю что-нибудь перекусить и сяду у телека.

— Какое безудержное веселье тебя ждёт. Зачем ты вообще сегодня смену взял?

— Потому что у других семьи, им нужно готовиться, а я? У меня никого нет. Тем более лишние деньги мне не помешают, а в праздники нам платят больше.

— Боже, какой ты… — Тэхён закатывает глаза. — Хорошо, давай уберёмся и пойдём собираться, Хосок уже должен был выехать. Если уже не приехал.

Они справляются буквально за пять минут и уходят переодеваться. В раздевалке они перекидываются парой словечек и под какую-то шутку Тэхёна, смеясь, выходят в коридор. До дверей не доходят, потому что Чон (Тэхён), замолчав, останавливается и Чимин, не ожидав, врезается в него.

— Тэхён, какого ты… — омега тоже замолкает и останавливает прямо за Чоном, — Господин Чон, вы хотели что-то ещё?

Альфа стоит прямо в дверях, будто не собирается впускать внутрь и пропускать на улицу никого, оперевшись плечом о стену. Недалеко, у стойки, стоит Хосок, к которому Тэхён спешно подходит и берёт за руку.

— Да, — отвечает альфа, не двигаясь с места. — Тебя кто-нибудь ждёт дома?

— Что? — Чимин непонимающе смотрит на альфу.

— Я спрашиваю ждёт ли тебя кто-нибудь дома, с кем ты будешь встречать новый год?

Чимин, сказать честно, мало понимает, что сейчас происходит. Кроме того, что альфа, и не какой-нибудь, а чёртов глава мафии, интересуется его планами на ближайшее несколько часов. Это, по идее, должно напрягать, но Чимин растерян, потому что не каждый день его планы вообще кто-то, кроме Тэхёна, разумеется, интересуют. Кстати о нём. Он с мужем в не меньшем шоке наблюдают за происходящим, так же не понимая, с чего ради отпетый мафиози интересуется, чем будет занят их друг сегодня.

Чимин, понимая, что долго молчать, — неприлично, собирается и коротко отвечает:

— Никто не ждёт.

С лица альфы, кажется, спало то напряжение, которое на протяжении всего того времени, что они тут стоят, и он, отпрянув от стены, делает шаг к омеге.

— Тогда поехали со мной в ресторан.

— Что?! — спрашивать нужно, вообще-то, Чимину, но он, кажется, не в состоянии это сделать, поэтому вместо него вклинивается Тэхён. — С какой такой радости он должен ехать куда-то с Вами?

— Мне показалось, я спросил не у тебя, парень, — Чонгук поворачивается в сторону Тэхёна, стрельнув в него глазами, отчего тот стушевавшись, наклоняет голову, но не в подчинительном жесте, а для того, чтобы исподлобья наблюдать за развернувшейся сценой. Чонгук на это только хмыкает и вновь отворачивается к Чимину. — Ну так что?

— Чимин, не вздумай соглашаться с этим прест… — Хосок не даёт супругу договорить, закрывает рот ладонью, чтобы он не ляпнул лишнего.

— Родной мой, успокойся. Чимин взрослый мальчик и сам разберётся соглашаться или нет, — альфа застёгивает Тэхёну пуховик и, натянув капюшон на голову, тянет к выходу. — А нам уже пора. Чимин, если что, — звони, я приеду, заберу.

— Я буду писать тебе каждые пять минут и начну звонить в полицию, если ты хоть раз не ответишь мне на одно, понял? — Тэхён, которого Хосок тащит к двери, не желает успокаиваться и оборачиваясь, почти кричит на всё здание.

— Этот парень слишком наглый, — говорит Чонгук, когда двое скрылись за дверью. — Как с ним можно общаться?

— Вполне неплохо. Мне с ним, по крайней мере, отлично общается.

— Какую кухню предпочитаешь?

— Вообще-то я не соглашался никуда ехать с Вами. Так что Вы зря теряете время тут.

— Хочешь отказаться? Почему? — спрашивает альфа, засовывая одну руку в карман, а у Чимина всё замерло внутри.

— Я даже не знаю Вас, чтобы просто так взять и поехать куда-то. И разве Вас не ждут дома? — Чимин задаёт тот же вопрос, что альфа задал ему несколько минут назад, вопросительно подняв бровь.

— Нет, меня так же никто не ждёт. Поэтому я предлагаю тебе поехать со мной поужинать.

— Это не…

— Ты мне понравился, — Чонгук обрывает Чимина и подходит к нему ещё ближе. — Поэтому я хочу познакомиться с тобой ближе.

— Что? — спрашивает Чимин, — Как я мог Вам понравится, если вы знаете меня от силы полчаса. И то, только имя.

— Некоторым и секунды хватает, как мне. И я с такими чувствами ещё не знаком, потому что при виде тебя у меня не в штанах дёрнулось, как это обычно бывает, а вот тут, — альфа кладёт руку себе на грудь, туда где сердце. — И я не собираюсь игнорировать это.

Сказать, что Чимин в шоке, значит промолчать. Рассказать кому о том, что Чон Чонгук признался в чувствах омеге, — не поверят, да ещё и пальцем у виска покрутят. Альфа на славу постарался, — создал себе такую репутацию, что все только и говорят о том, какой он безжалостный и бесчувственный, что никому ещё не удавалось покорить его. Чимину вот, кажется, удалось.

— Так что не отказывай мне, Чимин. Я только познакомился с чувством влюблённости и мне не хочется знакомиться с чувством разочарования от неё.

— Я… — Чимин обречённо выдыхает, понимая, что отказывать такому человеку нет смысла, либо заставит, либо будет мстить. — Хорошо. Только никаких дорогих ресторанов.

— Как насчёт итальянского? В одном работает мой друг, я могу договориться, чтобы нам приготовили столик.

— Я же сказал…

— Мой папа учил меня красиво ухаживать за омегами, так что я буду платить за всё, что ты возьмёшь, — Чонгук кладёт руку на талию омеги и подталкивает к выходу. — Мой водитель отвезёт нас туда, а потом отвезёт тебя домой, можешь не беспокоиться.

***

— Готовят тут и правда замечательно, — говорит омега, наматывая болоньезе на вилку. — Я такого ещё не пробовал.

— Интересно, что ты скажешь, когда поешь в настоящем итальянском ресторане, — Чонгук наблюдает с каким аппетитом омега пробует блюда, что им принесли.

— А этот, что, не настоящий? — Чимин поднимает глаза на альфу, который только пододвигает тарелки ближе к омеге.

— Большинство поваров тут корейцы. И хоть они и учились в Италии, это всё равно не то. Свожу тебя в Рим летом, попробуешь настоящую итальянскую кухню у настоящих итальянцев.

— Что? В каком это смысле свозишь в Рим летом? — восклицает Пак, уставившись на альфу.

— Чему ты удивляешься, я собираюсь добиваться тебя. И надеюсь к лету у меня всё получится.

— Ну нет, послу… — телефон Чимина, что лежит на столе, вибрирует, оповещает о звонке. Взглянув на экран, Чимин весь поджимается, не сводя глаз с телефона. — Чёрт.

— Что-то случилось? Ты побледнел, — Чонгук вытягивает голову в надежде рассмотреть имя звонившего, но из-за тарелок ничего не получается. — Чимин, кто звонит?

— Отец. Я надеялся, что они забыли обо мне в этом году.

— Не хочешь отвечать? — спрашивает Чон, а Чимин в ответ кивает. — Значит не отвечай. Судя по твоей бледности и тому, как изменилось твоё лицо, отношения с ними у тебя плохие.

— Плохие это мягко сказано…

— Тогда зачем поддерживать связь? — альфа встаёт с места и подходит к Чимину, — Просто сделай вот так, — проводит пальцем по экрану, сбрасывая вызов. — И никаких проблем.

— Это у тебя никаких проблем, а они завтра примчатся ко мне на работу устраивать разнос. Снова глотать успокоительные. — выдыхает омега и откидывается на спинку стула.

— И всё равно никаких проблем. Позвонишь мне, я приеду и разберусь.

— У тебя всё так просто. Я даже боюсь представить, как ты собираешься разбираться, учитывая то, чем ты занимаешься. Меня, если честно, всё ещё потряхивает от того, что ты так близко.

— Это потому что я горячий? — альфа игриво дёргает бровями, но тут же хмурится, когда понимает, что Чимин имел в виду. — Ты боишься меня?

— Не пойми меня неправильно, Чонгук, но не каждый день мне доводится ужинать с главой мафии, которого боится весь Сеул, если не вся Корея, — Чимин спешит объясниться, чтобы альфа не успел надумать что-то страшное. — А я новости читаю и знаю, что у нас происходит и кто к этому причастен. Разумеется, мне страшно рядом с таким человеком, потому что неизвестно, как ты отреагируешь, если я что-то вдруг сделаю не так. Мне хоть и некого оставлять, но умирать, всё же, я пока не рвусь.

Чонгук молчит несколько секунд, обрабатывает весь поток слов, которые вывалил на него понравившийся ему омега. Он, конечно же, знает, что про него пишут в статьях, в газетах, и раньше было совершенно безразлично, что его считают чуть ли не животным, после того, как альфе задолжал, казалось бы, подающий надежды молодой бизнесмен, два года назад. Но Корея не прощает никого, поэтому ничего не вышло и отдавать долг Чону было нечем, а тот после двух вышедших сроков приказал расстрелять мужчину, у которого, как выяснилось позже остался муж и пятимесячный ребёнок, о чём и писали в газетах. И тогда Чонгуку было всё равно на это, не интересовался, кто, где и как называет его. Но сейчас перед ним сидит омега, в которого он, как бы абсурдно это не звучало, влюбился буквально с первых минут знакомства, и слышать о том, что этот человек боится его больно.

— Ты можешь быть уверен в том, что я не наврежу тебе, даже если ты вдруг решишь меня ударить. Да и не припомню, чтобы я вообще бил омег.

— Все вы так говорите вначале, а потом…

— А ты не приравнивай меня ко всем, — Чонгук отходит к своему месту и садится за стол, — Раз читаешь новости и всё знаешь, то должен был заметить, что ни один омега от моей руки не пострадал.

— Об этом могли просто не разглашать, — Чимин пожимает плечами, откидываясь на спинку стула. — Плюс ты мог сам не трогать их, а приказать своим людям и общественность могла бы принять это как обычное нападение на омегу. Чем не вариант?

— Ты слишком много фантазируешь, Чимин, — альфа легко смеётся и переводит взгляд на настенные часы, что висят на противоположной стене. — Уже без пятнадцати двенадцать. Какое шампанское будешь?

— Не хочу шампанское, мы его уже пили.

— Тогда, может быть вино? Как насчёт Просекко?

— Только если немного.

— Как скажешь, — Чонгук, не отрывая глаз от омеги, подзывает официанта к столику. — Бутылку Просекко, пожалуйста.

— Какое именно?

— Тот, что всегда заказываю. В баре знают, какое я пью.

— А бутылки не много будет? Я только бокал выпью.

— Ничего страшного, остальное выпьем в машине. Как насчёт покататься по ночному новогоднему Сеулу? — спрашивает Чонгук, опираясь на сложенные руки на столе.

— Вообще, у меня завтра рабочий день и вставать в восемь, — отвечает Чимин, нанизывая кусочек мяса. — и если мой сон будет составлять меньше восьми часов, то работать будет очень трудно.

— У тебя и завтра рабочий день? А отдыхать когда?

— В праздники платят чуть выше, так что я не отказываюсь от смен в праздничные дни, — Чимин пожимает плечами и оглядывает большое окно, за которым всё ещё ходят люди. — И мне не трудно. У всех моих коллег есть семьи, с которой нужно проводить время, а я один. Даже кошки нет.

— То, что у них семьи, а я у тебя нет не значит, что отдыхать тебе не надо. Быть эгоистом иногда полезно, Чимин, поверь мне.

— Думаю, эгоист это громко сказано, Чонгук. Но тебе я верю.

— Прошу прощения. Ваше Просекко, господин Чон, — тот же официант подходит к столу. — Открыть или Вы сами?

— Я сам открою, спасибо, — Чонгук подхватывает бутылку, тут же срывая фольгу. — Это лучший алкогольный напиток, который я пробовал тут, так что тебе тоже должно понравиться.

— Я уже пил Просекко и мне понравилось.

— Это драй* , — говорит Чонгук, пока откручивает мюзле Мюзле надевают на пробку и закрепляют под венчиком горлышка бутылки..

— Не думаю, что он сильно отличается от экстра драй.

— Всё равно этот вкуснее. Сахара в нём немного больше. Сейчас будет громко, — предупреждает альфа, когда начинает выкручивать пробку, что с хлопком «выпрыгнула» из горлышка. — Давай бокал.

Чимин подставляет свой бокал, который альфа тут же наполняет, и принюхивается.

— Чувствую нотки груши. Совсем немного, — говорит омега, с удовольствием вдыхая аромат, — И что-то ещё, не могу понять.

— Мята, — отвечает Чонгук, наполняя свой бокал, и садится на место. — И ещё несколько ингредиентов, но они просто добавляют вкус. Тебе должно понравиться.

— Мне остаётся только довериться тебе. Как бы абсурдно это не звучало.

— Не обижай меня такими словами, Чимин, ничего это не абсурдно звучит. В конце концов, я твой будущий альфа, ты должен доверять мне.

— Откуда такая уверенность, что ты мой будущий альфа? — прищуривается Чимин, отчего его глаза полностью скрываются, что Чонгук находит забавным и пускает смешок. — Что смешного?

— Твоё лицо, когда щуришься. Точнее твои глаза. А если ещё точнее, то их отсутствие.

— Находишь это смешным? — возмущается Пак, когда Чонгук начинает смеяться. — Эй, а ну прекрати! Тут нет ничего смешного!

— Хорошо, хорошо, всё, — альфа вытирает выступившую из уголка глаза слезу, — Я считаю это милым.

— Ты не ответил на мой вопрос. С чего такая уверенность, что ты мой будущий альфа?

— Я уже говорил, что собираюсь добиваться тебя. Это моя цель на ближайшее время. Я привык добиваться поставленных целей. Постепенно или штурмом, без разницы, я добьюсь.

— Хочешь сказать, что в случае, если я не поддамся, ты заставишь меня?

— Не совсем, но почти. Просто буду настойчивей.

— Это ужасно, — Чимин прикрывает глаза рукой. — Угораздило же связаться с мафией.

— Да всё хорошо. Ни один омега ещё не жаловался на меня. А если взять в расчёт, что ты понравился мне, то переживать и вовсе не стоит. Тебе я точно ни за что не наврежу. Давай выпьем и пойдём на улицу. До салютов осталось чуть больше пяти минут.

— Разве отсюда их будет хорошо видно?

— Нет, но я же Чон Чонгук.

— Что ты имеешь в виду? — спрашивает Чимин, а Чонгук только, улыбаясь, подмигивает, — Чонгук, что… Ты хочешь сказать, что заказал запуск салюта тут?

— Хорошо иметь власть в городе, не правда ли? — говорит альфа и встаёт с места. — За что хочешь выпить?

— Даже не знаю, — Чимин тоже встаёт и поднимает бокал. — Я редко праздную праздники и даже не знаю, за что пьют, помимо здоровья или благополучия.

— Значит выпьем за то, чтобы отныне ты отмечал больше праздников и знал за что пить, — Чонгук тянется своим бокалом к бокалу омеги, чтобы чокнуться, — И за то, чтобы у меня получилось стать твоим мужчиной. — добавляет поспешно и звонко соприкасается бокалами.

— Думаешь получится? — спрашивает Чимин, поднимая бровь.

— Главное верить.

Чимин на это ничего не отвечает, снова принюхивается к вину и делает глоток.

— И правда вкусно. Не думал, что альфе может нравится такое. Вы обычно предпочитаете что-то более крепкое, что-то типа виски или рома.

— Я не из тех. Я вообще не из тех, кто любит алкоголь. Могу позволить себе выпить с партнёром, если заключаю сделки. Или с папой, если у него есть настроение, — Чонгук тоже делает глоток и ставит бокал на стол. — Можешь не верить, но я даже не курю.

— Что я ещё о тебе узнаю сегодня? Может ещё благотворительностью занимаешься? — усмехаясь, спрашивает Чимин, но когда видит улыбку Чонгука, настораживается. — Ты серьёзно?

— Всё, что ты видишь в новостях, лишь вершина. У меня много секретов, которые могут сыграть против меня, поэтому мне приходится скрывать их. А что насчёт благотворительности, то каждый месяц я перечисляю прилично круглую сумму в фонд, который борется с домашним насилием.

— Ого, — всё, что может сказать в данный момент Чимин. Тот факт, что альфа косвенно поддерживает тех, кто помогает людям, что сталкиваются с домашним насилием, не может не подкупать.

— Пять минут осталось, — говорит Чонгук, оглядываясь на часы, — Пойдём на улицу, тебе должно понравиться и то, что я приготовил тебе. — альфа встаёт с места и подходит к омеге, чтобы помочь ему встать.

— Похоже, ты и не понравится, — понятия несовместимые, — говорит Чимин, вставая со стула.

— Вот как, — усмехается альфа, — значит, всё-таки я тебе нравлюсь?

— Я не это имел в виду, — начинает оправдываться Чимин, когда понимает, что Чонгук мог понять его не правильно. — Я хотел сказать, что…

— Я понял, что ты имел в виду, не переживай, — Чонгук вытаскивает из внутреннего кармана пиджака портмоне и выуживает несколько крупных купюр. — Но буду думать, что говорил про меня.

— Тебе не говорили, что ты невыносимый?

— Слышу это каждый день, — смеётся альфа. — От одного только водителя за сегодня раз семь.

— Это тот мужчина, который привёз нас сюда? Мне показалось, что он немой.

— Юнги довольно молчаливый при посторонних, но стоит нам остаться одним, и его не заткнуть. Он такой же одинокий, как я, только в отличии от него у меня есть папа дома, а у него никого.

— Это грустно. Жить одному невыносимо, — Чимин кивает головой в знак подтверждения своих слов.

— Ты тоже живёшь один. Тоже невыносимо? — спрашивает альфа, когда они подходят к гардеробу и забирают верхнюю одежду.

— Я иногда остаюсь у Тэхёна с Хосоком или они у меня, так что мне не так одиноко, — отвечает Чимин и натыкается на вопросительный взгляд альфа. — Ты их видел сегодня. Тэхён этот тот омега, который разговаривал с тобой, а Хосок его муж, тоже был там. Мы с ними очень хорошие друзья.

— Какой ужас. Этот омега невоспитанный, как с ним можно дружить? Давай я помогу надеть, — Чонгук подходит к омеге и забирает пуховик из его рук.

— Спасибо. Ничего он не невоспитанный, просто беспокоится за меня. И нормально мы дружим. Ты поймёшь, что он хороший, если познакомишься с ним поближе.

— Не думаю, что он согласится знакомиться со мной, — усмехается альфа, когда вспоминает наглого парня, который, похоже, имеет лишнюю храбрость. — Мне больше симпатизирует его альфа.

— Неудивительно, Хосок всем нравится. Только он этого не разделяет.

— Почему?

— Потому что нравится он в большей части омегам. Сам знаешь, на что готовы омеги, которым нравится альфа, — Чимин застёгивает молнию на пуховике и поворачивается к альфе. — Тэхён много раз получал сообщения от них с якобы признаниями о том, что его муж изменяет ему с ними. Первое время он верил и закатывал истерики, из-за которых нам с Хосоком приходилось долго его успокаивать и доказывать, что Хосок не тот альфа, который станет изменять.

— Терпеть не могу таких омег, — Чонгук морщится, но спешить уточнить, когда видит вопросительно поднятую бровь омеги. — Имею в виду тех омег, которые писали. Они же буквально пытались развалить семью.

— И сейчас пытаются, но Тэхён стал более сдержанным. Я предлагал им решиться на ребёнка, может те омеги хоть немного одумаются, но Тэхён к детям относится не очень и не готов беременеть только для того, чтобы всякие шлюхастые вдруг осознали, какие они твари.

— Поверь, таким омегам всё равно на то, есть у пары ребёнок или нет, они уже решили для себя, что хотят альфу себе и ничто их не остановит. Не будь таким наивным, не все такие, как ты.

— Но я и не стану уводить альфу из семьи. Я не хочу чувствовать себя виноватым за то, что из-за меня развалилась семья. Вокруг полно свободных альф, — говорит Чимин, складывая руки на груди.

— Я, например, — Чонгук кивает и ухмыляется. — Ладно, пошли уже, иначе простоим так и всё пропустим.

— Разве нам далеко идти? — спрашивает омега и выходит на улицу, пока альфа придерживает ему дверь.

— Буквально никуда не надо, всё будет в двадцати метрах от нас, — отвечает Чонгук и достаёт телефон. — Напишу своему человеку, чтобы были готовы.

— Отрываешь людей от праздника. У них нет семей?

— Всех, у кого есть семьи, я отпускаю на все праздники, остаются только те, кто свободен.

— Ты такой справедливый босс. Если бы занимался каким-то легальным бизнесом, твои подчинённые бы любили тебя.

— Легальное, значит скучное, — улыбается Чон, поворачиваясь к Чимину. — Мне нравится то, чем я занимаюсь сейчас и не планирую в ближайшие лет двадцать. И мои подчинённые и так любят меня.

— Или боятся?

— Может и боятся, я не спрашивал, — Чонгук пожимает плечами и убирает телефон в карман. — Сейчас всё будет. На минутку раньше остальных, может и не лучше чем у них, но он будет персонально для тебя. Но если бы я готовился хотя бы дня за три, то было бы намного красивее.

— Разве не все салюты красивые? — спрашивает Чимин, заглядывая альфе в глаза.

— Красивые, но можно сделать не просто красиво, а бесподобно. И мне это под силу.

— Мне кажется, сал…

Громкие хлопки где-то недалеко не дают договорить омеге, что все салюты красивы по своему, и Чимин поворачивает голову на звук и видит, как цветные огни взлетают в воздух и взрываются. Зрелище по-настоящему завораживающее. Чимин помнит, как детстве ему часто запрещали дожидаться полуночи, заставляли ложиться спать, но никогда не объяснили почему. В его комнате на окне висели железные жалюзи и Чимин не мог открыть их, чтобы хотя бы глазком взглянуть на фейерверки. Поэтому сейчас, когда он уже взрослый, каждый раз, когда где-то слышатся хлопки салютов, омега бежит к окну, чтобы посмотреть. А сейчас салют запускают специально для него.

— Клянусь, если бы мы с тобой встречались, я бы поцеловал тебя сейчас, — голос Чонгука звучит совсем близко, отчего Чимин думает, что альфа и правда собирается его поцеловать, — Но думаю, ты не оценишь такое, поэтому я просто обниму. — и обнимает. Ещё крепко так, что у Чимина, кажется, вот-вот ребра треснут, но он молчит, потому что не хочет, чтобы объятия прекращались.

Почти минуту они стоят, наблюдая за разноцветными огнями, взлетающими и взрывающимися сотней искр в воздухе. Даже когда всё закончилось, а где-то далеко только всё начинается, ни Чимин ни Чонгук не спешат разрывать объятия, наоборот, омега прижимается ближе, что очень нравится Чону.

— Понравилось? — спрашивает Чонгук, опуская голову вниз, в надежде взглянуть в глаза омеге, но натыкается только на его макушку.

— Ты ещё спрашиваешь, — отвечает Чимин, не отрывая головы от груди альфы. — Кому не понравится фейерверк, который пускали специально для одного?

— Ну знаешь ли, существуют особы сильно избалованные, которым не угодишь ни чем. Но раз тебе понравилось, то я доволен.

— Собой? — усмехается Чимин, поднимая голову, и сталкивается с взглядом альфы.

— В том числе. Но я имел в виду то, что тебе понравилось то, что сделал для тебя. Этим доволен.

— Мне понравилось, потому что в детстве у меня такого не было. Меня закрывали в комнате и закрывали окна, чтобы я спал. Родители не объясняли, почему мне нельзя смотреть на салюты, зато сейчас я радуюсь, как маленький, когда вижу их.

— Я намереваюсь узнать о твой погубленном детстве больше и дать всё, чего тебе не доставалось, — Чонгук говорит серьёзным тоном и Чимин почему-то не сомневается, что всё так и будет.

***

— Неплохой район, но не самый лучший, — Чонгук оглядывает местность, когда Чимин вышел из машины, а альфа вызвался проводить.

— Не все получают миллионы на шикарные апартаменты в дорогих районах. Мне достаточно того, что у меня есть.

— Ты несколько приуменьшил мои доходы, когда сказал про миллионы, — Чонгук, улыбаясь, проводит рукой по волосам. — Мой доход около десяти миллиардов в год.

Чимин снова в шоке, и это мягко сказано. Прикинув и посчитав, он понимает, что доход Чонгука превышает доход президента.

— Так ты молодой миллиардер, значит? И завидный жених?

— Омег вокруг меня много, ты прав. Но всем им нужно не моё внимание, а мои деньги.

— А откуда ты знаешь, что я не такой, как они? — спрашивает Чимин.

— Ты всего, что у тебя сейчас есть, добился сам. Мои деньги тебе точно не интересны. Ты даже на ужин со мной согласился идти только в недорогой ресторан. И плюс, моя интуиция подсказывает мне, то ты никогда не будешь играть на чувствах ради денег, — отвечает Чонгук, не отрывая глаз от омеги. — Моя интуиция редко подводит меня.

— А что если в этот раз она тебя подводит?

— Значит окончательно отброшу мысли о создании семьи и полностью посвящу себя работе. Но я на сто процентов уверен, что такого не будет.

— Ва, какая уверенность, — усмехается Чимин, сбрасывая очередной звонок от Тэхёна, который за последние полчаса звонит седьмой раз. — Мне бы такую.

— Будь моим омегой и у тебя будет всё, что пожелаешь. — серьёзно говорит Чонгук, беря Чимина за руку.

— А если захочу целую страну? — Чимин лукаво улыбается.

— Захочешь и посажу тебя рядом с собой и надену корону, будешь править всей Южной Кореей.

— А если я хочу не Корею, а скажем… Италию?

— Значит придётся собирать войска и захватывать Италию, — отвечает альфа с тем же серьёзным тоном.

— Никаких захватов! — испуганно восклицает Чимин. — Кореи будет достаточно.

Не хватало ещё, чтобы из-за него войны развязывали.

— Это значит, ты согласен стать моим омегой?

— Это значит, — я подумаю и дам ответ через два месяца, — отвечает Чимин и вытаскивает руку из ладони альфы. — Мне уже пора идти.

— Давай я провожу тебя до двери?

— Чтобы ты знал мой адрес и наведывался ко мне? Нет уж, не надо мне такого счастья. Тем более, я живу на втором этаже, ничего не случится пока я дойду. Этот комплекс охраняется, никого посторонних тут нет.

— Твой адрес я и без тебя узнаю, если захочу. — Чонгук закатывает глаза.

— И без этого тоже, пожалуйста. Это, знаешь уже вмешательство в частную жизнь и неплохо отталкивает. — говорит Чимин, на что Чонгук снова закатывает глаза. — Я серьёзно говорю, Чонгук. Если ты сделаешь это то я с тобой даже разговаривать не стану.

— Хорошо, я не буду этого делать, но мы будем видеться каждый день!

— Как это каждый день?

— Я буду приезжать к тебе на работу, забирать тебя, а в выходные буду водить тебя на свидания, чтобы ты поскорее решил хочешь быть моим омегой или нет.

— Почему ты… — Чимин после услышанного не знает, что сказать, потому что не ожидал, что альфа будет настолько напористым. — Так, мне уже пора! Спасибо тебе за такой чудесный вечер, Чонгук, мне всё понравилось. Особенно салют!

— Мне не трудно устраивать для тебя такие подарки каждый день. Чем я и собираюсь заниматься. — Чонгук улыбается, наблюдая за потерянным омегой, у которого и без того алые щёки, которые так и хочется зацеловать. Но делать этого Чонгук, разумеется, не будет. Не сейчас.

— Прекрати! Я пошёл и ты тоже езжай домой, Чонгук, — Чимин отходит от альфы и засовывает руки в карманы. — Твой папа уже должен был вернуться домой, езжай к нему, вдруг он волнуется.

— Уже волнуешься за моего папу, как это мило. Но я ведь уже взрослый альфа, зачем ему волноваться обо мне? — спрашивает Чон, улыбаясь.

— Ты тянешь время, а ну прекрати! Это ты можешь спать хоть до обеда, а мне в восемь нужно уже проснуться! Всё, я уже пошёл. — омега разворачивается и делает шаг, повернувшись, бросает тихое: — Пока.

— До завтра, Чимин. — Чонгук улыбается, не сводят глаз с Пака.

Чимин, робко улыбнувшись, уходит к дверям подъезда и быстро скрывается в нём. Чонгук до последнего смотрит вслед и только после того, как дверь закрывается, садится в машину и вздохнув, откидывает голову на сиденье.

— Ты влип, дружище.

— Я влип…

***

Закрыв за собой входную дверь, Чимин включает в прихожей свет и садится на край тумбы, что стоит у зеркала. Улыбка не сходит с лица с того момента, как он зашёл в подъезд. Эмоции, полученные за вечер, переполняют, и сейчас Чимин чувствует приятную усталость. Медленно стянув с себя обувь и пуховик, омега плетётся на кухню и заглядывает в холодильник, чтобы достать воды. Есть, ожидаемо, не хочется, поэтому вчерашний ужин остаётся стоять на полке. Телефон в сотый раз начинает вибрировать и Чимин, вздохнув, достаёт телефон из кармана, принимает звонок от Тэхёна.

— Да, Тэхён?

— Да, Тэхён? Да, Тэхён?! Пак Чимин, ты что совсем ахуел? Я звоню тебе чёртову тучу времени, ты не отвечаешь, а теперь говоришь чёртово «да, Тэхён»?

— Эй, Тэхён…

— А ну молчи! Ты знаешь на сколько я поседел? Знаешь? Ты так просто не отделаешься, понял?

— Всё хорошо, Тэ.

— А ну замолчи!

***

Шесть месяцев спустя.

Июнь. Жарко. Чимин сказал бы — невыносимо жарко. Ветер, что проникает в комнату через открытое окно нисколько не помогает, потому что тёплый. Всё усугубляет рука, обхватывающая омегу поперёк живота и прижимающая Пака к горячей груди.

— Чимин-а, — хриплый голос раздаётся прямо у самого уха, отчего мурашки пробегают по спине Чимина.

— Чонгук-а, отпусти, мне жарко, — таким же хриплым голосом хнычет Чимин, пытаясь убрать руку альфы и отодвинуться.

— Уже почти десять утра, нам пора вставать, чтобы до трёх успеть покататься по окрестностям. Давай, просыпайся.

— Я хочу спать, Чонгук, — зевая, говорит Чимин. — Как ты вообще проснулся? Ты заснул позже меня.

— Мне не привыкать спать по четыре-пять часов. Ричи уже успел два раза поесть, пока ты тут спишь, вставай давай.

— А Ричи никто не мешал спать ночью. Он со всем комфортом проспал всю ночь в гостиной, в отличии от меня. И в том, что я хочу спать сейчас полностью виноват ты, Чонгук. Нет, чтобы сразу лечь спать после самолёта, так тебе всё неймётся. — бухтит Чимин, лениво переворачиваясь на спину.

— Ну, знаешь. Что-то не больно-то ты и сопротивлялся, когда я раздевал тебя, — усмехается Чонгук, на что омега цокает, — и когда я вбивал тебя в эту кро… — закончить альфа не успевает, поскольку Пак с воплями подрывается и швыряет в него подушку.

— А ну замолчи!

— Однажды мы дойдём до того, когда свободно будем разговаривать о проведённых ночах. — мечтательно говорит Чонгук, прижимая брошенную подушку к груди. — Три месяца вместе, а стесняешься, будто вчера был первый раз. Хотя мы оба знаем, что это не так.

— Если это был твой метод поднять меня с кровати, то поздравляю, он успешный. Закажи мне кофе, пока я буду в душе, — говорит Чимин и встаёт с кровати, натянув на себя простынь.

— Зачем мне заказывать что-то, если в нашем номере есть кухня и сам могу приготовить тебе завтрак с кофе? И зачем тебе простынь, если мы ту одни и от меня тебе прятать точно нечего, я уже всё, что можно было изучил?

— Вот именно, мы тут одни. И если я буду без простыни, то покататься до трёх мы не успеем. Я жду свой кофе! — говорит омега после чего скрывается в ванной.

Глухо простонав, Чонгук встаёт с кровати и, натянув свободные шорты, идёт на кухню, что приготовить своему омеге полноценный завтрак. Ричи, который спокойно лежал в кресле, вскочил с места, стоило Чонгуку показаться в проходе. Когда Чонгук забирал его из клиники, он совсем не ожидал, что за полгода он вырастет до таких размеров. Ричи оказался обычным дворовым псом, возможно это и была причина того, что он оказался выброшен, но сейчас ни Чонгука, ни Чимина это не интересует, поскольку найти тех людей не представляет возможным.

— Ты ел совсем недавно, мой мальчик, так что даже не думай идти за мной и попрошайничать. Чимин меня, конечно, любит, но голову мне открутит, если ты начнёшь набирать вес, — говорит Чонгук, когда радостный Ричи подбегает к нему. — Сядь на место и жди Чимина.

Пройдя на кухню альфа первым делом подходит к кофемашине, чтобы сделать Чимину его любимый капучино, любовь к которому обнаружилась совсем недавно, буквально два месяца назад. С завтраком решает не заморачиваться и просто пожарить два ломтика хлеба в яйце. Самому Чонгуку хватит чашки кофе, поскольку он позавтракал до того, как разбудить Чимина, поэтому быстро всё приготовив, он садится за стол.

Ждать Чимина долго не приходится, он появляется на кухне через пять минут. В серой, растянутой футболке, которая вообще-то принадлежала Чонгуку до того момента, как омега не нашёл её в чонгуковом шкафу.

— А шорты мне надевать, да? — спрашивает Чонгук, оглядывая омегу.

— А мне футболку? Светишь тут своим торсом, а если персонал решит заглянуть?

— А ты ревнуешь? — ухмыляется Чонгук и подойдя к омеге, кладёт руки на талию, притягивая к себе вплотную. — Они не смогут зайти сюда без нашего разрешения. Даже когда нас тут не будет. Я не для этого отдал им приличные деньги. Либо в наше присутствие и с позволения, либо после нашего выезда. К тому же, меня они знают, поэтому, нужно-ненужно, а без звонка сюда не сунутся.

— А у тебя всё схвачено. Часто бываешь тут? — спрашивает Чимин, обнимая в ответ.

— Стабильно раз в полгода прилетаю. Обычно один или с папой, а теперь буду тебя брать. По дружбе с владельцем отеля я могу получить любой люкс в любой момент.

— Это ты похвастался сейчас? — посмеивается Чимин.

— Думай как хочешь, — отвечает Чонгук и наклоняется, что поцеловать омегу в уголок губ. — Завтрак готов. Кушай и поедем. К четырём мне нужно успеть на встречу, поэтому сегодня гуляем только до трёх часов дня.

— На встречу? А меня не возьмёшь?

— Там будут только альфы, тебя туда брать я не рискну, даже не проси. Но я постараюсь не задерживаться, чтобы после уделить тебе больше времени.

— Я запомнил. Иди собирайся, а я пока поем, — Чимин отходит от альфы и садится за стол, сразу притягивая к себе кружку кофе.

— Хорошо. Ричи я уже кормил, два раза, так что если будет что-то просить, не ведись на его умоляющий взгляд. — говорит Чонгук и выходит из кухни.

Опустив взгляд вниз, Чимин видит топчущегося Ричи около ног, который, смешно высунув язык, смотрит на омегу в надежде получить что-нибудь вкусное. Но на Чимина это не работает, его ветеринарный опыт общения с животными не позволяет поддаться на эти очаровательные глазки. Раз Чонгук сказал, что Ричи уже покормлен, и не один раз, значит на сегодняшнее утро максимум, что ему светит, это миска воды.

— Иди отдыхать, дружок, можешь не смотреть на меня так, на мне это не сработает.

На завтрак уходит десять минут, и Чимин помыв за собой тарелку и кружку, уходит в комнату, чтобы переодеться на прогулку. Чонгука в комнате нет, но звук льющейся воды в душе подсказывает, где находится альфа. Подойдя к неразобранному чемодану, Чимин вытаскивает белую футболку и серые шорты. Быстро отутюжив вещи, омега одевается и подходит к столику с косметичкой за солнцезащитным кремом. Обгореть в первый же день ему не хочется.

— Уже красоту наводишь? — Чонгук бесшумно подходит сзади обнимает.

— Крем от солнца это не наводить красоту, а защита. Тебе бы тоже не помешало. И, боже, оденься! Нам бы уже выйти, а ты с полотенцем на заднице ходишь!

— Две минуты и я готов, — Чонгук громко чмокает Пака в шею и отходит к кровати, на которой уже лежат приготовленные вещи альфы.

***

Чонгук за рулём — искусство, Чимин убедился в этом ещё полгода назад, когда альфа сам начал каждый день забирать его с работы, и убеждается в этом до сих пор. Обычно он водит одной рукой, а вторая либо подлокотнике, либо на чиминовом колене, как сейчас. Прямо сейчас Чимин в эйфории, — долгожданный отпуск с любимым человеком, и никаких возмущённых причитаний Тэхёна под ухом о том, что Чонгук не тот альфа, который должен быть рядом, что ещё нужно для счастья, правда? Возможно, только, чтобы это не заканчивалось никогда.

— Чонгук, — Чимин поворачивает голову к альфе, что заинтересованно мычит, мельком оглянувшись на омегу. — Я люблю тебя.

Чонгук на этот порыв любви сначала пускает смешок, а потом, чуть выше подняв, покоившуюся на колене Пака, руку, выдаёт:

— Я люблю сильнее, малыш.

— Собираешься спорить со мной на этот счёт?

— Если ты желаешь, то можешь потягаться со мной, но учти, что ты уже проигравший, — Чонгук улыбается, украдкой поглядывая на недовольное лицо Чимина.

— Всё равно я больше, — бубнит Чимин и открывает окно.

Когда прохладный воздух проникает в машину и от укладки Чимина не остаётся ни следа, он снова осознает, что сделал правильный выбор, когда соглашался на ту новогоднюю смену. Потому что останься он тогда дома, то вряд ли бы встретил Чонгука. Он встретил новый год в компании своего будущего альфы, и уверен, что все оставшиеся проведёт с ним же, потому что никто теперь и ни за что не сможет разлучить их с Чонгуком. Ни в этой жизни, и ни в какой из последующих.