Чудо

– Помнишь, я у тебя когда-то спрашивал, веришь ли ты в родственные души? – спросил Кавех одним тёплым вечером.

–Отдаленно, – отозвался Аль-Хайтам, – а что?

– Мне интересно… за всё это время… твой ответ не поменялся?

    Этот вопрос мучил Кавеха на протяжении долгого времени.

– Нет, не поменялся.

    Кавех тут же стушевался, прямо как когда он услышал ответ и в первый раз. Всё в их жизни шло довольно гладко, и не на что было жаловаться: жизнь с возлюбленным под одной крышей – это ли не причина для счастья? Но порой расхождения в значимых, на первый взгляд, вопросах, не давали покоя обоим мужчинам. Временами Кавех переносился в воспоминания о тех днях, когда они уже были друзьями, но когда ещё не настало время их столь долгого расставания.

    В день, когда он решил задать вопрос о родственных душах Аль-Хайтаму, они вместе отдыхали в одной из беседок Пардис Дхяй. У обоих юношей было приподнятое настроение.

    Кавех воодушевленно смотрел на Аль-Хайтама, который делал заметки в своем исследовательском журнале. Романтик по своей натуре, Кавех размышлял о том, может ли найтись на всём континенте единственный человек, который будет подходить кому-то безоговорочно. И глядя на своего товарища, он подумал: «Да, пожалуй, может».

«Там я Чудо нашел…»

    Подгадав момент, когда Аль-Хайтам отвлечется от своих записей, парень задал такой важный для него вопрос.

– Хайтам…

– Хм? – он поднял взгляд на друга.

– Скажи, а ты веришь в существование связанных родственных душ?

– В то, что в мире есть один человек, который станет «Тем самым»? Нет, в это я не верю.

«Мне сказало оно, что нет никакого чуда…»

– Хмпф! – фыркнул Кавех, недовольный таким ответом, - а я верю.

- Действительно считаешь, что среди тысяч людей на континенте есть кто-то, кто был создан специально для встречи со своей идеальной частичкой?

– Представь себе, да! Именно так и считаю, – сбивчиво и уже раздраженно говорил Кавех, почувствовав в душе непонятную горечь.

– Какова же тогда вероятность встречи с таким человеком?

– Знаешь, для такого сухаря, конечно, маленькая! Но если суждено встретиться, то люди встретятся.

– Я всё же считаю, что это невероятная идея.

    Кавех не стал продолжать очередной спор. Сейчас ему не хотелось доказывать свою правоту, не хотелось доказывать неправоту Аль-Хайтама. Он погрузился в свои мысли.

    «Ведь не может быть так, чтобы люди, которые на самом деле являются родственными душами, верили в противоположные концепции этих самых родственных душ?», – роились в голове Кавеха мысли, - «Может, я и ошибся насчёт него, и если это так, то вероятность встретить настоящую родственную душу, действительно стремится к нулю».

«Я поверил ему, ведь нельзя не поверить Чуду»

    После этого разговора Кавех смотрел на Аль-Хайтама слегка по-новому, но они всё ещё были лучшими друзьями и не переставали общаться, и, конечно, спорить тоже.

    Порой он бродил в одиночестве по окрестностям города и был с головой поглощён своими мыслями, не замечая ничего вокруг. Разве что иногда, приближаясь к окраинам города Сумеру, разглядывал пейзажи, но после неизменно возвращался к прежним волновавшим его темам.

    О, как бы Кавеху хотелось, чтобы на его вопросы просто появились ответы! Но этого не происходило. Вместо ответов в его голове возникали образы. Слегка прикрыв глаза, он представлял, как было бы славно просто отбросить все тревоги и волнения, точно те самые безумные учёные, по рассказам предающиеся невероятным снам под действием трав. Он представлял, как уносится от своих забот на маленькой лодке, сквозь джунгли и заросли леса, через грозное рычание тигров Ришболанд и мелодичный свист сидящих на деревьях сумеречных птиц. Мир вокруг него живёт, а сам Кавех просто… просто получает ответы на свои самые сложные вопросы. На те, для которых истины на самом деле не существует.

«Хотел бы я под дождем плыть под арки радуг

И знать всё так, как должно быть, всё так, как надо…»

    Проводя своё свободное время в библиотеке, Кавех начал импровизированное личное исследование. Украдкой, хоть стыдиться и было нечего, он пролистывал классические книги с историями любви и дружбы, братства и товарищества. Среди них были и детские сказки, и лёгкие романы из дальней страны, и легенды, передающиеся от поколения к поколению. И всё для того, чтобы узнать, как же называют герои и авторы в книгах самых близких людей. Считают ли они встречу с главным спутником жизни предначертанным событием, или всё же обыкновенным стечением обстоятельств, независящих от воли судьбы?     Найденные книги представали в глазах юноши эталоном, и всё же… Только сильнее запутывали. Нигде не было однозначного подтверждения его убеждениям, точно так же, как не было и опровержения.

«Спустя мгновенье засомневаюсь в потоке мнений…»

    «Да что же это такое!», – пронеслось у Кавеха в голове. Он положил очередную книгу на стол, на котором уже красовалась приличная стопка других, уже просмотренных произведений.

    «Нет, ну это же решительно невозможно», – раздраженный тем, что он ни к чему не пришел, молодой человек откинулся на спинку стула и стал нервно качать ногой.

    «Какая, к чёрту, разница, что там пишут кучи людей…»

    Открыв альбом для заметок, он слегка неровным почерком стал выводить строки.

    «Поиск ни к чему не привёл. Пора заканчивать штудировать все эти сказки.

    Оказалось, что для меня ничего не поменялось с морем прочитанных иносказаний, мои убеждения всё также крепки, как и до начала бестолковых рассуждений. Я хочу ребячески верить в то, что существует образный идеал. И пусть тот, кого я считал оным… со мной не согласен. Быть может, я его ещё не встретил. Но верю, что родственные души неразрывно связаны в этом мире».

    Запись от этого дня обрывается.

«Еще мгновенье — и точно знаю, что нет сомнений»

    С момента их разговора и всех размышлений прошло немало времени, они успели рассориться в пух и прах и снова помириться.

– Ты чего приуныл, Кавех? – не смог не заметить резко появившуюся рассеянность собеседника Аль-Хайтам. Конечно, он понимал «чего», но ему хотелось, чтобы он сам поделился своими мыслями.

    Кавех, в свою очередь помолчал, словно не уверенный, стоит ли поднимать, казалось бы, давно закрытую тему. Однако всё же решился.

– В общем, – начал он, и Аль-Хайтам внимательно на него посмотрел и коротко кивнул, давая понять, что слушает его, – ну, у нас же сейчас всё вроде как хорошо.

    Аль-Хайтам снова кивнул, на этот раз выражая согласие.

«Продолжай», – словно говорил его взгляд.

– И я вспомнил, как однажды спросил у тебя, веришь ли ты во всё это… с родственными душами. Не знаю, почему вспомнил, просто мы в итоге всё равно вместе. Подумал, вот, какая судьба шутница. И… меня твой ответ так задел.

    На этот раз вместо кивка Аль-Хайтам слегка нахмурился и прищурился, словно теперь он глубоко о чем-то задумался. Кавех продолжил говорить.

– Задел, потому что я был уверен, что если люди предназначены друг для друга, то и убеждение в этом у них должно быть одинаковым, иначе всё разваливается, и эта идея не имеет никакого смысла, совершенно. И сейчас задел. Потому что глядя на тебя сейчас, я всё ещё уверен в том, что ты моя настоящая родственная душа.

«Там я Чудо нашел…»

    Последние слова он проговорил чуть тише, чуть сокровеннее. Кавех старался сохранять твёрдый и уверенный тон, но голос подводил его и Аль-Хайтам всё равно уловил смущение.

– Каве… Знаешь, я тоже об этом думал. Но эта мысль не отпечаталась в моем сознании так сильно, как у тебя.

«Мне сказало оно …»

    Теперь он замолчал, пытаясь подобрать правильные слова. Настала очередь Кавеха сосредоточиться в попытке уловить его мысль. Аль-Хайтам взял за руку нахмурившегося Кавеха, будто без этого он бы убежал, так и не дослушав.

– Я всё ещё не считаю, что родственные души, скажем, предначертаны друг другу судьбой. Что они связаны неразрывной нитью и вся подобная нелепица, - он чуть крепче сжал руку молодого человека, - но я пришёл к выводу, что верю в то, что они есть.

    Кавех удивлённо вскинул бровями.

– Я верю в то, что люди становятся родственными душами в процессе общения.

    Напряжение в теле архитектора спало. От недоумения плечи словно упали вниз.

– Видишь ли… единство людей, стало быть, не должно зависеть только от того, что какие-то высшие силы заставляют их тянуться друг к другу. Мне не нравится такая мысль. Сейчас я думаю, что родственными душами могут называться те, кто прошёл вместе определённый путь. Если они выдерживают его, если находят силы не потерять, не порвать, не испортить связь, несмотря на трудности… Это родственные души.

    В наступившей ненадолго тишине оба мужчины переосмысливали те узы, которыми они связали друг друга.

– Каве, – продолжил он, – я не знаю, как тебе кажется, но на мой взгляд, мы вместе прошли немалый путь. И я смело могу назвать тебя своей родственной душой.

«… что нет никакого чуда…»

    Кавех растерялся от того, что ему только что довелось узнать.

– Прости меня, – сказал Аль-Хайтам.

– Что?

– Ты так волновался из-за моих слов. Я даже не мог предположить, что именно это так больно ужалит. И мы столько времени не могли объясниться.

– А… да… я прощаю тебя, Хайтам. Хотя тебе и не за что просить прощения, не беспокойся. Спасибо тебе… Я очень рад, что мы поговорили.

– И я тоже рад. Пожалуйста, если тебя что-то тревожит, рассказывай. Видишь же, как всё решается.

– Спасибо, – пробурчал Кавех, присаживаясь ближе к Аль-Хайтаму и утыкаясь носом в плечо.

    В таком положении светловолосый юноша умудрился задремать. Когда кончились сумерки и ночь накрыла крыши домов, Аль-Хайтам легонько потрепал его за плечо.

– Эй, вставай. Перебирайся отсюда в постель, на диване негоже засыпать. Спина болеть станет.

    В ответ он получил мычание. Но вдруг Кавех встрепенулся.

– Мне нужно кое-что в кабинете закончить.

– Завтра закончишь, ты же уже спишь. Пойдем.

– Нет, мне надо сейчас, – с этими словами он не без труда сполз с дивана и зашагал к рабочему столу.

– Попробуй его уговори… вот упёртый.

    В альбоме Кавеха тем вечером появилась новая запись.

«Кто бы мог подумать, что в его душе своеобразная романтика живёт и процветает. Мы глядели на одно и то же, казалось бы, явление, под совершенно разными углами. Как же случилось, что мы пришли к одному и тому же выводу? Пусть так. Пусть он считает, что людей связывает опыт. Пусть считает мои идеи бессмыслицей. Важно то, что даже с разными идеями, мы видим друг в друге одно и то же. Забавный он человек. Даже романтика… рациональная».

«И я поверил Чуду».