Сноходчество

Сампо всегда появлялся изниоткуда и пропадал вникуда. Неуловимый печально известный предприниматель из Подземья все делал бесшумно и незаметно, оставляя за собой лишь витающий в воздухе запах пороха и шахтерской пыли, рассеивающийся от легкого дуновения ветра. Вот только во снах ветра не бывало, и терпкий запах преследовал Гепарда до самого его пробуждения.

Сампо всегда появлялся по собственному желанию, и хотя сны принадлежали Ландау, он чувствовал, что теряет контроль каждый раз, когда дым начинает расползаться по декорациям сновидения. Покорно отдавал бразды правления Коски, ощущая на себе лишь смеющийся взгляд зеленых глаз, не в силах был удержать контроль. Такие сны ничем не отличались от обычных — все тот же калейдоскоп несвязных событий и образов, возникавший от обилия информации, обрабатываемой мозгом. И только навязчивое ощущение чужого взгляда, наблюдавшего откуда-то из темноты, из закулисья сна, не давало покоя. В такие ночи Гепард просыпался резко и подрывался в поисках незваного гостя, подозрительно озираясь в собственной пустой квартире, руками нащупывая что-нибудь, что могло сойти за оружие.

Сампо стал навязчивым образом в голове, и Ландау младший уже оставил попытки избавиться от его присутствия. Он убеждал себя, что тот занимает место в его мыслях и снах только потому, что являлся главным мошенником Белобога. Вот только другие преступники ему не снились. Никогда. Более того, никто еще не смел отнимать у командующего его сны и лишать возможности распоряжаться ими. Это выводило Гепарда из себя, даже больше того факта, что Коски был неуловим для всех Среброгривых Стражей вместе взятых. В появлении его недосягаемой фигуры во снах Гепард явно различал насмешку и убеждал себя, что насмехается над ним его собственное подсознание, и никак иначе — люди ведь не умеют ходить по чужим снам. 

Убеждать себя в этом с каждым разом приходилось все усерднее, а особенно сильная трещина в его уверенности появилась после очередного такого кошмарного сна, когда Ландау пришлось проветрить комнату, чтобы ненавистный запах, от которого чесалось горло, исчез из спальни командующего.

“Только во снах ты не пытаешься меня поймать.”

Фраза гулкой пульсацией отдавалась в голове еще долгое время спустя пробуждение. Это был первый раз, когда навязчивое ощущение присутствия подтвердилось. Голос Коски, в котором сплошь сквозила усмешка, отпечатался на коре мозга Гепарда, наотрез отказывался забываться и до конца дня всплывал в памяти в самые неподходящие моменты.

А потом Ландау, сидя на краю кровати, громко и четко произнес, что не желает больше терпеть пребывание определенной личности в своих снах, до сих пор убеждая себя, что обращается он главным образом к самому себе, а не к невидимому и незваному гостю своей жизни.

И сны с участием Сампо прекратились как по мановению волшебной палочки.

Вот только облегчение Гепарду это не принесло. Теория с подсознанием насквозь пошла трещинами и разбилась о голые факты — Коски действительно приходил к нему собственной персоной, и Ландау ловил себя на мысли, что помимо всех прочих чувств, свойственных испытывать к нарушителям закона, добавилось кое-что еще. Искреннее любопытство узнать причины ночных визитов и — командующий наотрез отказывался принимать эту мысль — печаль от того, что мошенник Подземья так просто перестал его посещать. Маленькая победа, коей эта ситуация казалась изначально, омрачилась  чувством сожаления и разочарования. 

Спустя еще какое-то время Гепард начал осознавать, что откровенно скучает по визитам его ночного гостя. Немыслимо, невообразимо и просто непозволительно, но каждую ночь командующий засыпал с надеждой, что во сне встретится с взглядом вечно смеющихся зеленых глаз, а наутро пытался ощутить хоть малейший намек на запах пороха и пыли, внезапно переставший быть таким ненавистным.

И один раз он даже набрался смелости и сбивчивым голосом, презирая себя за саму фразу и тем более за надежду, что это сработает, предложил Сампо вновь нанести ему визит во сне. Вот только ничего не произошло, ни в ту ночь, ни на следующий день, и Гепард, вдвое униженный таким поворотом событий, честно постарался забыть всю эту невероятно странную ситуацию. Конечно, у него это не получилось. 

Как один из самых ответственных людей во всем Белобоге, он не мог просто так отпустить неразрешенную загадку, тем более, когда дело напрямую касалось его самого, а также самого разыскиваемого преступника города. Поэтому командующий, улучив момент, когда на передовой и в городе могли справиться и без него, отправился в Подземье, сам до конца не осознавая полный план своих дальнейших действий. Оказавшись в нижней части города, где, казалось, все было насквозь пропитано затхлостью и старостью, он не придумал ничего лучше, чем бесцельно бродить по переулкам под настороженные взгляды местных, еще не до конца осознавших новость о возвращении Стражей в их часть города. 

Оказавшись в тупике после продолжительного блуждания, Гепард уже собирался было бросить всю эту глупую затею, приведшую только к появлению мазутных пятен на новеньких форменных штанах, когда в нос ударил до боли знакомый запах, преследовавший его во снах так долго. Перед глазами на долю секунды все помутнилось, после чего за спиной раздался голос:

— Неужели сам командующий Гепард Ландау почтил меня своим присутсивтем? — Теплое дыхание опалило шею командующего, и тот стремительно развернулся, принимая оборонительную позицию.

Но перед взором никого не оказалось, лишь едва заметная дымка витала в воздухе. Невесомое прикосновение чужих пальцев, так неожиданно оказавшихся на талии Гепарда, окончательно сбило его с толку. Он снова развернулся и снова поймал в ладонь только клубы дыма, от которых в следующее мгновение уже ничего не осталось. В воздухе повис запах пороха, в котором Ландау на этот раз различил нотки выделанной кожи и эфирного масла ветивера, от этого голова шла кругом и мысли отказывались собираться воедино. Невидимый взор чужих глаз снова жжением отдавался в затылке, почти забытое ощущение, приносящее на этот раз легкую радость от вновь обретенного чувства.

Из темноты переулка выступил образ Сампо, нечеткий, будто бы сам по себе мужчина состоял из дыма. Гепард инстинктивно напрягся и отступил на шаг назад, к своему удивлению уперевшись в стену, которой до этого там совершенно точно не было. Мир снова стал похож на калейдоскоп сменяющих друг друга образов, совсем как во снах. Нет, он и был во сне. Осознание прошибло Ландау холодным потом, а кожа покрылась мурашками.

— Кажется, ты просил меня снова прийти, так? — Откровенная насмешка, совершенно точно направленная на то, чтобы выбить его из колеи, вывести из себя и заставить смутиться. 

К ужасу Гепарда, он не смог выдавить из себя ни слова в ответ, тело будто сковало цепями, а голос отказался слушаться. Темнота вокруг сгущалась, и очертания улицы поглотило небытие, откуда навстречу вынырнуло две руки в грубых кожаных перчатках. Ландау сильнее вжался в стену, которая внезапно растворилась, превращаясь в темноту, что уже поглотила все пространство вокруг, отчего командующий потерял равновесие и сам провалился в пространство. Последнее, что он успел почувствовать, как пальцы Сампо невесомо провели по скуле Ландау и заложили что-то за ухо.

“Сны — это еще одна реальность.”

Пришел в себя Гепард все в том же переулке от того, что кто-то из Стражей, обеспокоенный состоянием командира, настойчиво тряс его за плечо. Из-за уха на колени командующего упал цветок риса, а последняя фраза еще долго эхом отдавалась в голове.

Гепард со свойственной ему настойчивостью решил во что бы то ни стало разобраться в этом деле до конца. И, уверяя себя, что все это делается только ради разоблачения Сампо Коски, с нетерпением ждал следующей встречи и засушил хрупкий цветок злака в толстой книжке на полке.