Расставаться с камерой не хотелось. У девушки ушло целых полгода, чтобы уговорить родителей на достаточно дорогую покупку. Полгода в роли Золушки-отличницы. Главным образом, из-за мамы, которая справедливо считала, что дочери нужно давать как можно меньше возможностей заниматься ерундой. Более лояльный папа был готов купить своей принцессе и камеру, и новый айфон, и розового пони, только «Рози, милая, я не хочу ничего слышать про камеру хотя бы пару дней». Пфф, и это всего после месяца уговоров. Маму так просто было не взять: отличные оценки, никаких дисциплинарных взысканий, помощь в домашних делах «по первой просьбе, юная леди, и тогда, может быть, я подумаю» — но, в конце концов, сдалась и она.

Окончательно вопрос покупки решался в начале лета на общем семейном совете. Для Торнтонов было непререкаемой традицией любые вопросы сложнее «чего бы съесть на завтрак» решать на общем семейном совете.

Старшее поколение, конечно, в восторг не пришло, особенно бабуля.

— Юной ведьме, — заявила она. — Ни к чему всякие электронные цацки.

Примерно то же самое она говорила в шестидесятых годах двадцатого века, когда на точно таком же семейном совете шли яростные дебаты на тему: а не провести в особняк электричество?

Бабуля Торнтон была для своего семейства личностью знаковой, можно даже сказать, культовой, с ней приходилось считаться. Тем приятней было поступить ей в наперекор в мелочах, так что камера появилась у Розали через пару дней, после заседания.

— У тебя вообще мозги есть?! — не унималась за дверью Гвендолин. — Живо сноси эту дрянь! Можешь попрощаться со своей камерой!

Розали и Шмутс переглянулись.

— Нужно как-то договариваться, — выразил очевидную мысль свин.

Договариваться было нужно, причем очень быстро, пока о новом хобби не узнали прочие домочадцы, это Розали понимала прекрасно. Но с какой стороны подступиться к проблеме не знала, ведь общий язык с сестрой не могла найти, наверное, с самого рождения.

Просто они с Гвен слишком разные во всем: и по характеру, и во вкусах, и во взгляде на жизнь. Да, возможно с этим видео она немножечко погорячилась, о чем намекали некоторые из уже полученных комментариев (ладно, многие, из уже полученных комментариев), но зачем же сразу камеру отбирать? Вечно так с Гвендолин: для нее все должно быть либо идеально, либо никак. Полутонов сестрица не признавала и активно с ними боролась.

Пока Розали соображала, с какой стороны здесь лучше подступиться, Шмутс принялся за дело, как умел:

— Гвенни, детка, ну зачем же так злиться? От этого на твоем хорошеньком личике раньше времени появятся морщины, — прочувственно загудел он.

— Шмутс, заткнись, я не с тобой разговариваю!

— Ты меня игнорируешь? Я ранен в самое сердце!

— Когда к тебе подкатывает зеленая свинья, это отвратительно, — изрекла Гвендолин.

— Можно подумать, к тебе подкатывает кто-то еще, — хмыкнула Розали.

— Девочки, не ссорьтесь, — встрял свин. — Меня хватит на всех.

— Ты должна была договариваться с ней, а не злить, — зашипел он на Розали.

— Молчал бы уже, пикап-мастер, — огрызнулась та.

— Придурки, — рыкнула Гвен. — Роза, я, конечно, хотела узнать у тебя лично, чем ты думала, когда выкладывала это в сеть, но сейчас окончательно убедилась, что думать тебе просто нечем!

Выложить видео в интернет, как, впрочем, и снять его Розали подбил Шмутс. Все лето свин наблюдал, как девушка лазает с камерой по дому и окрестностям и возится с программами для монтажа, а потом предложил

— А не завести ли нам канал?