Заражена тем, где живу. Яркой половиной витража горю в лучах солнца днём, бликами краски на полу остаюсь. Половицы пляшут жизнью у кровати, как приветливая улыбка по утрам для тебя. Холодным взглядом ранишь, лечишь испускаемым ядом, сочащимся с губ, как бы знаешь. Что я больна. Смертельно больна. Бесповоротно. Наивно помогаешь, вряд ли осознаёшь сей факт, скорее, со всем присущим тебе упрямством игнорируешь. Кислотной грубостью травишь, жалеешь, что твои трюки не работают со мной. Делаю вид, что не замечаю этого. Свечусь кислотным неоном одежды, знаю, что тебя тошнит от него. Болью на боль отвечаю. Мы две змеи, грызущие друг друга за хвост.
Я ворвусь в твои мысли с тем, что написано на моём сердце. Уверена, тебе знакомы эти строки, у меня на подкорке кровью выведены слова. Спешу поделиться. Боюсь произносить вслух, мысли и те кажутся громкими, звучат из колонок на балу басами. А я боюсь ягнёнком, что странно, волчья сущность в панике. Противоречия разбивают сознание на мириады осколков. Они царапают изнутри. Я кровью истекаю и страдаю. Путаюсь в паутине событий, чувства затягивают безжалостным водоворотом в пучину движа. Я ворвусь и не заткнусь. Буду орать, пока голос не сорву, а ты стонать до боли в горле. Несправедливо, правда? Жаль, поговорить не можем, всегда языки отсыхают.
Я ворвусь…
Когда-нибудь непременно. Точно. Наивно обещаю себе, тешу эго. Нахожу это забавным, я про нашу контрастность. Ты моя чернота. Я цветастый взрыв для тебя. Прямое попадание в сердце, адреналином в крови устрою неистовую бурю. Смущённой краской на щеках останусь, ты ничего не сможешь поделать. Ведьминым мраком сколько не путай, я напала на след, запомнила, как пахнет твоя тьма. Где бы ты ни спряталась, доберусь и наброшусь — внутри живёт волчица. Вою на полную луну серенады для тебя, слов не разбираешь, надеюсь, хоть не проклинаешь. Мы существуем только вместе. Мы существуем только рядом. Мы, две половины, срослись и разорвались, вновь помирились, вновь разбежались.
Позволь мне жить без этого пустого счастья. Эгоизма. Им пропитано твоё естество, не затмить мне тебя. Ярко, болезненно горю, пока ты теменью пульсируешь, щупальцами всё обвиваешь. Моя ведьма холодная, как труп, недоступная, на деле самолюбивая, излишне самоуверенная. Напомни, за сколько ты обещала сбежать из «Невермора»? Точные сроки и даты уже не важны, ведь ты по сей день рядом. Загадками окружённая, позволяешь приглядывать за тобой. Твоя верная волчица на стрёме. Я больна, ведь готова разорвать любого, кто тебя захочет обидеть. Зубы скалю и рычу. В душе весело скулю, хочу в объятиях задушить. Я точно больна.
Мы можем вытолкнуть, разойтись, умереть. На прямой вопрос всегда молчим, всегда обе. Кусаю нижнюю губу, чтобы не излиться пламенной речью о чувствах. Страшусь твоей реакции, ты оттолкнёшь, наплевав на всё, на себя в том числе. Беззвучно интересуюсь состоянием, мне не всё равно на нас. Положительные ответы воспринимаются ложью. Фантасмагорией, которой полна жизнь, крутимся в сознании каруселью, каждая своей. Нас не остановить, словно небесные сферы начали сближение, так и мы, касаемся орбит друг друга. Галактики с мириадами звёзд различаю во тьме глаз, как бы старательно не прятала их. Пальцы и ладони соединяются. Нестерпимый жар пронизывает тела. Ты холодна. Я вся горю. Мой огонь растапливает ледяное чёрное сердце.
Я больна…
Вижу, замерцали искры звёздами в глазах. Не сдерживаю улыбку, что тронула губы для тебя. С раскрытыми объятиями бросаюсь на тебя, останавливаешь, чтобы не переходила черты. Так и не пускаешь света в вязкую тьму. Боишься, что спалю тебя дотла? Озвученные мысли повисают в тишине без права на существования. Пронизывающий морозом взгляд, будто ледяной коркой покрываюсь. В оковы заковала волчицу. Сердце не открываешь, тайны прячешь, помощи не ищешь. Я ведь могу. Я ведь хочу. Градом засыпаю предложениями, десятками слов стреляю из револьвера. Ни одно не попадает в цель. Слышишь, я кричу! Только сейчас ты прислушиваешься. Слушай! Это я кричу. Между нами пропасть. Мы её создали.
Ты заткнёшься и продолжишь спать, а мой пронзительный крик будет стоять звоном в ушах. Подожди. Обычно же я, не умолкая, стенаю по ночам, нарушаю грубо покой. И как терпишь, упорно молчишь, не пытаешься прикончить. Язык за зубами держишь, не угрожаешь. Лежу на спине я, уткнувшись взглядом в потолок. Проворачиваю голосами в голове недавний диалог. «Эй, Уэнс, кажется, я больна», — да, окончательно, бесповоротно, смертельно. Сердце разорвано на куски. «Заметила», — дрожу осколками стекла, выбитого от крика. Витраж разломан, надо бы собрать. Заражена тем, где живу. Позволь мне жить без этого пустого счастья. Эгоизма.
Я так…
Я больна.
«Я так… без тебя больна».
Стёкла хрустят под ногами. Мы замираем обе на миг около черты, смотрим в глаза. Ладони соприкасаются, чувствуешь моё тепло, чувствую твой холод. Видишь, я не сжигаю тебя? Видишь, я айсбергом не становлюсь? Видишь, мы в балансе? Синхронно вниз, вместе царапаем пальцы об осколки окна. Ты взяла кусок розовой мозаики, положила на свою половину. Я забираю частички тебя, пачкаю кровью прозрачные обрезки, пока выкладываю твой портрет у себя. Мы скользим, будто в танце давно ушедшей эпохи, кружимся под шелест одежды, шорохи шагов. Руки у обоих перепачканы, так мы дали клятвы без слов, заключили договор.
Яркой половиной витража горю в лучах солнца с утра, бликами краски на полу остаюсь. Половицы пляшут жизнью у кровати твоей. Заражена тем, где живу. Кровавыми отпечатками на прозрачном стекле — символом моей верности тебе. Встречаем вместе мы рассвет на балконе, где кричим, срывая голос, чтобы розовые облака непременно услышали. Я больна тем, что люблю до безумия. Я больна пустым счастьем, когда твоя голова на плече, а руки на талии. Я больна твоим эгоизмом, с которым готова смириться.