Кавех подумал, что скоро не будет называть привычную уютную квартирку своим домом. Если он сейчас признается аль-Хайтаму, то точно получит отказ. Можно было сколько угодно обманываться, что это будет как сдёрнуть пластырь. Только в реальности аль-Хайтам посмотрит на него своим пронизывающим серьёзным взглядом и добавит после долгого молчания, что его подобное не интересует. Скорее всего ещё вставит несколько комментариев, когда увидит реакцию Кавеха.

Может только утешит порцией любимого супа или сделает самый вкусный чай. Просто для поднятия настроения. Аль-Хайтам никогда не говорил что-то поддерживающее. Ему было проще сделать что-то.

Но Кавех не мог не признаться. Прошло ровно две недели — он считал каждый день — с их пьяного поцелуя. Кавех просто перебрал на дне рождения Тигнари и не сдержался. Ухватил аль-Хайтама за щёки и поцеловал. Не ограничился прикосновением губ — невинный жест, который можно забыть или списать на прилив чувств. К сожалению, Кавех помнил каждое движение своего языка и губ. И рваный вдох после. И, конечно, взгляд аль-Хайтама — замешательство вкупе с непониманием. Он тогда ничего не сказал. И утром, и на следующий день. Даже не делал вид, будто всё как всегда. Кажется, для него всё было как всегда.

И молчал уже об этом две недели. Кавех тоже. И медленно умирал внутри от понимания — тот поцелуй окончательно сломил его. Теперь врать даже самому себе стало невозможно, а уж аль-Хайтаму и подавно.

Две недели Кавех набирался сил для признания. Вряд ли он услышит «да, конечно, давай попробуем». Скорее — «меня это не интересует». И вот после такого придётся паковать вещи. Жить под одной крышей с тем, в кого влюблён до головокружения, быстро станет пыткой. Это и без того уже было сложно. Контролировать каждое слово, каждый жест, каждое движение. А сейчас нет даже замка, удерживающего поток чувств. Всё хлынет, и Кавех просто-напросто смоет.

Аль-Хайтам сидел на диване в гостиной. Их общая зона с книжным шкафом, старым телевизором хозяйки и журнальным столиком. По планировке стену на кухню снесли, так что гостиную отделяли линией ковра. Кавех замер на пороге. Аль-Хайтам посмотрел на него пару секунд и вернулся к книге. Почему-то они не приветствовали друг друга при возвращении и не прощались при выходе из дома. Точнее, Кавех обычно говорил что-то дежурное, а аль-Хайтам — нет. Иногда дежурно кивал или просто смотрел, если повезло.

Про себя хотелось вечно съязвить, что он просто не хочет тратить силы на бесполезную фразу. Кавех не считал её бесполезной — разве не здорово, когда дома кто-то ждёт?

— Аль-Хайтам, нам нужно поговорить.

Кавех носком наступил на пятку ботинка, потом — второго. Нервно перешагнул, поставил все свои вещи на пол около вешалки и пошёл к дивану. Аль-Хайтам положил книгу страницами вниз на колени. Теперь всё его внимание было направлено на Кавеха.

Уверенность держалась на адреналине, и теперь от нервов начинали подрагивать коленки. Кавех быстрым движением сел на край дивана, боясь подвинуться к аль-Хайтаму ближе. Наверно, студенты ненавидят его за этот взгляд. Казалось, они проникает под кожу. Неудобство заставляло ёрзать и искать, что с тобой не так. Но аль-Хайтам просто внимательно смотрел и демонстрировал, что он готов слушать собеседника.

— Можешь говорить.

Кавех набрал воздуха в грудь и понял, что не может выдохнуть. Становилось только тяжелее. Руки било мелкой дрожью, они стали холодными и липкими от пота. Нога сама начала смешно дёргаться. От аль-Хайтама это, конечно, не укрылось. Но он не подавал виду, что это его хоть как-то беспокоит.

— Я хотел поговорить о том, что случилось на дне рождения Тигнари, — Кавех вытолкнул из себя первую фразу.

Тело словно погрузилось в воду, и всё вокруг замедлилось. Аль-Хайтам кивнул. Ничего не сказал, потому что не было смысла — Кавех просто обозначил тему.

— Я… Мы… — язык кое-как ворочался во рту.

Вот бы во время того поцелуя он тоже так остолбенел. Было бы попроще.

— Я поцеловал тебя, — на выдохе выдал Кавех. — Я был пьян, и почему-то решил поцеловать тебя. Извини!

Он опять вдохнул и уставился на рисунок ковра — причудливый, яркий, взрывной. Они спорили, когда покупали его. Аль-Хайтам говорил, что устает от такого буйства красок, а тут придётся смотреть на это каждый день. Но ничего, почему-то купили. Кавех не помнил, как они пришли к покупке, но оплачивал аль-Хайтам без комментариев.

— Я не хотел этого делать. То есть, если честно, хотел. Очень хотел. Но не хотел пьяным и так сразу, без предупреждения. Никому же не понравится, когда целуешь без предупреждения…

Рисунок перед глазами поплыл, и Кавех испугался, что это слёзы. Коснулся глаз для проверки, но он не плакал. Аль-Хайтам едва заметно качнулся в этот момент. Кавех побоялся смотреть на его лицо.

— Я просто… Хотел тебя поцеловать и поцеловал. Подозреваю, тебе это не понравилось. Мне тоже! Ну, не сам поцелуй, а всё вокруг него…

Кавех закрыл глаза, чтоб рисунок не резал глаза и не нервировал ещё больше.

— Просто дело в том, что ты мне нравишься. Поэтому я хотел тебя поцеловать. А пьяным это сделать почему-то оказалось так легко. И теперь я чувствую, что больше не могу делать вид, что всё в порядке.

Кавех зажмурился, и теперь под веками летали искры.

— Я сомневаюсь, что ты согласишься на отношения со мной. Мы слишком давно соседи, да и романтические чувства тебя не особо интересовали все эти года. Поэтому я бы хотел извиниться и, наверное, съехать. У меня теперь есть средства, я закрыл тот позорный кредит. Я поищу квартиру и съеду в ближайшее время. Просто…

Кавех выдохнул. Вместе со словами выходили силы. Тело слабело, губы уже подрагивали.

— Просто хочу извиниться за поцелуй.

Он медленно поднял взгляд на аль-Хайтама. Тот сидел, чуть нахмурившись. Внимательно слушал — как и всегда, впрочем. Но в этот раз что-то незримо изменилось. Кавех будто ощущал, как в голове аль-Хайтама что-то происходит. Какая-то тень обеспокоенности промелькнула в его взгляде, но он будто сразу нашёл нужный ответ. Никаких метаний.

Сейчас скажет — да, ты прав. Потом может предложить помощь или просто замолчать. Кавех не знал, что хуже — участие или молчаливое согласие.

— Давай попробуем.

Кавех замер на пару мгновений, хлопая ресницами. Потом нахмурился и покачал головой, чтоб прогнать это состояние.

— Попробуем?

— Отношения, — аль-Хайтам уже коснулся корешка книги, чтоб взять её вновь и продолжить чтение.

Кавех нелепо открыл рот, но не мог найти слов. Вот так легко аль-Хайтам всё решал, не собираясь даже обсуждать. А вопросов при этом возникло много, и просто отпускать тему явно нельзя.

— Что значит «попробуем»? — опять спросил Кавех.

Пальцы аль-Хайтама чуть дрогнули. Книгу он не взял. Зато вздохнул, будто уже полчаса что-то объяснял и устал.

— Отношения. Ты и я. Вместе.

Как для маленького. Кавех фыркнул и помотал головой.

— Нет-нет-нет. Что это значит?

Аль-Хайтам улыбнулся. В своей манере — едва заметно, уголком губы, но очень нежно. Кавех не знал, какую технику надо использовать, чтоб передать эту улыбку в своих набросках.

— Что я согласен на отношения с тобой. Повторять столько раз такую простую мысль действительно утомляет.

— Я пьяным поцеловал тебя.

— Я помню. Я не был пьяным.

Кавех смутился. Сгорбился и сложил руки на груди.

— Я… Ты сам говорил, что я невыносим.

Аль-Хайтам чуть наклонил голову.

— Бывало.

— И что я ребёнок!

Это было особенно обидно вспоминать. Но Кавех понимал, что аль-Хайтам был прав. Это был не способ задеть, а просто факт.

— И не готов на серьёзные вещи. Ты, конечно, говорил это про работу с заказчиками, но ведь наверняка и про отношения так думаешь.

— Не буду скрывать. Да, я думаю, что ты отличаешься инфантилизмом, но не в критичном смысле. И это действительно тебе мешает во многих сферах.

Кавех закусил губу, надувая по-детски щёки. Спохватился, постарался открыл рот и напрягся, сдвинув брови. У аль-Хайтама это вновь вызвало улыбку.

— Но ты прав, с тем поцелуем что-то поменялось, — просто сказал аль-Хайтам. — Я не против попробовать.

Кавех чувствовал себя потерянным. Смотрел на свои руки, колени, рисунок ковра. Пытался собрать себя во что-то осмысленное. Ответа на слова аль-Хайтама не было. Кавех не мог их даже осознать.

— Так просто? — спросил он пустоту в голове.

— Да, а надо было усложнять?

Смешок аль-Хайтама заставил Кавеха вновь поднять взгляд.

— Ты согласен встречаться со мной?

Аль-Хайтам коротко кивнул, беря книгу. Ещё не начал читать, но был готов. Для него вопрос уже исчерпан.

— А ты со мной?

Кавех фыркнул с явным возмущением.

— Ты издеваешься?

— Честно говоря, да, — аль-Хайтам с улыбкой продолжил чтение. — Это смешно.

— Я или…

— Твоя реакция.

Он на пару секунд отвлёкся. Кавех вздрогнул от прямого взгляда с едва заметным лукавством. Он и вправду смеётся! Кажется, аль-Хайтам видел потеху в том, из-за чего Кавех не мог уснуть неделями.

— Это не смешно, — пробубнил он.

— Забавно, — возразил аль-Хайтам. — Ты словно ждал другого ответа.

— Словно! — Кавех подскочил и всплеснул руками.

Потом упал на диван — уже намного ближе к аль-Хайтаму. Зажал опять руки на груди и сдул возмущенно прядь у лица.

— Я думал, ты скажешь, что тебе не интересно! Ты даже дружбу с Сайно признал только после выпуска. После выпуска! Я даже не был уверен, что ты считаешь меня своим другом, а теперь…

— Теперь знаешь, что уже две минуты как считаю своим парнем, — пожал плечами аль-Хайтам.

— Даже не знаю, что от этого ждать, — буркнул Кавех.

— Это обсуждаемый вопрос.

Кавех хмыкнул и аккуратно взглянул на аль-Хайтама. Для него словно и не было всего этого разговора. Он читал также сосредоточенно, книгу держал крепко и не отвлекался. Но через пару секунд чуть перевёл взгляд на Кавеха и едва заметно улыбнулся. Или губы так дрогнули?

— Что?

— Кавех.

Он поджал губы.

— Что-о-о?

Он вжался в диван, сползая. Аль-Хайтам наклонился, целуя его в макушку.

— Я не жалею, что ты поцеловал меня.

Кавех покраснел и почувствовал, что готов вскипеть, как чайник.

— Так, знаешь что! Я очень устал! Поговорим завтра.

Вскочил, забрал вещи и направился в свою комнату. Аль-Хайтам никак не возразил и ничего не добавил. Кавеха это скорее устроило — слишком много для одного вечера.

Он сполз по двери и закрыл лицо руками. Тревога расплавилась внутри и опустошила его. Кавех не сразу понял, что не может встать. Выудил телефон из кармана и лёг на прохладный деревянный пол. Написал быстро, кое-как попадаю пальцами по экрану. Потом заблокировал экран, закрыл глаза и позволил телу расслабиться — почти растечься, если верить ощущениям.

«Завтра надо встретиться! Это срочно!!! Касается аль-Хайтама».

Утром Кавех выскользнул из комнаты со страхом пересечься с аль-Хайтамом. Тот вставал по расписанию, строго соблюдая режим. Утренние тренировки, завтрак, чтение. Неизменная последовательность действий.

Аль-Хайтам готовил завтрак. Разбивал яйца о край тарелки, смешивал, подсыпал приправ, закидывал сыр, зелень, помидоры — и потом на разогретую старую сковородку. Кавех почувствовал голод.

— Твой кофе готов, — сказал аль-Хайтам, не оборачиваясь.

Кавех взглянул на стол. Там и вправду около его места стояла кружка.

— Спасибо, — сказал он тихо. — А мой сырок остался?

Готовить не хотелось. Хлеб предательски кончился. Холодильник стремительно пустел к выходным, а закупаться он пойдёт уже после встречи с Тигнари и Сайно. Они живо ответили вчера согласием. Видимо, чувствовали.

— Да, в холодильнике.

Аль-Хайтам скинул омлет на тарелку и поставил прямо перед Кавехом. Сам повторил все действия для новой порции.

— Э-э-э, — Кавех нахмурился.

Общие завтраки у них случались редко.

— Ты не ужинал, — сказал аль-Хайтам, не дожидаясь вопроса.

— Да, но…

Аль-Хайтам положил вилку. Кавех вздохнул.

— Спасибо. Это единоразовая акция?

Аль-Хайтам начал готовить свой омлет на сковороде. Хмыкнул, раздумывая.

— Мы иногда завтракали вместе.

— Ну, в студенчестве, когда я был без денег и ты… Жалел меня, как бездомного котёнка, — Кавех вздохнул.

Аль-Хайтам достал вторую тарелку и пожал плечами.

— Нет, не единоразовая. Мне не сложно.

— Это связано с… Ну, с тем, о чём мы говорили вчера?

Аль-Хайтам положил свою порцию, выключил плиту и налил кофе. Только потом сел и ответил:

— Ты предложил встречаться, и я согласился. Нет смысла так завуалированно об этом говорить — это же касается нас обоих.

— Да вдруг мне вчера показалось. Припекло к концу недели, понимаешь, — Кавех в шутку постучал по макушке.

Вспомнил, как аль-Хайтам вчера его поцеловал именно сюда, и неловко опустил руку. Он никогда не мечтал, что они сойдутся. Скорее фантазировал урывками — о прикосновениях, объятиях, поцелуях и даже сексе. Но никогда — о всей картине в целом. Иногда даже казалось, что для избавления от навязчивой влюбленности стоит просто-напросто переспать. Вдруг так бы и отпустило.

Но об отношениях Кавех не думал. И сейчас не знал, как себя чувствовать.

— Не показалось, — спокойно сказал аль-Хайтам. — Но если тебе сложно поверить, я повторю.

— Мне не сложно, — возразил Кавех, но увидел насмешку во взгляде. — Ладно, мне сложно. Мне просто нужно время.

— Я не собираюсь давить.

Кавех доел и начал собираться.

— Я к Сайно и Тигнари, — бросил Кавех у двери, обуваясь.

Он всегда зачем-то сообщал, куда идёт, если это было внезапно.

— Удачи, — сказал аль-Хайтам, стоя в дверях своей комнате. — Надо что-то ещё?

— Что?

Аль-Хайтам нахмурился.

— Надо ли прощаться с теперь как-то по-особенному?

Кавех замялся.

— Честно говоря, ты прощаешься и это уже… непривычно.

Аль-Хайтам хмыкнул.

— Хорошо.

Он зашёл в комнату, а Кавех вышел из квартиры. Казалось, что он пробежал марафон. Расстояние от коридора до площадки стало длиной в километры, и Кавех несся на полной скорости.

Сайно и Тиганри обожали небольшое уютное кафе поодаль от Академии. Оно было маленькое, но не тесное. Для небольших встреч подходило лучше всего. Владелицей была совсем молодая девчушка, но на двери уже красовался особый знак победителя одного из самых престижных кулинарных конкурсов. Поэтому в комплекте шло первоклассное меню.

Сайно задумчиво что-то листал в телефоне Тигнари. Тот смиренно ждал. Был бы у него хвост — демонстративно взмахивал бы им, демонстрируя тающий запас терпения.

— Мне нравится этот и вот эта, — сказал Сайно. — Они выглядит доброжелательно и вряд ли будут на неё давить.

— Но по навыкам они слабоваты, — заметил Тигнари. — И опыт, честно говоря, не самый впечатляющий. Смогут ли они подготовить к экзаменам Академии?

— Коллеи и сама не дурочка, — покачал головой Сайно. — И ей важна связь с учителем.

Тигнари молча ждал.

— В обучение много всего связано.

— Ох, — Тигнари вздохнул. — Я просмотрю ещё раз этот сайт, и мы вернёмся к этому разговору вечером.

Кавех сел напротив.

— Когда вернёмся домой, — кивнул Сайно.

Тигнари закатил глаза.

— Каламбуры сегодня хромают, — заметил Кавех.

— Встал не с той ноги, — отозвался Сайно.

— Ну, — Тигнари проигнорировал шутку. — Что не так с аль-Хайтамом?

Кавех выдохнул. Почти приготовился говорить, но тут подошла официантка. Прилежно записала заказ и юркнула в служебное помещение к поварам.

— С ним всё… так, — Кавех вертел в руках салфетку.

Тигнари нахмурился.

— Тогда что за срочность? Нам надо искать репетитора для Коллеи, чтоб она поступила в Академию. И если бы не твоё сообщение, мы бы сейчас смогли встретиться с несколькими.

— Простите, — Кавех почесал затылок. — Просто… Аль-Хайтам согласился встречаться.

Сайно молча буравил его тяжелым взглядом. Тигнари нахмурился, смотря на него. Будто они обменивались мыслями об услышанном. Кавех молча ждал реакции, проминая сгибы салфетки.

— Согласился встречаться с кем?

— Со мной!

Сайно с Тигнари вновь переглянулись. Потом неожиданно вздохнули. Сайно вновь залез в телефон, а Тигнари мягко улыбнулся.

— Что же с этим не так? По-моему, ты влюблён в него с доисторических времён. Разве ты этого не хотел?

Кавех пожал плечами.

— Я не знаю? Никогда даже в мыслях не доходил до этого этапа. Я просто не понимаю, что чувствовать.

Тигнари выдохнул и отпил сок. Лёд в стакане звякнул. На улице всё ещё стояла летняя жара, хотя началась осень, и Тигнари предпочитал больше льда в напитках.

— Как это случилось?

Кавех коротко пересказал весь вечер. Со стороны всё показалось простым и логичным.

— Ну-у-у, — Тигнари мягко улыбнулся. — Он согласился. Зная аль-Хайтама, для него это вряд ли шутка. Если он сказал, что хочет попробовать, значит, он действительно хочет.

Кавех упал на стол и шумно выдохнул со стоном.

— Я не ожидал! Это странно. Теперь он станет другим? Мне надо измениться? А все мои минусы? Я же состою из минусов! И он сам всегда мне их все перечисляет. Что тут пробовать? Он же… Он же наверняка первый же это и прекратит спустя недельку-другую. А мне… А я…

Кавех откинулся на спинку мягкого диванчика и понуро выдохнул.

— А мне будет больно. Ему вряд ли. А вот я…

Официантка подошла с чаем и поставила перед Кавехом. Тот улыбнулся и кивнул, потом отпил кипяток и поморщился.

— Он хочет попробовать, так что видимо готов к тому, какой ты, — спокойно сказал Тигнари. — Ничего не бывает идеально. И люди в том числе. Ты и сам, думаю, знаешь, что аль-Хайтам вовсе не сахар.

— Он соль, — кивнул Сайно.

Тигнари вздохнул.

— Это даже не шутка, — запротестовал Сайно. — Это же правда!

Тигнари нахмурился.

— Нет, похоже на дурацкую шутку. Посмотри на него, он же сейчас расплачется!

— Я не расплачусь, — запротестовал Кавех. — Я просто боюсь. Он правда как соль в молочной каше. Мало кто оценит!

Сайно улыбнулся.

— Он своеобразный человек, но не плохой, — сказал он. — Не думаю, что он шутил. И вряд ли он захочет сделать тебе больно. Ты ему важен.

— Отношения — закономерный этап, — кивнул Тигнари. — Может, ты и не замечаешь, но он раз за разом выбирает тебя.

Кавех неожиданно устыдился всего того, что наболтал вчера. Выглядело так, будто он один существует в этом вареве чувств и ощущений, а про аль-Хайтама он даже и не думал.

— Я привык, что всё чувствую только я, — проговорил он неуверенно. — И теперь так странно, что это не только про меня. Он, возможно, тоже что-то чувствует.

Официантка принесла десерт.

— Он точно что-то чувствует, — серьёзно кивнул Сайно. — Я могу устроить ему допрос.

— Прошу, не надо, — взмолился Тигнари. — Это превышение полномочий.

— Нет, я же ни в чем его не обвиняю, — заметил Сайно. — Я переживаю за друга.

Тигнари вздохнул, но не возразил.

— Тебе стоит поменьше думать обо всём этом. Вы можете попробовать. Если нет — ты хотя бы будешь знать, что пытался.

Сайно кивнул ещё раз в знак согласия. Кавех аккуратно отделил кусочек пирога вилкой и проглотил, не чувствуя вкуса. Странно было обсуждать не просто влюбленность, а ответ на неё.

— Ты хоть рад? — донесся голос Тигнари со стороны. — Твои чувства взаимны.

Кавех в растерянности посмотрел на них двоих. Сайно обеспокоенно наблюдал за ним, а Тигнари улыбался как ребёнку, который в шаге от нужного ответа.

— Я рад, — пробормотал Кавех.

Потом всхлипнул. Сайно улыбнулся.

— Так верю.

Пирог был сладкий, с едва заметной кислинкой — то ли от слёз, то ли от вишни.

Аль-Хайтам вышел из душа прямо в тот момент, когда Кавех зашёл в квартиру. Они почти столкнулись. Вспомнился спор ещё в студенчестве, когда Кавех критиковал, что душ и туалет так близко к входной двери, ещё и слева. Не помнил ни аргументов, ни ответов. Как-то привыкли.

— Привет, — аль-Хайтам убрал мокрые волосы назад.

— Привет, — Кавех слабо улыбнулся.

Они замерли. Кавех не разувался. Аль-Хайтам почему-то никуда не шёл.

— Я всё купил. По списку в сообщении.

Аль-Хайтам кивнул. Кавех поставил пакет из супермаркета на табуретку и разулся, но почему-то не сдвинулся с места.

— Аль-Хайтам.

— М?

— Ты правда хочешь попробовать со мной?

Аль-Хайтам просто кивнул. Даже не задумался ни на секунду. Кавех позавидовал такому подходу.

— Ты вроде говорил, что влюблён меня. Почему тебя трясёт второй день от того, что я принимаю твои чувства?

— Я никогда об этом не думал, — признался Кавех. — Я не думал, что их можно так просто принять. Особенно то, что это сделал ты.

Он замолчал, подбирая мысли. Хотелось так много сказать и спросить.

— Кавех, можешь посмотреть на меня?

— Я не плачу, — отозвался он, но аль-Хайтам покачал головой.

Кавех внимательно смотрел на него, пока в груди нарастал бой барабанов.

— Ты правда хочешь попробовать со мной? — спросил аль-Хайтам так серьёзно, словно это он погряз в сомнениях и неуверенности в себе.

Смешок сдержать не удалось.

— Я хочу, — кое-как ответил Кавех.

Аль-Хайтам аккуратно коснулся предплечья и притянул к себе Кавеха. Опустил голову с выдохом на плечо. От него пахло привычным запахом геля — немного мяты. Аль-Хайтам не любил сильную отдушку. Из года в год покупал один и тот же гель.

С мокрых волос капало. Одежда намокала, ткань липла к телу. Кавех обвил руками аль-Хайтама и закрыл глаза, прижимаясь.

— И я тоже очень хочу, — сказал аль-Хайтам почти шепотом. — Не прячься от меня в сомнениях, лучше спроси. Я обещаю ответить.

Кавех шумно выдохнул и сжал аль-Хайтама теснее, наслаждаясь моментом. Никогда он не был так близко к нему, а теперь можно было забыть про все расстояния. Тело расслаблялось от веса и тепла, и постепенно всё внутри успокаивалось.

Аль-Хайтам чуть отстранился.

— Можешь спать в моей спальне, кстати, — сказал он.

— Ну уж нет! — возмутился Кавех, краснея. — Мы можем с этим погодить? Мне к этому-то надо привыкнуть!

Аль-Хайтам улыбнулся, целуя его в макушку.

— Буду ждать.