Письма для Камиллы Валерии

Утро в деревушке Ривервуд каждый раз начиналось одинаково. С криков, доносящихся от лесопилки. Это ругались между собой охотник Фендал и бард Свен, подрабатывающие там.

Довакин, гостящий в Ривервуде уже неделю, все никак не мог привыкнуть к этой дивной традиции. Оторвавшись от «Тактики сводных отрядов» за авторством Кодуса Каллонуса, он пригладил бороду и с неприязнью взглянул туда, откуда доносилась ругань. Поняв, что идиллический отдых у реки нарушен, он кряхтя поднялся с места, опершись на секиру. Ранение, заставившее его остановиться в этой деревеньке для отдыха, противно заныло, напоминая о себе.

Впрочем, Довакин и не забывал о следах волчьих когтей, разодравших ему ногу, когда он направлялся мимо деревеньки в сторону Фолкрита. На улице была ночная пора, и зверье застало воина врасплох, но благо рядом оказался Фендал, помогший отбиться и доковылять до лекаря. Гердур, старая знакомая, владевшая лесопилкой, предложила остаться у них, пока нога не заживет, а Довакин и согласился, ведь в Фолкрит его вели не срочные дела.

Что ни говори, Фендал выручил его тогда, да и парнем был хорошим, но слушая их со Свеном ругань, Довакин желал открутить головы обоим. Сам, конечно, виноват, что приперся сюда, ведь знал же, что эти двое начнут концерт, но очень уж манило посидеть у реки, глядя на вращение водяной мельницы.

К черту все, он пойдет выше по реке, подальше ото всех, но сначала заглянет в «Спящего великана». Солнце уже поднялось над крышами домов, а он еще не завтракал.

Закинув топор на плечо, воин захромал прочь.

Тем временем перебранка на лесопилке продолжалась.

— Нужно было держать крепче, тупица! — воскликнул босмер с собранными в хвост волосами. Это и был Фендал, местный охотник. — Если следующее бревно ты уронишь мне на ногу, клянусь богами — я тебя придушу!

— Только попробуй, ничтожество! — утерев пот со лба, ответил Свен, местный бард. — Я-то уж быстро с тобой расправлюсь! — он откинул назад золотистые локоны.

— И куда ты собрался?! — нахмурился Фендал, наблюдая, как бард стаскивает рабочие перчатки и спускается по ступенькам.

— Моя смена закончена! Меня ждет выступление!

— А ну стой! — босмер ухватил Свена за плечо. — Кто за тобой работу доделывать будет? Толку что у тебя смена закончилась, если ты ничего не сделал!

— Ничего не знаю, попроси Эмбри помочь, — бард грубо откинул чужую руку. — Он-то уж точно таскает бревна лучше меня.

— Да он свое тело из таверны вытащить не может, о чем ты говоришь!

— Ничего я не знаю, ухожу!

— Чтоб тебя даэдра взяли! — босмер досадливо сплюнул.

Но Свен его уже не слушал, направляясь домой. Нужно было привести себя в порядок перед тем, как идти в «Спящего великана» — бард всегда должен выглядеть отлично.

Свен надеялся, что сегодня в таверну заглянет Камилла Валерия, сестра местного торговца, и сердце парня затрепетало от одной мысли о ней.

В Камиллу бард влюблен был очень давно и, кажется, ему удалось произвести впечатление на девушку... Вот только появился этот проклятый босмер и спутал все карты — стал крутиться вокруг Камиллы не скрывая намерений заполучить ее руку.

Свен, конечно, знал, что Камилла девушка разумная и сделает правильный выбор, но больно уж босмер был хитер, гляди и задурит ей голову! Так и зыркает на нее своими глазищами бесстыдными! Раскосыми... Бездонными...

В общем, Фендал казался Свену отвратительным, и ужасным было то, что им вместе выпало работать на лесопилке. Просто невозможно каждый день терпеть заумные разговоры и поучения этого выскочки!

На крыльце за дубильным станком как обычно сидела матушка. Свен поклонился старушке, спросив, как дела.

— Все хорошо, сынок, никто не приходил, — прошамкала старая Хильде. — Что там у вас на лесопилке?

— Проклтый Фендал снова докучает! Не дает работать по-человечески!

— Тьфу! Опять бесстыдник этот! Правильно еще твой дед говорил, что все беды в Скайриме от кошаков, эльфов и ящеров! Гердур пора вышвырнуть этого засранца.

— Не волнуйся так, матушка, — Свен приобнял старушку и поцеловал лоб. — Тебе это вредно.

— Смотри, чтобы этот ушастый Камиллу у тебя из-под носа не увел.

— Не уведет, — приосанился бард. — Тем более, у меня есть план. Надо уже разобраться с этим эльфом.

Пройдя в дом, Свен уселся за стол и взялся за перо. Довольно улыбаясь, он снова вышел на улицу, держа в руках аккуратно сложенное письмо.

* * *

Довакин снова сидел у реки, только теперь отойдя от деревушки на некоторое расстояние. Рядом сушились подвешенные вниз головой рыбешки и рыбацкие снасти, а сами рыбаки сидели чуть поодаль, в тишине закинув удочки. Только шум ветра и плеск воды слышал Довакин, наслаждаясь благодатью.

— Вот ты где, я повсюду тебя ищу! — послышалось сзади.

Довакин не подскочил с пенька только из-за больной ноги.

Развернувшись, он увидел Свена, с ухмылкой размахивающего каким-то конвертом.

— Чего тебе? — с неудовольствием спросил воин.

— Мне нужно, чтобы ты передал это письмо прекрасной Камилле Валерии, — с важным видом сказал бард.

— Чего-чего? — прищурился Довакин.

— Мне нужно, чтобы ты!.. — повысил голос Свен.

— Тихо ты! Я услышал, — нахмурился воин. — С чего именно я должен этим заниматься? Я гонцом тебе не нанимался.

— Понимаешь ли, — начал бард, размахивая письмом. — Я уже давно ухаживаю за Камиллой и имею серьезные намерения насчет нее. Но этот босмерский бродяга морочит ей голову и гляди заставит мою дорогушу совершить ошибку... Нужно отвадить наглеца раз и навсегда, вот для этого я и написал письмо.

— А чего ты с ней лично не поговоришь?

— Нет-нет-нет, — замахал руками Свен, — письмо не от меня. Вернее, написал его я, но оно якобы от Фендала и содержит много грубостей... Понимаешь?

— Угу, — угрюмо кивнул Довакин.

Ему хотелось отоварить наглеца и послать куда подальше, прочитав перед этим лекцию о том, почему не стоит строить отношения с женщиной на лжи и подлости, но воин решил поступить хитрее. Он просто отдаст письмо не Камилле, а Фендалу, посмотрим, как тогда бард запоет...

— Давай сюда, — схватил конверт Довакин, пряча за пазуху. — А теперь иди вон.

До чего же раздражали этот Свен и его с Фендалом вражда. Эти двое даже позавтракать спокойно не дали, сцепившись в таверне. Барду видите ли не понравилось, как босмер на него пялился, хотя казалось бы, раз он певун, то должен был привыкнуть, что на него все смотрят.

Досадливо сплюнув в прибрежные волны, воин опустил глаза в книгу.

Свен же направлялся в «Ривервудского торговца», чтобы увидеть возлюбленную. Но против воли вспоминал взгляд эльфа, который выпучил на него свои зенки, пока бард выступал в таверне. Как-то уж слишком внимательно смотрел эльф, чуть ли не затаив дыхание, и почувствовав, как румянцем наливается лицо, — естественно, от злости, — Свен взорвался. Проклятый босмер!

* * *

Фендал был влюблен в Камиллу Валерию очень давно. Но все не решался признаться.

Он был галантен, обходителен, проявлял знаки внимания и, казалось, Камилла отвечала на них благосклонно, но поговорить напрямую и как-то однозначно определить их отношения в стезю романтических Фендал все не мог. Мешали его застенчивость и боязнь предрассудков — да, большинство жителей Ривервуда относились к Фендалу хорошо, но будучи босмером он все равно иногда чувствовал себя здесь чужим.

И эта нерешительность сыграла-таки с ним злую шутку — у Фендала появился конкурент.

Свен... Этот сладкоголосый бард раздражал до зубного скрежета. Легкомысленный глупец, думающий, что действительно может претендовать на руку Камиллы! Он еще пожалеет, что встал у эльфа на пути!..

Все же Фендал опасался, что соперник задурит девушке голову. Нет, Камилла была умна и проницательна, но Свен, этот беспринципный повеса, был способен на все.

Так и хотелось выбить из него всю дурь, но Фендал решил действовать хитростью. Не хотелось расстраивать Камиллу, устраивая кровопролитие.

* * *

Довакин в очередной раз за день чуть не подскочил на месте.

«Фендал, ну ты-то куда? — подумал воин. — Я-то считал, ты поумнее барда будешь».

Перед ним стоял босмер собственной персоной и протягивал аккуратно сложенное письмо.

— Слушай, друг, у меня есть к тебе просьба... — проговорил он. — Передай это послание Камилле из «Ривервудского торговца».

— Фендал! Если ты хочешь бабе в любви признаться, так скажи ей в лицо! — негодующе воскликнул Довакин, тепля в сердце последнюю надежду на то, что эльф не растерял свою честь.

— Нет, это совсем другое, — прищурился босмер. — Ты же в курсе, что этот олух Свен повадился за Камиллой ухлестывать? Хочу отвадить их друг от друга раз и навсегда.

— Подло это — исподтишка вот так, — нахмурился Довакин, надеясь вразумить друга. — Лучше б поговорил с бардом с глазу на глаз, и дал бы ему лоб, если требуется.

— По вашим нордским традициям оно и верно, на я лесной эльф, а Камилла — имперка. Так что добиваться женщину нужно не силой, но хитростью.

— Ну как знаешь, — фыркнул воин, забирая письмо.

Когда эльф удалился, Довакин открыл конверт, чтоб убедиться в своих мыслях. Так и есть — от лица Свена желтоватая бумага была покрыта возмутительным бредом, который сочинил Фендал.

«Ну и придурки! — подумал воин. — Два балбеса друг друга стоят! Идеальный дуэт! Прямо оба друг друга дополняют! Ну держитесь у меня, чтоб вас даэдра забрали».

И Довакин привычно кряхтя поднялся с места, направившись к Камилле Валерии.

Он прошел вдоль реки, помахав идущим навстречу рыбакам, и вошел в деревню. Направляясь к цели, незамеченным проскользнул мимо эльфа с бардом, которые взялись браниться прямо на улице. Не было покоя в Ривервуде из-за этих двоих.

Довакин хмыкнул и покачал головой, потому что так смотреть друг на друга и ругаться могли только давние влюбленные.

* * *

В «Ривервудском торговце» его как всегда встретили радушно. Однажды Довакин оказал небольшую услугу Камилле и ее брату Лукану, так что теперь всегда был тут желанным гостем.

— Чем могу помочь, друг мой? — поприветсвовал Лукан из-за прилавка. — Оружие? Припасы? Для тебя все как обычно со скидкой!

— Спасибо... Когда соберусь в дорогу, обязательно заскочу к вам еще раз. А пока я задержусь в Ривервуде, так что припасы ни к чему, — сказал Довакин.

— Все еще мучаешься с больной ногой? Где-то было отложено у меня зелье...

— Может быть, позже, мне сейчас поскорей нужно закончить одно дельце. Могу я увидеть Камиллу?

— Конечно! — и Лукан развернулся в сторону лестницы на второй этаж, чтобы позвать сестру, но та уже спускалась, наверное, услышав голоса внизу.

— Приветсвую! — с улыбкой обратилась она к Довакину. — Как твоя нога?

— Замечательно. Мы можем поговорить наедине?

— Что-то случилось? — девушка удивленно вскинула брови.

Лукан заинтересованно посматривал на обоих, прислонившись к прилавку.

— Два дурачка не дают мне прохода, — Довакин помахал в воздухе сложенными письмами.

Камилла заметно нахмурилась и пригласила к себе.

Поднимаясь по лестнице Довакин старался сдерживать гримасы боли, приносимой ему больной ногой. Это было тем еще испытанием.

Расположившись за столом в аккуратной жилой комнатке, воин еле заметно выдохнул и протянул девушке послания.

— Это что такое? — брови Камиллы снова поползли вверх, когда она прочитала переданные ей непотребства, и она то открывала, то закрывала рот, возмущенно уставившись на Довакина.

— Вот-вот, — хмыкнул воин. — Но все становится еще веселей, когда знаешь, что письмо от Свена написал Фендал, а от Фендала — Свен.

— Не поняла.

— Каждый из них написал письмо от имени друг друга, чтобы подставить. Каким-то немыслимым образом им обоим пришел в голову этот план. И я даже не знаю, кто больший олух.

— Немыслимо! — всплеснула Камилла руками. — И после этого они думают, что... Неважно!

— Знаешь, если бы это сделал кто-то один, может, у него бы и получилось. При условии, что я бы его не сдал, конечно.

— А ты бы так поступил со мной?

— Нет, что ты!

— Спасибо тебе! Спасибо... — улыбнулась Камилла, и неожиданно у Довакина в сердце что-то екнуло. Он улыбнулся в ответ.

Девушка задумчиво подошла к письменному столу и взялась за перо.

— Не мог бы ты передать им ответ?

Довакин, который утром ворчал, что в гонцы не нанимался, с готовностью кивнул, не в силах отказать Камилле Валерии.

* * *

Ночь, опустившаяся на Ривервуд, была тихой и прохладной. Застыла мельница на лесопилке, не слышно было гомона в таверне. Лишь несколько светлячков у реки застыли в воздухе светящимися точками.

Фендал шагнул из темноты, прикованный взглядом к окошку на втором этаже «Ривервудского торговца», в котором все еще горел свет. Камилла пригласила его сюда на тайную встречу, чтобы сказать что-то важное. И Фендал уже знал, что именно.

«Я приняла решение раз и навсегда вычеркнуть из своей жизни этого мерзавца Свена», — было написано в письме, которое передала ему девушка, а Фендал понял, что его план сработал, и теперь не сомневался, что Камилла пригласила его сюда, чтобы признаться в любви.

Правда, эльфу не по душе была вся эта секретность. Если они с Камиллой будут парой, то об этом должен узнать весь Ривервуд! Но ничего, это дело времени. Не стоит торопить застенчивую барышню.

Свет в окошке еще горел, но Камилла Валерия не появлялась. Эльф уже думал тихо позвать ее, как услышал чьи-то шаги.

— Какого даэдра ты сюда приперся?! — гневно воскликнул он, заметив знакомую белобрысую макушку.

— Это я-то приперся? — певуче произнес Свен, в изумлении уставившись на Фендала. — Зачем ты пришел докучать моей возлюбленной? Она ведь уже раз и навсегда отказала тебе.

— Что ты несешь? — зашипел эльф, прищурившись и сдвинув брови. — Камилла ясно дала понять, что не хочет тебя видеть.

— Ты бредишь, босмер? Или лунного сахара объелся?

Не успели они снова сцепиться языками, как нечто зловонное и липкое вылилось на них сверху. Оба — и эльф, и бард, — тут же принялись сквернословить и бранить невидимого вредителя, пока наконец не подняли головы.

В светящемся проеме окна с полным помоями ведром наперевес стаяла сама Камилла Валерия, презрительно глядя на поклонников сверху вниз.

— Камилла, душенька, — проворковал Свен, — так держать! Пора было проучить этого грязного босмера — хотя эти помои еще грязнее его не сделают, ха-ха! Как жаль только, что ты забрызгала меня и мои чудные волосы... Пусти меня в дом, чтобы...

— Заткнись, Свен! — грубо прорвала его девушка. — И ты, Фендал, не глазей. Чего зенки раскрыл?

— Камилла... Я думал, ты сделала выбор... — ошарашенно проговорил эльф. — Пригласила меня на свидание...

— Ишь размечтался! — воскликнула она. — Да вы мне оба поперек горла уже давно! А теперь еще письма эти ваши! Тьфу!

— Но как же так... Постой, письма?

Фендал и Свен переглянулись.

— Какие такие письма, душечка? — проговорил бард.

— Не смей меня так называть! Сколько вы за мной уже ходите? Я вам отказываю и отказываю, а вы все пристаете и прохода не даете! А теперь еще наклеветать друг на друга вздумали, чтоб меня увести как козу не веревочке. Стыдно должно быть обоим!

— Так ты тоже!.. — всплеснул руками Свен.

— Как же так! Я думал, что все спланировал...

— И ведь главное обоим это в голову пришло! Два придурка! Просто болваны, а все болваны мыслят одинаково, — резюмировала Камилла.

— Да я просто уберечь тебя от этого повесы хотел! — сказал Фендал. — Он ведь сделал бы тебя несчастной! За каждой юбкой волочится...

— Ложь! — воскликнул бард. — Для меня есть только две женщины — моя мать и ты, Камилла. Я лишь хотел отвадить от тебя этого гадкого...

— А меня вы спросили? Поинтересовались, чего я хочу? Думали, веревки из меня вить можно? Как куклой или трэллом управлять? Видеть вас не хочу, паршивцы! Уходите и на глаза мне не попадайтесь! Поняли? Ни с кем из вас я быть не хочу!

— Камилла!

— Уходите, кому говорю!

За ее спиной мелькнул Довакин, готовый чуть что проучить героев-любовников, но больший эффект оказало ведро с помоями, которым девушка угрожающе качнула.

Переглянувшись, они оба исчезли в ночи.

— Ну и ну... — проговорил Довакин. — Как думаешь, отстанут?

— Надеюсь, — вздохнула Камилла. — Но если что, ты же меня защитишь? — и прильнула к его груди.

Довакин, уже с юношеских лет не ощущавший подобного, почувствовал, как у него горят щеки, поросшие густой бородой. Глупо улыбаясь, он аккуратно приобнял девушку за талию.

* * *

— Подумать только! Немыслимо! Просто в голове не укладывается! — ругался Свен пробираясь через чей-то огород. — Чтобы меня, лучшего барда в этой округе, да помоями облить! Поступить так со мной!.. Ненавижу! — он в сердцах пнул чью-то несчастную капусту. Кочан перелетел через забор и покатился по двору, ударившись в стену чужого сарая и треснув.

Фендал со скорбным лицом плелся позади, даже не пытаясь стряхнуть с себя остатки помоев.

— Что ты делаешь? — нахмурился он, когда бард замахнулся не еще один кочан. — Куда мы, даэдра возьми, идем?

— А чего ты за мной тащишься вообще?!

Потом Свен осмотрелся и понял, что чешет через огород Гердур, их начальницы с лесопилки, чей двор был рядом с «Ривервудским торговцем», ведь, задыхаясь от возмущения, побежал куда глаза глядят, лишь бы не видеть Камиллу Валерию и Довакина, маячившего у нее за плечом.

Свен был в отчаянии. Он доверился этому вояке, попросив передать письмо, а тот мало того, что работал еще и на Фендала, так и сам был не прочь приударить за Камиллой! Он просто предал его! Предал... Их! Их с эльфом!

Бард почувствовал нечто странное от минутного ощущения того, что они с Фендалом в этой ситуации вроде как заодно.

Он замолчал развернувшись к босмеру. Тот стоял молча насупившись и смотрел на барда своими огромными раскосыми глазами. Облитый помоями Фендал выглядел совсем жалко, и Свен понимал, что и сам выглядит так же. Ему хотелось хорошенько вымыть свои длинные волосы и одежду, но мысли об этом, как ни странно, казались не настолько важными.

Ему вдруг как-то жалко стало эльфа. Свен подумал, что Фендал и Довакин почти стали друзьями, пока последний проводил время в Ривервуде, а значит, эльф сильнее сейчас ощущает предательство.

«Ладно я, — подумал Свен. — Мне этот Дуракин даже пятак за песню в таверне не подкинет, да и мне он никто. Но Фендал спас его от волков! Если бы не босмер, этого «героя» сейчас бы звери в канаве доедали!»

Свен вспомнил, как однажды видел Фендала с луком, как его сильные руки натягивали тетиву и, распрямляясь, она отпускала в полет стрелу, оперенную ястребом. Поэзия.

Может быть, Камиллу Валерию Свен ему никогда не уступит, но предательства этот эльф не заслуживает!

Поймав себя на том, что любуется, как блестят в лунном свете огромные миндалевидные глаза Фендала, бард разозлился и воскликнул:

— Какой же ты тупорылый грязный босмер! Зачем, даэдра тебя возьми, ты написал Камилле?! Мой план был гениален! А ты! Ты все испортил! — Свен чуть не сорвался на фальцет.

— Как же я устал о тебя, болван! — ответил Фендал. — Ты настолько туп, что ничего дальше собственного носа не видишь! Никто не захочет быть с таким придурком!

Они еще долго кричали друг на друга, впрочем, не пытаясь никого переспорить и просто выливая друг на друга помои, будто содержимого ведра Камиллы им было недостаточно. И в какой-то момент, они поняли, что их чувства очень похожи.

—...Почему ты такой надоедливый?

— Потому что люблю ее!

— Я люблю ее больше!

— Да неужели?!

— Да, но если бы не она!..

— Если бы не она, то что?!

— Если бы не она, я бы...

— Что?! Что, даэдра тебя возьми?!

— Почему ты вечно ходишь за мной?

— Потому что люблю!

— Нет, это я люблю Камиллу Валерию!

— Камиллу Валерию?

— Нет, тебя!

— Нет, я люблю тебя!

Они не поняли, кто первый это сказал, потому что повторяли по кругу одно и то же, но как только заветные слова прозвучали, они оба испуганно замолчали. А тем временем в доме Гердур зажегся свет, залаяли собаки, послышалась ругань.

Фендал схватил барда и поволок за собой.

— Куда ты меня тащишь?! — возмутился Свен, но подчинился и пошел за босмером.

Они спустились к реке. Фендал бормоча что-то злобное под нос, избегал смотреть на барда. Кинув взгляд на свое отражение в воде, он присел на корточки и принялся умываться.

Свен молчал, даже не делая попыток присоединиться, хотя еще минуту назад думал о том, что неплохо бы вымыться.

— То, что ты сказал — это правда? — наконец проговорил Фендал.

— А что я сказал? — прикинулся дурачком Свен. Он, кажется, физически почувствовал, как босмер снова начал закипать.

— Что любишь меня!.. Дурака кусок!

— Я не знаю!

— Ты любишь Камиллу?!

— Да! Нет! Пошел к скампу!

— Сам иди к скампу! — воскликнул Фендал. Потом резко успокоился, присел на бревно и, глядя на воду, совершенно спокойно сказал. — Они были правы.

— Кто? — не понял Свен. Он был так ошарашен переменой настроения эльф, что присел рядом.

— Камилла и Довакин. Мы не должны были так поступать с ней. Она имеет право выбирать сама, а пытаться повлиять на ее выбор... Манипулировать... Это просто неуважение. А как можно любить без уважения?

Свен помолчал немного, смотря на лесопилку, видную чуть вдалеке.

— Знаешь, ты прав, — наконец сказал он. — Я пытался убедить себя, что думал о ней, когда писал письмо, но на самом деле думал о том, как сделать больно тебе.

— Мы должны извиниться, — Фендал попытался подняться с бревна, но Свен его удержал.

— Не сейчас, — сказал бард. — Ей нужно дать время остыть. Да и моя гордость еще не зажила!

Он придвинулся ближе, положив ладони на бока эльфа и слегка приобняв. Фендал смерил его взглядом, но ничего не сказал.

Но когда Свен склонился ближе для объятий, эльф проговорил:

— Умойся сначала!

Бард, тихонько ругаясь, собрался встать и подойти ближе к воде, но эльф сейчас же привлек его обратно.

— Я пошутил, — и первым нерешительно подался вперед. На что Свен с радостью ответил.

Речка, бегущая через Ривервуд, серебрилась в лунном свете. Во дворе Гердур успокоились собаки, все еще светилось окошко на втором этаже «Ривервудского торговца», где ворковали друг с другом Камилла Валерия и Довакин, еле слышно чертыхнулся пьяница Эмбри, споткнувшись об капусту, когда вылезал из сарая, в котором уснул. Тихо было в таверне и у лесопилки, и Свен с Фендалом знали, что теперь каждое утро в Ривервуде будет таким же спокойным и безмятежным.