С самого утра все вокруг ему казалось совершенно не таким, как раньше. Стоило только разлепить глаза, как в сознании поселилась странная не озвученная мысль и дикое раздражение. Не сказать, что последнее было чем-то новым, просто это утро имело совсем иной градус накала. Из рук все вываливалось, ноги спотыкались буквально о воздух, а любимая кружка не находилась по всей комнате, и с каждой такой новой оплошностью Бакуго заводился сильнее. Ну и хрен с ней, с той кружкой, чужой он, конечно, не просил бы, да и вряд ли кто-то пожелал бы поделиться.
В общежитии было слишком тихо скорее из-за того, что многие уже ушли на занятия, а Бакуго, как назло, вчера вечером забыл поменять время на будильнике и почти проспал. Еще один повод ненавидеть кусок металлолома и микросхем. Быстро собрав сумку и одевшись, не забыв как всегда зашвырнуть куда-нибудь подальше ненавистный галстук, он направился в школу. Путь не долгий, но на всем его протяжении тупое давление распирало грудную клетку и не позволяло нормально вздохнуть. Неужели все настолько плохо?
Как и ожидалось, гребанной кружкой с ним никто бы не поделился, а вот пышущими гневом взглядами можно было наесться до отвала. Живот тут же скрутило от неприятных ощущений. Тяжелая и мрачная аура окутала Бакуго сразу, как его заметили одноклассники: лицо Ашидо скривилось в гримасе обиды; Серо и Каминари сжали кулаки, а у последнего в глазах промелькнули искры сдерживаемого электричества; даже Урарака и Деку бросили на него осуждающий взгляд, что уж говорить об остальных? Наконец в животе завязался узел, и под натиском столь удрученного внимания Бакуго шагнул в сторону своего места.
— Хей, Бакуго, привет!
И среди всего этого мрака смог пробиться лучик света. Киришима, весь в бинтах и пластыре, улыбался ему своей неизменной улыбкой и совсем не замечал всего негатива. Кацуки сглотнул и смущенно кивнул головой, отводя глаза. Сил нет смотреть на подобное зрелище. А Киришима вернулся к разговору с компанией ополчившихся, которая будто огораживала того от Кацуки, и не придал значения повседневной угрюмости друга – привык. Тот всегда и со всеми груб и высокомерен.
И так весь день, за который Бакуго и слова не вымолвил, если это был не вопрос учителя. Решая примеры, он то и дело оглядывался на озадаченное лицо в пластырях и хмурил брови на каждый выпад совести.
— «Каждая наша совместная тренировка не обходится без следов».
«Но на той ты мог сломать ему ребра и ногу».
— «На любой миссии он будет подвергаться подобному риску, даже хуже».
«Ты решил поучить его жизни? А право имел?»
Нет. Конечно, нет. Но Эйджиро всегда твердит, что должен стать сильнее. Он лишь… испытывал его? Бакуго поступил подло, воспользовавшись заминкой. Киришима уступает в скорости, и измотанного его легче одолеть. Он не успел применить вовремя причуду и попал под удар. Мда… совсем не по-мужски.
«Он сильный, а не бессмертный».
Эйджиро поднялся с места и дал верный ответ на вопрос учителя. Все же тренировки мозгов не прошли даром, и впервые за день Кацуки смог выдавить из себя пародию на улыбку.
«Ты должен подойти и извиниться!», «Долго будешь сверлить ему затылок?», «Смелости не наберешься? А вчера ты…».
Совесть издевательски долбила мозги, на что Кацуки про себя кричал ей в ответ: «Знаю! Заткнись! Я все сделаю!». Но каждую перемену все обламывалось, а одноклассники не позволяли подойти, утягивая в свои разговоры. Уроды. Они ведь видят, что Эйджиро ему нужен. И гораздо больше, чем им. Но вскоре Бакуго надоело терпеть, и он подошел к Киришиме, отгоняя всех один взглядом.
— Слышь. Идем, разговор есть.
Пластырь на лице смотрелся несуразно, сразу возвращал во вчерашний день и момент, когда Кацуки почти сломал ему нос.
— Ладно.
А узел все такой же тяжелый, взгляды такие же осуждающие.
— Так о чем ты хотел поговорить?
Он на самом деле не понимает причину, почему его вытащили сюда, в место без лишних ушей? Бакуго вновь взглянул на покалеченное им лицо и потер шею. Взгляд смягчился.
— В общем, по поводу вчерашней тренировки… прости меня.
— За что? – удивление Эйджиро было последней каплей.
— Не тупи! За все вот это! – Бакуго указал на него, и вполне себе ожидал подобной реакции, отчего снова нахмурился.
— Да все нормально, не волнуйся!
— Нет, не нормально! Я слишком разошелся, поэтому и прошу прощения.
Да, не каждому дано такое услышать. Киришима, что секунда назад неловко улыбался, вздохнул и чуть поморщился от дискомфорта в боку.
— Я не злюсь на тебя, Бакуго. Но рад, что решил за это извиниться. Знаешь, будь на твоем месте злодей, не думаю, что он бы меня пожалел. Это неплохой урок, который я уже усвоил.
Зубастая улыбка снова красовалась на лице Киришимы. Узел начал постепенно распадаться, да и дышать стало легче. Да, Кацуки не самый приятный человек, совсем наоборот, однако из всего класса только сам пострадавший не держал на него зла и продолжал улыбаться, будто ничего не было. Его доброта не сравниться ни с чем в этом мире.
— Идиот, – беззлобно прокомментировал Бакуго, уголки губ которого нервно дрогнули, и протянул руку, что сразу же пожали.
— Возможно.