Чимин мылся в душе.

Юнги вошёл в их общую комнату и уселся на кровати, ожидая своей очереди. В любой другой ситуации, они бы принимали душ вместе. Но сегодняшний день выдался загруженным настолько, что не хватало времени ни то что поесть, а банально сходить в туалет. В общежитие они полуживыми вернулись за полночь.

Чимин и сейчас предложил старшему присоединиться, хоть и еле стоял на ногах. Шуга отказался, отшутившись, что слишком стар для таких заходов. Они никогда одним мытьём не ограничивались. Обычно Чимин опускался на колени, вбирая член старшего в рот, а потом Мин вылизывал Пака. На всё это нужно было хоть немного сил, которые, по ощущениям старшего, он израсходовал ещё часов 6 назад, и сам не понимал, как до сих пор ещё не завалился спать где-нибудь на полу.

Но это было не единственной причиной. Юнги непроизвольно стал отдаляться от Чимина. Не специально, не преднамеренно. Всё это выходило само собой. Мин пытался вести себя обычно, непринуждённо, и даже участливо, старался изо всех сил. Но скоро понял, что отклонения в его поведении стали замечать одногруппники. Все… кроме Чимина.

Тот казалось бы и не замечал, как минимизировались их контакты, какими редкими стали обычные объятия или поцелуи. Он ничего не говорил. Как будто так и должно быть.

Полноценный секс тоже стал редкостью. Если раньше они буквально накидывались друг на друга, стоило двери в их комнату закрыться. То теперь когда один из них возвращался в комнату, другой уже тихо посапывал на своей части кровати.

Чимин не предлагал, а Юнги не настаивал. Потому что стоило старшему разложить желанное тело под собой, и сцеловывать мелодичные стоны в перемешку с тихими мольбами, перед глазами 25-ым кадром проносился момент того подслушанного разговора. И Юнги уже больше не мог сосредоточиться на простом удовольствии.

Он срывался, втрахивал любимое тело в кровать. Жестко. Пока тот не начинал плакать и просить остановиться.

И вот сейчас Мин слышит звук льющейся воды, устало выдыхает и оглядывает кровать, замечая вещи младшего, небрежно брошенные на край. Серая растянутся футболка, когда-то принадлежавшая старшему. Чимин отвоевал её себе, потому что «она пахнет моим Юнн-и». Свободные чёрные штаны, такие же чёрные боксеры. Взгляд невольно задержался на телефоне, лежащем рядом с одеждой.

Чимин пробудет в ванной ещё минут 15. Лучшего момента может не представится.

«Нет!» — прокричал внутренний голос. — «Это путь в никуда».

Шуга встал и подошёл к другому краю кровати.

«Рыться в чужих личных вещах без разрешения — это всё равно что вторгаться в чужую голову и мысли. Нельзя! Это низко! Этому нет и не будет оправдания!»

Мин тряхнул головой и взял телефон в руки.

Чимин не заморачивался над паролем. И даже никогда не отворачивался при его вводе, находясь рядом с Юнги.

«Это значит, что он тебе доверяет! Ему нечего скрывать. Если ты сделаешь это, то подорвёшь его доверие!»

Но Юнги уже понесло. Какую бы пользу не приносили все его разговоры с психологом, в душе он оставался таким же отчаянным ревнивцем. Сеансы вылечили последствия, но не причину. Старший сам шокировался от осознания бессмысленности его усилий за последние полгода. Какой толк в том, что он научился не срываться, а давить эти чувства в себе, если здесь и сейчас он собирается…

Шуга ввёл пароль. Гаджет разблокировался, показывая главный экран. Парень сделал вдох. С чего бы начать? С галереи? Может, со списка контактов?

Палец сам потянулся к иконке KakaoTalk.

Переписка с Тэхёном.

Шуга задержал дыхание, морально подготавливаясь. Звук воды из ванной комнаты всё ещё доносился.

Диалог состоял по большей части из фотографий, которые скидывал Тэхён. Милые, смешные, даже пьяные, которые точно не должны попасть на глаза фанатов. Чимин комментировал каждое фото смеющимися или умиляющимися смайликами.

Юнги пролистал выше. Небольшой диалог про то, что Тэхён где-то задерживается. Какие-то мемы. Чимин спрашивает, где Тэхёна носит, когда все уже собрались продолжать разучивать новую хореографию.

Мин выдохнул, уже решая свернуть приложение и перейти просмотреть сделанные хозяином телефона фото. В последний раз он крутанул пальцем ленту переписки… и замер.

«Я устал ждать, когда это наступит» — писал Тэхён.

«Чуть меньше месяца потерпеть, и у нас будет свободная неделя» — ответ Чимина.

«Мне кажется, я умру раньше».

«Не ной, два дня с семьёй, и потом всё время наше».

У Мина перехватило дыхание. О чём они говорят? Не о недельном ли отпуске, который им смогли выкроить перед предстоящим релизом альбома?

Но Чимин тогда заявил, что хотел бы навестить свою семью. Джин и Хосок решили сделать тоже самое. А что тогда сказал Тэхён? Юнги стал нервно читать дальше. Паника в груди нарастала.

«Дааа… Ты обещал мне пикник на пляже»

«Я всегда держу обещания»

Шуга постоял несколько секунд, тупо моргая сквозь экран. Его сознание активно отказывалось принимать информацию. Свободная рука сжалась в кулак.

Блядство. Юнги захотелось зашвырнуть этот злосчастный телефон об стену, выйти из себя, наорать. Возможно ему тогда станет легче. Он слишком долгое время копил в себе негативные эмоции, и сейчас они начинали просто переливаться через край наполненного до краев сердца. Но вместо этого он двинулся вверх по переписке.

«Я уже дома. Общежитие пустует», — писал Чимин. — «Юнги опять заперся в своей студии».

Ответ через минуту:

«Я уже на парковке»

Юнги отчаянно пытался найти мысленный выступ, хоть какое-то хорошее воспоминание, за которое можно было бы зацепиться, чтобы сохранить самообладание и не сорваться в пропасть.

Чонгук…

Всеми любимый макне. Шуга вспомнил лицо младшего, кроличью улыбку.

«Хён, ты опять за старое?» — пронеслось в голове. — «Сколько можно тебе повторять…»

Юнги глубоко дышал, пытаясь не сойти с ума. Больше смахивало на паническую атаку.

Наконец, когда сознание старшего немного прояснилось, он дрожащими руками вытащил свой собственный телефон из кармана и сделал две фотографии двух разных отрывков диалога.

Доказательства. Чонгук даже слушать его не станет, если старший хоть чем-то не подкрепит свои слова.

Звук воды затих. Шуга быстро свернул приложение, удаляя вкладку и кладя телефон на место.

Чимин зашёл в комнату через пару минут в одном полотенце, повязанном на бёдрах. Со светлых влажных волос струйки воды текли по шее и крепкому торсу. Чимин выглядел сногсшибательно. Обычно старший всегда реагировал на такое появление любимого, сейчас же, после прочитанного, с жутко колотящимся сердцем и подступающей тошнотой, ему даже в голову не пришло думать о каком-то сексуальном подтексте.

Юнги к тому времени уже успел улечься на кровать, специально придавив собой чужой телефон, чтоб на случай, если младший заинтересуется, почему неиспользованный гаджет тёплый, дать вполне правдоподобный ответ.

Да, вот настолько Юнги параноик.

— Пойдёшь в душ? — поинтересовался Пак.

— Да, сейчас, — Мин наблюдал за действиями Чимина. Как тот промокнул принесенным полотенцем волосы, неспешно облачился в приготовленную одежду, как начал наносить на лицо вечернюю маску. Юнги ничего не мог понять. Раньше он допускал вариант того, что просто трактовал тот подслушанный диалог между Чимином и Тэхёном как ему вздумается, вырванным из контекста. Ведь младшие и правда могли говорить о чём угодно. Это могло быть и какое-то бытовое хулиганство, которое те натворили и хотели скрыть. Да, с натяжечкой, но в это можно было поверить. В это точно бы поверил Чонгук, Юнги уверен.

Но теперь, имея на руках фото…

Чимин ведь сказал ему, что всю неделю проведёт с семьей. Никаких других планов. Интересно, а что с планами у Тэхёна? Нужно выяснить.

Включив воду, Юнги уселся на пол душевой кабинки. Лейка душа, закреплённая наверху, рассеивала тёплую воду по уставшим плечам, попадая на волосы и скатываясь по спине.

Мысли бежали одна вперёд другой. Мозг уже не мог за ними угнаться. Бессилие и апатия, на пару с практически хронической усталостью вступали в свои права.

Рэпер прикрыл глаза на секунду, откидываясь на холодную плиточную стену, чтобы сразу же забыться глубоким тревожным сном.

— Хён! — громкий стук в дверь и взволнованный голос. — Хён, ответь! С тобой всё хорошо? — снова грохот ударов. — Хён! Ответь, или я дверь выломаю!

Юнги, открывший глаза и наконец полностью осознавший, кто он, и что происходит, попытался встать.

— Чимин, извини… — рот еле шевелился, всё тело ощущалось, как желе. — Я просто уснул, — Юнги с трудом поднялся и выключил воду. Тело размокло, подушечки на пальцах неприятно сморщились.

За дверью облегченно выдохнули:

— Ты напугал меня! Тебя долго не было!

— Не переживай. Просто слишком устал, что вырубился от тёплой воды, — Юнги открыл матовую дверцу и вышел, вытираясь полотенцем и кое-как натягивая одежду.

Чимин всё ещё ждал его у двери, сразу же обнимая.

— Никогда больше так не делай!

— Хорошо… — пообещал старший, отстраняясь.

Ему не хотелось обнимать Чимина. Ему вообще не хотелось его трогать. Даже смотреть сейчас в эти по-настоящему взволнованные глаза было неприятно и больно.

Уже в постели при погашённом свете, остыв и высохнув, Шуга обдумывал дальнейший план действий.

Нужно узнать о планах Тэхёна на отпуск. За этим он может сходить к макне. Заодно расскажет ему всё. Юнги потянулся к своему телефону. Какая-то маленькая иррациональная часть его сознания хотела, чтобы он сейчас не нашёл на нём тех сделанных фотографий текста, а всё, что ему удалось узнать - лишь ужасный кошмар его воспалённого мозга, приснившиеся ему под гнетом усталости, пока он был в ванной.

Но чуда не произошло. Юнги снова и снова перечитывал запечатлённый диалог, пока не уснул.

* * * * *

— О, Боже! — простонал Чонгук. — Хён, ну сколько можно?

Младший вскочил с места и заходил по комнате, заламывая кисти рук.

— Ты обещал, что дослушаешь меня, не перебивая, — строго напомнил Юнги.

Он удачно выбрал время, чтобы остаться с младшим наедине, пока остальные мемберы разбрелись по своим делам. Ему едва удалось перехватить макне, когда тот уже тоже собирался куда-то. Они были в комнате Чонгука и Тэхёна, и Юнги невольно разглядывал уютное убранство: общие фотографии на полочках, милые сувениры, приобретённые Тэхёном в тех странах, которые они смогли объехать в рамках мирового тура, полка комиксов Чонгука.

— Я просто не могу больше это слушать! — макне был непреклонен.

— Потом ты сможешь высказать мне всё, что хочешь. Можешь даже назвать меня идиотом, — Юнги старался говорить как можно более проникновенно. — Просто выслушай меня. Это не сложно.

Чонгук глубоко вздохнул:

— Ладно, — он всплеснул руками. — Ладно. Только в этом нет никакого смысла, но ты можешь попробовать, если тебе так нужно.

— Хорошо, — Юнги отклонился назад, подсознательно ища опору, и коснулся спиной двери, закрывая её, потому что язычок замка щёлкнул. — Я прочитал переписку Чимина и Тэхёна на днях…

— Ты залез в чужой телефон?

— Потом! Всё твоё недовольство потом! — чуть ли не рявкнул Мин. Он знал, что с Чонгуком будет сложно поговорить, но терпение тоже было не железным. — Так вот… По их словам, они собираются провести этот отпуск вместе в Пусане. Чимин сказал мне, что уедет к родным на всю неделю. Мне нужно знать, говорил ли тебе что-то Тэхён по этому поводу?

— Господи, хён! — выдохнул младший. — Это уже просто не смешно! Никогда не слышал выражение «кто ищет, тот всегда найдёт»?

— У меня есть фотография. Я сфоткал переписку!

— Уму непостижимо! — Гук запрокинул голову. — Ты пытаешь привнести хаос и в нашу жизнь! И тебе всё мало?

— Я просто должен знать! — повысил голос старший.

— Хочешь знать? — Чонгук тоже начал заводиться. — Я тебе скажу! Мы с Тэхёном поедем к моим родителям!

— На всю неделю? — Юнги перестал что-либо понимать.

— Да! На всю неделю! Хватит искать везде подвох! У тебя есть Чимин, у меня есть Тэ, и мы оба любим их! Но почему ты не можешь чувствовать себя счастливым? Тебе нравится мучить самого себя? Нравится драма? Нравится боль? Разве у вас с Чимином не всё серьёзно? Чем он заслужил такое отношение к себе?

— Ты можешь посмотреть, то что я…

— Я не хочу! Я не буду этого делать! — Чонгук уже практически кричал. — Я знаю Тэ! Я люблю его и доверяю ему! — он потёр переносицу, собираясь с мыслями. — Именно поэтому мы и едем к родителям… — уже тише произнёс младший. — Я хочу рассказать им… сказать, что мы вместе…

У рэпера пол ушёл из-под ног.

— Я хочу прожить с Тэ всю свою оставшуюся жизнь, — четко и медленно отчеканил тот. — И я как никогда серьёзен.

Повисло тяжелое молчание. Юнги не находил слов. Он всё ещё был немного в шоке.

— Поэтому, — продолжил Гук. — Не смей вставлять мне палки в колёса. Ты и так уже достаточно сделал.

Внезапная злость, подкреплённая воспоминаниями, овладела Шугой.

— Наивный болван! Я тебя понял, — он повернулся и схватился за дверную ручку. — Но если вдруг твой простой, как 2 воны план пойдёт по пизде, ты знаешь, где меня найти!

Бессилие бесило. Уже сидя на кухне, он услышал хлопок входной двери. Чонгук ушёл.

— Твою мать, — Юнги закрыл лицо руками.

* * * * *

— Между вами с Чонгуком что-то случилось? — поинтересовался Хоби.

У них был перерыв между прогоном нового танца. Пот лился дорожками с лица и впитывался в и так насквозь мокрую футболку. Мин бесконечно лажал, не в силах сосредоточиться на движениях.

Прошло 2 недели, и Чонгук старательно игнорировал старшего. Не разговаривал без надобности, даже не приближался, и также старался держать Тэхёна в стороне.

— Всё нормально, — отмахнулся он.

— У тебя всегда всё нормально, — протянул танцор. — Думаю, даже если ты будешь лежать на дороге, сбитый грузовиком и переломанный, то будешь уверять всех, что всё нормально.

— Заткнись, блять! — не выдержал старший. — Ты ничего не знаешь!

Хосок шокировано уставился на него, как и все остальные. Юнги прокричал слишком громко.

— В чём дело? — Намджун встал из угла, где сидел с прижатой ко лбу бутылкой воды.

— Ничего, — шарахнулся Мин, бросаясь к своим вещам и практически выбегая из зала.

Юнги срочно нужно было закурить. Он давно бросил эту привычку. Потому что группа, потому что Намджун просил завязать. Но в студии всё ещё валялась, спрятанной, почти целая пачка никотина.

Юнги доставал её очень редко. Когда совсем прижимало, и нужно было хоть как-то успокоиться. И сейчас рэпер почувствовал эту необходимость.

Присмотренный им ранее балкон как всегда пустовал. Изъятая из заначки пачка и зажигалка находились в руках. Рэпер прикурил, замечая, что пальцы подрагивают.

Сорваться на ком-то было последним, чего он хотел. Но всё же сделал это. Хоби хотел помочь. Он ведь никогда не мог оставаться в стороне, если видел, что кому-то плохо. А что сделал Юнги? Он и правда самый настоящий монстр. И если уж Намджуна зовут «Богом разрушений», ломающим всё физическое, что возьмёт в руки, то Юнги ломает близких ему людей.

— Поделишься?

Юнги обернулся. Помяни чёрта. Намджун стоял в проёме. Он прошёл вперёд, останавливаясь по правую руку.

Мин пожал плечами и протянул пачку, молча наблюдая, как лидер выпускает изо рта первый клубок дыма.

— Как ты узнал, где я?

— Ты всегда приходишь сюда покурить, когда тебе херово.

Юнги нахмурился.

— Что? Думал, только ты у нас один такой умный и наблюдательный? — просто сказал Намджун, затягиваясь.

— И давно ты шпионишь за мной? — без интереса выдохнул старший.

— Это моя обязанность — присматривать за всеми вами, — заезженной пластинкой повторил лидер. — Но мои шпионаж не идёт ни в какое сравнение с тем, чем занимаешься ты, когда начинаешь думать, что твоя жизнь слишком хороша, чтоб быть правдой.

Юнги хмыкнул.

— Ты уверен, что они действительно изменяют вам с Чонгуком? — вопрос прозвучал вдруг неожиданно серьёзно.

Шуга дрогнул.

— Чонгук рассказал, — сразу же пояснил лидер. — Он думает, что ты окончательно двинулся кукухой от ревности.

Старший усмехнулся:

— Возможно, он прав.

— Покажешь? — Намджун положил ему руку на плечо. — Те фотографии.

Мин порылся в кармане, выуживая мобильник.

Лидер долго рассматривал сделанные фото. Перелистывая, раз за разом возвращаясь от одной к другой. Юнги ждал реакции, докуривая уже вторую сигарету.

— Я не знаю, что тебе сказать, — наконец произнёс Нам.

Старший вновь усмехнулся:

— Обычно ты всегда знаешь, что нужно говорить.

Лидер затушил окурок о балконный бордюр:

— Думаю, всё встанет на свои места, когда наступит время отпуска. Тогда мы будем знать наверняка.

— Ты веришь мне? — глупый, но необходимый вопрос.

Лидер помолчал:

— Я бы сказал, что ты сходишь с ума, если бы… — Юнги почувствовал сомнение в голосе Намджуна.

— Если бы что?…

Молчание.

— Намджун!

— Если бы сам не стал замечать… я не знаю… Может ты всех нас заразил своей паранойей, но я тоже стал замечать их странное поведение.

Странно ли чувствовать облегчение в такой момент? Вот и Шуга был уверен, что нет. Но никак по-другому объяснить своё состояние он не мог. Сказанное сейчас означало лишь одно — Юнги не сходит с ума, не он один «замечает».

— Поклянись мне, — вдруг строго продолжил Намджун. Он повернулся к нему, заглядывая в глаза. Старший не припомнит, чтобы когда-либо видел такой взгляд у лидера раньше, — Поклянись, что не натворишь глупостей, если всё это окажется правдой.

Рэпер молчал.

— Прошу… Пожалуйста, не соверши какую-нибудь непоправимую ошибку…

— Ты действительно думаешь, что я способен…? — у Юнги защипало в глазах.

— Думаю, ты и сам не знаешь, что способен совершить, — голос Намджуна звучал отчаянно. И у Юнги появилось ощущение, что лидер знает что-то, чего ему не сказал. Слишком уж уверенно он его просит. — Я знаю, что не могу контролировать тебя. Я знаю, что не могу указывать тебе, как поступить. Но сейчас, здесь, на этом месте, я прошу тебя не как лидер или тонсен, я прошу тебя, как друг.

Юнги всхлипнул.

— Я переживаю за тебя. Может быть это не всегда видно, но я готов тебя поддержать, готов помочь тебе. Я на твоей стороне.

Лидер притянул к себе начинающего плакать хёна. Такого маленького и беззащитного без своих выпущенных наружу шипов и колких словечек.

— Я потерял его, — Намджун крепче обнял дрожащего парня. — Я потерял Чимина…

* * * * *

Шуга опять поселился в своей студии. Работа обычно избавляла его от стресса, разгружала мозг, не оставляя возможности загоняться, когда вся фокусировка находилась в битах или тексте. Но в последнее время даже эта терапия перестала помогать.

Юнги перечитал законченный текст и смял бумагу. Слишком депрессивно. У любого слушателя после такой песни возникнет желание полезть в петлю.

От него пахло потом. Нерасчесанные грязные волосы и трехдневная щетина — это всё, что было у него сейчас.

Пару раз заглядывали мемберы, принося еду. Волновались. Даже Хосок, который, несмотря на обиду, переживал за старшего.

Юнги не открывал. Чимин проторчал под дверью около часа, и также ушёл ни с чем, напоследок напомнив, что оставляет ему принесённый пакет у входа.

Приходил Джин. На этот раз не пытаясь выломать преграду, что разделяла их. И в этом Шуга уловил вмешательство лидера.

День Икс приближался. И парень ловил себя на том, что совершенно не против осознать себя сумасшедшим. Тогда он просто сам прийдет в психушку на добровольную госпитализацию, и попросит обколоть его всеми возможными средствами, чтобы заглушить ту часть себя, что не даёт спокойно дышать. Чтоб она заткнулась, исчезла, испарилась, перестала превращать его жизнь в ад.

Стук в дверь.

— Хён, — голосом Чонгука. — Хён, открой, пожалуйста…

Мин только поправил свои наушники, пытаясь включить музыку погромче.

— Хён, мне нужно с тобой поговорить…

Растерянность — то, что заставило старшего повернуться на крутящемся кресле. Растерянность в словах младшего.

— Хён, я знаю, что ты слышишь. Открой!

Чонгук был слишком бледный для его обычного оттенка кожи. Он переминался с ноги на ногу на входе. От самоуверенного молодого юноши, кем тот всегда и являлся, не осталось и следа.

— Что случилось, Гук-а? — Шуга проклинал свою догадливость и сообразительность. Когда он всё-таки встал, чтобы впустить его внутрь, он уже точно знал, что тот собирается ему сказать.

— Тэхён изменил планы, — Юнги закусил внутреннюю сторону щеки, чтобы сдержать эмоции. — Сказал, что кое-что произошло у родителей, и ему срочно нужно будет уехать, — Гук поднял на старшего свои большие оленьи глаза, полные непонимания. — …Хён, что происходит...?