Люция прислушивалась к шуму ветра — ночью на территорию лагеря будто бы обрушивалась миниатюрная буря. Шуршала, скрипела, завывала, но не трогала ничего. В комнатке принцессы Ада не было окон, а дверь запиралась до утра, потому она не могла выглянуть наружу. Измеряла напряжёнными шагами скромное пространство или в полудрёме сидела на неудобной кровати — если верить слухам, полукровка назло выделил ей заброшенный грязный угол, в котором лишь чудом не завелись насекомые-паразиты.

Хотя… Мальбонте наверняка был уверен, что одна «паразитка» точно завелась. Самая нежеланная и живучая.

Люция криво усмехнулась, спрятав лицо в руках, которые сложила на подтянутых к груди коленях. Прислонилась спиной к стене, чуть приминая багровые крылья.

Вики Уокер до конца своей никчёмной жизни будет должна ей за эти приключения.

***

Она долго не могла отвести взгляд от разбитого зеркала в его покоях. На краях осколков, издалека напоминающих крупные острые зубья, виднелись тёмно-красные пятна. Очевидно, прежде гладкая поверхность зеркала пострадала не от брошенного в неё предмета — из вещей кровь не пойдёт.

— Знаешь, зачем ты здесь? — голос за спиной заставил поёжиться.

— Если хочешь мне что-то поручить, будь добр запомнить — я ещё не приняла твою сторону, — огрызнулась она, — можешь сколько угодно дурить голову Уокер своим обаянием, а также остальным идиотам и идиоткам, что слепо доверились тебе, но со мной это не сработает.

Он не торопился возражать, ожидая продолжения, и только когда Люция, фыркнув, скрестила руки на груди и отвернулась, заговорил, властной походкой обходя её:

— Мне нравится твоя смелость, Люция, — она в лёгкой заинтересованности приподняла бровь. — Непокорность. Упрямство. Немногие решаются дерзить мне. Единицы выживают после этого, — его губы растянулись в зловещей ухмылке.

— Ты просто ненормальный.

— Не тебе судить меня.

— А кому, если я одна сохранила рассудок и не повелась на твои сладкие речи о равновесии?

— Сладкие? — теперь удивлялся он.

— Да, сладкие. Людишки переняли у нас привычку облачать бесполезные и мерзкие штуки в привлекательную обёртку. Прятать душевное уродство за смазливыми лицами и подтянутыми телами. Придавать красивый смысл бессмысленной околесице.

— Мне нравятся умные женщины. Не будь ты занозой в заднице, я бы, наверное, после победы женился на тебе.

— Упаси Шепфа, — ответила она слишком быстро, допустив мысль о том, что на самом деле это было бы даже интересно.

У неё будет время подумать.

У него будет возможность предложить ещё раз.