— Это не смешно, — сказал Фукузава даже прежде, чем отставил в сторону стул и сел.
Мори захлопал глазами от удивления. Отложил в сторону нож, а вилку вонзил в недоеденный стейк.
— Я думал, вы жаждите очной ставки, а не упрекнуть меня в недостаточном чувстве юмора, — промокнув губы салфеткой, заметил он, наблюдая, как плавно, как удивительно изящно Фукузава садится.
Все, что касалось движений, неважно чем — мечом или веником — он делал с невероятной харизмой профессионального убийцы. Хотя и отрицал собственные таланты.
— Ваше чувство юмора придется отмывать с нового ковра... не знаю какими средствами.
В другой ситуации Мори бы даже задумался. Ему иногда требовалось время, чтобы вспомнить одно-другое название чистящих средств или сообразить, в чем именно его обвиняют. Но глаза Фукузавы великолепно справлялись с его недостаточным красноречием, дополняя отсутствие в диалоге слова членовредительским взглядом.
— Я могу прислать вам...
— Не стоит больше.
— ...отряд чистильщиков, — уронил Мори, заканчивая столь грубо прерванную фразу. — Они регулярно избавляются от следов крови. На самых необычных и трудно оттираемых поверхностях.
Фукузава молчал. Он даже не взглянул на меню. Он не взял салфетку, чтобы расположить ее себе на коленях. А на его, выражаясь современным языком, аутфит официанты и вовсе таращились, как на нарушение всех возможных правил приличия.
— Мне не нужны чистильщики. Мне не нужна больше кровь. И все, что ее выделяет.
— Не думал, что вы захотите избавиться от костного мозга в столь молодом возрасте, у вас вроде не было причин...
— Мори-сэнсэй. — Фукузава с грохотом обрушил руку на стол. Он не пытался ударить — всего лишь сдерживал бушующую в нем ярость. Но приборы звякнули, а из вазочки вода выплеснулась прямо в недопитый кофе. Мори поморщился. Откинулся на спинку стула и заглянул Фукузаве в глаза:
— Серьезно, так серьезно. Но что вы еще ждали от опасного мафиози и главаря огромной криминальной организации?..
...Подарки стали приходить почти сразу. Ну то есть, спустя пару лет после их ссоры. Фукузава даже не удивился первому, что нашел у себя под дверью: в железной плотной коробке лежала не бомба, Мори не стал бы убивать его так примитивно, а отрубленная человеческая рука.
Фукузава подавил приступ тошноты, увидев чужую часть тела. Отвращение вызывало не то, что это было тело, а то, что его отрубили — и прислали под дверь.
Рука была отпилена выше локтя прямо вместе с рукавами аляповатой рубашки с пальмами и бежевого пиджака. На среднем пальце блестело слегка заляпанное кровью и грязью кольцо с огромным нефритом.
Фукузава устало вздохнул, набирая номер знакомого офицера полиции.
Отпечатки пальцев указали на главаря мелкой банды. Фукузава еще подумал, что Мори теряет хватку: раньше-то он славился убийством шишек покрупнее. Но эту мысль пришлось придушить: уж слишком сильно от нее тянуло самим Мори.
Фукузава списал это на шок: не каждый день Портовая мафия присылала ему такие откровенные угрозы.
...За десять лет их накопилась практически дюжина. Отрубленные пальцы, руки, один раз Мори прислал ему ступню, а однажды по зиме Фукузава получил в пластиковой розовой коробке из-под конфет бережно упакованное в вакуумный контейнер сердце.
«И что он собирался этим сказать? Вырежет мне сердце своим скальпелем? Или что я бессердечный?» — подумал еще тогда Фукузава, переворачивая страницу календаря на пятнадцатое число второго месяца — уходя с работы, он предпочитал устанавливать календарь на следующий день, чтобы утром сразу видеть правильную дату.
На самом деле угрозы не были такими страшными. И Мори старался приводить их в исполнение, время от времени подсылая к нему своих бойцов. Все они, конечно, промахивались и не могли дать ему отпор. Иногда Фукузава даже начинал думать, будто пункт «убить Фукузаву Юкичи» входит в некий обязательный перечень для вчерашних новобранцев.
К тому же с возвращением частей тела и органов в руки закона у Фукузавы тоже не возникало сложностей: его, как жертву чужих жестоких насмешек, никто не подозревал; а связи, готовые заняться расследованием, за годы у него накопились многочисленные и прочные.
Но вчерашний презент, двенадцатый по счету, вывел Фукузаву из себя.
Мори прислал курьера, который, войдя в квартиру, сбросил контейнер на ковер. Не слишком удачно. Крышка открылась, содержимое выпало, а Фукузава едва успел поймать несчастного мальчишку, свалившегося от ужаса в обморок.
Это переходило любые границы. Даже если курьер и относился к Портовой мафии, Фукузава считал, что играть с его жизнью и самочувствием Мори никто не давал особого права. Иначе чем он, кичившийся своими достижениями на посту босса, отличался от жестокого и неразумного предшественника?
Фукузава сам назначил ему встречу, чтобы озвучить все это в лицо. За словом в карман он не лез.
Мори слушал его, сцепив в замок руки и уложив на них подбородок. Он улыбался, слегка кивал. Хмурился и выражал неодобрение.
Каждая его эмоция была пропитана искренностью, и постепенно запал Фукузавы остыл. Он вдруг остро почувствовал, что сидит в дорогом, слишком дорогом ресторане, перед Мори, одетым будто на венчание — в белое; и даже без Элизы. И при этом Мори смотрит, не отрываясь, внимательно, как когда-то в прошлом, когда Фукузава что-то говорил, а Мори вслушивался и ловил каждое слово. Этот взгляд еще тогда проникал ему в душу. Сейчас Фукузава и вовсе почувствовал себя им распятым.
— Воды?
— Воды, — хрипло ответил он. — И перестаньте смотреть с издевкой.
— О. — Мори жестом подозвал официанта. Посмеялся. — Прекратите, Фукузава-доно. В этом нет ни капли издевки. Я просто удивлен тому, как вы умудрились свести воедино то, что я совсем не подразумевал. А, кстати, вчерашний ваш гость, Фурута Ичиго, вы знаете, его ведь наняли убить вашего любимого помощника. Как его? — Мори прищурился, отворачиваясь на миг: — Воды. Куникада, кажется?
— Куникида.
— Верно, верно.
Фукузава пожал плечами: полиция забрала аккуратно вырезанные почки и печень на экспертизу, но еще не прислала результатов. Ни подтвердить, ни опровергнуть слова Мори он не мог.
— Так что... что вы ждали от опасного преступника в качестве подарка? Может быть букет цветов?
Фукузава зло дернул головой. Говорить с Мори порой не мог человек даже с самым сильным терпением: его отвратительное чувство юмора лишало любой диалог серьезности.
...Мори то и дело возвращался к разговору, произошедшему всего неделю назад. Он вдруг понял, что намеки для Фукузавы оказались... менее очевидными. И странно, что он не догадался раньше.
Но в этот раз Мори действовал умнее.
Костный мозг он бережно извлек и переложил в куда более прочный контейнер — теперь у корпорации его имени имелся более надежный поставщик ценного медицинского оборудования, чем предыдущий. Оплошность курьера сыграла на руку бизнесу: новый бизнес-партнер должен был обойтись Портовой мафии на сто тысяч йен дешевле.
Сам контейнер Мори упаковал в коробку побольше, перевязав его с третьей попытки достаточно аккуратно красной лентой.
Букет с винно-красными розами должны были доставить отдельно. А записку Мори надеялся передать лично. На тот случай, если потребуется объяснять, что именно значит «вы нравитесь мне, Фукузава-доно» — на практике.