Чонгук замечает пристальный взгляд Юнги, которым тот сверлит парочку своих тонсенов, развалившихся на диване и мило воркующих что-то друг другу в уши. Ноги Чимина заброшены на колени Тэхёна, и тот бессознательно массирует их.
— Хён? — Юнги не реагирует, но вопрос явно услышал. — Хён? — Тот наконец поворачивается к макне. — Что такое?
— Тебя ничего не напрягает? — как-то пространственно произносит старший.
— Ты о чём? — Не понимает Гук.
— О них, — кивает в сторону дивана Юнги.
— А должно?
— Не слишком ли они… — Юнги потирает переносицу. Они говорят очень тихо, поэтому не привлекают к себе лишнее внимание.
— Хён, ты опять за старое? — Чонгук делает разочарованный вдох.
— Но они ведь и правда…
— Юнги-хен! — перебивает младший. — Однажды, эта ревность тебя разъест изнутри. И разрушит не только твои отношения, но и тебя, — он успокаивающе кладёт руку на плечо сурового рэпера. — Я доверяю Тэ. Они с Чимином лучшие друзья. Понятно, что они очень близки. Как и мы все. Как семья. И, ты же знаешь, какие они оба тактильные маньяки, — Юнги не сдерживает смешок на этой фразе. — Перестань везде видеть подвох, перестань пытаться привязать Чимина только к себе. Он имеет право общаться и с другими, мило взаимодействовать, обниматься, — Юнги кивает, осознавая, что Чонгук прав, он слишком много запаривается, слишком много думает, слишком много ревнует на пустом месте.
Их общежитие было свидетелем не малых количеств ссор этой парочки, и всегда по одной банальной причине — ревность Юнги. Чимин обнял мембера другой группы на очередной музыкальной премии чуть дольше, чем на пару секунд — Юнги закатывает скандал. Чимин чмокнул Тэхёна в щечку в порыве радости от очередной победы — и вот уже Намджун с Хосоком оттаскивают озверевшего Шугу от плачущего Тэ, которому рэпер успел разбить губу головой.
После этого события Джин, на правах старшего, хорошенько вправил тому мозги, прочитав целую лекцию через закрытую дверь комнаты, куда затолкали матерящегося парня, со словами, что «пока он не успокоится нахуй, и не соберёт остатки здравого смысла, чтоб понять, что творит, его отсюда не выпустят. Даже если на это уйдет несколько дней!». Это был голос лидера, до предела взбешённого , что было крайне редко. Ибо Намджун был именно тем, кто пытался всегда оставаться непринужденным и сосредоточенным, спокойным и уравновешенным в любой ситуации, чтоб оставаться на плаву, и дать остальным зацепиться за него, как за обломок доски в океане.
Но сейчас Намджун был в ярости. И Юнги бы испугаться, но перед глазами всё ещё стояла картинка того поцелуя, невинного и смешного.
За дверью всё ещё слышались тихие всхлипы. И даже не одни. Чимин тоже плакал, Юнги был уверен. Он был тем, кто подлетел к упавшему Тэ, тем, кто загородил его от очередного удара рэпера. И новая порция злости и ненависти овладела Шугой.
Они сейчас там за дверью, прижимаются друг к другу. Рука Чимина крепко прижимает дрожащее тело к себе, а вторая, наверняка, зарылась ему в волосы и поглаживает. Чонгука в общежитии в этот момент не было. У него было индивидуальное расписание.
И думаю, все были благодарны за это. Иначе простым разниманием двоих не ограничилось бы. Чонгук выбил бы из Шуги всё дерьмо. Юнги в этом уверен. Вероятнее всего, это случится через несколько часов, когда тот вернётся.
Чонгук намного крупнее и сильнее Юнги. Да что уж там говорить, Юнги по сравнению с младшим просто пушинка-коротышка, которая и может, что только шипеть, кусаться и царапаться.
Юнги ухмыльнулся. Какой же пиздец.
Когда в его гребаной жизни всё пошло по наклонной? Хотя, если посмотреть на картину в целом, то и началось это всё, их отношения, совсем не гладко…
— Flashback –
Неозвученные чувства, напряжение, из-за которого они начали отдаляться. Хотя кому Юнги врет, это он избегал Чимина, практически поселившись в своей студии. И выкурить его из неё смог опять же только Джин, который в один из дней пришёл с топором, пригрозив, что «вышибет эту дверь к чертям! И когда он это сделает, то уже не сможет остановиться на одной лишь двери!». Не то, чтобы Юнги в это поверил, но хен иногда умел удивлять. И злить его также не стоило, как и Намджуна. Самая плохая идея злить уравновешенных и спокойных людей. Потому что когда те всё же выходят из себя, то сметают всё на своём пути.
Когда Мин вернулся в общежитие в тот вечер под конвоем грозного хёна, в прихожей его ждал Чимин. Сердце сжалось от созерцания покрасневших глаз и общего вида исхудавшего младшего. Тот ничего не сказал, только развернулся и ушёл в свою комнату.
Шуга перехватил серьезный взгляд Джина.
— Разберись с этим дерьмом, — только и сказал тот, и прошёл на кухню.
— Ты сейчас серьёзно? — не выдержал Юнги, следуя за ним. — А как же ваши с Намджуном «отношения в группе ничем хорошим не закончатся, а нам ещё работать бок о бок»?
— Я всё ещё так считаю, — безэмоционально произнёс тот, начиная приводить кухню после ужина (на котором не было Юнги), в порядок. — Но сейчас ситуация не лучше. То, как ты шарахаешься от него, видно невооружённым взглядом. Даже фанаты это заметили. Так что… лучше объяснитесь перед друг другом, чем страдать в неопределённости.
Шуга поднял бровь:
— Ты сейчас даёшь мне своё благословение, что ли?
— Хён, — напоминает Сокджин.
— Хён… — повторяет тот на автомате. — Так что?
— Я никому ничего не даю. Потому что не хочу потом чувствовать себя виноватым, если у вас ничего не выйдет. Но и видеть, как вы тут устраиваете драму, не могу. Это ты сидишь в своей студии сутками, и не видишь ничего, кроме своего оборудования. А Чимин…
— Что он?
— Он опять не ест, изводит себя.
— Что тут происходит? — в проёме кухни появился лидер.
— О, папочка пришёл, чтобы прочитать мне лекцию за компанию, — не удержался от язвительного комментария рэпер.
Намджун нахмурился и перевёл взгляд на Джина. Тот лишь вздохнул, пожав плечами.
— Ты же понимаешь, что…
— Я поговорю с ним, ясно? — Юнги уже снова был на грани раздражения.
— Вот и отлично, — процедил Джун.
* * * * *
Юнги полюбил его практически сразу же. Этот парень буквально поселился у него под сердцем. Мин отрицал свои чувства, как мог, пока в один момент не осознал всю эту бессмысленность. Эти сияющие глаза манили. Раздражающие раньше прикосновения пускали дрожь по телу.
Но Юнги боялся. Сам даже не знал чего. Ведь Чимин был настолько очевиден в своей симпатии. Юнги нужно было лишь сделать шаг навстречу. Но он не делал. А как последний трус сбегал.
* * * * *
Когда даже последние полуночники уже сопели в своих кроватях, Юнги тихо выскользнул из своей комнаты, и на цыпочках прокрался к знакомой двери. Почему-то он был уверен, что Чимин не спит. Он легонько толкнул дверь, которая с небольшим скрипом отворилась.
Чимин лежал на своей кровати и смотрел в экран телефона. Услышав шум, он весь подобрался, бросая взгляд на узкий проем, в котором стоял старший.
— Юнги-хён? — удивленно спросил он, садясь на кровати и откладывая гаджет.
— Привет, Чимин-а… — протянул Мин.
Он шаркающими шагами зашёл в комнату, закрывая за собой дверь.
— Ты что-то хотел? — голос звучал как-то уж сильно затравлено, что у Юнги сдавило сердце. Чимин, видимо не осознанно, потянулся руками к глазам, вытирая их, чтобы лучше видеть. И сердце старшего сжалось ещё сильнее. Чимин плакал. Юнги не мог больше это выдержать.
Он пересёк комнату и опустился рядом с дрогнувшим парнем, включая прикроватный ночник, и беря лицо младшего в руки.
Мокрые разводы всё ещё не до конца высохли на его лице. Глаза, и без того представлявшие из себя щелочки (особенно когда Чимин смеялся), теперь совсем опухли и покраснели.
Чимин отвёл взгляд.
Юнги возненавидел себя в тот момент. Его прекрасный малыш, его тонсен, сейчас сидел перед ним, весь разбитый… И это он был всему причиной.
Мин притянул лицо младшего к себе, и тот уткнулся ему в ключицы, тихо всхлипнув.
— Прости, Чимин-а… — теперь настала очередь Юнги звучать затравленно.
Всхлипы перешли на тихий плач. Плечи младшего подрагивали.
— Я всё понимаю, хён, — Чимин говорил с предыханием. — Это, видимо, только моя проблема, которую мне нужно решить. Забрать свои чувства назад и не обременять тебя.
Шуга сжал кулаки.
— …Но ты бы мог хотя бы нормально отказать мне, чтобы я мог жить дальше… — на этом моменте у Юнги сорвался последний предохранитель.
Он резко отстранил от себя плачущего парня, чувствуя, как у самого глаза начинают наливаться слезами.
— Я не смогу… — начал он, перебарывая ком в горле. — Не смогу отказаться от твоих чувств, Чимин-а…
Чимин поднял на него полные отчаяния и непонимания глаза.
— Я уже слишком глубоко увяз… И если ты и сможешь забрать свои чувства назад, то я свои — точно нет…
Чимин нервно выдохнул и окончательно разрыдался.
Юнги опять притянул его к себе, сдавливая в объятиях так сильно, как только может, вкладывая в них всю накопленную и нерастраченную нежность.
— Хён… — плакал младший. — Хён…
— Я люблю тебя, Чимин-а.
Да, он сказал это. И, Боже мой, какое же невероятное облегчение это принесло. Словно глоток свежего воздуха после нахождения в закрытой душной комнате без окон.
Рыдания Чимина стали сильнее.
— Прости меня, я такой идиот. Я…
Чимин поцеловал его. Отклонил голову в сторону и коснулся сухих холодных губ. После сразу же отстраняясь.
— Я тоже… я тоже… — он опять не мог говорить, пытаясь сделать нормальный вдох.
Юнги поцеловал его вновь. Поцелуй был слюнявый из-за слез младшего, но Юнги не припомнит, когда было лучше. Когда он прежде чувствовал столько эмоций, переполняющих его: от вины и раскаяния до заполняющей всё его существо любви и нежности.
— Я люблю тебя. Я люблю тебя. Люблю до умопомрачения, — шептал младший в перерывах между поцелуями.
— Я тоже. Так люблю, что мне больно.
— Больно? — отстранился Чимин.
— Я… я просто… — Юнги не мог сфокусироваться, мысли перемешивались в голове, но Чимин ждал ответа. — Мне больно, что я причинил тебе столько страданий, прежде чем…
Чимин положил ему на рот палец:
— Давай не будем об этом, — он шмыгнул носом. — Я не хочу тратить на это больше времени, чем мы уже потратили, — в этом был весь Чимин. Такой добрый, открытый и даже где-то наивный. Он тянулся к людям, обжигался, но готов был простить что угодно, потому что любил.
Предательская слеза всё же скатилась по щеке Юнги, разбивая к чертовой матери весь тот холодный, отстранённый образ, который тот пытался выстроить вокруг себя. Образ, за которым скрывался маленький напуганный мальчик, боящийся приоткрыть хоть немного свой защитный панцирь, не то что впустить кого-то внутрь.
Чимин соприкоснулся с ним лбами. Дыхание всё ещё прерывистое, но он успокаивался. Юнги гладил его по плечам, пытаясь как можно тише потянуть носом появившиеся сопли.
— Я так устал… — выдохнул младший.
— Давай спать, Чимин-а, — Юнги тихо отстранился.
— Не уходи, — встрепенулся Пак, в глазах опять загорелась тревога, а рука схватила руку Мина.
— Я никуда не уйду, — успокоил его старший. — Но тебе придётся потесниться.
И тут, в первый раз за долгое время, Чимин улыбнулся ему. Так радостно и искренне, что сердце рэпера просто рухнуло куда-то вниз, разбиваясь о пол на мелкие кусочки.
Это был его Чимин, живой и сияющий. Такой как прежде. Старший не смог удержаться, чтобы не поцеловать его снова. Теперь это уже было что-то абсолютно новое. Никакого отчаяния и боли, только светлые чувства.
Чимин потянул его на себя, утягивая в постель и закидывая на обоих одеяло.
— Люблю тебя, Чимин-а. Люблю тебя.
Они так и уснули в обнимку, даря друг другу нежные прикосновения, и даже не услышали, под звуки поцелуев, как заскрипел пол под их дверью, выдавая удаляющиеся шаги.
Утром Юнги ждала записка на прикроватной тумбочке.
«Наконец-то, блять! Я выгнал всех из общежития поесть шашлычков за свой счёт, если вам нужно время побыть наедине и расставить все точки над «и». С тебя причитается.»
Почерк Сокджина Мин сразу узнал, мысленно улыбнувшись. В долгу он точно не останется.
Чимин сладко потянулся во сне, мило причмокивая губами. У Юнги появилось непреодолимое желание сфотографировать его. Что он и сделал, а потом тихонько лёг обратно в кровать, прижимаясь к младшему.
Чимин заворочался, обнимая его за талию и утыкаясь носом в грудь.
— Чимин? — улыбнулся Юнги. — Я знаю, что ты уже проснулся.
— Ну хе-е-е-ен, — протянул тот, недовольно жмурясь.
Юнги хрипло рассмеялся:
— Доброе утро, Чимин-а…
— Доброе, хён, — Чимин уселся на кровати.
Его лицо после вчерашних слёз и сна было похоже на пельмень. Но для Шуги сейчас он был самым прекрасным созданием, существующем на планете. Он не мог прекратить посмеиваться, наблюдая за младшим.
— Я сейчас обижусь, — тот наигранно надул губки.
— Ты такой милый сейчас, — Юнги притянул его к себе для утреннего поцелуя.
— Погоди, хён, я не почистил зу…
— Плевать!
Целовать Чимина было головокружительно приятно. Младший млел и таял в его руках. Поцелуи всё ещё не были пошлыми, Юнги не хотел сразу давить на младшего, давая им время насладится лишь чувствами. Остальное подождёт.
— Можешь повторить «это» ещё раз? — застенчиво спросил Пак, отрываясь от него.
— Повторить что?
— Ты понял!
— Не понимаю, о чем ты! — поддразнивать Чимина было так забавно, глаза Мина горели задиристым огоньком.
— Ну х-е-е-ен… — плечи Чимина опустились.
— Ладно-ладно, — Шуга взял лицо младшего в руки, заглядывая в глаза. — Я. Тебя. Люблю…. Люблю-люблю-люблю…
Юнги потерся носом о нос Чимина.
— Я тоже люблю тебя, хён…
— Только не вздумай опять плакать, — предупредил Мин.
Чимин хихикнул:
— Ладно.
* * * * *
Их отношения были идеальными. Милые объятия на кухне, пока варится кофе. Тайные свидания в закрытых ресторанах. Нежные переглядывания на интервью. Жаркий секс ночью.
Пока в какой-то момент всё не пошло по пизде. Чем больше они были вместе, тем больше Юнги влюблялся. И чувство собственности росло равномерно с его любовью. Чимина хотелось запереть, и не давать никому даже смотреть на него. Всегда такой рассудительный Юнги сам удивлялся своей новой открытой для самого себя стороной. Он ничего не мог с этим поделать.
Первая ссора. Потом вторая. В какой-то момент периодические срывы старшего стали для всех ужасной обыденностью.
И потом этот случай с Тэхёном…
— End Flashback —
Чонгук вернулся в общежитие под самый вечер. Ему решили не звонить и не писать о случившемся, зная, что тот бросит всё и примчится домой.
Шуга невольно прислушивался к шуму и разговорам за стенкой. Спустя какое-то время раздался жуткий грохот. Что-то разбилось.
Блять.
Чонгук явно вне себя от бешенства. Если сейчас он придёт к Юнги, а он был уверен, что тот придёт, то рэперу точно не поздоровится.
И Юнги не будет отпираться. Первичная агрессия ушла, как и чувство ревности, застилавшая глаза и отключая здравый рассудок. Он более чем заслужил, чтобы ему набили ебало.
В Сеуле наступила ночь. Никто не пришёл, чтобы выпустить его. А Юнги не хотел выходить. Он ждал.
И Чонгук пришёл. Ключ в замке провернулся. Юнги уже морально подготовился к тому, что его сейчас раскатают по его же полу в комнате. Но Чонгук просто сел на кровать и долго смотрел в одну точку.
— Ты гандон конченый, хен, — наконец произнёс он.
Юнги не ответил.
— И что только Чимин в тебе нашёл? — этот вопрос был уже адресован в пустоту, не нуждаясь в ответе. — Он ведь всегда любил тебя, хвостиком за тобой бегал, смотрел своими глазами-сердечками… И что взамен? — Чонгук обернулся на хёна, его лицо сейчас отражало столько эмоций, но преобладающими были разочарование, усталость и злость. Но Чонгук хорошо их контролировал. — Я не переломал тебе руки и ноги только потому, что Тэ и Чимин умоляли меня не делать этого. Да и последствия… ты сам понимаешь, — он встал и направился к двери. — Но если подобное повторится, я это сделаю, будь уверен, — дверь хлопнула, оставляя Юнги наедине со своими мыслями.
Мин постоял ещё с минуту, переваривая услышанное. Теперь он мог выйти, но остался здесь на всю ночь.
На утро Юнги не спешил выходить из комнаты. Ночью ему пришлось это сделать, чтобы справить нужду. А сейчас, когда все мемберы уже встали и готовились к завтраку, Юнги не спешил присоединиться к ним. Ему было стыдно. Бессонная ночь за раздумьями о случившемся показала лишь одно - Юнги проебался. Так проебался, как никогда в жизни.
Резкий стук в дверь.
— За стол, — отчеканил Намджун. — Быстро.
Спорить сейчас было только себе во вред. Поэтому Юнги с большой неохотой прошёл следом. За столом уже собрались все. Но Мин не мог поднять взгляд. Он тихо прошёл на своё место, сверля стол взглядом.
Никто не говорил. И напряжение, которое царило на кухне можно было хоть ножом резать.
— Итак, — наконец подал голос лидер. — То, что произошло вчера, было последней каплей нашего общего терпения. Юнги! — позвал Намджун.
Пришлось поднять голову. Ледяные взгляды лидера и старшего хёна, нечитаемый взгляд Хосока, изможденное лицо Чимина, который даже не смотрел в его сторону. Большая гематома и отёк на губе Тэхёна было самым тяжелым для глаз Юнги. Чонгук обнимал Тэ за плечо и легко поглаживал, не обращая на остальных никакого внимания.
— Мы вчера посовещались и выставили тебе ультиматум, — продолжил Джин.
— Так как такие инциденты не то что участились, но и привели к травме одного из нас, то мы должны были принять меры, — Намджун выдохнул перед тем, как сказать. — Мы записали тебя на сеанс к психологу.
Юнги непонимающе оглядел всех.
— Тебе это нужно, — добавил Джин. — И у тебя нет выбора. Завтра в 14:00. Я скину тебе адрес.
— Ты пойдёшь туда сам. Мы не будем тащить тебя силой. Но просто знай, что если не пойдёшь, то мы обратимся к Бан ПиДи-ниму. На этом всё! — закончил Намджун. — А теперь быстрее доедайте, и собираемся.
Расписание пролетело как-то мимо Мина. Они что-то делали, что-то говорили. Держали лицо и играли роли. На вопрос коорди-нун, что с губой Тэхёна, тот ответил, что неудачно свалился с дивана.
Чимин сторонился Юнги. Не подходил, и даже не смотрел, за исключением тех моментов, когда им нужно было взаимодействовать.
И впервые за долгие 2 года их отношений, заглянув в до боли родные глаза, Юнги не увидел там ни одной эмоции. Ни злости, обиды или разочарования. Просто пустые бездонные стекляшки.
И в этот момент рэпер по-настоящему испугался. Это был тонкий краешек лезвия, по которому он такое долгое время ходил. И сейчас, видимо, подобрался к самому обрыву. Одно неверное движение, и всё.
Во второй половине дня все разбрелись по своим делам. Хосок с Чимином ушли попрактиковать новую хореографию. Всегда солнечный и улыбающийся Джей-Хоуп ни на шаг не отходил от него с самого утра. Может оно и к лучшему. Чимин доверял Хоби, а тот всегда мог выслушать, утешить и дать совет.
Намджун и Джин на правах родителей ушли куда-то в неизвестном направлении, что-то активно обсуждая.
Юнги не следил, куда делись самые младшие, но в итоге обнаружил себя одного в здании агенства.
Хотелось напиться, чтоб стереть с себя всё произошедшее вчера вечером. Хотелось пойти просить прощения. И всё ещё хотелось дать себе по лицу. Но в итоге Юнги опять заперся в своей студии, отгораживаясь от всего мира.
Вернулся он поздно, в надежде застать всех уже спящими. Свет везде был потушен. Раздевшись, Юнги прошёл на кухню попить воды.
Тэхён.
Тэхён был там. Сидел в темноте за столом.
Юнги как током прошибло. Он не ожидал встретить его здесь, да и ещё так внезапно. Он даже не успел подготовить слова с извинениями.
Младший встрепенулся, невольно подскакивая с места. И это было то, что окончательно уверило Юнги в том, что он и правда конченый мудак. Тэхён его боялся, это явственно читалось на его красивом лице.
— Хён, — произнес он, вставая с места. — Я пойду…
Ему почти удалось обогнуть старшего, когда тот перехватил его за руку.
— Тэхён-а…
Младший застыл, всё его тело сжалось. Но он больше не убегал. Так и застыл, не двигая ни мускулом.
Юнги отчаянно подбирал слова. От волнения шепелявость в голосе рэпера стала ещё сильнее.
— Я знаю, что одними извинениями и сожалениями не отделаешься, — начал он. Тэхён сглотнул. — Но я действительно так сожалею. Я не прошу тебя простить меня сейчас, потому что сейчас я совсем не заслуживаю быть прощённым, — голос против воли начал подрагивать. — Но я докажу, что изменюсь, чтоб такого больше не повторилось. Пойду к мозгоправу, буду работать над собой, держать себя в руках… Я так виноват перед тобой, перед Чимином, перед всеми вами… Мне действительно очень жаль… прости меня…
Тэхен заплакал. И Юнги вслед за ним.
Тэхён развернулся и обнял старшего. И Юнги стал плакать ещё сильнее. Это был Тэхён, его тонсен. Такой тёплый и ласковый, добрый и немного неземной. Как Юнги только осмелился…
— Что ты дел-…? — в дверях показался взволнованный Чонгук, но Тэхён знаком показал ему, что всё в порядке.
— Простите меня… — Юнги уже не мог остановить поток слёз. Сейчас он чувствовал себя как никогда слабым, обессиленным от самого себя.
— Хён, я прощаю тебя, — проговорил Тэ. — Я верю, что ты сможешь побороть это в себе. Ты сильный. Ты сильнее многих из нас. И я правда не хотел делать тебе больно своими действиями, не хотел заставлять тебя сомневаться в Ч…
— Нет! — прервал его Юнги. — Не говори этого! Ты ничего плохого не сделал. Чимин твой лучший друг. Это я здесь повёл себя как настоящее чудовище. Я не хочу, чтоб ты изменил своё общение с ним из-за моей проклятой ревности. Только я здесь поступил как… как… — Мин почувствовал на себе ещё одни руки.
Чонгук теперь тоже обнимал их. И Юнги не понимал, чем заслужил к себе такое обращение, после случившегося.
Так они стояли в тишине, прижимаясь друг к другу. Юнги успокаивался. Тэхён тоже.
— Вы разбудили нас, — лидер и Джин, в пижамах и немного взлохмаченные от сна, ввалились в кухню.
По их виду было понятно, что они перепугались из-за голосов на кухне и прибежали во избежании повторения того инцидента.
— Всё в порядке, — успокоил их Чонгук.
Юнги и Тэхён всё ещё не могли говорить, только всхлипывали друг другу в плечо.
По облегчённым вдохам стало понятно, как расслабились вошедшие. Намджун одобряющие кивнул Мину, как и Джин.
Тэхён наконец отпустил его, и взяв Чонгука за руку, ушёл спать, пожелав спокойной ночи.
— Я пойду к психологу, — произнёс Юнги. — Я должен.
Джин похлопал его по плечу:
— Я рад. Надеюсь, больше такое не повторится. И ты будешь счастлив без всего этого дерьма в твоей голове.
Рэпер кивнул.
— Иди спать. Завтра у нас расписание, — сказал Намджун, уходя. И к большому облечению, в его голосе больше не было металлических ноток.
* * * * *
Чимин игнорировал его. Поговорить так и не получилось. Ни на следующий день, ни через ещё один.
И Юнги уже стал думать, что это конец. Но потом Чимин сам к нему пришёл.
Юнги как всегда пропадал в своей студии, но так ничего и не смог написать. Голова была забита совсем не новым текстом песни.
— Хён, я принёс тебе поесть, — раздался знакомый голос за закрытой дверью.
Юнги поспешил открыть.
— Джин-хён приготовил тебе, и я… — Чимин развёл руками. — Вот… здесь…
Юнги втянул его внутрь, бросая принесённый пакет на стол.
— Юнги, стой! — отшатнулся Чимин, когда Юнги уже выцеловывал его шею. Он так безумно скучал.
— Юнги! — голос отрезвил старшего, он отпрянул, поняв, что делает совсем не то.
— Я… — Юнги отошёл в глубь комнаты, чтобы опять так не сорваться.
— Как ты? — спросил младший.
Юнги не знал, что на это ответить.
— Как твой первый поход к…
— Не так плохо, как я думал, — Юнги старался говорить искренне. — Я не люблю, когда копаются в моей голове, в моих мыслях, но думаю, это то, что мне нужно. То, что пойдёт мне на пользу.
Чимин ласково улыбнулся.
— Я не хочу больше причинять кому-то боль… Тем более тебе.
Юнги сел за своё кресло и сложил руки в замок. Он только что решил для себя, что не будет умолять младшего вернуться к нему, если тот сейчас скажет ему, что они расстаются. Чонгук был прав. Что Чимин нашёл в нём? Что мог дать Юнги взамен всепоглощающей любви, которой его окружил Пак? Только горечь и слёзы.
Чимин присел перед ним на колени и взял руку в свою.
— Мы справимся с этим, — сказал он. — Ты и я.
— Ты хочешь всего этого?
Чимин поцеловал его. Юнги потянул его вверх и усадил себе на колени.
Их поцелуям видимо всегда суждено быть с привкусом отчаяния.
— Я так скучал по тебе.
— Я тоже, Юнн-и…
* * * * *
Казалось бы, всё вернулось на круги своя. И даже произошли существенные изменения. Юнги и правда старался. Боролся с собой. Хотя всё же иногда срывался. Не с таким масштабом, как раньше, конечно. Это даже ссорами назвать было нельзя. В общежитии опять стояла благоприятная атмосфера.
За несколько месяцев Юнги почувствовал в себе изменения. Сеансы, которые он посещал, действительно давали свои плоды. Ревность никуда не ушла, но теперь он мог её контролировать.
Но однажды утром в выходной день Юнги вернулся из своей студии в общежитие. Он провёл там ночь, на него снизошла муза. Песня была закончена под самое утро. И сейчас Мин, зевая, сбросил ботинки в прихожей и прошёл внутрь, заварить себе кофе. Но застыл в коридоре, услышав тихий разговор из гостиной. Мин прислушался. Это были Тэхён и Чимин.
И в этот момент внутри у рэпера родилось новое, более серьёзное, рождённое из простой ревности, чувство…
Подозрение.