По началу Шото волновался. Как отец отнесётся к питомцу в доме? Старатель никогда не проявлял каких-либо чувств к животным, они были ему безразличны. Да и Шото они были безразличны, но Мидория с какой-то яростной уверенностью настаивал на том, что на каком-то мега-крутом форуме неразделённых половинок был один жизненный совет - завести питомца. И назвать в честь возлюбленного.
Вот последнее обязательно!
Тодороки лишь повздыхал, покивал, но не нашёл весомых причин, чтобы не следовать совету Мидории. Ведь Изукуегопервыйнастоящийдруг.
Для будущего героя вопрос вставал в том, кого лучше завести. Собаки Шото не нравились. Они милые и верные, но ведь это не про характер Бакуго. Да, бывают легавые и борзые породы, но они больше устрашающие. Никак не ассоциируются с Кацуки...
Попугаи? Игуаны? Крысы? Змеи? Тарантулы?
Тодороки всерьёз надумывал заглянуть в питомник, но, к неожиданному стечению обстоятельств, своего Бакуго он встретил на улице, практически подходя к своему дому. Дикий, грязный, шипящий и быстрый. Он выпрыгнул из-за угла и вскарабкался на Шото, больно впиваясь в него когтями, удирая от чьей-то убежавшей собаки.
Это была судьба, как сказал Мидория. Этот Бакуго действительно походил на Бакуго: своевольный, колючий, со злобным взглядом, постоянно кидающийся в драки и убегающий из дома, возвращающийся побитый и поцарапанный, чтобы отсыпаться несколько дней дома, а потом сваливать восвояси.
Котяра был бешеный и вечно голодный. Он ловил мышей и птиц, постоянно притаскивая их к Шото на подушку. Тодороки даже перестал удивляться кошачьим трофеям почти каждое утро.
Бакуго был до ужаса игрив, поэтому часто ночью, когда хотел поесть, просто вцеплялся в руки Шото, начиная их безжалостно царапать или болезненно кусал за нос.
Спать кот любил на Шото. Точнее на его лице и был жутко недоволен, когда его сгоняли.
Одним из любимых занятий Бакуго было залезать в портфель Шото и там дремать. Даже страшно было говорить о том, как сильно Бакуго не любил мыться. Он устраивал из этого целую битву за свою жизнь и кошачью душу.
Шото старался не обращать внимания на протяжное кошачье мяуканье, сменяющиеся недовольным злобным шипением. Бакуго терпеть не мог неволю. И Тодороки мысленно просил прощение у кота за то, что его пришлось запихнуть в кошачью переноску. А каким ещё способом Шото мог доставить своего питомца до Мидории? Это ещё хорошо, что Изуку согласился оставить этого монстра у себя на выходных, ведь Тодороки не предвидел, что отец неожиданно решит свозить всех своих детей к своим родителям на эти выходные, а оставлять без присмотра Бакуго нельзя.
Как вообще Шото сможет без Бакуго эти дни? Что ни говори, а к коту он привязался.
Но по дороге к Мидории случилась очень маленькая неприятность: Бакуго, неведомым способом, смог прогрызть себе отверстие в решётчатом оконце переноски и выбрался наружу. И вот уже битых полчаса Шото стоял под деревом, на которое вскарабкался кот и злобно шипел.
Тодороки никогда не чувствовал себя ещё большим идиотом, чем сейчас. Он стоял под деревом и не знал каким способом спустить своего питомца. Взобраться самому? Бакуго тут же вцепится когтями ему в лицо. Использовать ледяную причуду? Но не будет ли это жестоким по отношению к животному?
И пока Шото раздумывал, пялясь в злые глаза своего всклоченного светловолосого кота, рядом раздался голос.
— О, Двумордый, ты какого хрена тут забыл? Не слишком ли далеко от дома прогуливаешься?
Тодороки дрогнул, чувствуя, как лицо заливает краска. Он не думал о том, что столкнётся с Кацуки. С Кацуки, от чьего голоса по спине всегда мурашки, а в сердце предательский трепет.
Когда Шото увидел пса, которого Бакуго назвал в его честь (в этом сомнений больше не оставалось), Тодороки надеялся, что Кацуки тоже может питать к нему хоть какие-то чувства, но Бакуго практически на следующий день разбил его теорию в пух и прах, заявив, что назвал так эту чёртову псину, потому что её ненавидит, а сильнее, чем эту собаку, Кацуки ненавидит его, Шото.
И теперь, знакомить Бакуго с Бакуго казалось неправильным. Потому что Шото полюбил своего кота. Потому что несмотря на скверный характер, кот умел проявлять ласку и заботу. Он иногда позволял себя гладить и очень редко мурчал. Когда Тодороки было очень плохо, или когда он был обессилен, то завалившись на кровать, он мог встретить поддержку от Бакуго. Кот всегда утыкался влажным холодным носом ему в шею и тихо мурчал. Редко он мог позволить себе лизнуть его щёки или лоб. В особо гадкие дни Бакуго спал у него на груди или мог уйти в ноги, словно чувствовал состояние хозяина. И чтобы Кацуки это высмеивал? Сердце Шото не выдержит подобного.
— Привет, Бакуго, — голос у Шото прозвучал ровно и спокойно, не смотря на все те эмоции, что он испытывал глубоко внутри. — Я к Мидории.
Щёки всё ещё горели, но проявлялись лишь в слабом румянце.
— Дом Деку в другой стороне, — усмехнулся Бакуго и, запихнув руки в карманы, направился к Тодороки, недовольным взглядом прожигая в сыне Старателя дыру. — Ты же к нему часто таскаешься, заблудиться явно не мог.
Шото предпочёл замолчать, недовольно посмотрев на кота.
Это всё вредность Бакуго.
Кацуки уже поравнялся с Шото и в нём росло дикое недовольство того, что Тодороки стоит к нему спиной. После той подлой шуточки на счёт того, что Шото мог назвать своего кота в его честь, у Бакуго нереально так бомбило. Поэтому он так и облажался... вместо того, чтобы признаться в собственных чувствах, он ляпнул какую-то хрень про ненависть.
С одной стороны хорошо, что он без своего пса, но с другой...
— Эй, Двумордый, я с кем говорю? — Кацуки довольно грубо схватил Тодороки за плечо, поворачивая лицом к себе и чувствуя, как ярость закипает в нём наравне с обидой.
Но в следующую секунду случилось невообразимое. Откуда-то сверху послышалось дикое шипение вперемешку с каким-то животным рычанием и Бакуго почувствовал, что ему на голову что-то свалилось, и в следующую секунду острые когти принялись раздирать его физиономию.
Бакуго взревел, полыхнул причудой.
Но всё закончилось неожиданно быстро, как и началось. Виновник располосованного лица Кацуки оказался на руках у Шото.
— Дай мне эту тварь сюда, Двумордый, я его...
— Остынь, — смерил его холодным взглядом Шото, заставляя даже окаменеть от охреневания. Тодороки прижимал к груди взъерошенного кота и поглаживал его, а котяра смотрел на Кацуки кровожадным взглядом. — Это мой Бакуго.
И Кацуки вынесло.
<i>Это мой Бакуго...</i>
Эти слова заставили его залиться стыдливой краской. Чёрт, даже в самых горячих мечтах Кацуки не думал об этой фразе. Но теперь она станет самым жарким наваждением.
— Я нёс его к Мидории на выходные, мне нужно уехать, а он обещал присмотреть, — продолжал говорить Шото, поглаживая недовольного кота. — Но Бакуго сбежал, у него сложный характер.
Чёрт, кот Тодороки, как оказалось, не злобная шутка, а реальный кот и...
— Мне нужно идти, — Шото подхватил кошачью переноску. — Через два часа я уезжаю, Бакуго своими капризами меня задержал.
А Кацуки стоял ни жив, ни мёртв, не обращая внимания на боль от царапин и пытался прийти в чувство. Они два чёртовых дебила додумались назвать своих животных в честь друг друга, но так и не осмелившихся признаться в собственных чувствах.
И Бакуго намеревался это исправить, хотя пока ещё не имел представления о том, как это сделать...