Мама-белка всегда говорила «сквор-сквор-сквор». Этот звук означал то ли «ныряй в мешок с орехами молча», то ли «не приближайся к людям» — Артур не был уверен в точном переводе, но на всю жизнь запомнил эту неписанную истину. В мешки с орехами он перестал нырять лет в тринадцать. Не сказать, что он больше в них не помещался, они просто исчезли из его жизни за ненадобностью. На поясе всегда болтался холщовый кулёк миндаля. А к людям Артур волей-неволей приблизился, о чём не переставал жалеть каждый прожитый на земле день. Суета и суматоха сопровождала повседневный быт обделённых шкуркой двуногих.

— Артур, поднимай свой зад, — раздалось у самого уха. Голова загудела моментально. Как было бы здорово просыпаться под пение птиц, чувствовать трепетные касания солнечных зайчиков на щеках. В вонючей коморке, которую он делил с поваром и его тремя поварятами, даже окна не было.

Горько простившись с фантастическим сном, Артур разлепил ресницы и сразу скрючился от смеха. Поварёнок по имени Обри скакал по комнате, запутанный в собственный передник. Долго лицезреть это буйство ругани ему не позволили — перед его лицом предстала массивная фигура самого повара. Сэр Джулиус Карр был из тех, кто спокойно спит по ночам лишь в надежде испоганить кому-нибудь утро. Ворчливый старый пень, зато мясник хоть куда.

— Твоя помощь сегодня не потребуется, но меня бесит твоя рожа. Проваливай.

— И вам я желаю прекрасного дня!

Артур соскочил с койки, наскоро умылся. Бубенцы приветливо звякнули, стоило водрузить шутовской колпак на растрёпанные светлые волосы. Подмигнув на прощание своему хмурому отражению в водной ряби, Артур натянул улыбку и шагнул за порог.

Самим королём ему было велено буянить по утрам, дабы расшевелить нерасторопную прислугу. Артур из кожи вон лез, создавая как можно больше шума. Ежедневная пробежка с завязанными глазами по коридорам первого этажа давала свои неутешительные плоды — кухарка Перкинс сегодня сменила маршрут, Артур не опрокинул её вместе с подносом. Зато благополучно врезался в рыцарские доспехи, запутался в гобелене и хохотал на всю округу, чувствуя себя неуклюжим поварёнком Обри.

Он договорился с крысёнком, который предпочитал оставаться безымянным, о новой шалости и спрятал его под своим колпаком. Подобравшись поближе к перепудренной своре придворных дам, Артур почтительно снял колпак, опуская перед ними голову. Крыс швырнулся на одну из них. Визг ударил по ушам. Они принялись топать каблучками, прыгать и хвататься друг за друга. Крыс благополучно скатился по подолу. Артур усмехнулся, подхватывая друга ладонью, и, спрятав его обратно под колпачок, побежал прочь. Одна из дам швырнула туфлю ему вслед, но та, пролетев по дуге, угодила прямиком в окно. Стало ещё смешнее.

Ароматы духов придворных дам перемешались, воображение рисовало незримую гидру, норовящую обвиться вокруг шеи. Разбираемый смехом Артур побежал от неё со всех ног, хлопая дверьми. Погоня прервалась в саду. Воздух ударил в лёгкие, нос с жадностью впитал влажный запах зелени. У Артура закружилась голова. Охваченный эйфорией, он радостно замахал руками трём садовникам, что копошились в клумбе. Попросив больше никого не тревожить, он аккуратно опустил крысёнка в траву.

Тишина наполнилась озорным перезвоном бубенцов.

Артур будто вернулся домой после долгого отсутствия. Королевские сады не были похожи на его родной неухоженный лес, однако отсюда открывался вид на всё то же небо. Под ногами шуршал песок, ветер пересказывал баллады лесных птиц, листок к листочку дрожали кусты лазурных роз. Островок безответности — всё, чего так требовала его душа! Тропинка вела к лабиринту из живой изгороди, выращенного для увеселения королевских особ. Чтобы затеряться, чтобы искать, чтобы найти. Артуру сегодня хотелось всего и сразу, поэтому он без толики сомнения направился в самую глубь. Он надеялся вляпаться по самые уши в новое приключение.

Прямо, направо, ещё раз направо, шаг вперёд, налево. Тупик, какая досада! Шаг назад, направо, прямо. Артур бродил меж стриженых кустов, не замечая, как крепчает ветер, как небо заволакивается тучами. Если подпрыгнуть, можно увидеть верный маршрут, но дух авантюризма тут же растворится. Слушая звон, следуя зову сердца, Артур выбрался на полянку. Он не был уверен в том, что это финиш, но ему почудилось, что победа уже у него в кармане.

В центре полянки расположилась беседка из белого мрамора. По изящным колоннам до самого купола тянулись стебли вьюнков с остроконечными листочками.

Артур различил знакомый силуэт. Тёмные волосы, корона набекрень.

Куст синих роз вцепился в рукав, не позволяя сделать шаг. Правда была на его стороне, не стоило тревожить наследника престола, который день ото дня всё меньше радовался компании Артура, но разве парочка колких шипов способна удержать кого-либо. Одёрнув руку, Артур на цыпочках подкрался к темнеющей макушке. Спящий принц, что за удача! Извечно скупой на эмоции, сейчас он лучился умиротворением. Волей-неволей Артур залюбовался.

Вдруг раздался перезвон бубенчиков, то шаловливый ветерок-предатель задел колпачок. Небо хмурилось.

— Какого чёрта ты здесь делаешь? — Микаэль даже не открыл глаз.

Наружу рвался смех, тот ещё помощник. У Артура не было оправдания. Он мог только размахивать руками.

— Ваше Высочество! Я честно и не думал вас будить, нет-нет-нет!

Первая дождевая капля прилетела аккурат за шиворот. Артур сморщился. Микаэль приоткрыл один глаз. Шутовское лицо вмиг разгладилось, вспыхнула улыбка. Ни к чему королевским особам видеть его со скисшей миной.

— Возрадуйтесь, мой принц, я буду отвлекать вас от скуки до той поры, пока Леди Туча не улетит восвояси!

С этими словами он перемахнул через ограду и раскланялся так низко, будто выжил, исполняя смертельный трюк.

— А я и не скучал… — повисло молчание. Фиалковые глаза лениво взирали на Артура снизу вверх, но будто смотрели сквозь него. Нельзя было сказать, ждёт ли он чего, однако Артур потянулся к пёстрой сумке на боку. На ней были вышиты попугайчики, от которых теплело на душе.

Артур достал три наливных яблочка и принялся жонглировать ими. Успешным жонглёром он не был и вовсе не увлекался жонглированием. Профессия обязывала. Артур подбрасывал яблоки в воздух, полагаясь на плутовку-удачу. Он вовсе не беспокоился о том, что может уронить фрукты. Напротив, это было бы даже забавно.

Совладав с концентрацией, Артур ускорил движение рук. Броски выходили точные, и яблоки подпрыгивали к мраморным сводам. Один неосторожный взгляд — больно уж Артуру стало интересно выражение лица Микаэля — и одно яблоко выскальзывает из ладони, улетая за пределы беседки. Вспышка света. Интересно, как далеко ударила молния? Раз, два, три, четыре — громыхнуло. Микаэль дёрнулся. Артур забыл отвести глаза. Так и глядел на Микаэля, мёртвой хваткой вцепившись в уцелевшие яблоки. Лишь сейчас, в сгустившемся полумраке он заметил синяки под фиалковыми глазами, будто грозовые тучи на красивом лице. Лишь сейчас в дурную шутовскую голову пришло осознание, что Микаэля будить не стоило. Лишь сейчас Артур вспомнил, как много-премного лет назад Микаэля атаковали ночные кошмары, которые он наотрез отказывался обсуждать. Кажется, именно тогда иллюзия дружбы начала разрушаться.

— Представление окончено? — ещё немного и в голосе засквозила бы дрожь, Артур не мог этого допустить. Он вознамерился шагать за сбежавшим яблочком, как небо разрезала вторая молния. Капли одна за другой посыпались по кустам, аромат роз наполнился озоном, казалось, сам воздух вокруг зашипел, подобно испуганной кошке.

— Увы, Ваше Высочество, слёзы неба не по мне. С Вашего позволения я, пожалуй, не буду мочить свой колпачок.

Артур улыбнулся Микаэлю, как улыбался в исключительных ситуациях. Широко-широко и жмурясь, будто тот был палящим солнышком, а вовсе не хмурой тучей. Не спасло, Микаэль отвернулся. Дождь усиливался.

Новая шалость родилась в голове. Артур подкрался к Микаэлю и ловким движением стянул серебрящуюся корону с его головы, заместо неё опустив свой звенящий колпак. На свою макушку он торжественно нацепил украденную драгоценность, вдруг ощутив немалое давление. Корона была изящной и тонкой, как сам принц, но отчего-то немыслимо тяжёлой. Как будто вместе с ней Артур отобрал ответственность за всё королевство.

Микаэль хлопнул ресницами, затем ещё раз, и ещё, но промолчал. С минуту они тихо смотрели друг на друга. Губы Артура недоумевали, почему у них не получается сложиться в улыбку. Это ощущение было необыкновенным, непривычным, противоестественным. Под пёстрым колпаком щербинка между бровей Микаэля будто бы растворилась.

— Наклонись-ка, — прервал молчание Микаэль. Его голос звучал расслаблено, поэтому Артур повиновался без лишних дум. Его варварски схватили за ворот рубаки, опуская ниже. Корону сорвали с шутовской головы, возвращая на прежнее место. В лицо, испуганно звеня, пёстрой тряпицей прилетел колпачок.

Микаэль вновь нахмурился, удобнее устраиваясь на перинах. Губы Артура сумели улыбнуться. Как петух в гнезде, право слово.

— Расскажи о себе.

Фиалковые глаза смотрели на Артура без интереса.

— Эээ… — протянул Артур, поправляя колпак. — Вашему Высочеству настолько скучно, что Вы решили узнать о жизни простого придворного шута?

Микаэль пожал плечами. Он и вправду никогда не интересовался историей появления Артура в замке. Они дружили — если это можно так назвать — десяток лет, но ни разу не заговаривали о прошлом друг друга. Они вообще мало о чём разговаривали. Артур обыкновенно не замолкал, а Микаэль его обыкновенно не слушал.

В прыжке усевшись на край мраморной оградки, Артур прислонился спиной к колонне и начал рассказ:

— Аист, который меня нёс, устал во время долгого перелёта и зевнул. Спасением мне стала ветвистая ель в лесу, а приютом — дупло дружелюбного семейства белок. Мама кормила беззубого меня орешками — а посему я теперь не переношу фундук, в младенчестве насытился им по горло. Мы часто воровали арахис и миндаль у богачей в деревне неподалёку. Но потом несколько крестьян заявились в лес и засыпали в наше дупло чёрный перец… — он поёжился. — С тех пор я терпеть не могу перец, из-за него беличья семья разбежалась по округе, оставив меня одного. Человечий язык я выучил ещё во время наших вылазок по орехи и, не придумав ничего лучше, я отправился в деревню… Мне предложили работу в душной забегаловке и, по правде говоря, каждый день был подобен съеданию телеги фундука. Я бы там до сей поры и пахал, если бы не Ваш отец. С законами я был не знаком, да и подчиняться каким-либо правилам желания не было. Я не поклонился Его Величеству, когда он волей судьбы оказался в нашей таверне, и мы чуток повздорили с одним из лакеев. Наши препирания до того понравились Его Величеству, что он предложил мне поселиться в замке со всеми удобствами, чтобы я дни напролёт пакостил и шалил на благо общества. Вот, собственно, вся моя история.

Микаэль прекратил его слушать ещё вначале. Артур проследил, как его взгляд рассеялся в стене дождя. Косо летящие капли зашлёпали по лицу. Артур вытащил из сумки спасённые яблоки и протянул одно из них Микаэлю.

— Перекусить не желаете?

— Нет.

И снова это утомительное молчание, от которого сводило зубы. Артур с хрустом откусил яблоко. Оно оказалось кислым. Тягучие тучи чернели, так и норовя пошатнуть приподнятое настроение. Ещё и принц этот, зануда извечная.

— Артур… — Микаэль назвал его по имени. Обычно все окликали его «Эй, ты!» и никак иначе. Чуть приоткрыв рот, Артур буравил взглядом откушенное яблочко.

— Я замёрз.

Высекать искры из глаз Артур пока не умел. Хотя какое вышло бы шоу! Резво подкинув яблоко к потолку и тут же перехватив его другой рукой, он соскочил с оградки и в один прыжок оказался перед Микаэлем.

— Это потому, что Вы двигаетесь мало, Ваше Высочество! — воскликнул он, и его поддержал складный звон бубенчиков на колпачке. — Предлагаю потанцевать!

Недоеденное яблоко было отправлено в свободный полёт, на встречу к своему собрату, нашедшему приют где-то меж ветвистых кустов синих роз. Всё равно оно было ужасно кислое. Артур учтиво поклонился и протянул руку, приглашая своего принца на танец. У Микаэля странно дёрнулось левое веко, но кому-то пора было переставать пялиться ему в глаза.

— А ты умеешь? — вопрос был вполне ожидаем. Шут, да танцевать? О, как же Артур любил удивлять! Ведомый любопытством Микаэль вложил свою ладонь в чужую, поднимаясь с насиженных перин.

— Не умею, — честно ответил Артур. Лучезарная улыбка отразилась страданием на королевском лице. — Но разве меня остановит подобная мелочь?

Артур покрепче сжал чужие пальцы, не позволяя вырваться, и закрепил сие действо, обвив талию второй рукой. Картина вышла комичная, макушка шута маячила на уровне носа принца. Артуру фыркнули в чёлку. Наименьшая плата за вольности.

Устремив взгляд в пол, Артур сделал первый шаг. Они начали медленно переступать с ноги на ногу. Возможно, подразумевался вальс, но Артура так редко пускали на балы, что он не отличил бы вальс от менуэта. Мелодией служили раскаты грома, шепот капель и шелест листвы. Несколько шагов спустя Артур расслабил плечи и уже не боялся в любую секунду потерять хрупкое равновесие.

Бубенчики на колпаке заливались серебряным звоном.

Но стоило поднять глаза, столкнуться с глазами напротив…

— Ауч! Это было ощутимо, — фиалки почернели от злобы. Артур убрал свой башмак с туфли Микаэля.

— Молю о прощении, впредь постараюсь быть аккуратнее, — пролепетал он и понурил голову, лишь больше не попасться в ловушку королевских глаз.

Осторожный шаг вправо, шаг влево, стараясь вернуть прежний темп танцу. Молнии всё чаще разрезали небосклон. Громыхало. Совсем не музыкально. Артур до последнего старался не унывать, но от непогоды улыбка давалась всё труднее. У него не было права сдаться. Ему судьбой предначертано развлекать Микаэля, пока тому не наскучит его общество.

Когда дождь закончится, они оба разбредутся по замку. Микаэль забудет этот случай в беседке. А как быть пареньку с беличьим воспитанием, для которого наследник трона — единственный друг во всём королевстве, а первый танец словно первый поцелуй?..

— Что-то случилось?

Артур так сосредоточился на мраморных плитках под ногами, что едва не пропустил вопрос мимо ушей. Открывать рот для ответа не хотелось. Бубенчики отрицательно звякнули.

Они бы так и кружились в безмолвии, если бы Артур не запутался в собственных ногах. Наступив на носок своего же башмака, он сбился с ритма и уткнулся лицом в грудь Микаэля. Колено ударилось об колено, пол ушёл из-под ног.

Во время полёта Артур хихикнул и зажмурился. Вышло бы куда смешнее, сделай он это нарочно, но смеяться уже не хотелось.

Когда он приподнялся на руках и открыл глаза, у него появилось огромное желание никогда больше их не закрывать. Впервые за встречу он смотрел не в глаза, а на приоткрытый рот. На побледневшие от испуга — если эту эмоцию можно прочитать так — губы. И забыл, как моргать, дышать и встать.

Микаэль наоборот часто моргал, пыхтел в такт сбившемуся дыханию. От злобы? Быть может, это описание подходило этой эмоции больше. Корона, по-бубенчиковому звеня, упала вместе с ними, вместе с самоконтролем Артура, вместе с его сердцем.

Артур в своей жизни всякую мерзость пробовал на вкус, но никогда не целовался. Оттого ему захотелось попробовать эти губы, ощутить их сухость, тепло. Глупо было отрицать это глупое желание. Глупо было определять его как жажду поцелуя. За растянувшейся во всё лицо улыбкой прятался ответный страх, там рушились замки. Артура страшили последствия, но он всегда сумеет перевести это в шутку.

Пальцы потянулись к губам. Зачем? Артур сам себя не понимал. Руки начинали подрагивать. Душа балансировала, как акробат на канате, между ликованием и тошнотой.  Как будто вмиг стихшая гроза поселилась внутри. Артур подумал о том, что касание призовёт молнию, а за ней эхом последует гром. Он подумал о том, что Микаэль наверняка будет кричать. Эта мысль пугала ещё сильнее. Артур подавил рвущийся наружу смех, извечно служивший ему мечом и щитом.

Их отрезвил новый каприз природы. На смену грозе пришло нечто неожиданное. С серого неба одна за другой невесомыми хлопьями посыпались снежинки. Первым перемену заметил Микаэль.

 — Может, ты встанешь с меня? — с напускной строгостью в голосе спросил он, вцепившись в артуровы плечи. Его руки тоже дрожали. Артур ойкнул.

 — До чего же я неуклюжий, Ваше Высочество! — он рассмеялся через силу, поднимаясь на негнущихся ногах. — Это что?..

Он последовал за Микаэлем из-под крыши. Снежинки, словно бабочки, приземлялись на лазурные лепестки, трепетали и разбивались в пыль об острые шипы. Одна из них опустилась Артуру на губы. Впервые кто-то пошутил над ним, а не наоборот. Удал молнии пришёлся на него самого и у самого него теперь громом билось о рёбра сердце.

Снежинка за снежинкой поляну накрывала невесомая пуховая пелена.

Ущипнув себя за щёку, Артур постарался погасить неизведанное обжигающее чувство в груди. Совершенно не нормально. Не нормально? Снег в июле — это тоже, знаете ли, не самое нормальное, что умудрилась преподнести сегодня судьба. Лицо горело, снежинки плавились об щёки, улыбаться больше не хотелось. Микаэль смотрел ввысь, пока Артур ловил ртом морозный воздух.

Поцелуя не случилось. А снег на кустах роз всё равно лежал. Как будто Артур пропустил конец света, пока думал о губах Микаэля.

Он потряс головой, прогоняя мысли. Бубенцы промолчали.

Стоя бок о бок с Микаэлем, Артур почему-то почувствовал себя самым одиноким человеком в королевстве.