- Нель! Лиан! На сегодня игры закончены!

Шумно резвившаяся на лугу ватага детишек прекратила бегать и неохотно принялась собирать игрушки.

 - Да, тетя Эйлита! - покорно закивали два светловолосых мальчугана, отделяясь от компании.

Вообще-то, Эйлита приходилась тетей не им, а их дедушке Ричарду, и даже не столько тетей, сколько женой дяди. Но пятилетних близнецов Лайонеля и Эмилиана это не смущало: тетя Эйлита выглядела всего на тридцать пять лет, и в их детской картине мира вписывалась в рамки тети. Вон дяде Николасу сто десять, но он выглядит всего на шестьдесят, а значит, тете Эйлите тоже можно выглядеть моложе своих лет!

Эйлита за свою жизнь побывала тетей дочери, а затем двум внукам своей сестры, затем сыну и дочери Ричарда, и теперь вот его внукам. Но того, кто называл бы ее мамой, у нее так и не появилось. Сначала они с Николасом не решались, а потом, когда она опомнилась, Николас уже был слишком немолод. С каждым годом он сдавал все больше и больше. Наверное, сказалось пребывание в мире мертвых. Что будет с Эйлитой, когда его не станет?

Лия похоронила Лироя два года назад, тот всегда был хрупким и болезненным. Она не смогла вынести жизни без него – обратилась в чистую силу и слилась с лесами. Иногда в дремучих чащах встречают могущественного духа природы, поразительно напоминающую Дыхание Леса, но прошлой жизни он уже не помнит. Лию проводили с легким сердцем, будто в долгое путешествие, а не на тот свет. Это был очень клейдерский и очень хранительский уход из жизни.

Король и королева Джеверла, когда все улеглось, оборвали контакты с друзьями трагически погибшей дочери. На свет появился Фианит, ее младший брат, никогда не знавший сестру. Официальный разрыв отношений с Джеверлом продлился двадцать один год, а потом Фианит без памяти влюбился в дочь Ричарда и женился на ней едва ли не вопреки воле родителей. Иногда к дедушке Ричарду приезжает погостить его старшая внучка и наследница трона Джеверла – Родохрозит Стоун. Даже с серыми глазами и кудряшками нежно-розового цвета эта тихая молчаливая девочка порой так напоминала Аметист, что Эйлита украдкой вытирала глаза.

 - Тетя Эйлита, а можно нам еще погулять? – Нель подбежал и подергал ее за штанину.

Она нахмурилась, но подбежавший к брату Лиан состроил такую умильную мордашку, что Эйлита сдалась:

 - Походите со мной по парку. Не убегайте далеко!

И двинулась по дорожке. Обрадованные близнецы принялись носиться вокруг, то залезая в кусты, то нюхая цветы, но стараясь не отставать.

Парк был общественным местом – здесь прогуливались пенсионеры, целовались на скамейках парочки, мамаши выводили своих чад. Но еще это было место памяти. Среди деревьев там и сям попадались памятники и статуи, изображающие людей, вещи и события, важные для истории Мейбе. Мраморные, гранитные, хрустальные, бронзовые, титановые, деревянные. Чести быть запечатленными в камне удостоились те, кто руководил когда-то Тектумом, ученые, строители. Лия, участвовавшая в битве за освобождение планеты, тоже получила свое место в парке – ее внуки подарили искусно вырезанную из дерева статую. Аметист и Телларов в парке было аж два комплекта: первые статуи, поскромнее, мраморные, установили их друзья и мейбианцы в память о проявленной храбрости в битве за Мейбе. Вторую скульптурную композицию из чистейшего горного хрусталя, с фонтаном и мраморной беседкой, поставил Фианит Стоун в честь женитьбы на дочери Ричарда.

Остальные герои битвы за освобождение Мейбе не удостоились памятников, потому что пока еще пребывали на этом свете. Все друзья сейчас жили и работали в Алфее. Зельеварение, например, ведет профессор Нейтан. Не тот, о котором все подумали, а Эиен Нейтан. Они все-таки поженились, хотя брак и не был идеальным: Аль не перестал задумчиво посматривать на мужской пол. Однажды они разругались едва ли не до развода, но к сорока успокоились и прекратили метаться. Все они, хранители, достигнув тридцати пяти – годов зрелости, мудрости, расцвета сил, но еще не увядания и старости, перестали меняться с возрастом. Глядя на Лию, остававшуюся молодой и красивой рядом со стареющим и болеющим Лироем, на Эйлиту, у которой Николас после сорока резко сдал, Аль и Эиен наконец-то успокоились и образумились.

Вот у Алисы с Палладиумом все отлично. Палладиум так и ведет в Алфее природомагию, а вместо отданного Эиен зельеварения у него теперь косметическая магия. Алиса, у которой на хранительский дар наложились эльфийские гены, выглядит вообще не старше двадцати пяти, и новенькие порой принимают ее за старшекурсницу. Она заправляет в медпункте.

А Аль семь лет назад внезапно был назначен директором Алфеи. Директор из него нормальный, ответственный. Первым делом Аль перекрасил Алфею в голубой цвет, менее девчачий. После воцарения Аля на посту директора парни в Алфее стали нормой, правда, из-за природной редкости парней-феев их обычно не больше двух-трех на класс. Парней с ведьминским типом магии в Торренуволе побольше, около четверти. Зато Фонтеросса, сломавшаяся под давлением общественности и открывшая прием девушек, сразу перестала быть преимущественно мужским заведением, а в позапрошлом году даже побыла преимущественно женским.

Эйлита махнула мальчишкам и свернула на другую дорожку, восходящую на холм. Нет, Парк Памяти не был печальным местом. Он изобиловал статуями самых разных крыс – свешивающихся с деревьев, играющих в траве, сидящих на скамейках, каменных, металлических, деревянных, реалистичных, мультяшных, крошечных и огромных. Заселение парка крысами началось, как ни странно, с Бренны: узнав, что на Мейбе собираются разбить парк и думают, кому поставить памятники, она прислала двухметровую крысу из титана. Может, она и пошутила, но крысы тоже были важной частью истории и культуры. С Бренной и Киберикой у Мейбе… ну-у-у… Как бы… Эйлита немного побыла наставницей свежеиспеченной хранительницы планеты, растолковав ей общие принципы. Подружками они не стали, но шлют формальные подарки на дни рождения. Они же договариваются от лица Мейбе и Киберики: сначала обсуждают между собой, а потом уже доносят до своих правительств решение, к которому пришли. У них это получается быстрее, легче и без препирательств, в отличие от монархов – сына Ричарда и внучки Освальда. Бренну, ставшую хранительницей планеты, конечно, не стали выгонять в отдельное жилье с пособием: она заняла хорошую государственную должность и придвинулась гораздо ближе к началу очереди на трон, но отказалась от него, чтобы выйти замуж по любви. За Кресса, кстати. Их младшая дочь в этом году окончила колледж на Зените.

Эйлита прищурилась, отыскивая в вечерних сумерках совсем узенькую тропинку. На этом холме никогда не косили траву, и в ветреные дни здесь словно волновалось море. «Море» больше не было бирюзовым: отец Алисы нашел другие виды растений, способные прижиться здесь, и луга стали вполне себе зелеными, разве что очень яркими и сочными, словно трава была еще молодая. И с настоящими, не травяными морями тоже теперь был порядок: Мейбе все-таки заполучила Тританнуса. Нет, сначала они его запугали, впятером продемонстрировав свою хранительскую мощь, пообещали в случае чего позвать на помощь Винкс и заставили поклясться страшной магической клятвой, что он не будет искать мирового господства. А затем уже предложили отдать ему моря и океаны планеты. Он согласился и взялся за работу. В тропических широтах уже даже открылся морской курорт, но ловля рыбы пока под запретом.

Планета стала по-своему уникальным миром каменной магии, где механизмы вырезались из минералов, энергию запасали в кристаллах, все было природное и натуральное. Из техногенного ада она превратилась в популярное туристическое место, совсем как когда-то Колладор, и даже лучше: Колладор просто был дешевым заурядным курортом, где только на пляже загорать, а Мейбе стала уникальным миром каменной магии с богатой историей. У них были и живописные руины, и пещеры, и походы по горам, а экскурсии по метро до сих пор пользовались бешеной популярностью. Эйлита, возглавлявшая министерство туризма, отлично знала, какие доходы приносит метро! В последние годы они ударными темпами строили новые гостиницы для туристов и жилье для тех, кто хотел поселиться насовсем. Работал колледж магии для не-магов, задуманный еще Селеной. Мейбе сейчас была даже прекраснее, чем до оккупации!

Она достигла вершины холма и остановилась на верхней ступеньке лестницы. С этого памятника начался весь Парк Памяти. Честное слово, среди предложенных вариантов был и искусно воплощенный в камне космос, и динамичные композиции, которые, казалось, вот-вот оживут и задвигаются. Но во всенародном голосовании безоговорочно победила нарочито криво воткнутая в землю лопата, которая издалека выглядела так, словно работники парка забыли свой инвентарь и поленились снова подниматься за ним на холм. Автор проекта даже не делал макет – просто притащил лопату и воткнул ее в землю перед комиссией. Лично Эйлите понравился вариант с растерянно разводящей руками Селеной на фоне руин Литиума, какой ее запечатлел тот журнал для знаменитого интервью. Может быть, спустя годы, когда оккупация окончательно сотрется из людской памяти, удастся уговорить людей на этот вариант? Да вообще на любой другой вместо идиотской лопаты!

Ее нагнал один из запыхавшихся мальчишек, приотставших при подъеме на холм. Кажется, Лайонель.

 - Тетя Эйлита! А одна девочка говорит – Некротополиса не существует! – пожаловался он.

 - Так покажи ей его, - посоветовала Эйлита, ткнув пальцем в мерцающую в вечернем небе точку.

 - Ну тетя Эйлита! – насупился Нель.

Снизу донеслись возня и пыхтение. Похоже, Лиан конвоировал сюда неведомую инакомыслящую девочку, чтобы тетя Эйлита сама ее наругала. Небось, туристка, прилетела с родителями. Людская память коротка: за тридцать четыре года, минувшие с битвы с Идрианом, все позабылось. Уже находились люди, искренне не понимавшие, что означает лопата, и пытавшиеся вытащить ее, приваренную к крепко врытому под землю железобетонному основанию. Месяц назад один не сильно обремененный интеллектом таки выдернул ее вместе с основанием, применив магию. Они ему аж шесть штрафов выписали, от порчи паркового газона до осквернения могил.

Шаги стихли в нескольких ступеньках от нее и послышался топот – мальчишки убегали, чтобы понаблюдать за процессом «наругания» с безопасного расстояния.

 - Ну и почему Некротополиса не существует, если вон он, в небе? – не оборачиваясь, спросила Эйлита.

 - Потому что Некротополис перестал существовать тридцать четыре года назад. То, что висит над нами – это Селенхейм, - проинформировали ее хрипловатым, совершенно не детским, странно знакомым голосом.

Эйлита рывком развернулась. Нога соскользнула со ступеньки, и каменная фея шлепнулась на попу, больно ударившись копчиком.

Селенхейм. Селен-хейм. Селен…а.

Только пятилетние, еще по-детски непосредственные Нель и Лиан могли так спокойно отнестись к этой… бр-р-р… девочке. Она была одного с ними роста, но слишком тонкая и костлявая, бледная до серости, закутанная в какие-то полуистлевшие лохмотья, с гнездом растрепанных темных волос. В огромных, на пол-лица, глазищах на светло-серых радужках темнели узкие росчерки не отражающих свет зрачков.

 - Селена! – только и смогла потрясенно выдохнуть она.

 - Да. И нет, - развела руками девочка.

 - Это как? – не поняла Эйлита.

 - Я обладаю всеми знаниями и памятью Селены. Я помню, как создавала новую жизнь, подобную себе, тщательно подбирая каждую каплю энергии. А потом вдруг осознала, что я уже не Селена. Я – та новая жизнь, которую она создавала. Я Никта.

 - Селена, ты…

 - Никта, - спокойно поправила девочка.

 - Никта, - повторила Эйлита, все еще не в силах поверить в происходящее. – Как так получилось… В смысле… Селены… Если Селенхейм, то… А что с Некратой?

 - Атака Идриана причинила непоправимый вред структуре ее… сущности, личности, - наморщила лоб Никта. – Чтобы сохранить все и уцелеть, я могла сделать только одно – встроиться в эту брешь, стать новой сущностью звезды. Мы – Селенхейм, я – Никта Селенхейма, понимаешь?

Эйлита зажмурилась, пытаясь не запутаться в селенных модификациях. Вот оно как! Алю тогда вовсе не померещилось, что погибшая Селена смогла напоследок им помочь! Она и помогла – зная все тонкости ситуации, вмешалась, будучи уже Некротополисом! Селенхеймом! Звездой, в общем!

- Ну, возвращайся, мы охотно примем тебя назад, - оживилась Эйлита, поднимаясь на ноги. – Нужно обязательно показаться киберийскому правительству, просто так, на всякий случай, а потом введем тебя в курс дела… Сын Ричарда не примет тебя прямо вот так первым министром, но…

 - Нет.

 - Нет…? – растерялась каменная фея.

 - Селенхейм ловит информационные передачи. Мониторит Интернет, подключаясь к спутникам. Мы все знаем. Селенхейму не хватало лишь голоса, который озвучит ответ. Но теперь есть я. Я не стану во всем продолжать Селену. Может, у меня лопаты не будет. Может, я буду добренькая и полюблю розовый цвет. Но я сама выберу путь к вершине, с которой смогу вещать перед толпой.

Никта вскинула к небу свои светлые глаза, и Эйлите вдруг показалось, что она сейчас уйдет.

 - Тебе надо поесть! – торопливо выпалила она. – Человечину мы, конечно, не храним, но животное мясо будет!

Никта, к ее облегчению, кивнула.

Каменная фея машинально протянула руку «ребенку», и, спохватившись, одернула ее. Ох уж этот инстинкт вечной «тети Эйлиты»! Не стоило обманываться внешностью Никты: у нее за спиной были двадцать три года Селены, а еще тысячи, миллионы, миллиарды – Некраты.

Они двинулись вниз по ступеням. Сзади пристроились притихшие, изумленные Нель и Лиан. Из всего разговора они поняли только то, что тетя Эйлита не наругала плохую девочку, а наоборот – плохая девочка сама за что-то наругала тетю Эйлиту.

 - Ричарда, наверное, надо как-то подготовить, - задумалась каменная фея. – Ему же с сердцем плохо станет! Вместо того, чтобы радоваться твоему возвращению, будем плакать на его похоронах. Сначала покажемся его сыну Михаэлю и решим, как быть…

 - Ричарду же еще даже семидесяти нет, - усомнилась Никта.

 - «Дети Тектума», - вздохнула Эйлита. – Те, кто во время оккупации был ребенком или подростком, теперь умирают в пятьдесят-шестьдесят лет. Ричард еще долгожитель, но с ним лучше поаккуратнее…

 - Да, по итогам позапрошлогодней переписи живых свидетелей оккупации осталось всего двести семнадцать человек, - согласилась Никта. – Если считать вас с Николасом – двести девятнадцать.

 Эйлита впечатленно кивнула. Похоже, Селена-Селенхейм и правда следила за жизнью людей все это время.

 - О! – оживилась Эйлита. – Эиен, Алису и Аля можно смело шокировать! Только не будем звонить или писать. Пришлем заявление на поступление в Алфею от твоего имени. Аль будет сидеть, разгребать бумажки, ничего не подозревать, а там – Никта с Селенхейма!

Она хихикнула, осеклась и посмотрела на Никту, не зная, как отреагирует эта новая Селена, пообещавшая подобреть, избавиться от лопаты и полюбить розовый цвет.  

Никта ухмылялась.