«Здравствуй, Ваньинь.

Извини, что пишу вот так, без предупреждения и договорённости. Но я не знаю, когда наши дороги вновь пересекутся — и вместе с тем смею предполагать, что вести раньше этого срока тебя порадуют. Надеюсь, полученное письмо не создаст тебе проблем.

Мне не хочется этого писать, но ты был прав: в Ланьлине меня не приняли. Может, я выбрал неудачный день, чтобы явиться, может, так должно было быть с самого начала, но мне даже на порог Благоуханного дворца не удалось ступить. Он в самом деле поражает взор и воображение, а на деле оказался даже краше, чем о нём говорят люди. Едва его завидев, я понял, отчего матушка так хотела, чтобы я сюда попал: представшая перед моими глазами роскошь не идёт ни в какое сравнение с публичным домом (хотя — представь себе! — это одно из лучших зданий в Юньпине). Ты, наверное, даже не догадываешься, с каким трепетом я поднимался по длинной лестнице, которая отделяла меня от того, к чему я стремился почти всю свою осознанную жизнь…

…и с каким отчаянием летел по ней вниз под хруст раздавленной пряжки, которую матушка так бережно хранила все эти годы.

Хорошо, что ей уже не доведётся узнать о моём позоре. Я бы не смог сейчас предстать перед её глазами. Даже если бы знал, что она не осудит.

Моих сбережений вряд ли хватит на дорогу назад: всё же, отправляясь сюда, я надеялся, что обратный путь проходить мне не придётся. Это было абсолютно глупо, ведь разумом я понимал, что, скорее всего, именно так и будет. Но сейчас уже поздно сокрушаться, что сделано, то сделано. Да и возвращаться мне некуда…

Потерпев неудачу в Благоуханном дворце, я остановился на постоялом дворе в ближайшем городе: отдохнуть с дороги и решить, что делать дальше. И вот здесь мне наконец повезло (если можно назвать это везением). Хозяин постоялого двора оказался очень внимателен — а может, решив, что никому здесь до меня нет дела, я сам позволил себе расслабиться и не сильно прятать постигшее меня в тот день разочарование. Так или иначе, слово за слово мы разговорились (я не стал вдаваться в подробности своей истории и очень скоро перевёл тему на более нейтральную), и вскоре хозяин пожаловался, что держать постоялый двор здесь пусть и прибыльно, но в последнее время становится всё сложнее: гостей много, а рабочих рук мало, найти бы помощника, да где искать — неизвестно. Мне это показалось хорошей возможностью и, подумав лишь немного, я предложил свою кандидатуру. На время, конечно, ведь оставаться здесь надолго я не планирую. Мне уже было подумалось, что это условие лишь оттолкнёт, но хозяин согласился даже неожиданно скоро: видно, так сильно было его отчаяние. Так что теперь мне не нужно волноваться ни о месте для ночлега, ни о деньгах, а решать, что делать дальше, нужно не так срочно.

Удивительно, как мало мои теперешние занятия отличаются от того, что делать приходилось в публичном доме, когда матушка ещё была жива. Похоже, судьбой мне не уготовано сгодиться на что-то иное. Что бы я ни делал, остаюсь мальчиком на побегушках… Если бы я мог — рассмеялся бы такому совпадению.

Прошу, не думай, что этим я отрекаюсь от былых мечт и все наши с тобой занятия были напрасны. Я всё ещё хочу ступить на тропу самосовершенствования, но пока мои возможности совсем не позволяют осуществить это. Я ещё какое-то время побуду здесь, скоплю немного денег, порасспрашиваю людей — а после попробую попытать счастья где-нибудь ещё, раз в орден Ланьлин Цзинь дорога для меня, как оказалось, даже не открывалась. И однажды обязательно вернусь в Юньмэн, чтобы повидаться с тобой и показать, чего мне удалось достичь за время нашей разлуки. Если ты, конечно, захочешь этой встречи после того, как в прошлый раз я отказался от твоего предложения остаться. Тогда мне это решение казалось правильным. Сейчас… Я совру, если скажу, что не думал о том, что, согласись я тогда, всё повернулось бы иначе. Возможно, лучше.

Можешь не отвечать, если тебе так угодно, я пишу не для этого (хотя весть от тебя, признаю, меня весьма обрадует). Просто хочу, чтобы ты знал: несмотря на произошедшее, я остаюсь верен своим и матушкиным мечтам. Я обязательно постараюсь найти возможность их осуществить — и на протяжении этого пути всегда буду помнить о тебе.

С нетерпением жду возможности встретиться,

Мэн Яо»

***

Мэн Яо был уверен, что отправленное письмо принесёт облегчение. На деле же возвращался он к своему временному пристанищу на постоялом дворе с ещё большей тревогой в сердце. Ах, зачем он только написал «Можешь не отвечать»? Он же весь изведётся додумываниями и построением множества теорий о том, как воспринялось письмо, если ему не напишут...

Он решался написать долго. Признавать свои неудачи всегда было нелегко. Признавать, что корнем неудачи стало собственное же упрямство и нежелание поверить объективным фактам, — ещё сложнее. Всё ведь было решено уже давно, зачем пытаться менять планы, верно? Тем более, в решении своего будущего он никогда и не пытался искать запасные варианты. Слишком сильной, слишком заразительной была вера матушки в то, что где-то там его ждут. И пусть с годами сомнения начали посещать всё чаще, позволить им вырваться наружу сам бы он считал по меньшей мере предательством. А предать матушку он не мог — поэтому, какие бы сомнения ни обуревали, как бы ни малы были шансы, он должен был попытаться. Даже если разум — и Ваньинь — говорил, что делать этого не стоит.

Попытался. Провалился. И вернулся к началу. В неизвестном городе, с незнакомыми людьми, без возможности куда-либо вернуться. Если это было какой-то шуткой судьбы, Мэн Яо мог с уверенностью заявить: чувства юмора у неё не было ни капли.

В первые дни всё валилось из рук — и если бы не счастливая случайность, закинувшая его на постоялый двор, приходить в себя ему пришлось бы долго. А может, и нет, но думать об этом у Мэн Яо не было никакого желания. Он погрузился в работу с головой: помогал на кухне и в главном зале, стирал и убирался, обслуживал посетителей и решал редко, но возникавшие споры (проще и эффективнее было вообще до них не доводить, с чем он прекрасно справлялся). А вечерами долго не мог уснуть, решая, что делать дальше.

Неудача в Благоуханном дворце разрушила всё достаточно обобщённое, но хотя бы так существовавшее представление о собственном будущем. С одной стороны это открывало многие двери, позволяло решать, с чем связать свою жизнь, в определённых границах, но всё же. С другой… Направлявший многие годы ориентир, пропав, всё равно оставил в душе след. Мысль о самосовершенствовании глубоко засела в сознании, и теперь закончить жизнь обычным горожанином казалось путём пусть и достаточно простым, но совершенно непривлекательным.

Нужно было срочно искать возможность вступить в орден заклинателей и продолжить начатое.

При мысли об этом перед глазами не раз возникал образ Ваньиня — единственного оставшегося у него близкого человека. Но стоило ему явиться, как Мэн Яо тут же прогонял его. Вернуться сейчас, униженным и потерянным, он не мог себе позволить. Это было бы неправильно после того, как он сам же отказался от предложенной им помощи. Прийти теперь, словно к запасному варианту? Нет… Нет, у него не было права так поступать. Не с Ваньинем, для которого, спустя месяцы общения это стало ясно как на ладони, быть вторым — едва ли не самый главный кошмар.

Мэн Яо резко выдохнул, сгоняя неприятные мысли. Он уже всё решил, даже обсудил с хозяином: как только тот найдёт себе постоянного работника, юноша сразу же отправится в путь. Не зря же он учился фехтованию, не зря читал книги — хоть где-то его навыки должны оценить! Маленький орден или большой — всё равно, достигнуть высот можно везде, было бы желание и стремление. Только бы добраться до начальной точки, а там…

Мэн Яо повернул за угол уже знакомой улицы — и вдруг наткнулся на человека. Уже через мгновение на землю с перестукиванием и шелестом посыпались многочисленные свитки и книги.

— Прошу простить, — прежде, чем юноша успел увидеть его лицо, незнакомец спешно наклонился, начиная сбирать упавшее. Руки его при этом немного тряслись, словно от усталости или волнения, но от глаз Мэн Яо не ускользнула собранность быстрых движений. Ни одного лишнего, ни одного сверх меры суматошного… Юноша на мгновение засмотрелся, поражённый этим контрастом, — и лишь после, спохватившись, опустился рядом.

— Что вы, это мне нужно просить прощения. Мне стоило быть внимательнее, — Мэн Яо быстро поднял ещё остававшиеся на земле вещи, отряхнул с них дорожную пыль, с удивлением отметив подпаленные края, почти одновременно с незнакомцем поднялся. И замер, стоило ему, протягивая несколько свитков владельцу, взглянуть наконец на стоявшего перед ним.

Это был молодой мужчина, нет, юноша, вряд ли он был намного старше. Даже сквозь пелену усталости на осунувшемся, явно на несколько дней лишённом всякого отдыха лице проглядывалось изящество черт. Одежды господина из хорошего шёлка с искусной вышивкой на вороте и рукавах выдавал в нём члена благородной семьи — но это совсем не вязалось с покрывшей белоснежную ткань копотью и, видно, старательно скрытыми, но всё же бросавшимися в глаза багровыми пятнами. Мэн Яо почувствовал, как руки неосознанно напряглись.

Он не слышал ни о каких пожарах или похожих бедствиях в городе. И человек этот ему совсем незнаком, если бы кто-то подобный жил неподалёку, он бы знал. Так что же привело этого человека сюда? И что могло довести его до такого состояния?

— Благодарю, — в вымученной, но абсолютно точно искренней улыбке угадывался мягкий характер её обладателя, когда незнакомец, забирая из рук Мэн Яо оставшиеся у него свитки, коротко кивнул. Слишком спокойно для человека, чей облик вызывал столько вопросов.

— Вы попали в беду? — возможно, не очень вежливо было ставить вопрос именно так, да к тому же так внезапно, но что делать, если других выводов сделать не получалось. — Может, вам нужна помощь?

— Помощь? — во взгляде незнакомца мелькнул кроткий огонёк надежды. Он словно до этого момента даже не думал о том, что кто-то может облегчить его участь, и теперь готов был тут же ухватиться за подвернувшуюся возможность скинуть с плеч хоть часть забот. Вот только... — Нет. Я не могу втягивать в это других людей. Один разговор со мной может теперь грозить неприятностями, что уж говорить о помощи.

Его слова резко отличались от того, что было в глазах, — и стоило это уловить, как Мэн Яо почувствовал внезапный укол... Понимания. В этот момент он как будто на мгновение увидел своё собственное отражение.

Несколько долгих месяцев назад ему пришлось покинуть родной город, не давая себе даже просто выслушать иные предложения, отрезая категоричным «Нет» все просьбы (и собственное желание) остаться. Потому что так правильно, таков его долг перед матушкой. Человек перед ним отказывался принимать помощь, которая явно была нужна, боясь подставить других. Потому что так правильно, таков его долг перед совестью (или чем-то ещё, что является для него важным и незыблемым — тут Мэн Яо не стал бы утверждать).

Но все ли решения, сделанные из чувства долга, могут принести хороший результат? Наученный горьким опытом, Мэн Яо так больше не считал. Но ему казалось, что он прекрасно понимает терзающие чужую душу противоречия, — и именно поэтому вдруг захотелось во что бы то ни стало отстоять своё предложение. Пусть даже с самого начала оно было сделано лишь из вежливости, сейчас желание помочь стало гораздо сильнее.

— Ладно, как скажете, — Мэн Яо коротко пожал плечами, словно всё происходящее разом стало ему совсем безразличным. Но как только незнакомец уже собирался коротко поклониться и распрощаться с ним, юноша вдруг поднял на него серьёзный взгляд. — Только прежде чем вы уйдёте, ответьте мне на один вопрос, — незнакомец в недоумении приподнял брови, а Мэн Яо между тем закончил: — Вам есть где остановиться на ночь?

Задавать этот вопрос было подло — но где не взять уговорами, можно взять хитростью. В городе всего один постоялый двор — и свободных комнат там сейчас не осталось вовсе, Мэн Яо лично с утра проверял списки гостей. Этот господин говорит, что не хочет приносить неприятности другим людям, так что вряд ли будет стучаться по домам и просить приютить его. Друзей и знакомых в городе у него точно нет — в противном случае, он бы не стоял сейчас перед ним на улице, а глаза его не загорелись бы такой надеждой, стоило услышать слово «помощь» . Сопоставить все факты — и вот он ответ.

Но Мэн Яо не нужно было его слышать. Ему нужна была реакция — и сейчас она очень ярко была написана на лице напротив. В тут же убежавших куда-то вниз глазах, в на одно лишь мгновение поджавшихся губах, которые тут же вновь расслабились, стоило незнакомцу вспомнить о необходимости держать лицо.

Соврёт или нет? Это наблюдение становилось с каждым моментом всё интереснее.

— Мне... — после недолгой внутренней борьбы наконец начал незнакомец. Медленно, как будто всё ещё до конца не будучи уверенным в том, что собирается сказать. — Очень неловко в этом признаваться, но, пожалуй...

— Как я и думал, — Мэн Яо не стал мучить человека, заставляя говорить неприятные ему вещи, а потому остановил его, едва поняв, что врать ему всё же не собираются, и протянул вперёд руки. — Давайте я понесу часть вещей. Идти недалеко, конечно, но у вас так много всего, что боюсь, как бы вы снова что-то не выронили да не потеряли.

— Постойте, так ведь нельзя, — незнакомец попытался возразить, но вышло это как-то слабо. Он словно сам уже не был уверен в своих словах. — Вы не можете вот так просто...

— Отчего же? Могу.

Незнакомец так и замер, стоило ему услышать такой простой ответ. Мэн Яо не торопил. Позволял собраться с мыслями и согласиться — либо отказаться, если долг всё же окажется сильнее желаний.

— Вы предлагаете мне помощь, но не спрашиваете ни кто я, ни откуда, ни что приключилось, — наконец растерянно произнёс он после паузы, пустым взглядом глядя в землю. — Почему?

— Судя по тому, что вы попали в беду и боитесь своим присутствием накликать её и на других, за вами может быть погоня, — спокойно пояснил Мэн Яо, решив сделать вид, что вопрос относится только ко второй части. Будь это иначе, он бы не смог объяснить своего решения. — В таком случае, чем меньше я о вас знаю, тем меньше смогу сказать, если вдруг попадусь вашим преследователям.

— А если я и сам скрываю недобные намерения? — незнакомец всё ещё сомневался, но высказанное почти наобум предположение отрицать не стал. Мэн Яо внутренне удивился: неужели попал в точку? В таком случае, человека точно нельзя оставлять одного на улице. А с хозяином постоялого двора он как-нибудь объяснится. Благо, не успел сильно много рассказать о себе, появление дальнего или не очень «родственника», пусть и внезапное, вряд ли вызовет какие-то опасения. К тому же...

— Вы не похожи на человека, который замыслил зло, — Мэн Яо не знал, почему, но ему казалось, что в этом случае интуиция, к которой прибегать он старался как можно реже, его не подведёт. — Тем более, я сам предложил вам помощь. Вопрос теперь лишь в том, примите ли вы её.

Незнакомец ещё пару мгновений поколебался, глядя на него без опаски, но всё ещё с едва ощутимым сомнением. А после всё же протянул вперёд зажатые в руках свитки.