Энджи слишком устаёт. У него четверо детей и работа, на которой он невероятно загружен. То, что няня заболела и не могла забрать Шото из садика, ещё полбеды. То, что Тойя отказался идти за братом, уже вызывало проблемы.
Можно было отправить водителя или ещё кого-нибудь, но при воспоминании о том, что воспитатель Шото несколько раз просил его зайти, всё же убедило Энджи в том, что сына придётся забирать ему. Правда после собрания, потому что акционеры пришли бы в ярость, если бы он перенёс встречу снова.
Когда Тодороки заходит в класс сына, то он понимает, что опоздал. Других детей нет и Шото сидит за столиком и что-то рисует.
Энджи молча приближается и наблюдает за тем, что вырисовывает его сын. Это его семья. Он узнаёт Шото, Тойю, Нацуо, Фуюми, покойную Рэй, которой пририсованы крылья. И он. В огне.
— Почему я горю? — спрашивает Тодороки.
Шото поднимает голову и смотрит безразлично, словно на чужого человека.
— Кто-то же должен гореть, — просто говорит Шото и вновь склоняется к рисунку, начиная активно закрашивать красным отца. — Тойя горел в прошлый раз. В синем огне. Он очень часто горит. Тебе тоже не помешает.
Энджи устало выдыхает. Этот мальчишка неисправим. Ему пойдёт на пользу хорошая взбучка. Зря он переложил воспитание детей на няню. Чего только стоят проказы Тойи. Даже Нацуо порой проявляет свой характер. И только Фуюми была его маленькой отрадой.
— Тодороки-сан, — звучит за спиной заспанный голос, — вы очень сильно опоздали. Родители уже давно забрали своих детей.
Энджи оборачивается и чувствует, как по телу прокатывается приятная тёплая волна. Не то, чтобы Энджи не видел мужчин-омег, хотя они и были редки. И не сказать, что воспитатель Шото красавец, но было в нём что-то привлекательное. Но ещё – запах. Мужчины-омеги пахли иначе – насыщеннее, ярче, выраженнее. А этот омега вызывал приятную волну жара в теле. Энджи уже давно не испытывал физического возбуждения при первом знакомстве с омегой.
Айзава, если и понял, что сейчас происходит с Энджи, то виду не подал.
— Шото, тебе пора собираться, — обратился он к мальчику. — Дорисуешь рисунок завтра.
— Я почти закончил, — возражает Тодороки и начинает активнее водить карандашом по бумаге.
— Разве Тойя горит не в синем пламени? — удивляется Айзава, замечая у мальчика красный карандаш.
— Сегодня горит отец, — просто говорит Шото и заканчивает рисунок. Он аккуратно складывает карандаши, встаёт из-за столика и подходит к Айзаве, протягивая ему рисунок. — Вас, Айзава-сан, я уже сегодня рисовал, так что осталась только моя семья.
Шота берёт рисунок и осматривает. Да, обычно в огне у Шото его старший брат, хотя иногда достаётся и Энджи. Айзава бросает короткий взгляд на альфу и нервно сглатывает. У Шоты давно не было отношений, а течка приближалась, поэтому реагировать физиологически на сильного альфу вполне нормально. При других обстоятельствах они бы не обратили друг на друга внимания.
— Очень красиво, — Айзава гладит ребёнка по голове. — Иди собирайся.
Мальчик забирает рисунок, относит на стол учителя и отправляется в другую комнату, собирать свои вещи и переодеваться.
Энджи всё это время молча наблюдает за Айзавой. Шото обычно неразговорчив, даже няней своих игнорирует, а тут словно пытался завладеть вниманием этого омеги. Это было очень интересно.
— Рад нашему знакомству, Тодороки-сан, — Айзава смотрит альфе прямо в глаза. — Меня зовут Айзава Шота. Приятно, что вы всё же нашли время для встречи.
Энджи улыбается уголком губ. Даже имена созвучны с его сыном. Поэтому Шото так тянется к этому омеге? Так необычно, хочется узнать почему. Ведь Шото воспринимал только Фуюми, иногда мог сухо поговорить с Нацуо.
— Вы зовёте моего сына по имени, — подмечает Энджи.
— Я зову детей так, как они сами этого хотят, — просто говорит Айзава. — Поверьте, тут у нас есть и Всемогущий и Король взрывов, хотя Бакуго очень часто любит менять свои «геройские» имена. Но я позвал вас по делу. Вы уже видели рисунок вашего сына. Шото каждый день рисует свою семью, обычно он изображает в огне старшего брата, как я понял, Шото вовсе не ладит с Тоей.
Это не было чем-то удивительным. Его старший и младший сын не ладили совсем. Несмотря на все просьбы и наставления, Тойя отказывался идти на контакт с младшим.
— Да, у них есть причины для разногласий, — не отрицает Энджи. — А как часто он сжигает меня?
— Не очень, довольно редко, на самом деле, — поясняет Шота. — Как говорит сам Шото, это потому, что вы всегда заняты.
Работа действительно занимала большую часть жизни Энджи. Но его компания разрасталась и требовалось всё жёстко контролировать. Поэтому воспитание детей, за которое отвечала Рэй, когда была жива, переложилось на плечи прислуги и нянь. Но альфа был бы спокойнее, если бы детьми занималась его пара.
— Вы хотели поговорить со мной о рисунках? — Тодороки медленно направляется к омеге.
— Не только, — Айзава не двигается с места, смотря как загипнотизированный. — Шото достаточно замкнутый ребёнок, с низким уровнем социализации. Большую часть времени он проводит в одиночестве. Здесь у него только один друг – Мидория. Но Мидория либо конфликтует с Бакуго, либо постоянно на больничном. Очень невезучий ребёнок, постоянно себе что-нибудь ломает.
Энджи задумчиво кивает. Другие дети ему не интересны, но этот омега, похоже, очень даже хорошо умеет ладить с детьми.
— Шото стал таким после смерти матери, — говорит Тодороки.
— Я знаю, он говорил мне об этом.
И Энджи словно прошибает электрическим током. Он с недоверием смотрит на омегу. Шото не стал бы делиться этой информацией с посторонним человеком. Значит, Айзава ему очень дорог, раз младший Тодороки открыл ему своё сердце.
И это наводит альфу на определённые мысли. Ему нужен омега, который бы присматривал за его детьми. Ему нужен кто-то, кто жался бы к нему холодной ночью, ища тепла. И Энджи вновь ощутил этот голод – не только сексуальный, но он хотел потомства. Да, у него было четверо детей, но смотря на этого омегу, Тодороки понимал, что пятый ребёнок почти необходим.
— Я бы посоветовал несколько курсов с психотерапевтом, — продолжает Шота. — У меня есть один хороший специалист на примете и…
— Я бы хотел, чтобы вы с ним поработали, — перебивает Энджи.
Шота в удивлении смотрит на альфу. Он не думал, что услышит нечто подобное. Это довольно странное предложение, ведь Тодороки очень состоятелен и способен нанять лучшего специалиста из лучших.
— Простите, я всего лишь воспитатель и у меня нет психологического образования, — пытается отказаться Айзава.
— Шото вам верит и открывается. Он не сможет так с другим человеком. Поэтому вы его надежда. Садик не работает по выходным, если вы сильно не загружены в эти дни, то хотя бы на час или два, я хотел бы нанять вас для своего сына, чтобы вы проводили с ним воспитательные беседы. Ему будет очень комфортно увидеть вас у нас дома.
Омега даже не находит, что ему ответить. По сути он не занят, лениво проводит время дома со своими кошками, иногда Ямаде удаётся его куда-нибудь вытащить. Айзава не хотел признавать, но он был привязан к каждому ребёнку в его группе. И судьба Шото была ему не безразлична.
— Я могу попробовать, — всё же соглашается Айзава. — Но если никаких результатов не будет, вам всё же придётся согласиться на специалиста.
— Я уверен в вас, но согласен на ваше условие, — улыбается альфа. — Буду с нетерпением ждать вас на выходных у нас дома. Мой номер телефона у вас есть, позвоните мне ближе к вечеру и сообщите, во сколько придёте.
— Отец, я всё, — Шото выходит, что-то пытаясь запихнуть в свой маленький рюкзачок. — До свидания, Айзава-сан.
Шота улыбается мальчишке уголками губ. Уже сейчас по нему видно, что он станет альфой. Наверное, все сыновья у Тодороки альфы.
— До завтра, Шото.
— До свидания, — Энджи проходит мимо, почти касаясь своим плечом плеча омеги, заставляя его вздрогнуть и почувствовать приятную дрожь в теле. До течки осталось около недели, так что всё, что нужно, это не пересекаться с альфой. Вряд ли в выходные они увидятся.
Но всё же, этот альфа очень сильно взволновал Шоту, чего не было уж очень давно. Айзава встречался с альфой в своей жизни только раз и больше не хотел отношений. Он не хотел проходить через это снова. Но дети всегда были его маленькой слабостью. Вряд ли такой альфа, как Тодороки Энджи мог заинтересоваться кем-то вроде него.
Нет, определённо – нет.