Ночь в родном городе, где выросли братья и сёстры, всегда была помпезной в её понимании: фонари, находящиеся на каждом шагу, круглосуточные забегаловки, вывески магазинов, которые не сменялись с далёкого восьмидесятого года. Всё это создавало совершенно иную атмосферу и всегда располагало к себе даже самых угрюмых людей и приезжих. Нельзя сказать, что родившиеся здесь самые счастливые, у всех есть скелеты в шкафу, но они точно привыкли ко всякому дерьму когда-либо происходившее в этом городе. Даже внезапная голубая вспышка посреди дороги не взволновала жителей, но упавшая на дорогу девушка — да.

Водитель серого автомобиля резко затормозил и упёрся руками в руль, боясь смотреть дальше капота на асфальт, но всё же, немного погодя, вышел. Остальные машины, благо их было мало, притормозили и начали сигналить, а затем прекратили, как только виновный в образовавшейся пробке вышел. Вскрик мужчины привлёк внимание всех.

Перед серой иномаркой лежала девушка в строгом на вид костюме. Она попыталась подняться кряхтя. Мужчина суетливо помогал, с дрожью в голосе говорил о скорой помощи и что собирается их вызвать. Причиной этому стала эта самая девушка, которая предстала перед ним в окровавленном виде: половина лица полностью покрыта ещё свежей кровью, из-за этого она держала глаз закрытым, на левом плече виднелся кровавый развод вокруг отверстия в пиджаке, а в бедре на той же стороне кровоточило пулевое ранение, чуть выше нога была туго затянута какой-то непонятной тканью, точно не чистой.

Девушка всё же встала и в руках был портфель. Чёрный, тяжёлый, дорогой. Она прижала его к груди будто золото и не выпускала из рук. Огляделась по сторонам одним глазом, даже не пытаясь очистить от крови второй, и резко обернулась на водителя иномарки.

— Число. Сегодняшнее, — резко выдала она. Водитель оглядел её и только нахмурил брови.

— Что? — повторил он.

— Число. Месяц. Год. Полностью, — прочеканила девушка и чуть приблизилась.

— А, эм… — запнулся мужчина от запаха крови, — Двадцать шестое марта, — сначала замолчал, а затем заново выдал, — Две тысячи девятнадцатый год. Давайте я скорою вызову, вы только подождите!

Воскликнул мужчина и подбежал к открытой двери автомобиля, начал копошиться на переднем сиденье. Девушка тяжело вздохнула, но не от действий водителя, чуть не сбившего её, она перестала слушать его после сказанной даты, а от состояния собственного тела, которое без одежды точно выглядит как решето. Два пулевых ранения, в плечо и ногу, рассечена бровь и девушка точно чувствовала, что кровь немного затекла в закрытый глаз, вдохнуть просто не позволяла запёкшаяся кровь в носу, даже непонятно из-за чего конкретно она там появилась. Девушка ещё раз мотнула головой из стороны в сторону, запутанные каштановые волосы по плечи повторили движение, она осмотрела окружение и заметила переулок, к которому мигом направилась.

Водители машин позади проследили взглядом за ужасно выглядевшей незнакомкой, которая в скором времени скрылась в тени. Многие приметили и раны, и официальный стиль девушки, но никто не попытался остановить ту. Водитель серой иномарки развернулся, чтобы передать медику состояние потерпевшей, но не обнаружил её и остался стоять на ровном месте, оглядываясь по сторонам.

Девушка зажала рану на плече правой рукой и резво передвигалась по узкому переулку, смотря строго вперёд. Она старалась не опираться на изувеченную ногу, но иногда сдавленно шипела себе под нос, когда резко останавливалась, замечая прохожего, тогда в конечность отдавало болью. Девушка в скором времени вышла на ту улицу, которая ей была знакома, она улыбнулась и даже выдохнула, а потом, хромая, продолжила путь к заветному месту.

Она шла по кварталу, в котором располагался целый комплекс зданий, соединённых воедино, и восхищалась насколько же хорошо сохранился её дом. Вот теперь миновала заборчик с изображениями зонтов, потом огромные деревянные двери, превышающие её собственный рост почти на половину, а затем тихий, просторный холл с излюбленным столом в центре, белыми колоннами по бокам и огромной люстрой над головой. Конечно же она не смотрела на вещи вокруг, для этого время потом найдётся. Девушка поднялась вверх по лестнице и быстро пошла налево к комнате, которую не видела слишком долго.

Оглушительная тишина стояла во всех помещениях. Она влетела в знакомую комнату и как можно тише закрыла дверь. Портфель болтался в руке и тянул больное плечо вниз, поэтому для начала девушка подбежала к стене, в которой ещё с детства сделала тайник и попыталась впихнуть портфель. Досадно, но довольно тонкие стены не позволили этого провернуть, она встала посреди комнаты и повертела головой, зацепившись за шкаф с одеждой.

— Плохая идея…

Проговорила она, но всё же впихнула тот в самый дальний угол. Затем принялась за раны: в плечо на вылет попала пуля из, предположительно, винтовки, поэтому потребуется время, чтобы зашить отверстие не только спереди, но и сзади.

— Спасибо, что кость целой оставили… надеюсь на это.

Девушка достала из внутреннего кармана пиджака малюсенькую голубую коробочку размером с половину ладони и уже собралась взять хирургическую иглу, но одёрнула себя, добралась до ванной комнаты в конце коридора и стянула белоснежную рубашку, которая уже не такая и белоснежная, оставаясь в бежевом бюстгальтере. Промыв всё водой, она начала довольно болезненную процедуру, но для этого нашла какую-то утку на полке, села на бортик ванны и засунула игрушку в рот, чтобы не откусить себе язык, когда будет сжимать зубы от боли.

Через тридцать минут девушка перешла на бедро. Кровь из раны не шла, из-за самодельного жгута, но пуля от той же винтовки осталась внутри тела. Без тени сомнения она предположила, что заражение уже пошло. Потребовалось ещё тридцать минут на это ранение, десять из которых ушло на то, чтобы достать пулю голой рукой из-за отсутствия пинцета. С перевязанными ранами она дошла до своей комнаты и прямо в грязной одежде плюхнулась на кровать, которая поприветствовала её скрипом. Сон накатил мгновенно, а сновидений не было.

Утром всё тело отдало болью, и девушка почувствовала себя одним сплошным синяком. Она аккуратно поднялась с кровати из того положения, в котором заснула и стремительно пошла принимать утренний душ. Она знала, что в данный момент около девяти часов утра, всё благодаря многолетнему графику, но не тропилась ничего делать, сонно передвигая ноги, с оголённым верхом.

Встав под душ, она зажмурилась от ледяной воды, повязки намокли, поэтому тут же полетели на пол к рубашке, валявшейся там с ночи. Постепенно вода становилась теплее, с тела девушки стекали не только грязные, а ещё и бледно красные струйки. Как она и предполагала, рана на ноге загноилась, но это легко будет исправить, не раз случалось.

Девушка уже скоро опустилась на рубашку и завернулась в полотенце. Она подняла её вместе с бинтами и, сжав в ладони, поднесла над ванной, а затем в эту же секунду всё это полупрозрачной жидкостью попало в слив. Голыми ногами шла по дощатому полу в комнату, ощущая себя в безопасности… Относительно.

В комнате та уже довольно громко выругалась, смотря на шкаф, в котором на всех вешалках висела униформа Академии Амбрелла. Ох уж этот пиджак, эта юбка в синих с красным цветах, вот уж по чему, но по этой одежде она точно не скучала. В надежде порылась на полках, но так ничего и не нашла, поэтому злостно кинула одну из вешалок на кровать, полотенце мигом упало на пол, оголяя подтянутое тело с редкими, но глубокими шрамами.

— Ребят! Идите сюда!

Крикнула женщина лет тридцати с кудрявыми волосами, Эллисон, к ней подбежал здоровяк, на две головы выше неё, а следом за ним неспешно плёлся другой мужчина со шрамом около уха.

— Что случилось? — спросил здоровяк.

— Откуда здесь кровь, Лютер? Кто-то ранен?

— Может это Пятый? Чёрт его знает куда ему на этот раз взбредёт в голову сунуться.

— Нет, Диего, я не видел его со вчерашнего дня, — помотал головой Лютер, пытаясь нагнуться к полу, но тут же замечая, что и на перилах также есть кровь.

— И где его носит?

— Он всё равно придёт скоро, — шикнула Эллисон, — Кто оставил следы?

Все трое проследили траекторию шлейфа крови и пошли вверх по лестнице, Лютер и Диего попутно толкали и бурчали друг другу бессмысленные оскорбления. Эллисон только закатила глаза и стремительно ускорилась, в скором времени оказываясь напротив двери некогда пропавшей сестры. Они втроём уставились на красные следы на круглой ручке, а Диего подтвердил, что это кровь. Эллисон и Лютер устремили взгляды на брата, показывая, что очень благодарны за такое уточнение. Номер Два мотнул головой и резко отворил дверь.

— Идиотский жилет, — девушка небрежно бросила на кровать жилетку в цветах герба академии. Она повернула голову к трём членам семьи в дверях и резко затянула галстук на шее.

— Что за… — недоумённо выдохнул Диего, так и не отпустив ручку.

— Селин… — следом сказала Эллисон, Лютер не нашёл, что именно хотел бы сказать.

— Я, — твёрдо подтвердила она, — Во всей красе.

Селин направилась прочь из комнаты, миновав братьев и сестру, и пришла в гостиную. Она всё так же хромала, что не осталось не замеченным, но добралась до барной стойки и по памяти начала рыться среди бутылок. Эллисон вместе с братьями не смели подходить к ней, они втроём смотрели на семнадцатилетнего подростка среди полок полных алкоголя и не верили своим глазам.

Последний раз они видели её тринадцать лет назад, как раз после смерти Бэна и запомнили в этом же образе, какой Селин предстала перед ними сейчас, только с чуть длинными волосами. Отец обычно называл их по номерам, и Селин присвоили номер Восемь из-за того, что Харгривз-старший выкупил её в самую последнюю очередь. Пока она копалась среди бутылок, к остальным подтянулась Ваня, номер Семь, и поравнялась с остальными, смотря на барную стойку.

Селин вынырнула из-под неё с бутылкой сока и налила тот в стакан, отпила. Она оглядела братьев и сестёр и, поставив стакан, произнесла:

— Я снова дома. Как же хорошо.

— Селин? Неужели это взаправду ты? — Ваня шагнула вперёд, сестра подняла на неё глаза и нежно, почти любя, оглядела с ног до головы.

— Будто на День благодарения собрались, — Диего сложил руки на груди, — То Пятый с неба упал, то ты. И откуда же ты взялась?

— Пятый? Он здесь? — Селин немного нахмурилась.

— Да, он появился позавчера вечером, — ответила Ваня тихим голосом, как в детстве.

Номер Восемь опустила глаза вниз и будто о чём-то задумалась, но тут же со стаканом в руках направилась в комнату отца, чтобы прихватить пару вещичек. Она уже дошла до комнаты с широкими дверьми, но перед ней возник Лютер. Он расправил руки, будто большой ребёнок и грозно посмотрел на сестру. Селин взглянула на него исподлобья и велела отойти.

— Туда нельзя входить, папа не разрешал.

— Ну так я его просто навестить хочу. Он несколько лет дочь не видел.

— Ты его там не увидишь, — сказал Диего, — Он умер.

— Что? — удивлённо развернулась Селин, — Это ещё почему? Когда?

— Совсем недавно, мы поэтому и приехали все сюда, — ответила Эллисон, — Ты, наверное, не знала. Позавчера были похороны.

— Эх, такое событие пропустила, — вздохнула она.

— Не то слово, — Диего усмехнулся и тут же поймал взгляд Лютера, отчего скрючил рожицу.

— Всё равно отойди, Лютер. Дай же сестрёнке немного порыться в папиных документах.

Забавная картина предстала перед глазами: невысокого роста Селин грозно смотрит на Лютера, брата, который намного выше неё. В руке стакан заскрипел, а жидкость мгновенно превратилась в лёд, Селин перехватила его поудобнее и уже собралась замахнуться, но все они услышали звук чего-то падающего на пол в гостиной. Харгривзы быстро подбежали к перилам и попытались увидеть, что же там происходит. Диего первым сбежал на звук и послышался свист его ножа. Селин побежала вслед за остальными и сразу же увидела двух человек в масках зверей, один из них, голос показался женским, произнёс:

— Нам нужен только он, — и указала на огромный портрет Пятого над камином.

— Обойдётесь!

С этого момента раздались выстрелы из автоматов, среди них слышен голос Диего, нагло разговаривающего с ними. Конечно же Селин сразу поняла, кто именно они такие ведь маски на них она видела только в одном месте. Она зацепилась взглядом за Ваню и, подбежав к ней, схватила ту под локоть и быстро направилась в гостиную, чтобы спрятать сестру, но как только она вбежала туда через другой вход, то девушки наткнулись на огромного здоровяка, и в глазах Селин тот был даже больше Лютера. Он резко направил на них автомат и пули в миг полетели в их сторону.

Селин кинула сестру за барную стойку и выбежала оттуда в надежде, что киллер бросит внимание именно на неё. И оказалась права: здоровяк метнулся за ней и по пути встретился со своей напарницей, которая за компанию начала стрелять в её сторону. Селин прыгнула за стену и дотронулась до неё ладонью, чтобы сделать прочнее, пули почти не пробивали поверхность. Как только она чуть надрывно выдохнула, то почувствовала мокрую струю на ноге. Приподняв юбку, она увидела насквозь пропитанную кровью повязку.

— Чёрт! Рана открылась.

Она даже не постаралась зажать её, вместо этого прикинула через сколько кто-нибудь из киллеров покажется из-за угла: примерно пять секунд. Селин беззвучно убрала вазу с небольшого декоративного столика и взяла его за ножки, начиная отсчитывать.

— Один… два… — по ноге всё продолжала литься кровь, — Четыре и… пять!

Именно здоровяк показался первым и в него со всей силы влетел стол. Тот на секунду зажал курок, и несколько пуль успело вылететь, но ни одна не попала в цель. Селин немедля обхватила оружие чуть выше ствола и то исчезло в воздухе. Мужчина удивился, но быстро адаптировался и схватил девушку за горло, впечатав ту в стену. Она схватилась рукой за запястье того, а другой надавила на рану и обмазала глаза на маске своей кровью. Киллер начал очищать маску, но на него со спины налетел Лютер. Он ударил со всей силы, что тот отлетел на пару добрых метров, и крикнул Селин убегать.

Харгривз закашлялась, накрыв рукой горло, и поднялась. Она побежала вслед за Лютером, оказываясь снова в гостиной, по пути замечая, как Эллисом дерётся с женщиной в маске. Селин нырнула под барную стойку и уже хотела сказать что-то Ване, но той не оказалось на месте. Она огляделась по сторонам и высунула голову, оглядев помещение. Сестра стояла около главного входа, прижавшись к стене, и почти не дышала.

— Ваня! — крикнула Селин, — Какого чёрта ты там делаешь?!

— Селин… — пискнула она.

В этот же момент Харгривз заметили здоровяка и вмиг притихли. Селин обратно упала под стойку и зажмурилась не столько от досады, что оставила сестру там, сколько потому, что перед глазами окружение дёрнулось. Кажется, всё из-за недостатка крови. Селин припала затылком к деревянной поверхности и прижала рукой ранение на ноге. Шаги постепенно удалялись, и становилось тихо ровно до того момента, пока около входа не раздался шум.

Девушка подорвалась с места и направилась на звук. Прямо перед лестницей лежал Лютер: огромная люстра прижала его к полу. Селин закинула голову наверх и заметила женщину в маске, та быстро ретировалась с места. Эллисон дёрнулась было к брату, но тот сам начал подниматься на месте, крючки на люстре зацепились за пальто и полностью разодрали его. Номер Один предстал перед ними и тело полностью покрывали волосы, а цвет был схож с цветом кожи Пого. Да и в общем он стал походить на Пого. От того, что братья и сестры смотрят на него, Лютер сконфуженно убежал наверх. Эллисон заметила Ваню и подошла к ней, та посмотрела ей в глаза и спросила:

— Ты что, знала? — она наклонила голову.

— Нет, — Эллисон замотала головой, опустив глаза, а затем вновь подняла их на сестру. Селин видела всё и только тихо стояла в коридоре. Вдруг, Диего резко куда-то убежал вверх по лестнице.

Эллисон отвела сестру на диван и дала полотенце, чтобы она могла вытереть кровь со лба. Селин же хотела пойти наверх, дабы заново зашить и обработать рану, но заприметила крепкий папин алкоголь, взяв его, вылила каплю на ногу. Диего через несколько минут тоже появился перед ними. Он побродил из стороны в сторону, что заметила Эллисон и осторожно позвала.

— Что ты здесь делаешь? — все недоумённо посмотрели на него, а в особенности Ваня, потому что эти слова были обращены к ней, — Нет, почему ты до сих пор здесь?

— Что? — выдохнула она. Селин спрыгнула со стула. Потому, что предвещало что-то нехорошее.

— Ты разве не понимаешь, Ваня, что только мешаешь? — злостно выплюнул Диего, — Тебя могли ранить или убить. А может даже из-за тебя могли убить кого-то из нас, — он обвёл рукой сестёр в гостиной.

— Я же просто помочь… — Ваня не смогла договорить.

— Нет! Такая помощь — это обуза! Просто покинь…

— Диего! — Селин вмешалась до того, как брат произнёс бы нечто плохое, — Замолчи.

— И это ты мне говоришь?

— Я. И говорю тебе заткнуться. Ваня не виновата, что те головорезы пришли сюда и не виновата, что один из них накинулся на неё. Она член семьи, и ты не можешь заставить её покинуть дом.

— Она виновата в том, что мешается… — Диего подошёл ближе, — Ей лучше уйти… и у тебя кровь на ноге.

Эллисон опустила взгляд чуть ниже юбки сестры, что сделала и Ваня. Селин упрямо смотрела на брата, запрокинув голову, но тот лишь сел на диван, заканчивая разговор, и посмотрел на Ваню. Эллисон вновь взглянула на неё и сказала:

— Думаю он имел ввиду, что ты в опасности здесь ведь…

— Не такая как вы, — Ваня опустила взгляд на руки. Эллисон хотела что-то ответить, но та резко поднялась и побежала к выходу. Номер Три подскочила, останавливая по пути, но Диего лениво сказал, что она может идти.

— Вижу, ты доволен, Диего. Никогда не можешь язык за зубами держать. — проговорила Селин и пошла в комнату.

Номер Три остановила сестру и спросила всё ли хорошо, даже приметила рану над бровью, из которой совсем недавно лилась кровь на пол лица. Селин отмахнулась от заботы и ушла. По пути заметила, что большинство картин испорчены, а мама, робот, которого они видели с детства, сидит на своём месте, будто вовсе не заметила ничего опасного.

В комнате она заново зашила ранение и перевязала. Селин проверила сохранность портфеля и вроде всё было хорошо, но в голове сразу закрутились мысли, что его смогут тут найти. Она поискала в комнате больше вещей и запихнула их в шкаф, закопав портфель. По лестнице спускалась уже намного тише и, обогнув упавшую люстру, удостоверилась, что Эллисон нет в гостиной, прошмыгнула через двери, а потом и ворота дома. Селин огляделась, смахнула пыль с пиджака и пошла прочь через улицу, всё дальше удаляясь от Академии.

Через время она уже пробегала мимо какой-то школы, что было понятно по огромному указателю, и пыталась протиснуться через толпу старшеклассников, которых в кучу собирал учитель. Он уловил своим зорким глазом мечущееся синее пятно, которым оказалась Селин, и схватил ту за руку.

— Куда намылилась? Мы все собираемся в автобусе и если ты не хотела ехать, то нужно было спрашивать у родителей о поездке, а теперь живо сядь на своё… — учитель согнулся пополам от резкого удара в живот.

— Я не здешняя ученица, придурок, — она хотела пойти дальше, но быстро развернулась и схватила папку из его рук, и та испарилась у него на глазах. Селин почувствовала детскую радость от этого, прямо как раньше, когда превращала ножи Диего в воздух, если тот сильно надоест.

В центре города её встретили новые вывески реклам, разукрашенные стены зданий, более высокие дома, чем тринадцать лет назад, но тот бар остался неизменным. Селин ещё издалека приметила то самое старое здание из красного кирпича и неоновую вывеску с названием. Наверху, намного выше входа, повешены часы вот уже не первый десяток лет, стрелки показывали около двенадцати дня. Селин подошла к стеклянной двери и дёрнула ручку, та податливо отворилась, окружая девушку тошнотворным запахом спиртного и сигарет. Множество посетителей даже не обратили внимание на неё, а Селин просто подошла к стойке и села на высокий стул, женщина рядом уже была похожа на человека, который вот-вот упадёт в беспамятстве. Бородатый мужчина, протиравший стакан, оглядел молодую посетительницу сверху вниз и кашлянул, чтобы привлечь её внимание. Селин подняла на него глаза и тот указал на вывеску над собой: «Только совершеннолетние!». Харгривз махнула на него рукой и развернулась назад, выглядывая стенд с фотографиями, который находился в каждом баре, как памятный альбом, и нашла. Девушка проигнорировала ещё одну попытку бармена донести до неё, что ей здесь не место, и пересекла помещение, встав около одной из фотографий в рамке. Ничего важного на ней изображено не было, просто групповое фото пьяных посетителей за столом около окна. Селин взяла её и перевернула задней стороной. Позади послышался голос, который точно был обращён к ней. Она открыла заднюю часть и достала оттуда бумажную папку. Рамка полетела вниз, стекло разбилось. Селин не обратила внимание и направилась вон из бара, как вдруг, её остановил этот бородатый бармен, схватив за плечо.

— Да что ты творишь?! — слюна из его рта попала на щеку номер Восемь, та поморщилась и скосила глаза на то место — Я тебе сказал валить! Так теперь ты ещё и за рамку заплатишь!

Мужчина указал пальцем на рамку и фото, вывалившееся из неё. Селин не повернулась туда, а уставилась в его глаза и чуть прищурилась, внутри холодная ярость молниеносно разрослась и липкой кашей заполнила лёгкие. Харгривз приблизила своё лицо к бармену и прошептала очень тихо.

— Если ты меня сейчас не отпустишь, я выковыряю тебе глаза ложкой, — за спиной она нащупала прибор на столе и перехватила поудобнее.

— Хамка, да я сейчас полицию вызову, — бармен тряхнул её, как тряпичную куклу. Глаз Селин дёрнулся пару раз, а рука почти замахнулась у его лица.

— Прекрати уже, полиции здесь не хватало, — вмешался старый щуплый старик с золотым передним зубом. И бородатый бармен, и девушка посмотрели на него, — Она несовершеннолетняя, а как ты объяснишь органам, что у меня в баре малолетка? Отпусти её, пусть идёт.

— Да как же так? Так ведь рамка… — мужчина отпустил её и повернулся к старику.

— Я всё равно хотел снять её, — отозвался он и перевёл взгляд на Селин, которая отложила ложку обратно на стол и уже собралась уходить, но старил окликнул её, — Эй, где я тебя видел?

Селин недоумённо обернулась на него и приподняла бровь, оглядев старика. Она уже хотела сказать, что от старости у него ум немного помутился, но тут взгляд зацепился за цепочку с круглой подвеской.

***

1979, ноябрь.

В ночной бар влетает Селин с чемоданом в руке, а с папкой в другой. Все недоуменно покосились на неё. Мужчина средних лет приметил её официальный стиль, как с иголочки и первым заговорил, спросил, чего она желает, но его слова полностью были проигнорированы. Харгривз метнулась к окнам и выглянула на улицу, высматривая кого-то, а затем обернулась на полупустой стенд на стене. Она подбежала и сняла первую попавшуюся фотографию с рамкой и запихала туда папку, которая влезла идеально. Селин ещё раз обернулась на окна и подбежала к бармену.

— Когда сюда зайдут парни с оружием, скажи, что я попросила водку и передай им вот это, — она протянула бармену записку, сложенную в шесть раз. Мужчина принял бумажку из рук, но захотел посмотреть, что там написано и начал разворачивать, как тут его схватили за волосы на затылке и впечатали в стол.

— Что за… — речь мужчины оборвалась как раз, когда его зубы встретились с лакированным деревом, а один из них всё-таки остался на стойке.

— Я не велела его разворачивать, — прошипела Селин, — Просто передай им и… — вот теперь Харгривз схватила кулаком в лицо. Из-за чего-то твёрдого бровь быстро начала кровоточить, и когда девушка подняла взгляд на обидчика, то сразу же напрямую ударила того портфелем, и он свалился, ударившись затылком. Селин заметила на его руке большую печатку. Она снова взглянула на бармена и притянула его за цепочку с круглой подвеской, — Когда они придут, а они придут, скажи, что…

— Заказали водку и передать записку. Понял! — чуть ли не плача проговорил он. Селин кивнула и вылетела из бара, по пути активируя портфель и исчезая с голубой вспышкой.

***

— Точно нет, — выдала она и вышла с папкой в руке.

Удивительно то, что тот мужчина, которого она впечатала в стол далеко в прошлом, всё ещё жив и работает в том же месте. Номер Восемь шла прямо и уверено, а затем резко завернула в какой-то переулок между старыми домами. Она положила папку на капот красного пикапа и, взглянув на дорогу, по которой только что шла, открыла первую страницу.

Она проглядела первые строчки и раздражённо отложила лист, переходя на следующий. Селин читала о Кураторе, женщине, которая почти смогла испортить ей жизнь, но всё то, что написано в досье о ней было очевидно: возраст, должность, прошлая должность… Кроме того, даже о прошлой должности мало что известно, там просто жирным шрифтом выведено: СТАЖЁР. Имя неизвестно, когда пришла в Комиссию — тоже. Селин бегала глазами от строки к строке и отчаяние подходило к горлу в виде слёз. Настолько горько осознавать, что о человеке, заслуживающего смерти больше всех на свете, нет ничего компрометирующего, отчего она и становилась достаточно опасной.

Харгривз громко и грязно выругалась и ударила кулаком о машину. Та начала сигналить, и из окна сверху вылез её хозяин, начав орать не громче собственного авто. Девушка собрала листы в папку и пошла прочь. Она спрятала бумаги в пиджак и пошла вниз по улице обратно домой. Через время ей надоело идти и, приметив машину на парковке, она мигом направилась к ней.

Номер Восемь заглушила двигатель около Академии и, громко хлопнув дверью чужого авто, влетела в дом. Около люстры всё так же были разбросаны осколки, а в гостиной перья из подушек находились даже на чучелах животных. Селин махнула на это рукой и пошла к кабинету отца, как и хотела сделать утром. Она приблизилась к дверям и медленно раскрыла их, перед взором предстала совершенно чистейшая комната. Двери девушка закрыла за собой, чтобы ни один брат или сестра не потревожили её. Селин отодвинула отцовский красный кожаный стул и порылась в ящиках: документы, ещё документы… О, снова документы. Некоторые были о покупке чего-то, преимущественно машин или оружия, например, того самого ружья, из которого Реджинальд охотился на бизонов, Селин подняла голову, чтобы посмотреть где оно, но одёрнула себя, заставив заниматься более важными делами.

Поначалу Харгривз ничего не нашла, поэтому передвинулась к остальным ящикам. Заправив непослушную прядку волос за ухо, она попыталась выдвинуть первый ящичек, но тот не поддался. Селин дёрнула ещё пару раз, но ничего не изменилось. Она посмотрела на него и заметила замочную скважину, накрыла её пальцем и сосредоточилась: через секунду она испарилась вместе с механизмом. Девушка достала бумаги и выложила на стол отца, потом достала папку, за которой ходила в самый центр города. В отцовских бумагах она наконец нашла то, что искала: себя. На одной из папок был выведен номер Восемь, а когда она открыла её, то сразу увидела свою детскую фотографию, ещё до того, как пропала.

Селин пробежала по тексту и отвлеклась на бумаги, которые забрала из бара. В них помимо бесполезной информации о Кураторе также находилась информация и о ней самой: дата рождения, имя, другие данные, а именно ей нужны были о врождённой способности. Селин нужно узнать насколько хорошо Куратор осведомлена о номере Восемь и как это написано у отца. После долгого чтения двух папок одновременно Харгривз уже сидела на стуле Реджинальда и хваталась за голову, тёрла виски, потому что головная боль начинала разрастаться. В горле пересохло, поэтому она решила спуститься вниз и прихватить чего-то съестного.

Пока Селин наливала апельсиновый сок заметила, что за окном начало смеркаться, а маленькая стрелка подходила к десяти вечера. Позже, решила, что возьмёт целую бутылку сока в кабинет и, решив пойти обратно, она уже развернулась к выходу, но внезапно возник Пого. Девушка подпрыгнула от неожиданности, а затем театрально схватилась за сердце.

— Пого? Ты почему здесь? — выдохнула Харгривз.

— Мисс Селин, очень рад вас приветствовать. Живой.

— Ох, если ты хочешь видеть меня живой, то, пожалуйста, подавай хоть какой-нибудь намёк, что ты рядом. Меня чуть инсульт не хватил, — вновь театральный вздох вырвался у Селин.

— Прошу прощения, мисс Селин, просто для меня ваше появление здесь — большая неожиданность, — старый друг семьи вежливо наклонил голову.

— Ты разве не слышал, когда я ночью здесь появилась? Нет? — Пого мотнул головой, отрицая, а Селин и не хотела доказывать.

Они начали разговор в гостиной, Харгривз всё так и стояла за стойкой, а Пого подошёл ещё ближе. Он сообщил ей о деталях, которые девушка пропустила, когда пропала. Оказалось, Реджинальд первое время думал, что приёмная дочь сбежала из дома и приказал остальным детям не волноваться, предполагая, что это из-за ссоры в день похорон Бэна, но уже через месяц утверждал обратное, Пого сказал, что отец отдал приказ повесить её портрет в комнате над гостиной. Селин прошла в центр, где стоит стол, и забралась на него, встав лицом к камину и портрету Пятого, выше за перилами она смогла заметить очертания собственной головы. Может из-за того, что она не появлялась в той части дома, то поэтому и не увидела папино выражение скорби, в его понимании, конечно же. Девушка выдохнула с улыбкой на губах и подошла к Пого, сначала смахнув пылинки на столе, где только что стояла, он спросил где же она была всё это время или сэр Реджинальд оказался прав?

Селин долго молчала, она зацепилась за спасительную ниточку, которой стал портрет Пятого и очень долго не отрывала от него взгляд, надеясь, что Пого быстро надоест докапываться до неё, но тот, неожиданно для себя стоял на своём.

— Я не знаю, — тот выгнул брови и встал перед Харгривз, а не сбоку, — Пого, там было слишком темно и тихо… Я не знаю где была и сколько, — Селин метнула глаза на друга семьи, проверяя насколько сильно тот поверил, но его глаза были непроницаемы, будто смотрели сквозь девушки прямо в душу.

Номер Восемь не собиралась отступать от своей версии и упрямо молчала, разглядывала изображённого брата и даже подметила его зеленоватые глаза на картине. Позже Пого выдохнул и покачал головой, но не одарил Селин осуждающим взглядом, она сразу же спросила о смерти отца и что произошло после. Она узнала о том, что причиной смерти папы стал инфаркт, позже на похороны пришли все члены семьи, которые до этого не появлялись в Академии, а следом за ними ещё один пропавший брат появился на заднем дворе, рассказав о том, что скоро на Землю прибудет апокалипсис. Селин кивнула всем новым подробностям и быстро распрощалась с Пого, сославшись на усталость. Ему показалось, что мисс Селин не только что-то не договаривает, но даже не удивилась грядущему концу света.

До самой ночи Селин просидела в кабинете отца, выписывая и сопоставляя его заметки и Куратора, и пришла к выводу, что знает та не больше Харгривза-старшего. Позже она просто заснула в кресле.