Взгляд доктора Рёмера был пустым. Он просто смотрел на то, как красиво выведенные буквы в отчёте рассказывали ему о том, как доктор Брайт натворил хуйню. Много хуйни. Прямо феерически много.

И вот ведь, сука какая, уволить его нельзя. Почему? Потому что это, блять, Брайт!

— Ты мне одно объясни, — потирая переносицу, начал доктор. — Ты... Ты устроил бунт.

— Ве-ерно, — протянул Джек, запрокидывая ногу на ногу и откидываясь в кресле со сложенными в замок руками. Он выглядел довольным, как сытый кот, сожравший мышь, пакет корма и чье-то ментальное здоровье.

— Затем ты устроил стычку между бунтующими, — уже привыкнув не искать логику, раздражённо продолжил Рёмер. — А это нахуя?

— Просто Гюйгенс был мудаком. Поэтому я решил, что сыграть им в Тауэр Дефенс будет весело.

— Поэтому ты заставил их захватывать камеры содержания за бутылки рома?! — не выдержал доктор.

— Именно, — удовлетворённо кивнул Брайт. 

Рёмер взревел, будучи не в силах терпеть вот это вот говнище. Выдавив из лёгких весь воздух, он ударился головой об стол и глубоко вздохнул. 

Надо думать о хорошем, надо думать о хорошем...

— Кстати, в конце мы устроили огромную оргию! И я нечаянно убил... Вебера, кажется? 

В этот момент в дверь постучали, и Рёмер, воодушевленный шансом сбежать, подскочил к выходу, распахивая его. Доктор Саймон Гласс с его неизменной спокойной улыбкой и кипой бумаг в руках, казалось, ничуть не удивился. Радуясь неожиданному союзнику, который о своей роли даже не подозревал, новый фаворит в борьбе здравого смысла и доктора Брайта схватил Саймона за руку и втащил в кабинет.

— Доткор Гласс! Саймон, вы очень вовремя. Я как раз хотел вам сообщить о том, что... У вас новый пациент! Джек Брайт!

Джек еле сдержался, чтобы не заржать, видя, как какой-то врач спокойно улыбается, всем своим видом говоря: "Да что за хуйню ты несёшь?"

— Боюсь, я не смогу стать чьим-либо новым психотерапевтом, — спокойно объяснил Гласс. — Видите ли, я принёс увольнительную снова.

Слыша, какой сильный акцент Саймон делает на последнем слове, Брайт не выдержал и прыснул вслух. 

— Ой, боже, прости. Я постараюсь ее... Не потерять? — не обращая на это внимание, неловко хохотнул Рёмер.

— О, моя жертва уже боится меня настолько, что ещё перед кабинетом накалякала письменное прошение о помиловании? — поднявшись на ноги, развел руками Брайт. — Ну, ты его ещё поумоляй. Может, он тоже дурачок и согласится.

— В общем, вы тут... Поговорите... Познакомьтесь... А я в бухгалтерию сбегаю, уточню по твоему увольнению... — чувствуя спасение, Рёмер спешно отсалютовал и скользнул в дверной проем, который тут же за ним закрылся. 

Брайт вновь окинул своего нового психолога взглядом и, наконец сумев спокойно оценить его образ, издал смешок. Гласс был милым мальчиком с наивной улыбкой, длинными волосами в хвосте и очками-невидимками; даже старомодный пулловер играл на этот образ простого парня без особых амбиций. И только неубиваемое добро в глазах этого Саймона выглядело немножечко жутким.

Игнорируя изучающий взгляд, психолог прошёлся до кресла, ранее занимаемого Брайтом, и спокойно в него уселся. Чувствуя лёгкий интерес, Джек проследовал за ним и, подойдя сзади, перевесился через спинку так, что Саймон оказался в безвыходном положении, где прямо перед его лицом висела наглая перевёрнутая рожа Брайта. Психолог, тем не менее, не растерялся и смело посмотрел своему "пациенту" прямо в глаза.

— Как насчёт поебаться? — натянув самое доброе выражение лица, спросил Джек. Раньше это не работало, но в последнее время все психотерапевты просто соглашались, зная, что это — наименее плохая вещь из всех, которые мог с ними сделать Джек Брайт. 

— Кажется, я должен отказать вам, если правильно понял ваши слова, — без капли замешательства парировал Гласс: он явно был либо из тех, кто долго ломается, либо из тех, кто будет прыгать в окно при виде пациента.

— Поверь, ощущения будут лучше, чем когда я буду ебать не тебя, а твой мозг.

— И все же, я откажусь. Тем более, стать вашим психотерапевтом я не могу, так что, думаю, мы больше не встретимся.

— В этом и есть вся прелесть ебли на одну ночь! — театрально-восторженно всплеснул руками Брайт.

— Прошу меня простить, но я все же не заинтересован.

— Давай.

— Извините, нет.

— Тогда давай я тебе отсосу. Или ты мне?

— Я бы предпочел, если бы мы дождались доктора Рёмера в тишине.

— Ну давай хоть засосемся по-французски. Отвечаю, тебе понравится.

— Извините, я не гей.

— А если я тело сменю?

— Я все же откажусь.

— А если я идентифицирую себя как женщина?

— Мне кажется, я понял, — улыбка Саймона стала шире, и он засиял теплотой и доброжелательностью. — Вам скучно?

— Именно! — радостно согласился Брайт.

— И вы будете опрашивать меня, пока доткор Рёмер не придет?

— Может быть ещё немного дольше!

— Насколько дольше?

— Как насчёт до момента твоего увольнения?

— И что же я могу сделать, чтобы вы не были так на мне зациклены? — быстро поняв, что веселье затянется, сдался Гласс.

— Я согласен... Посидеть на твоих коленях, — быстро рассчитав статистику успешных прелюдий, улыбнулся Брайт.

— Может быть, что-то ещё?

— Ой, а как насчёт свидания?

— Сколько же вы хотите сидеть на моих коленях?

— Не знаю, не знаю... Я мальчик непредсказуемый.

У Саймона дернулся глаз, но голос не дрогнул.

— Звучит так, словно вариантов у меня на самом деле нет.

— Ничего себе, как же ты охуительно прав!

Гласс вздохнул и Брайт, почувствовав принудительное согласие психолога, смело обошел кресло, после чего, встав сбоку, бесцеремонно грохнулся на парня в очках, у которого от такой наглости и тяжести воздух из лёгких выбило.

— Во-о-от та-а-ак, — торжествующе протянул Брайт, слушая, как Саймон трещит по швам и готовится развалиться на плесень и липовый мёд. 

Обхватив шею психолога руками, Джек обворожительно улыбнулся 

— А давай поболта-аем... — кокетливо предложил он.

Саймон, постепенно синевший, ответить уже не смог: парень едва сохранял нервную улыбку на лице. 

Когда доктор Рёмер вернулся в кабинет и застал задыхающегося Гласса с Брайтом на коленях, он ничего не сказал и лишь, ужасно играя, начал говорить.

— В общем, там твое заявление... Сгорело...

— Я вас понял, — через боль кивнул психотерапевт. — Я сделаю... Копию в шестой.... Раз.

— Ну, значит, пока копию будешь делать, вот Брайт и будет твоим пациентом...

— А-ага. Понял.

Пару секунд они сидели в неловкости, после чего Рёмер вздохнул, смотря на довольного Джека, который, кажется, не собирался что-либо менять, ровно как и реагировать на что-либо.

— Заявление я потерял... То есть, оно сгорело, но... Может, чай хотите?

— Да... Кажется, это надолго...