Они не знали, куда идти и что делать. Пока одна суетливо прогуливалась от одной серо-чёрной скалы до другой, растирая ноющие после размахивания битой запястья, и поносила родного отца, на чём свет стоит, другой сидел на холодном камне и смотрел на бескрайнее небо — оно было намного интереснее, чем тысячи ночей, проведённых наедине с пятнами и трещинами в тёмно-сером бетоне. Он во все глаза рассматривал огромные облака, лениво и размеренно плывущие по грязно-голубым волнам, наблюдал, как где-то в вышине кружатся птицы, которых раньше видел лишь на страницах научных книг, и думал о том, что тоже хотел бы уметь летать. Хотя бы немного. Хотя бы планировать.

— Лука! — наконец донёсся до него оглушающе громкий женский крик. — Ну давай, зависни мне ещё тут!

— Не кричи, Бога ради, — юноша закатил глаза и быстро поморгал, пытаясь унять лёгкое жжение после слишком долгого разглядывая той огромной лампочки на небе — солнца. — Я человек и не могу зависнуть.

— Можешь понудеть, разумеется, сейчас же самое время, — девушка опустила с плеча некогда чистую бейсбольную биту цвета золотого дерева и упёрлась ей в землю на манер трости. — Что делать будем?

— Я думаю, — Лука медленно покачал головой, поправил квадратные очки в толстой чёрной оправе и осмотрел свой 10-мм пистолет со всех сторон, после чего накрыл его второй ладонью и протёр от какой-то налипшей пыли — ствол был всё ещё тёплым.

— Естественно. У нас же теперь дофигища свободного времени, давай посидим, подумаем, — раздражённо и взволнованно огрызнулась девушка и опёрлась на рукоять биты, покрытой красными брызгами свежей крови. — И всё благодаря любимому папаше. Интересно, его, типа, маразм за жопу укусил? Потянуло на приключения на старости лет? Нет бы нас предупредить. Правильно, зачем? Оставлю-ка я своих детей, пусть их там в убежище на части разорвут, действительно. Мудак старый.

— Ева, наш отец никогда не был идиотом. Наверняка у него есть причина, — строго позвал её юноша и недобро зыркнул на неё. — Где твоё самообладание и собранность, инспектор преданности? Или закончились, когда ты сдавала Буча?

— Это было несколько месяцев назад, заколебал ты меня уже. Он мог этой своей дымилкой снова пожарную сигнализацию активировать. Я вам, придуркам, что сказала? Курите подальше от камер и сигнализации, поближе к вентиляции. Что было непонятно? — практически зарычала на него Ева и попыталась оттереть пятна крови с плеча джинсового комбинезона, но лишь размазала их ещё больше. — Ваша вина, что вы прятать нелегальщину не умеете.

— Мне с самого начала было непонятно, почему моя сестра стала стукачом и надзирателем, — Лука отфыркнулся от неё и, наконец, поднялся. — Мы ничего не добьёмся, если будем здесь сидеть. Назад мы тоже вернуться не можем. Значит, пойдём вперёд.

— Там внизу какие-то здания есть. Похоже на городок, как в книгах, можно пойти посмотреть, — согласно кивнула Ева и выпрямилась, поднимая биту и снова водружая её на плечо.

Брат лишь слегка кивнул и хотел было отправиться вниз к развалинам, но не сдержался и оглянулся. За хлипкой, держащейся всего на одной петле дверью, укрытой ото всех скалами, остался его дом. Место, в котором он прожил всю свою жизнь, где планировал остаться навсегда, завести семью, пускай и странную для других жителей, и умереть в один день с одним грубым идиотом.

«Беги, очкарик! Беги, я держу его!» — вдруг раздался в голове последний крик, что слышал Лука от Буча. Этот дурак кинулся на охранника, когда они прощались и пытались объясниться в последний раз после разборок с тараканами. Важных слов никто так и не сказал — ни Лука, ни Буч, однако некогда грозный хулиган, не один раз ломавший нос о кулак грозной Евы, дал беглецам небольшую фору, чтобы они успели сбежать от охранника.

«Наверное, его сильно побили…» — пронеслась навязчивая мысль в голове Луки, но после он усмехнулся, пригладил длинные кудрявые волосы и сменил мысль. — «Видимо, на стрижку я сегодня не успею. Прости. Тебя так бесили мои длинные волосы…».

— Идём уже. Раз они отказались от нас — мы отказываемся от них, — фыркнула Ева, тряхнув головой с коротким-коротким светло-каштановым «ёжиком». Она с детства любила очень короткую стрижку, хотя Буч без конца ворчал, что «стукачка» попусту тратит его время, ведь машинкой она и сама подстричься сможет.

— Я… Да, я просто… По работе не успел там… отремонтировать кое-то в… Вентиляции, — нашёл какое-то оправдание Лука и потёр глаза.

— Ага, знаю я эту «вентиляцию», — Ева насмешливо фыркнула. — Позволишь спросить, кто кого «вентилировал»?

Лука убрал руку от лица и поднял на сестру тяжёлый немигающий взгляд, спрашивающий что-то вроде «Серьёзно?».

— Ладно, Боже, — она цокнула языком, пихнула его под рёбра локтем и направилась потихоньку вниз. — Будто это был секрет.

— Вообще-то так и было, — хмыкнул Лука и последовал за ней.

В ответ на это Ева лишь рассмеялась и замедлила шаг, давая брату себя догнать. Пускай они и были одинаково низкого роста, девушка была более спортивной, подвижной и непоседливой, в отличие от любителя поразмыслить и поковыряться в механизмах.

— Кстати, что за хрень вы курили? Где вы отрыли такие странные сигареты? И запах, и голова так кружилась, — попыталась разрядить обстановку Ева.

— А в них и не табак был, — Лука слегка пожал плечами.

— А что? — девушка замедлилась и посмотрела в узкую спину брата, скрытую за поношенным, испачканным машинным маслом джинсовым комбинезоном. — Эй!

— Нужно меньше конфиската пробовать, — Лука лишь с усмешкой пожал плечами и чуть ускорил шаг, понимая, что вполне сейчас может получить битой по хребту.

— Ах вы… Придурки!