Серый рассвет и такая
черная тушь на простыне.
Этой ночью она с неожиданно проснувшимся упрямством настаивала на том, чтобы быть в своей жутковатой маске.
Десять лет назад «зайчонок» казался ему милым, а Тошины игры — наивными и трогательными. Чуднáя она, думал Ромка, но продолжал следовать за ней. Чёртов Бяша с его предостережениями был послан куда подальше сразу после школы. Да все были посланы. И с Тошей они остались вдвоём.
Он с ухмылкой коснулся холодной поверхности маски. Где-то там при ярком свете можно было бы разглядеть выцветшие багровые пятна. Тоша как-то раз обмолвилась, что увлеклась своим образом настолько, что мазнула помадой по маске.
Помадой, которую наверняка одолжила у какой-нибудь знакомой, ведь сама Тоша губы никогда не красила.
«Нет! Это полная чушь!»,
ее глаза говорят мне.
Она тихо рассмеялась, скользнула ноготками по его груди, задерживаясь на особо чувствительных точках. Не очень-то похожа на пугливую зайчиху. Ей бы волчицей быть. Голодной, только пища её не насытит.
Он один на это способен.
В то время, как рука
в блестящих часах…
Ромка притянул Тошу к себе, по-звериному куснул за маску — в том месте, где были бы её губы. Услышал выдох, взглянул в потемневшие от желания глаза.
Ну, точно волчица в заячьей шубке.
Несколько мгновений, и оба начинают двигаться, поддаваясь ритму, объединяющему влюблённые половинки в цельный организм, дыхание которого обволакивает жаром, произносимые звуки — понемногу сводят с ума, а единый пульс, такой сильный и частый, рывками тянет к самой вершине, с которой им суждено сорваться вместе.
Или же ему одному быть сброшенным вниз коварным толчком заячьих лап.
…роняет на пол холодный тесак.
Временами его пугала эта дикость, бравшая над Тошей верх в какие-то определённые ночи. Любящие глаза искрили кровожадностью, Тоша торопливо покидала их дом, а возвращалась только под утро. И помалкивала. А он не спрашивал, приняв решение задержать её однажды и всё выяснить.
— Ты… — хрипло сорвалось с его уст. Заячья маска скривилась, когда Тоша чуть наклонила голову. Вцепилась пальцами в его плечи, с силой вдавливая в кровать. Бросила быстрый взгляд на окно, словно опасаясь не успеть. Хмыкнула, вызывая мурашки.
Вверх — вниз, вверх — вниз.
Улы-улы-улыбнись мне.
И сбросила с вершины.
И вниз, вниз…