Бакуго четыре, когда на его руках проступают древние руны, прорезаясь изнутри кожи, оставляя глубокие раны до самых костей. Он плачет и бьётся в истерике. Мама где-то рядом, он даже не понимает, что она крепко держит его в руках, тихо плача.
Он один из выбранных.
Он один из проклятых…
Ему пять, когда Деку начинает его сторониться, боясь прикосновений, на руках Кацуки глубокие шрамы-рубцы, чужие письмена, пророчащие его судьбу, которую невозможно прочесть. Раны зажили и не болят. А глупый Деку всё так же сторонится его…
Ему семь, когда он теряется в лесу, бродя до самой темноты и до хрипоты срывая голос, зовя на помощь. Ему страшно, и он голоден, надписи на руках болят и кровоточат. Кацуки впервые признаёт себя дураком. Но даже не помнит, как возвращается домой.
Бакуго восемь, когда мать собирает вещи и уходит. Она больше не может видеть его руки. Отец лишь молча кивает, но не останавливает её. Бакуго не хочет, чтобы она уходила, всё внутри кипит от боли и гнева, а глаза наливаются красным цветом, навсегда меняя свой цвет.
Ему десять, когда его ладони впервые отзываются взрывной болью. Они потеют, кровь выступает из ран и, смешиваясь, образует взрыв. Кацуки ещё не умеет это контролировать. Отец сочувственно смотрит и говорит, что обучение будет сложным. А если он не научится, ему оторвёт руки.
В тринадцать Кацуки пытается убить Деку. Это было впервые, когда ярость настолько застелила ему глаза, что он ничего не понимал. Деку слаб и не может сопротивляться. Он почти его убил…
Тогда-то и впервые появился он. Белоснежной пернатой птицей спустился грозный филин и растерзал его руки в кровь, тем самым приводя в себя. Посмотрел жёлтыми обвиняющими глазами и улетел.
Бакуго не знал его человеческого вида, но уже ненавидел и где-то в глубине души был благодарен, что остановил.
Вторая встреча с Заклинателем происходит в пятнадцать. Кацуки уже полностью овладел своей силой, но агрессия и злость возрастают в нём. Теперь, начиная с момента овладения проклятой способностью, руки будут кровоточить и болеть, с нарастающей силой из года в год. Ему пятнадцать, и Бакуго уже понимает, что страх, вызванный окружающими не из-за его авторитета, а из презрения и брезгливости. Таких как он, обычно, умерщвляли до пятилетнего возраста, как только проступали метки.
Поэтому встреча с белоснежным филином внезапна, учитывая, что они сталкиваются в лесу и этот тип впервые принимает человеческий облик за долгое время, чего Кацуки, конечно же, не знает.
Бакуго его ненавидит, ненавидит за высокомерный взгляд и за нотки жалости в голосе, за обнажённое, абсолютно чистое и белое тело, не тронутое никаким уродством. Высшая кровь.
— Ты проклятый мальчик? — ухмыляется желтоглазый, склоняя голову набок.
Кацуки скалится. Никто в лицо не осмеливался говорить ему такое. И это бесит, от этого больно…
Это было впервые, когда Кацуки на ком-то пытался применить свою силу осознанно.
Заклинатель лишь хмыкает, обращаясь птицей и улетая.
Бакуго семнадцать, и он опасен. Так считают окружающие, так считает сам Деку, находящий уют и поддержку у этого полувыродка, наполовину чистого, наполовину проклятого, как и он сам. Чёртового урода со шрамом.
Тогда Заклинатель появляется второй раз, только в этот раз уж в человеческом обличье, и Бакуго точно знает, кто он. На нём чистые белые одежды. Штаны, рубашка, сапоги, плащ, каждая деталь его гардероба словно светится и выглядит дорого. Люди благоговеют перед Заклинателем, некоторые преклоняют колени, а Кацуки скалится раненым зверем, смотря на того, кого с самого рождения обожали.
— Что здесь случилось? — голос у этого придурка бодрый и оживлённый, он часто-часто моргает своими жёлтыми глазами со сплюснутым зрачком и по-совиному всех осматривает.
Бакуго вытирает с разбитой губы кровь. Тодороки держится за вывихнутое плечо, а позади него дрожит Деку.
Кацуки ненавидит их всех и целый мир в частности.
Уничтожить…
Он не слышит, что там говорит полувыродок, сосредоточив свой озлобленный взгляд на беловолосом Заклинателе, который внимательно слушает Шото, постоянно кивая и агакая. Он также не замечает, что с этим заклинателем пришли ещё двое.
— Вот оно как, — удивлённо восклицает беловолосый и уже обращается к брюнету, что стоит рядом (лишь слегка хмурится, но больше никаких эмоций не показывает). — Акааши, я надеюсь, что ты со всем разберёшься, дикого возьму на себя.
И прежде, чем Бакуго успеет хоть что-то понять или сделать, Заклинатель скидывает плащ и обращается, разрывая одежду. Только в этот раз филин больше и грознее. Кацуки дёргается назад и вскрикивает, когда острые когти впиваются ему в плечи, поднимая над землёй.
Кацуки не страшно, мерзко и больно.
Когти, словно иглы, пронзают его плоть насквозь. Он даже не с первого раза понимает, что его куда-то уносят.
Приземляются они в лесу, точнее, птица выпускает его в нескольких сантиметрах над землёй.
Бакуго хрипло рычит, падая на задницу и подрагивающими руками касаясь раненых плеч.
— Ты устроил демонстрацию силы, — возвышается над ним нагой Заклинатель, снова в человеческом виде, только на его лице больше нет глупого выражения, он серьёзен и явно выглядит недовольным случившимся.
— Иди к чёрту, — бросает на него взгляд, полный ненависти, Кацуки.
Беловолосый выдыхает как-то печально. Сколько ему? Девятнадцать-двадцать?
— Существование таких, как ты и так под угрозой, — он опускается на колени совсем рядом и рвёт кофту на Бакуго, чтобы обнажить плечи. — Если тебе плевать на свою судьбу, то подумай о других таких, как ты. Они заслуживают мирной жизни.
— Это ни хрена не мирная жизнь! — обиженно рычит Кацуки, желая отползти и находясь в замешательстве, не зная, чего ожидать.
— Ты родился действительно в варварской стране, — соглашается Заклинатель, вновь придвигаясь ближе, — но есть места и получше, где такие, как ты имеют равные права с остальными. Если хочешь, я могу…
— Иди к чёрту, — Бакуго толкает того в грудь. — Смазливый ублюдок.
— Смазливый? — в жёлтых глазах восторг. — О, так я тебя ещё и привлекаю? Это интересненько. Меня зовут Бокуто Котаро.
И больше не говоря ни слова, он наклоняется к раненому плечу, широким и медленным движением проводит языком про кровоточащей ране.
Бакуго просто охреневает от такого извращения, даже не чувствуя какое-то мгновение боли, просто ничего не чувствуя…
Тем временем этот Котаро, явно пользуясь замешательством Кацуки, проворачивает такую штуку со всеми ранами. И до Кацуки доходит, что повреждения затягиваются.
— Кац-чан, тот мальчишка так тебя назвал, — у этого ублюдка соблазнительная улыбка, глаза, конечно, не такие, как у Деку, но тоже большие.
— Тебя это не касается, — Кацуки хотел подняться, но его толкнули в грудь, и этот обнажённый извращенец уже сидел на нём. — Эй ты, какого хера делаешь?
Но Бокуто только хмыкнул, беря в руки одну из рук Кацуки и начиная её рассматривать.
Бакуго не мог найти в себе силы, чтобы выдернуть руку, его уже давно никто не касался, все его прикосновения вызывали страх и ужас.
Он даже не заметил, как задержал дыхание.
Котаро довольно хмыкнул, посмотрев на блондина своими немигающими жёлтыми глазами.
Голос его стал низким и хриплым, таким, что от него мурашки прошлись по телу.
— Пойдём со мной, Кац-чан, я дам тебе мирную жизнь, — Бокуто ухмыльнулся хищно, языком вылизывая дрожащую ладонь.
В этот момент Бакуго понял, что сдаётся. Руки, которые пугали многих и вызывали отвращение, совсем не волновали этого парня.
Кацуки был готов идти с ним хоть на край света.
Внутри всё сводило от предвкушения.
— Я смогу успокоить твою взбунтовавшуюся душу, — обещал Бокуто.
И Кацуки кивнул, потому что в горле встал ком.
Он был готов позволить этому парню делать с собой всё, что угодно…