Берхард и Вэйно иногда встречались в целях переговоров и создания планов в Хельсинки или Берлине. Со стороны каждого из них была видна широкая улыбка, кивки и поддакивания — все, лишь бы угодить и своим целям, и союзнику. Не то чтобы эти двое были близкими товарищами, чтобы вместе пить вино и обсуждать новинки литературы и красивых женщин, но военный союз Финляндии и Германии был очень важен для обоих государств: у Германии появился лишний соратник, который мог бы помочь в войне, а у Финляндии — возможность вернуть себе территории, потерянные в ходе Зимней войны.
— Я думаю, что этим солдатам уже значительно лучше, Вэйно. Как там поживает Рюти? — улыбаясь, встает с удобного кресла Шпрее и слегка потряхивает ногами, разминая их перед ходьбой.
— Не интересовался, — кратко отвечает Гельсингфорс, покачивая в руке стакан с водой. — Он ушел с поста президента. Я не думаю, что кто-то стал бы интересоваться им теперь.
— Ушел? — выдыхает Берхард, удивленно вскидывая светлые брови. — Ох, Вэйно. Я волнуюсь за соглашение «Риббентропа — Рюти». Я надеюсь, ты не оставишь меня вот так, с его уходом.
— А если оставлю? Война достигла своего поворотного пункта еще зимой сорок третьего года. Уже тогда пора было прекращать ее и капитулировать.
— О чем ты говоришь? Какая капитуляция, Вэйно? Ох, не шути так больше, пожалуйста, — улыбается Шпрее, слегка махнув рукой.
— Кто сказал тебе, что я шучу? Я не хочу еще больших потерь — мне это просто не надо. Я не думаю, что ведение войны сейчас, когда точно ясно, что ты не победишь — это хорошее решение, — Гельсингфорс легко пожал плечами, скрещивая руки на груди.
— Да что ты такое говоришь! Предашь меня, трус? Бросишь одного? — Берхард стоит против Вейно, расправив руки в стороны и показывая всю свою беззащитность перед финном. — Я не справлюсь без твоей помощи, Вэйно, дорогой.
— Исход войны уже ясен, Берхард, у тебя ничего не выйдет. Прекрасную пляску ты устроил, и я пляшу вместе с тобой в этом дьявольском танце. Довольно с меня этой игры. Я выхожу из войны, Берхард.
— Предатель. Жалкий мерзкий предатель! От кого-кого, а от тебя я такого не ждал. Встань и уйди с глаз моих долой. Живо. Я не желаю тебя видеть, — Шпрее замахнулся для удара, но финн успел отскочить и выйти за пределы кабинета.
Кажется, теперь ему пора домой.
Бывшие союзники уже очень давно не виделись — Берхард как-то сдулся и попытался разорвать со всеми контакты, когда война окончилась не в его пользу. Война Финляндии окончилась еще в апреле сорок пятого, а Берлин боролся до мая. Шпрее был страшно огорчен и разозлен, когда на Рейхстаг водрузили флаг победителя войны — Советского союза. Это был огромный позор для него, для Берхарда Шпрее, который не боялся ничего и никогда, который всегда бился до последнего. Но сейчас, в двадцать первом веке, когда все эти ужасы позади, немец и финн решили встретиться в неформальной обстановке и просто поговорить — не то что бы они были близкими друзьями, чтобы вместе пить вино и обсуждать новинки литературы и красивых женщин, но поговорить, как старые знакомые, они могли.
— Как жизнь-то складывается? Ключом бьет, небось?
— Спокойно все. Тихо, ничего такого. Недавно Бьерг предложение сделал. А у тебя что? — интересуется Вэйно, улыбаясь и покачивая пустой фужер в большой руке.
— Да тоже особо ничего нового нет. Кофе что-то полюбил сильно в последнее время, а в личной жизни никаких новшеств, — отмахивается Шпрее.
— Вообще? — удивляется Гельсингфорс. — Это не очень хорошо, наверное. Нет, ну если тебя все устраивает…
— Меня все устраивает.
— Ну и хорошо.
В воздухе повисает неловкая пауза, которую никто из бывших союзников заполнять не собираются. Так и сидят тихо на балкончике: Гельсингфорс едва уловимо улыбается, Шпрее хмурит брови, пытаясь сосредоточиться на госте, пока за домами заходит солнце.
— Еще что-то? — кидает он, не поворачиваясь к собеседнику.
— Еще вина, пожалуйста, — лаконично отвечает финн, растягивая губы в дружелюбной улыбке и подавая фужер немцу.