Это не было любовью, скорее больше было тем, что люди чаще называют услугой.
Уильям время от времени приходил на Бейкер-стрит, и каждый раз, всё заканчивалось тем, что они вечером с Шерлоком болтали, иногда выпивали или играли в шахматы, и затем отдавались друг другу.
Никто бы не смог догадаться об этой странной и греховной связи, которая помогала обоим избавиться от стресса. Каждую ночь, когда Мориарти стонал его имя, каждый толчок, каждое прикосновение ощущалось не как жест любви, а скорее как необходимость, как наркотик.
Всего этого, всегда было ничтожно мало, сколько бы не проходило времени, щемящее чувство только сильнее душило, а отпустить было сложно. Чем дальше они заходили в том, чтобы избавиться от всего скопившегося, тем больше было желаний, но слов сказать что-либо, попросту не было.
Уильям со смехом вспоминает с чего всё началось, Шерлок просто предложил его поцеловать ради очередного эксперимента, а ему нужно было забыться и избавиться от тяжести, которую он носил в своей душе. Хотя бы на какой-то короткий миг, и секс, был чем-то вроде лекарства.
Чувствам не было места, когда он забывался в своей похоти, когда царапал чужие плечи и шипел от укусов на шее, с проклятьями, изо рта лились стоны. Привязанность к этому человеку была бы последней каплей, что сломала бы Уильяма на мелкие кусочки.
После страстных ночей, они обычно курили в тишине, и ни затрагивали никакие темы. Естественно, Холмс не старался лишний раз заходить на территорию, в которой он не разбирается, но, он всерьёз беспокоился о состоянии Уильяма. Причём довольно часто, хотя внутри он знал, что Лиам не станет с ним разговаривать на такие темы. Оставалось только затягиваться, и так с недосказанными словами на губах, ложиться спать.
Мориарти чаще отмахивался от того чтобы говорить по душам.
Однажды, когда было очень дождливо, Уильям пришёл снова и Шерлок смотрел вроде как обычно, но очень печально. Хотя, он также понимал, что от этих взглядов нет никакого толка. Человек перед ним, явно пришёл не для того, чтобы искать утешения.
— Лиам, может, ты хочешь поговорить? — он всё ещё надеялся на то, чтобы хоть немного помочь Уильяму выплеснуть свои чувства не через постель. Сам же Лиам скривил лицо и фыркнул.
— Умоляю, заткнись, мы с тобой не в тех отношениях, чтобы говорить о таком, – Шерлок отметил, что он явно был чем-то раздражён, оставалось лишь одно.
Уильям подошёл ближе к Холмсу и холодно посмотрел на него взяв двумя пальцами за подбородок. — Сегодня, ты мне нужен, только в качестве моего любовника, ни больше, ни меньше, — Шерлок понимал, на нём отыграются.
В постели Лиам был разным, иногда слишком податливым и нуждающимся. Иногда наоборот, слишком молчаливым и отстранённым, но Шерлоку было всё равно, пока он здесь и пока он приходил сюда, он готов был отдать ему всё. Сегодня была одна из тех ночей, когда его черёд быть снизу.
Когда Уильям был сверху, он действительно становился необычайно доминирующим и жестоким. Если Шерлок в чём-то и сомневался в тот момент, когда эти алые дьявольские глаза смотрели так пронизывающе, так это в том, что вообще останется жив к утру. От этого сердце уходило в пятки.
Уильям действительно смотрел на него в ту ночь не как обычно, и ему было от самого себя противно. Он не мог понять, почему всё это заставляло буквально пользоваться Шерлоком, как какой-то вещью, но раз уж начал, то надо бы довести это до конца.
Холмс поддразнивающее ухмылялся, и это было вполне естественно. Он привык к тому, что опасность всегда была частью его жизни, поэтому он в каком-то роде был мазохистом. Ему было плевать, на то что будет с ним, только бы Лиаму стало лучше от этого.
Мориарти сразу дал ему сегодня понять, что Шерлоку лучше не ждать от того нежности и ласк. Поэтому у него особо не было выбора, только принимать как должное.
По началу, было действительно немного дискомфортно, но после Холмс привык к ощущениям, и боль отошла на второй план.
Он судорожно вздрагивал от жесткого темпа, Лиам помечал его безжалостно, и остервенело менял угол каждый раз, от чего Шерлока подбрасывало с новой силой, его стоны уже давно превратились в крики и мольбы. Он уже не отдавал себе отчёта о действиях, оставалось лишь дикое желание.
Ему действительно нужно было кончить, но Уильяму нравилось, как этот прекрасный мужчина, что может раздражать своим присутствием, нахально себя вести, сейчас развалился от его действий. Лиам хотел бы запечатлеть это в своей памяти пока контроль был в его руках.
Он шептал ему разные слова, он грубо оттягивал его волосы, заставляя задирать голову, обнажая горло, что было усеяно многочисленными засосами и укусами. Ох, как же ему нравился этот рассеянный взгляд, и эти прекрасные звуки его имени.
Уильям бы мог написать целую поэму, если бы захотел, но это должно было оставаться только между ними. В конце концов, такие грязные секреты хранят не для того чтобы их рассказывать.
Хотя Уильям себя в какой-то мере даже не узнавал, и снова это мерзкое чувство расползалось в душе.
После нескольких оргазмов, они оба упали без сил, и как обычно спали без объятий. Хотя скорее, Шерлок уснул сразу же, а вот Уильям мрачно смотрел на луну в окне и тяжело вздыхал. В груди прорастали те самые ростки, которые он хотел вырвать с корнем и выбросить.
Мориарти, вздыхая понимал, что лучше бы сейчас наконец-то всё закончить. Это становилось опасным. Потому что теперь, он боялся, что если зайдёт дальше то его нежные чувства им завладеют, эта маска итак уже дала трещину, он грустно смотрит на спящего Шерлока и нежно целует в щёку.
После встаёт и, молча одеваясь, оставляет записку и уходит.
Холмс просыпается утром в одиночестве, отмечая, как опустошённо себя чувствует за долгое время и еле как встаёт на ноги. Подходя к столу, он замечает на нём записку и грустно смотрит на рассвет.
Он понимает что Уильям больше не придёт.
Всё же, в этом мире, для их чувств места не было, и вероятно никогда быть не могло.