Его детство – запах моря, рыбы и мужского пота.

Его детство – соль в ботинках.

Его детство – часы, проведённые наедине с волнами и шумом прибоя.

Его детство – тёмное время, которое он пытается забыть.

Он не умел плавать, его никто никогда не учил, а самому было страшно утонуть, он умел лишь барахтаться в воде, кое-как добираясь до берега, поэтому он часами сидел на пирсе один и вслушивался в голос моря. Оно говорило бессловесными стихами. Он любил, как безошибочно оно повторяет каждый раз один и тот же ритм, и пытался наложить на него слова, но у него плохо получалось. Его знали моряки, но ни у кого не было времени на одинокого ребёнка. Обычно его просто прогоняли домой. Домой не хотелось – там никто не ждёт. В лучшем случае никто. Когда он сидел в одиночестве на пирсе, кто-то из детей мог подойти сзади и толкнуть его в воду, поэтому плавать он не умел, умел только барахтаться.

В тёмном царстве, в тёмном доме

Жил один ужасный зверь,

Ходит он ночами в поле,

Закрывая плотно дверь.

Люди знают, люди видят,

Что творится за дверьми.

Но боятся, но смеются,

И становятся зверьми.

Сочинял мальчик, болтая ножками в старых ботинках со стёртыми носками над водой. В портовом городке Айлене развлечений было немного. Дети развлекались тем, что воровали на базаре или таскали кошельки у приезжих, коих было с каждым годом всё меньше, взрослые напивались. Городок умирал. Лишь иногда, раз в месяц, молодежь собиралась в небольшом пабе на танцевальные вечера. Образованных людей было мало, только пара семей, чьих детей обычно не пускали гулять с остальными, поэтому это было единственное культурное развлечение в городе. На удивление, именно в эти дни на время прекращались распри, люди мирились, как на праздник, чтоб провести хорошо время. Это и был праздник. Но для взрослых – детей туда почти не пускали.

- Кон, не отставай! – прокричал мальчишка, бегущий впереди. По весенним лужам пробежались детские ботиночки, забрызгав брюки и полы платьев. Конваль бежал в самом конце, задыхаясь. Он был тощим и хилым мальчиком, но очень решительным. Он уже почти догнал ребят, как кто-то из них толкнул его, и он упал прямо в огромную лужу. Послышался смех убегающих детей.

Они не были ему друзьями, просто они были единственными, кто с ним общался, хоть их шутки иногда были жестокими. Это была любимая игра детей на улице. Они постоянно звали его с собой играть, а в итоге его либо толкали в лужу, либо с дерева, либо просто убегали, пока он не видит. Дети его не любили, и он не понимал за что. Наверное, им просто нужно было над кем-то издеваться и путём негласного жребия был выбран Кон.

Не все дети были такими. Были добрые и такие же слабые, они просто не выходили из дома одни. Но были добрые и сильные, правда, их было куда меньше. Намного меньше. Всего одна девочка не боялась противостоять хулиганам. Они была из хорошей семьи, у неё были мама и папа, в отличие от многих беспризорников, она умела читать и писать, была опрятной и красивой, при этом не боялась запачкать чистое платье или намочить носки. Но ей не разрешали часто выходить на улицу, когда там буйствовал ураган детишек, однако иногда ей удавалось выскользнуть.

- Давай руку, - послышался её голос над головой Кона. Он увидел смуглую девочку с заплетёнными в две косички волосами, у лба кудрявились тоненькие волосы, слишком короткие, чтоб удержаться в косах. Она появилась как будто из воздуха, Кон не слышал, как она подошла, а может, она парила над землёй, поэтому её шагов не было слышно. Он на всякий случай посмотрел на её ноги. Невзрачные, но чистые ботинки стояли на земле. – Ты чего? Замёрзнешь ведь.

Девочка дважды сжала и разжала ладонь, привлекая внимание Кона, и посмеялась. Ей почему-то показалось забавным это её движение. Мальчик же не разделил её восторга. Он самостоятельно поднялся на ноги, игнорируя протянутую руку.

- Не надо, я грязный, - угрюмо буркнул он, не глядя на девочку. Детишек уже не было видно. Кон стал отряхиваться, что было совершенно лишено смысла: с его жакета капала грязная вода, правая штанина была мокрая насквозь, как и правый ботинок, на щеке и лбу была свежая грязь, которую он только сильнее растёр по лицу. Ему было обидно, но уже не так обидно, как в первый раз. Было ещё достаточно прохладно, поэтому он быстро почувствовал, как замерзает. Его это не пугало, он плохо бегал, но болел достаточно редко.

Девочка не обиделась и не убирала руку.

- Да не бойся, я тебя не обижу. Я не с ними. Хочешь, тоже в лужу упаду? Будем оба мокрые! А маме скажу, что споткнулась, - девочка засмеялась и слегка присела, что прыгнуть в лужу, будто в ней было метров десять.

- Не надо! Тебя же мама наругает! – спохватился Кон и замахал руками перед собой, но девочка прыгнула и оказалась по щиколотку в воде, расплескав грязную воду вокруг себя, в том числе и на Кона, который и так был весь мокрый. – Ну вот, теперь у тебя промокнут ноги, - вздохнул мальчик.

Но девочка не собиралась останавливаться. Внезапно она села на корточки и упала лицом вниз в лужу, расправив руки в стороны. Кон кинулся её поднимать. Девочка смеялась и вытирала запачканное лицо. Косы её тоже намокли и испачкались. Мальчик был опечален тем, что такое красивое платье на такой красивой девочке стало грязным.

- Вот видишь. Теперь я тоже грязная, - девочка залилась смехом. Кон, глядя на неё, не смог сдержать улыбки и потом сам захохотал. Это был первый раз за долгое время, когда он смеялся.

Девочка снова протянула руку.

- Сивинн, - представилась она.

Кон был немного озадачен. Ему говорили, что женщины не подают руку для рукопожатий, и что женщине принято целовать тыльную сторону ладони, но рука Сивинн была грязной, поэтому целовать её не хотелось. Пока он мешкал, девочка схватил его за руку и потрясла.

- Ты ведь Кон, верно?

Мальчик смущённо закивал. Сивинн отпустила его руку.

- А что, если родители запретят тебе выходить гулять? – вдруг испугался Кон.

Сивинн снова засмеялась.

- Они мне ничего не могут запретить.