Она оттолкнула руку с полотенцем, с усмешкой предложенным полукровкой. Встряхнула крыльями в попытке хоть как-то высушить намокшие перья, что стали на пару оттенков темнее из-за взаимодействия с водой. Выжимать блузку было бесполезно, поэтому Люция просто её сняла, оставшись в бюстгальтере. С брюками повременила, не решаясь избавиться от них в присутствии Маля.

— Отворачиваться не буду, даже не проси, — от него не укрылись её сомнения. Самоуверенная улыбка заставила Люцию скривиться в раздражении, — тебе не кажется, что смущаться уже слишком поздно?

Она резко остановилась, так и не открыв дверь. Выдержала паузу, крепче стиснув ручку дрогнувшей ладонью, и медленно повернулась, стараясь не опускать взгляд. Мальбонте ничуть не стеснялся собственной наготы, провёл полотенцем по рельефному прессу, стирая блестящие капли, после чего накинул махровую ткань на плечи.

— Меня смущает то, что происходит, — Люция прислонилась спиной к прохладной поверхности двери и скрестила руки на груди. Она не могла пересилить себя и признаться, что боится серьёзных отношений, которых в её жизни было совсем немного.

— А что такого в том, что происходит между мужчиной и женщиной наедине? Обычное дело, — ладонь Маля легла на плечо Люции, огладила влажную кожу и поднялась к приоткрытым губам, — ты сама согласилась быть со мной. Теперь я тебя не отпущу.

Казалось, будто температура в комнате поднялась, заключая в удушающие объятия. Нет. Это были её объятия, и не душили они вовсе — она цеплялась за него в поисках спасения от одиночества, которое настигало вновь и вновь с самого детства. Даровало уязвимость и отбирало право на счастье.

— И не надо.

Не отпускай.