Она целует его в шею, сменяя нежность игривым укусом, как ему нравится. И как всё больше нравится ей. Слышит неразборчивый шёпот на чужом языке, через который различает лишь единственно знакомое:
— Моя…
Раньше её неимоверно раздражал статус «добычи». Гордость раз за разом внутренним голосом требовала прекратить всё это, но сердце давало очередной оправданный шанс.
Она зарывается пальцами свободной руки в светлые пряди. Удивительно мягкие, пусть и приведённые её небрежными движениями в небольшой беспорядок. «Как подобает дикарям», — Аделаида улыбается собственным мыслям, а вслух вторит:
— Мой…
Возлюбленный кривится, не привыкший слышать подобное в свой адрес. То ли целует, то ли хватает зубами мочку её уха, заставляя замирать в томном ожидании чего-то большего. Очевидно, чего, только в этот раз он не торопится, как бы из лёгкой обиды на излишне слащавое признание.
Уголок губ Аделаиды ползёт вверх, и следующий поцелуй выходит мимолётным. А нежность снова меняется на укус.