Постепенно звуки внешнего мира стали достигать Антона. Шум листьев, периодические чириканья птиц, а вдалеке еле слышимый металлический звон. Первое время после пробуждения он не понимал, что с ним, а окружающий мир казался нереальным. Потом он начал осознавать себя и свое тело. Слабость – это первая преграда, которую он достойно преодолел, сумев поднять свинцовое тело и сесть на край кровати.

Он вспомнил предупреждающий крик Ваймака, скрип колёс и то, как в последний момент защитил Рому, укрывая собой. Не могли же все вот так вот погибнуть.

Одев очки, лежащие рядом на маленькой полочке, он внимательно осмотрелся. В дальнем углу возле окна стояло очень хитрое складное кресло на шарнире, в противоположном углу - умывальник и крохотная отдельная комнатка, внутри которой прятался туалет с душем. Не трудно было догадаться, где сейчас находиться Антон, с учётом внутренней обстановки и раскинувшейся утренней природой за окном. Купейный вагон по-американски.

Встав на две ноги, он мелкими шажками добрёл до конца вагона. По пути он заглянул в каждую комнатку, но так никого и не нашёл. Дойдя до конца вагона, он, крепко взявшись за поручень, смело спустился на засыпанную вдоль вагона гальку.

— Антон, — послышался знакомый голос.

Рома стоял у следующего вагона и держал в руках здоровенную сумку, что в тот же миг рухнула на землю, как и всё её содержимое. Бутылки с водой, батончики, консервы.

Антон мгновенно насторожился, поняв, что Рома повёл себя очень громко для этого нового мира. Но когда тот кинулся в объятья и стал шептать одно и то же слово «живой» как молитву в церкви, Антон ослабил бдительность. Он впервые почувствовал на своей щеке горячие слёзы того, кого всегда считал стойким. Игнорировать это было невозможно поэтому, Антон сделал, что должен был: обнял как можно крепче и сам стал утопать в его ответной реакции. Рома с зарёванным лицом расцеловывал его. Он целовал то в лоб, то в щёку, даже в веки прикрытых глаз с такой быстротой и нежностью, что казалось, перед ним стоит не Рома, а его мама Карина. В детстве она частенько любила игриво расцеловывать его и Олю. Интересно, они еще живы?

— Я так рад, что ты очнулся! — воскликнул Рома хрипловато, всё ещё держа Антона в объятьях. — Только не смотри на меня так, будто я стал неженкой.

— А разве это не так? — бровь Антона приподнялась. Протерев тыльной стороной руки глаза, Рома улыбнулся и ещё раз чмокнул его в нос. — Неужели я так долго был в отключке?

— Да. Ты спал почти два дня после аварии.  

— Авария, — тихо произнёс он. — А что с остальными? Они живы? С ними всё в порядке?

Антон устремил на него глубокий взгляд, и Рома опустил глаза, медленно делая шаг назад.

— Думаю, тебе стоит самому это увидеть.

Волнение и страх трепетали внутри Петрова, шедшего под руку с молчаливым Пятифаном. С каждой секундой приближаясь к той самой дороге, что начала виднеться среди деревьев, он всё сильнее сжимал его руку, нервно сглатывая скопившуюся слюну. Его глаза всё время искали тот самый автобус, в надежде, что никто не пострадал, кроме него самого.

— Мне жаль, — сказал Рома, остановившись.

Следуя направлению его взгляда, Антон увидел в паре шагов три деревянных креста, воткнутых в выпирающую землю. Они стояли около деревьев, выстроившихся в один длинный ряд у дороги, где поодаль лежал перевёрнутый автобус с перебитыми стёклами.

— Не может быть! — Медленный шаг в сторону, и Антон с ужасом на лице пошатнулся. Рома вовремя подхватил его и усадил на землю, крепко обнимая со спины. Губы лихорадочно задрожали, и на глазах выступили слезы. Срывающимся голосом Антон стал читать вырезанные имена на крестах. — Дэвид… Даниель… Мэтью…

Затуманенным взглядом он взглянул на свои раскрытые ладони. В голове тут же возникла мысль: «а что если?». Ведь, оставшись в России, всё могло бы быть по-другому. Они бы встретились спустя три года, а ещё спустя пять лет перебрались бы в школу, где жили бы себе спокойно, уже зная, как предотвратить смерть каждого родного человека. Но уже поздно. Антон совершил ужасно глупую ошибку, из-за которой погибли его друзья.

— Я не знаю, о чём ты думаешь, — тихо заговорил Рома прямо у его уха. — Но поверь мне, никто в этом не виноват. Под колёса попало два оленя, поэтому это была случайность. Просто случайность… — повторил он, стихая и прижимая его к себе ещё сильнее.

Но от его слов Петрову не становилась лучше.

Когда они вернулись к временному месту их проживания, Рома рассказал о том, что произошло после аварии. Почти у всех были порезы, ушибы, но ничего серьёзней комы Антона не было. В этот же день они нашли брошенный поезд на железной дороге в лесу и здесь на время обосновались. Отыскав пару лопат и найдя нужные по размеру доски в лесу, все через силу попрощались с лучшим тренером Экси, неравнодушным дылдой и невероятно смелой, педантичной Капитан. Вернувшись в поезд, каждый заперся в своём купе. Всем было ужасно плохо, но хуже всех, как оказалось, это переносили девочки. Их плач был слышен всю ночь, но под утро стихли. Следующий день положил конец молчанию, и все сошлись на том, что пора разведать территорию и отыскать припасы. Единственный, кто остался ухаживать за Антоном, это Рома, внезапно наткнувшийся на небольшой подарочек в одном из вагонов в виде сумки с едой.

К позднему вечеру, когда солнце вот-вот уже должно зайти, вагон затрясся от стремительного топота. Это взбудоражило Антона, и он, соскочив с кровати, приготовился встречать Безглазого, крепко сжав в руке пистолет, с которым управлялся лучше всех. Вместо мерзкого монстра в купе разом ввалились ребята, узнавшие от Ромы о пробуждении Антона. Все были рады увидеть его целого и здорового, по крайней мере, так можно было сказать про Нила, Бяшу и девочек, кинувшихся в объятья.

— Нил, как думаешь, если бы я не приехал к вам, то они были бы сейчас живы? — вполголоса говорил Антон, смотря на ночное небо, где всё было усеяно мерцающими звёздами.

— Может быть, — неутешительно ответил он, опрокинув голову, чтобы улицезреть эти мириады звёзд. — Я думал о том же. Ведь если бы я не рассказал Эндрю о будущем, или не пошёл к Ваймаку, или сделал вид, будто не знаю тебя и твоих друзей, всё могло бы быть иначе… И в то же время мы никак не могли предвидеть ранее наступление конца света. — Короткое молчание, и он продолжил. — И их внезапную гибель.

Они стояли около вагона. Заброшенная линия поезда находилась далекого от города, поэтому говорить здесь можно было в голос. Они оба знали, что Безглазые первое время не будут появляться в таких далёких местах, до тех пор, пока город полностью не превратится в их гнездо.

— Стоит ли нам лететь в Россию? — спросил Нил.

— Я не знаю. Я уже ничего не знаю… — по голосу было слышно, как дух Антона стал шагать к бездонной пропасти. — Кажется невозможным выжить в этом мире.

Вдруг Нил обхватил ладонью его руку, и тот, не ожидав этого, вздрогнул.

— Вместе мы справимся, — обнадёживающее сказал он, продолжая глядеть в звёздное небо.

Антон удивился. Но слова так зацепили, что, глядя на мечтающего друга, не смог сдержать мягкой улыбки в ответ. 

— Вы ещё долго будете здесь стоять? — внезапный голос Эндрю, светящего фонариком, заставил расцепить их руки. — Там твоя жёнушка, дождаться тебя уже не может, — сообщил он Антону без нотки сарказма.

— Кого ты там жёнушкой назвал, лапуля?! — Кажется, Полина сделала своё дело, и Рома, не сдержавшись, подошёл к Эндрю. — Думаешь, можешь говорить всё, что вздумается просто потому, что я не знаю английского? Ты грёбаный карлик!

— Даю 5 секунд на то, чтобы он убрался отсюда.

— Постой, — спохватился Антон. Пока совсем не стало поздно. 

— Что? Что он сейчас сказал?

Эндрю прытко спрыгнул на гальку, освободив путь для Антона. 

— Пойдём уже спать, — сказал он, впихивая внутрь вагона Рому.

— Я не успокоюсь, пока не выясню, что он сказал.

Антон уставшее выдохнул:

— Если не угомонишься, то я уйду спать в другой вагон.

Расположившись на одной койке, Пятифан не дал Петрову удобно устроится. Он, резко притянув парня к себе, одним легким движением снял с него очки. Теперь то он в полной мере мог насладиться его светлой кожей и прекрасными глазами под яркой луной, осветившей всё купе. Порой Рома нежно касался лица Антона, пытаясь запомнить черты, эмоции и чувства, которые он выражал с помощью мелких жестов: прикосновение носом к щеке или мелкий поцелуй в уголки губ, словно он маленький крохотный зайка, которого так и хотелось защитить. Ещё пару часов их влюбленные глаза были прикованы друг к другу, пока один из них случайно не уснул, а следом и второй.

Глубокий вздох и Антон проснулся с отвратительным чувством. Каждый раз, словно проклятье, ему снилась его смерть. В памяти чётко отпечаталась школьная лестница, и толпа Безглазых бегущих за ним и Нилом вслед. Тогда уже никого не осталось в живых, лишь двое парней с последней каплей воли к жизни. И тот момент, когда Антон решает пожертвовать собой ради друга, с мыслями о том, что он, наконец, будет свободен и сможет встретиться со своими близкими, любимыми людьми, заставляет считать его самым мерзким человеком в мире. Эгоист, что несколько часов назад твердил на рассвете, держась за руки с Нилом, о том, что он никогда его не бросит.    

Надев на себя свои очки, Антон тихо покинул купе.

***

Пока безмолвный вагон разбавлялся ровным дыханием спящего Эндрю, рядом лежащий Нил всё никак не мог им налюбоваться. Его глаза не спеша скользили по его лицу, запоминая каждую деталь, словно эта их последняя встреча. Во взгляде была сконцентрирована вся гамма чувств — от лёгкой улыбки до глубокого умиления. Нил отражал ещё более глубокую эмоциональную привязанность и теплоту, чем прежде. Наблюдение за спящим соседом приносило ему приятное чувство умиротворения и удовлетворения. Ведь это единственное подходящее время, чтобы насладиться покоем и безмятежностью момента рядом с возлюбленным.

         — И долго ты еще будешь на меня смотреть? — сонным голосом спросил Эндрю, приоткрывая глаза.

 Нил вовсе не ожидал такого скорого пробуждения, поэтому рефлекторно отвернулся, ложась на спину.

— Тебе показалось, — проурчал он эти слова. Как настоящий обиженный лис, что не смог поймать свою добычу.

— С самого утра раздражаешь.

— Всегда рад помочь.

Злостный выдох и Эндрю наскоро стал перелезать через него. Только их лица оказались друг напротив друга, как Нил протянул к нему руки и тут же убрал их, прикрывая ими свои губы. Их отношения ещё не дошли до той точки, где правила «да» или «нет» перешли на новый уровень доверия, поэтому ему оставалось только усердно сдерживать свои внезапные порывы чувств.

 От непонимания случившегося близнец застыл. Кажется, что своими необдуманными действиями Нил подтолкнул его к размышлениям.

— Не говори мне, что ты…

 — Нил! — крикнул Рома, прерывая Эндрю на пол пути к осознанию. Его никак не смущало то, что он вновь застал их в неловком положении. Но это не потому, что он какой-то мудак. Просто ситуация была чрезвычайной. — Антон пропал.