Имя нынешнего генерала махаматры уже давно не могло перестать быть обсуждаемым в малых братиях [группа людей, объединенных общей профессией или социальной средой], в болтовне по времени студенческих выпивок да подчеркивания достижений обучения – на фоне главы матр они всегда казались до абсурда незначимыми.
Как и его прозвище: ни для кого не было секретом, что и псевдоним “Господин Шакал” принадлежал Сайно; его стиль игры в “Священный призыв семерых” очаровывал внимательностью к слабостям противника и скоростью матчей, и время, проведенное с ним за картами, всегда мгновенно подходило к его победе с ощутимым отрывом. “Не стоит недооценивать Господина Шакала”, – ходило местное предание в студенческом кафе Пуспа, только вызывая нервные смешки и улыбки у посетителей, знающих на личном опыте страстный и игривый взгляд рдяного цвета, обращенный к игроку, при подбрасывании дайсов в воздух легким и набитым навыком движением.
– Ты действительно хочешь сыграть против меня? – в голосе прослеживаются вплетенные в него нотки удивления, подобно похожего и ожидать никогда не следовало – щеки Сайно даже чуть порозовели, а уголки губ тронулись, изображая неловкую улыбку. Студент Амурты поднял взгляд от книги, которую старался внимательно читать (однако в компании с генералом махаматрой это было то еще испытание), изогнув бровью, не осознавая такой яркой и необычной реакции его хорошего друга.
– Почему бы и нет? Ты сам упоминал, что твоими близкими друзьями считаются те, что знают правила игры и могут посоревноваться с тобой. Думаешь, не созрел я для такого громкого звания? – Тигнари устало подпер щеку ладонью, держа другой страницу, которую пытался прочесть, но наблюдать за редкой сценой – смущением генерала махаматры – ему подобало более, чем тщетная попытка вникать в скучно-научную литературу. Сайно не проронил ни слова, пока, не моргая, следил за пленяющим взгляд медленным движением пушистого хвоста из стороны в сторону – на лице фенека мелькнула лукавая ухмылка с легким трепетом края уха.
– Нет, – зрачки генерала махаматры расширились лишь от осознания начала неверной формулировки ответа; он поднес кулак к губам и тихо кашлянул, – точнее: не предполагал, что тебе это будет интересно. Меньше всего я хотел навязываться.
Тигнари издал тихий, ласковый смешок: воистину чудесное зрелище открыто пред его пытливым взором, – твои рассказы и стратегии в болтовне между делом, считай, подкупили. Потому я рад научиться.
Сайно таил безмолвие, и, зная своего знакомого, фенек мог догадаться, о какой вариативности ответа тот размышлял: это мог быть и серьезно настроенный ответ, а мог быть и остро-красивый каламбур, что сбавил бы стороннее смущение. Однако генерал махаматра не проронил ни единого слова, крепко удерживая ладонь на совсем новеньком чехле с картами, подобно сомневаясь между мелькающих в его взгляде мыслей. В мгновение ока перед носом Тигнари, прямо в его книге, как закладки, оказались три активные карты, а Сайно раскладывал новую колоду своему приятелю из собственных запасных карт, стараясь уравнять их силу.
– Мы можем и позже сыграть, когда я приобрету собственную колоду, – чуть склонив голову, проговорил студент Амурты, рассматривая мелькающие в тщательном перемешивании карт изображения.
– Нет нужды. Существует слишком много потенциальных и теоретических противоречий в том, что ты согласишься в следующий раз и будешь пребывать в схожем на это настроении, – генерал махаматра удерживал между пальцев карту с символом оружия, вложив ее в середину временной колоды Тигнари, – тем более, есть ли смысл упускать шанс, пока атмосфера располагает? Нет ничего прекраснее, чем партия в “Священный призыв семерых” в прохладный летний вечер после работы.
– Досуг должен расслаблять, позволяя отдохнуть и набраться энергии для дальнейшей деятельности, как поэтому не рекомендуется некоторым студентам Харватата не рекомендовано знакомиться с литературой, написанной на изучаемых на их нынешних дисциплинах языках, – после взятой паузы фенек смурно фыркнул на свои только что высказанные слова, анализируя, с какой решимостью Сайно ранее пояснял личную позицию в этой теме. Генерал махаматра сложил руки на груди и изобразил замысловатую усмешку, подобно подумал о некоем определенном после высказанном Тигнари совете, однако тот не предал этому жесту требуемого для изучения значения и продолжил свою мысль, – но, кажется, даже после тяжелого физического и умственного труда ты не прочь потратить еще немного энергии на подход к определенному игроку и изучение его тактики и метода игры, ведь все твои победы зарегистрированы как раз в вечернее время.
– Иначе: похожая деятельность, в которой я преуспеваю, только заряжает меня энергией, – генерал махаматра издал смешок, ведь заметил странный взгляд студента и приподнятую в озадаченном выражении бровь после услышанного, – учебник по морфологии растений тебе не поможет, можешь его уже убирать.
Тигнари цокнул языком, но к словам прислушался; он поднял свою временную колоду и стал рассматривать изображения на картах и рубашку, отметив для себя, мысленно, их эстетически приятный внешний вид. Фенек шумно взмахнул хвостом, позволив выпасть из шерсти нескольким застрявшим в ней листочкам, дополнительно держа в голове мысль вычесать ее после раунда в игре. Сайно следил за каждым движением и изменением мимики своего соперника почти затаившись (студенту пришлось даже прислушиваться к стороннему дыханию), ожидая определенной реакции или наводящих к объяснению правил вопросов. “Он выглядит очарованным”, – побоялся проговорить вслух Тигнари, обратив внимание и заметив во взгляде генерала махаматры этот самый игривый и страстный блеск, о котором частенько шепчутся неугомонные в сборе слухов братии.
Сайно, как оказалось, очень даже неплох в объяснениях. Конечно, не обошлось без нескольких по первости неосознанных игр со словами, но фенек лишь улыбался про себя после их озвучки, и все же безопасности ради прикрывал губы внешней стороной ладони, держащей активные карты, которые вскоре будет использовать. Тигнари лишь надеялся, что его активно виляющий хвост не слишком шумит за его спиной, когда генерал махаматра, объясняя, по случайности касался студента – что держал в свободной руке карты поддержки – после извиняясь на пониженных тонах и неловко отводя взгляд лишь на короткий момент, позволяя взять себе паузу и собраться с мыслями, дабы позже продолжить, выдерживая вежливый тембр голоса.
Несмотря на то, что Сайно почти не менялся в выражении лица, его глаза, как открытая перед носом Тигнари книга, выдавали весь спектр эмоций и раздумий: кажется, если фенек настойчиво и нахально приглядится, то умудрится прочитать в них целостные предложения. В рубиновом взгляде то мелькало некоторое обожание, то неловкость, и уголки губ слегка дрожали, хотя голос оставался в меру строгим, без излишнего трепета. Фенек усмехался и редким случаем подпирал щеку ладонью, наблюдая, изменится ли что-то в языке тела генерала махаматры от этого действия, но к собственному огорчению осознавал, что тот старательно не обращал на это требуемого студентом внимания. Когда Тигнари уже показно схватил Сайно за запястье и приблизил его руку к себе, забирая из нее карту, то заметил, как в глазах рдяного оттенка от неожиданности сузились зрачки, а после так же внезапно расширились.
– Любопытно.
– Что “любопытно”? – фенек закусил губу, когда осознал, что проговорил ранее свои мысли вслух и теперь ему задали закономерно рожденный вопрос. Он ощутил покалывающее тепло на скулах и перевел взгляд на карту, что забрал у матры.
– Любопытная карта действия. Не против, если я возьму ее в свою временную колоду? – безусловно, по скрещенным на груди руках, Тигнари понял, что ему, очень даже ожидаемо, не поверили, однако он все равно получил легкий кивок головой и смущающим способом выпрошенную – и на самом деле ему бесполезную – карту.
В пробной игре атмосфера моментально стала более затейной.
Тигнари поначалу не понимал, поддавался ли ему Сайно, или удача в этот раз была на его стороне – и только ошарашенное выражение лица генерала махаматры, когда студент легкой рукой вытащил семь дайсов одного элемента, уже говорило о многом. Большую часть тренировки матра выглядел смятенным, и, с закушенной нижней губой, уже не так смело, как в самом начале, использовал карты поддержки, излишне осторожничал и косым взглядом осматривал неудачный набор собственных дайсов, действительно боясь ошибиться и потерять из-за этого удобную возможность занять выигрышную позицию. Когда наставала очередь фенека, тот ощущал, как настороженно-жгучий взгляд матры следит за каждым движением его ладоней, содроганием ушей и положению хвоста, подобно стараясь предугадать действия. Тигнари это показалось крайне забавным, и стоило только специально темной шерсти коснуться оголенной острой коленки под столом, как его соперник едва покраснел и опустил глаза на собственные карты, подобно оказался пойманным за особенно наглым действом.
“Занятно”, – студент не допускает одну и ту же ошибку дважды и, подкинув дайсы – пусть и не так ловко их поймав, ведь один закатился под стол, уже активнее завилял хвостом, демонстрируя игривую ухмылку, когда ему передали в руки потерю, проговорив выпавший элемент томным тоном голоса.
– Никогда не рассчитывал, что понятие “новичкам везет” однажды прочувствую на самом себе, – с легким смешком проговорил Сайно, с нервной и слабой улыбкой бросая взгляд на вновь неудачно выпавшие дайсы.
– Тут скорее дело в удаче, нежели теории потока [Одна из теорий, что объясняет, почему новичкам действительно может везти. Подразумевает концентрацию внимания только на одной задаче в конкретный момент]. С твоим набором элементальных дайсов я бы и сам проиграл на втором же раунде; да и у нас пробная игра, уверен, свое мастерство ты покажешь в дуэли, – Тигнари растягивал слоги, подняв с игрового стола активную карту генерала махаматры – ту, что только что победил – прикрыв ей хитрую ухмылку, кокетливо улыбаясь сопернику яшмовым пронзительно-прищуренным взглядом.
Сайно вздохнул, увидев, как соперник аккуратно исхитил его активную карту и использовал похожим образом, теперь более понуро обратив внимание на свою ситуацию за карточным полем – было ли проще принять собственное поражение или попробовать бороться до самого конца? Наблюдая за нынешним поведением студента напротив него, генерал махаматра не мог прийти к определенному решению: хотелось понаблюдать, как дальнейше будет вести себя Тигнари, с другой стороны – проще перейти к серьезной дуэли и продемонстрировать свои истинные умения и сметливость. Матра закусил губу, и в его задорном созерцании фенек замечал резко изменившийся настрой; и даже пушистый хвост, столь нагло покоящийся на коленях генерала махаматры да в кончике отбивающий ритмичную дробь по бедру, кажется, перестал того смущать. Край длинного лисьего уха чуть содрогнулся: может, на столе ситуация разворачивалась в пользу Тигнари – выигрышную позицию определенно перенял Сайно.
Может быть дело было в том, что генерал махаматра оставил ласково-дразнящий поцелуй на самом краю активной карты Тигнари, когда вернул ее временному владельцу прямо в руки?
Студент с особенным азартом на сердце замечал, как атмосфера между ними в момент изменилась, и в ней более не присутствовало ощущение превосходства над соперником. Тигнари даже в мгновение позабыл, что они играли в “Священный призыв семерых” – его взгляд был на другом сфокусирован, и смущенно он осознал, как нагло смотрел на генерала махаматру только когда ему вложили в ладонь дайсы и стакан, невзначай взволновав ласковым движением чувствительную бархатную кожу, когда чуть грубоватые на ощупь пальцы нежили с секунду тонкое запястье; а длилось, словно, вечность, что фенек и глаз поднять от собственных рук, сперва, даже не мог.
– Подбрасывай дайсы и начинай свой ход, – проворковал ласым тоном Сайно, и очаровательный слабый румянец на его скулах только и нудил студента, наконец, сосредоточиться на действительности, а не только на правдоподобных грезах.
И движения Тигнари вмиг стали смешно-неуклюжими, что изображенная на тонких губах матры слабая улыбка никак не пропадала, и лишь обратно: когда фенек точным движением края хвоста подкинул падающий дайс в сторону Сайно, тот перехватил и тихо рассмеялся с мгновенной реакции, нарочито удерживая кость меж пальцев – с гранью, на которой изображен дендро элемент.
Да и фенек никак не мог перестать смотреть на сноровистые движения рук противника, но уж подавно без былого смущения – лишь с характерной лисьей ухмылкой.
Ныне казалось, что никто из них толком и не играл, – это если наблюдать со стороны.
Отчего-то постукивания игральных костей напоминали выразительное пульсирование в ушах, а легкое и игривое подмигивание, при розыгрыше карты таланта, казалось несуществующим действом со стороны генерала махаматры по отношению к студенту. Гласят, что “Господин Шакал” – страшнейший противник в “Священный призыв семерых”, и Тигнари только задавался вопросом: все ли его противники испытывали схожую на сердце пылкость и порыв, пока, по ощущению, скулы горели алым (хоть и не особо видимо в вечернем сумраке)? Фенек едва слышно, разбито выдохнул, перебирая свои карты поддержки.
– Ты был прав, упомянув, что дело не в теории потока, – произнес Сайно спокойно и, подобно, подстрекнувши, поднимая свою, побежденную, активную карту со стола, – тебе определенно затруднительно сейчас сосредоточиться на игре, уже столько ошибок допустил в сравнении с тренировочной игрой.
– И это слова “Господина Шакала”, сразу же после того, как он убрал с игрового стола вторую свою активную карту в дуэли с новичком? – подметил особой, сардонической окраской голоса Тигнари, подперев острый подбородок внешней стороной ладони; былое устойчивое виляние изящного хвоста за его спиной, стоило произнести эти слова, вернулось.
Он ведь был более, чем прав, и в другой похожей ситуации генерал махаматра испытал бы издирающие его стыд и смущение; однако проиграть новичку – Тигнари – для Сайно чудилось победой, в своей, определенной, степени.
Слабый, изнуренный смешок, а за ним последовали тихие слова о принятии проигрыша: студент Амурты на месте своего противника поступил бы абсолютно также, не оставив тому и минимального шанса на выигрыш. Но генерал махаматра продолжал смотреть на Тигнари этим страстно-жгучим взглядом, как и упоминалось в слухах, дошедших до чувствительных, мягких ушей фенека – а тот, подобно, ожидал нечто определенного с его стороны. Студент чуть прикусил нижнюю губу и опустил на край игрового стола глаза, пробормотав "Хорошая игра".
– Какие чувства переживает первый человек, что обыграл меня? – смешливо пролепетал матра, собирая свою колоду обратно, виртуозно перемешивая карты, показно подбрасывая их в воздухе.
Неловкое молчание повисло только на момент, неприятно долго меж ними длившийся, перед тем, как генерал махаматра приметил в розовевшем сумраке бордовый румянец на щеках фенека – и, мгновенно, почувствовал на своем же лице минувший минутами ранее жар; пониженным голосом произнес, улыбнувшись взглядом:
– В следующий раз разыграем серьезную дуэль в более располагающем атмосфере месте, – Тигнари, озадаченный, приподнял одну бровь, однако по невесомому трепету в краю уха читалось его осознание предложения.
Фенек ухмыльнулся и, схватив генерала махаматру за запястье так, чтобы приблизить того прямо над столом, за которым они сидели, к себе, проворковал, в плюшевые губы его напротив: "К следующему разу я принесу свою колоду. Подготовься ко мне получше".
“Господин Шакал” признал, что искусный навык профессионального игрока – уметь проиграть в нужное время.