В этот день его настроение плавно перетекало от очень плохого к отвратительному. Внутри назревала настоящая буря, от которой во рту ощущалась горечь. Он не мог даже толком попробовать ароматное имбирное печенье, принесённое Ташиги.
Ташиги.
Хоть на единственное мгновение он перестанет думать о ней? Сотрёт ли когда-нибудь её образ из своего разума?
Она тащила на себе внушительных размеров рождественскую ёлку, чтобы порадовать детей, разлучённых со своими семьями.
Всё-таки она очень способная и талантливая.
Поначалу он сомневался в ней как в подчинённой. Как может столь неуклюжая особа, которая роняет кружки, теряет очки и минимум раз в неделю падает с лестницы, стать полноценной частью его команды?
Я с ней нянчиться не буду, подумал тогда Смокер.
А потом увидел её в бою.
Грациозные движения, в которых нет и намёка на прежнюю неуклюжесть, искренняя любовь к мечам, достойная профессионала, а не фанатичного любителя. Фехтовала она прекрасно, прорываясь через толпу врагов и ни на секунду не теряя концентрации.
Ташиги компенсировала свои недостатки целеустремлённостью и упорным трудом. Она пришла к нему чистым и наивным созданием, и он почувствовал себя творцом подобно скульптору, который из бесформенного куска глины однажды создаст произведение искусства.
Ташиги была его гордостью.
Гордостью, готовой исполнить любой его приказ.
Иногда он видел в ней свою младшую сестру.
Когда она родилась, он был пацаном тринадцати лет, ищущим в грязных переулках приключений на свою задницу.
Невинность в её глазах была развеяна правдой, свидетелем которой она стала в Алабасте, и ему пришлось собственноручно толкнуть свою пташку в самое пекло, чтобы помочь ей расправить крылья и вырасти.
Он не всегда будет рядом, а ей суждено совершить великие дела. Он чувствовал это.
Он был с ней строгим, потому что мягкость она примет. От мягкости будет только больнее.
Он убедил себя, что причина, по которой его сердце сжималось, а руки стискивались в кулаки, заключалась в желании утешить её, проявить сочувствие.
Сочувствие, свойственное брату по отношению к младшей сестре. Он накинул на неё свою куртку, потому что она выглядела хрупкой и беззащитной. Он поступил как старший брат, и не более.
Какие же они шумные. Даже из обычного праздника обязательно нужно устроить хаос.
Собираясь встать со стула и присоединиться к всеобщему празднованию, Смокер услышал знакомый голос и ухмыльнулся.
Ташиги стала для него самым близким другом.
Другом, с которым можно было проводить время, который понимал, что скрывается за его напускной грубостью, который знал, какой кофе он любит, который умел успокоить в моменты ярости. Мысли об этом пробуждали в нём чувства до болезненного мучительные и одновременно пугающие своей сладостью.
Ташиги поддерживала любое его решение, всегда следовала за ним, но при этом не боялась возразить или даже поспорить, если он перегибал палку с упрямством.
И ему это нравилось.
Смокер раскрошил печенье, мечтая лишь о том, чтобы горький привкус во рту рассыпался таким же образом.
Размышления о чувствах к этой маленькой пташке, которую он едва не упустил однажды, заставили его выйти из-за стола и ходить кругами по кабинету.
Совсем недавно он представлял, каково это было бы, стань Ташиги его женой. В каком-то смысле их можно было назвать супругами по работе, и хотя он никогда не планировал создавать семью, ему нравилось в собственных фантазиях считать её своей женой.
Маленькая пташка была не такой уж и маленькой.
Со временем приобрела куда большую уверенность, научилась противостоять ему, смело глядя в глаза, и это в какой-то степени даже возбуждало.
Он пытался думать о ней, как об остальных подчинённых, однако с каждым днём это становилось всё более сложным, особенно когда в голове эхом отдавались её восклицания, близкие к стонам, во время тренировки.
Чёртов Панк Хазард.
И дело даже не в том, что они оба едва не расстались там с жизнями.
Чёртов Трафальгар Ло.
Смокер заставлял себя не думать как мужчина, когда был в её теле, не поддаваться первобытным инстинктам и лишний раз не касаться её кожи — только не таким образом.
Только не сейчас. Никогда.
Моя подчинённая. Вот кто она.
Чередуя вдохи и выдохи, он прогонял непрошенные мысли.
— Смокер-сан, — после короткого стука Ташиги заглянула в кабинет.
— Да?
— Вы присоединитесь к нам?
— Я подумаю.
— Вы же обещали, — она слегка нахмурилась, поправила чуть сползающие очки. Перед такой Ташиги ему точно не устоять.
Чёрт.
— Дети хотят провести с нами больше времени перед разлукой. Кроме того, парни раздобыли фейерверк…
— Ладно. Так и быть, побуду нянькой.
— Спасибо, — улыбнулась Ташиги, дожидаясь, пока он накинет на плечи куртку.
— Идём, — произнёс он, прикусывая сигару.
Теперь, когда на борту находились дети, было стыдно предаваться юношеским фантазиям о подчинённой.
Он и дальше будет любить свою пташку, но она никогда об этом не узнает, потому что он никогда ей не признается.
— Помните, что сегодня вы — Санта?
— Когда я соглашался на это?! — сигара выпала из его рта. — Эй, Ташиги, постой!
Он бросился вслед за ней, захлопнув за собой дверь.