Ладонь Баки легла ей на поясницу, как только они оказались наедине. Стеф было жарко под формой — той, которую она была вынуждена носить на выступлениях, а не боевой. Последняя включала в себя удобные штаны, а если Стеф заправляла волосы под шлем, то с расстояния более двух ярдов выглядела как парень.
— Бак, — предостерегающе произнесла она, оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что никто не следует за ними.
— Расслабься, все на тренировке, — ладонь Баки скользнула по её талии. Казалось, он на ощупь исследовал её тело, особенно ту часть, которая находилась выше округлых бёдер.
— Вот именно, и они заметят, что мы пропали, — фыркнула она, но не оттолкнула его руку. Даже сквозь плотную ткань Стеф ощущала, как одна из ладоней Баки норовит проникнуть под пояс её юбки.
Прошла неделя с тех пор, как были сформированы Воющие Коммандос, и она могла по своим наманикюренным пальцам пересчитать количество минут, которые они с Баки провели наедине. Поначалу она почти не задумывалась об этом, но затем образовавшееся между ними расстояние стало всё труднее преодолевать. Баки был отстранённым и молчаливым, а она неуклюжей и всё время пыталась установить с ним зрительный контакт выше своего роста, хотя теперь разницы практически не было.
Некоторое время ей казалось, что он слишком от неё отдалился, или что война заставила его пересмотреть свои приоритеты, но, в конце концов, просто смирилась с тем, что он был чертовски зол на неё из-за того, что она нашла способ попасть на передовую. Однако, на самом деле, проблема оказалась в элементарном отсутствии возможности.
— На каблуках ты выше меня, — удивлённо произнёс Баки, глядя на её туфли, и Стеф закатила глаза.
— Без них тоже, — ответила она, зная, какой будет реакция, и он ожидаемо резко повернул её лицом к себе, крепче стиснув талию.
— Ты грязная лгунья, Роджерс, — с ухмылкой сказал Баки.
«Капитан Роджерс», хотела съязвить Стеф, но прикусила язык, вовремя вспомнив о том, зачем Баки затащил её в пустующий лагерь.
— Давай я сниму каблуки, и мы посмотрим, кто выше, — с вызовом парировала она.
— Я сам, — прежде, чем она успела бросить на него испуганный взгляд, он упал на одно колено, сминая ткань форменных штанов.
Баки провёл кончиками пальцев по её чулкам, заставляя вытянуть ногу и возясь с застёжкой. Туфли Стеф были рубиново-красного цвета и на достаточно высоком каблуке, чтобы вызывать трудности пусть даже с улучшенным равновесием. В этом наряде она была похожа на одну из танцовщиц, но в том и состояла задумка шоу — Капитан Америка, развлекающая зрителей пять вечеров в неделю. Вот только перемещаться по лагерю на каблуках было не самой простой задачей.
— Вы только посмотрите на эти ножки, — пробормотал Баки, окидывая её оценивающим взглядом.
Стеф чувствовала себя тыквой, выдающимися размерами которой восхищались на городской ярмарке, и, должно быть, Баки тоже заметил это, но ничего не сказал, осторожно снимая обувь и поглаживая её стопу.
— Так и будешь пялиться на меня весь день?
— Я подумаю, — ответил он, усмехнувшись, и занялся другой ногой. — Времени у нас достаточно.
— И всё же не так много.
— Никто не увидит, — пообещал он, продолжая касаться её кожи, тем самым вызывая приятную дрожь. Поза казалась неудобной, и Стеф старалась балансировать, опираясь на напряжённое бедро Баки, который будто назло никуда не спешил.
— Мне просто интересно, — снова заговорил он, наслаждаясь её реакцией на прикосновения, — насколько ты изменилась.
Его слова и хитро блеснувший взгляд заставили её вздохнуть в ответ:
— Правда?
— Да. Например… осталась ли ты такой же сладкой там.
Баки говорил об этом открыто, заполняя пространство между ними напряжением так быстро, как это могла бы сделать перестрелка на передовой. Только это был совсем другой тип напряжения, от которого у Стеф кружилась голова.
Она даже не могла упрекнуть его. Он умел возбуждать её всего парой фраз и прекрасно знал об этом. Месяцы разлуки причиняли боль, а последние несколько дней стали невыносимыми, особенно когда его прикосновения из любопытных переросли в нечто большее.
— Баки, — сказала она, когда его ладонь скользнула ей под юбку. Он ласкал её там, где было тепло и влажно, сквозь слой нижнего белья.
— И что мы будем с этим делать? Я всё ещё нравлюсь тебе?
Он надавил указательным пальцем на шов ткани, заставляя щёки Стеф залиться краской от сочетания смущения и желания.
— Ложись, — приказал он, — я хочу снять с тебя это.
Первым делом Баки избавился от её чулок, небрежно откинув их в сторону, и она не возражала. Ноги Стеф дрожали, когда он целовал внутреннюю сторону её бедра, иногда поглядывая на неё снизу вверх.
В груди стало тесно, и ей потребовалось некоторое время, чтобы заново привыкнуть к забытым ощущениям.
Голова Баки исчезла под юбкой, руками он заставил её шире развести ноги. Стеф почувствовала, как он скользнул языком по чувствительным складкам, и на мгновение прикрыла глаза. Вспомнила их кровать в Бруклине, с которой неудобная армейская койка не шла ни в какое сравнение. Вспомнила ловкие пальцы Баки, снимающие с неё нижнее бельё, и его желание использовать свой рот немного иначе, нежели для болтовни.
Стеф открыла глаза, которые тут же расширились, когда движения его языка стали интенсивнее, но при этом сохраняли привычную нежность.
Ей с трудом удавалось оставаться на месте, не извиваясь от головокружительных ласк. Стеф вспомнила, сколько раз они занимались подобным раньше, ещё до сыворотки — долгими ночами Баки целовал её там, пока она стискивала простыню пальцами, покрытыми полосами графита. Он лениво водил кончиком языка по её складкам, стараясь проникнуть так глубоко, как только мог, и доводя её до оргазма прежде, чем она успевала пресытиться этими ласками.
Сейчас он делал то же самое, умело дразня её клитор. Стеф застонала и грубовато вцепилась пальцами ему в волосы — в такие моменты ей было особенно сложно контролировать себя.
— Баки, нет, я…
Движения ускорились, а она изо всех сил старалась не закричать на весь лагерь, когда сладостная пульсация разлилась по её телу.
Медленно выдохнув, Стеф опустила взгляд на матрас, ощущая под собой жёсткие пружины. Пульс грохотал в её ушах так, словно она устроила пробежку по периметру лагеря, и даже Баки выглядел запыхавшимся.
— Ты всё такая же вкусная, — шёпотом произнёс он, опаляя дыханием чувствительную кожу между её бёдер.
Стеф застенчиво поправила юбку. После оргазма у неё кружилась голова, но ощущение сонливости, до этого преследовавшее её, быстро прошло. Баки небрежно вытер рот тыльной стороной ладони.
— А ты как всегда джентльмен, — саркастично заметила Стеф, когда он наклонился, чтобы поцеловать её, впервые за долгое время.
Каким бы ни был его ответ, все слова преобразовались в сдавленный стон, когда он зарылся пальцами в её волосы. Его лицо было так близко, что она могла ощущать на себе частое дыхание, слышать звуки причмокивания в момент поцелуя. Стеф скользнула руками по его спине, сминая ткань формы и, забравшись ладонями под неё, касаясь горячей кожи.
Баки отстранился, приподнявшись над ней и едва не разрывая застёжки её наряда. Задержал взгляд на её бюстгальтере, пробормотав:
— Господи, да они у тебя теперь огромные.
— Вот спасибо, — язвительно отозвалась Стеф и ахнула, когда он нырнул ниже, чтобы поцеловать её шею, а одну ладонь положил на грудь. — Ты умеешь быть романтичным, Барнс.
— Ты выбрала не того парня для романтики, — сказал он, каким-то образом успев просунуть ладонь под бюстгальтер и коснуться груди по-настоящему. Сжал пальцами чувствительный сосок, заставив Стеф выгнуться, что показалось ей чересчур развратным, а само прикосновение — почти болезненным. Это было средоточие ощущений, будто бы напрямую связанных с тем, что она чувствует внизу. — Хочешь романтики, найди себе какого-нибудь француза, который любит поэзию.
— Но тебе тоже нравится поэзия, — он не позволил ей договорить, заткнув своим ртом, горячим и влажным, всё с тем же сколом на зубе, который заработал после драки. На теле Баки особо не осталось доказательств тех передряг, в которые он попадал, защищая её. То немногое, что сохранилось, напоминало Стеф о том, за что она боролась.
— Чёрт, — простонал Баки, и она услышала, как он возится со своим ремнём. Почувствовала его возбуждение.
— У тебя есть презервативы?
— Она ещё спрашивает, — проворчал Баки, избавляясь от штанов и бросая на неё раздражённый взгляд.
Они никогда не занимались сексом без защиты, что Стеф считала разумным, а Баки просто с облегчением принял её точку зрения. Когда она была слабой и болезненной, он вообще опасался близости с ней, чтобы не навредить, и только когда она всунула ему в руку контрацептив и чуть ли не потребовала переспать, он уступил. Они оба знали, к каким последствиям может привести неосторожность. Из-за этого распадались даже женатые пары; кроме того, Стеф не хотела ребёнка во время войны. Да и состояние её здоровья заставляло Баки с горечью думать о том, что им в принципе не суждено стать родителями.
Однако теперь, когда Стеф была полностью здорова, он мог не беспокоиться, если презерватив вдруг порвётся или соскользнёт. Мог не останавливаться посередине процесса, чтобы проверить, нормально ли она дышит и не причиняет ли он ей какой-то боли. Не нужна ли ей ещё одна подушка.
Торопливо надев презерватив, Баки обхватил член ладонью и направил его внутрь, заставляя Стеф шире раздвинуть ноги.
Сделав первый толчок, он приоткрыл рот, и на его лице застыло выражение, какое обычно бывает в моменты долгожданного облегчения после ноющего, болезненного напряжения. И Стеф чувствовала себя наполненной, а не растянутой. Она протянула ладонь, поглаживая щёку Баки, и он поцеловал её, начиная двигаться.
Ощущения во всей своей остроте накапливались в ней с каждым его толчком. Движения Баки могли быть плавными и грациозными, когда ему того хотелось, или же сильными и напористыми, которые не могли навредить её улучшенному телу. Никому из них не хватало терпения для постоянства, Баки то и дело сбивался с ритма, а Стеф стыдливо зажмуривалась от звука пошлых шлепков, обвивала его шею и притягивала к себе так близко, как только могла.
— Ох, чёрт, Стеф… — бормотал Баки, обжигая её кожу жарким дыханием.
Теперь она могла обхватить его талию ногами, что также было непривычным, к чему ещё предстояло приспособиться. Если раньше он одним толчком чуть ли не сбрасывал её с кровати, то сейчас она оставалась на месте.
Баки вздрогнул, достигнув кульминации, и его стон растворился в поцелуе. Через десять минут, когда отдохнёт, он наверняка будет шутить о том, что из-за её нового тела ему не хватает выносливости. Но пока непродолжительная близость её вполне устраивала.
Стеф была готова растаять от нежности его умелых прикосновений и влюблённого взгляда, которым он смотрел на неё сверху вниз.
Баки выглядел довольным собой и ухмыльнулся, когда заметил её изучающий взгляд. Его волосы были растрёпаны, на лице остались следы красной помады, и он до сих пор был практически полностью одет. А ещё не боялся давить на неё своим весом, чего никогда раньше не делал.
— Ну, и как тебе такая романтика? — спросил он, и его улыбка стала более искренней. Стеф молчаливо ущипнула его за бок.
Она вспомнила поцелуй, медленный и контрастирующий с нетерпеливой пульсацией в низу её живота. Постепенно развеивалось напряжение в груди, которое сворачивалось узлом всякий раз, когда им приходилось играть перед всеми «просто лучших друзей». Ответная улыбка, адресованная ему, показалась Стеф какой-то дурацкой.
— У нас есть пять минут, чтобы привести себя в порядок и уйти отсюда, — тихо произнесла она.
— Или эти пять минут мы можем развлечься, а затем сбежать, — сказал Баки. — Неужели ты боишься, что тебя, Капитана Америку, выгонят из армии из-за секса со мной? — фыркнув, он покачал головой и устроился рядом со Стеф, стараясь не отодвигаться слишком далеко.
— С таким отношением ты скоро будешь чистить уборные своей зубной щёткой, — ответила она, на самом деле не возражая против близости. — А ещё выглядишь как идиот, валяясь тут с голыми причиндалами.
Баки подавил смешок.
— Ладно, я тебя понял. Причиндалы, боже, — он заставил себя подняться, и Стеф пожалела о собственной шутке. — Кстати, я слышал, как ты обещала оторвать Бобби Майклсону член, а теперь стесняешься?
Стеф вздохнула, приняв сидячее положение. Обычно в такие моменты она чувствовала лёгкое головокружение, и ей приходилось несколько секунд переводить дыхание, но в этот раз обошлось. Она начала одеваться.
— Я не стесняюсь, — пробормотала она, нахмурившись. — Просто хочу напомнить, что позволила тебе трахнуть меня посреди лагеря, и это после того, как ты целую неделю был ко мне холоден.
Она заметила, как напрягся Баки, после чего пожал плечами.
— Да, и мне жаль. Я не был уверен, что между нами всё осталось по-прежнему, и я в отношениях с тобой не был понижен до уровня агента Картер и всех остальных.
— У нас всё по-прежнему, Барнс. Независимо от того, какое у меня тело.
На мгновение губы Баки растянулись в счастливой улыбке, которая затем вновь стала самоуверенной. Он пригладил ладонью растрепавшиеся волосы и произнёс:
— Ну, теперь-то я в этом убедился.
— Думаю, в этом все убедились, — серьёзно ответила Стеф. — Парни видели, как ты следовал за мной, как голодный пёс за лакомым куском. Это из-за юбки, да? — она окинула взглядом свой наряд.
— Дело не в юбке, поверь мне.
От желания в его взгляде внутри Стеф могло бы вспыхнуть пламя, однако она лишь покачала головой и осмотрелась.
— Не поможешь мне найти чулки?