— Что имела в виду Фарузан говоря, что у тебя были проблемы в пустыне?
Хайтам стоял посреди гостиной, сложив руки на груди, и укоризненно смотрел на только что вошедшего домой Кавеха.
— Всё в порядке. Никаких особо трудностей не было, просто жарко.
— Ты провозился с заданием до ночи. Что случилось?
Кавех устало стянул туфли, оперевшись спиной о стену, а затем, сгорбившись, обошел Хайтама и присел на ближайшую тахту, чтобы перевести дух после тяжёлого испытания. Но Хайтам как на зло не уходил, он продолжал сверлить взглядом, пытаясь докопаться до правды.
— Кавех... Что случилось в пустыне?
— Зачем ты начинаешь, а? Что тебе это даст? — не выдержал архитектор, начиная закипать от такого бессмысленного напора. — Я устал, Хайтам, я победил в этом этапе и намерен хорошо отдохнуть вплоть до следующего.
Он раздражённо лег, утопая головой в мягкой подушке и прислонил ладонь к лицу, пальцами массирую переносицу. Но даже после этого секретарь, и по совместительству один из жюри этого турнира, не сдвинулся с места.
— Оставь меня в покое, — уже менее сердито, но бесконечно устало сказал Кавех, прикрывая глаза. На что Хайтам ушел и через минуту вернулся, сев напротив в кресло, раскрывая принесённую с собой книгу, в который раз нарушая чужой покой. Атмосфера была натянутой, тишина оглушала, заставляя нервы натягиваться как струны арфы, которые тронешь, как тут же польется звук, только в данном случае не музыка, а тонна недовольства, перерастущая в крупную ссору.
Кавех хмурится, чувствуя на себе даже с закрытыми глазами чужой пронизывающий взгляд. Он показательно вздохнул, садясь и скрещивая ноги, а рукой потянулся до тарелки с фруктами и, оторвав виноградинку, отправил себе в рот. Хайтам даже не шелохнулся, продолжая читать книгу, монотонно перелистывая странички.
— Какая тебе разница, если я жив и сейчас нахожусь здесь? — спросил Кавех, взяв еще парочку виноградин. Но в ответ следует тишина, которая раздражала не меньше, чем множество странных вопросов, не несущих в себе и капли смысла. От нее всё закипало внутри. Кавех терпеть не мог, когда его игнорировали.
— Ладно! Я нашел пустынных лисят, которые сбились с пути из-за устройств, что вы спрятали. Я их отвёл в безопасное место, а затем... У меня потемнело в глазах, и, кажется, потерял сознание.
Хайтам на последних словах напрягся, сильно сжимая в руках твердый переплет, а взгляд лихорадочно бегал по строчкам, смысл которых он уже не понимал.
— Что ты сказал?
— Ты всё слышал... Какая разница? Испытание уже закончилось, а я вернулся.
Аль-Хайтам поднял хмурые обеспокоенные глаза поверх книги и неосознанно рассматривал его, словно тот сидел перед ним побитый, весь в ранах и ссадинах. Но нет. Всё та же молочная кожа виднелась из под большого выреза рубашки. Только волосы были немного растрёпаны, а заколки еле держались на выбившихся прядях.
— Я ведь чувствовал..., — совсем тихо сказал Хайтам, прикрывая на секунду глаза, поднося руку к лицу.
— О чем ты? — теперь Кавех удивлённо переспрашивает, от нервов запихивая в рот ещё одну виноградину.
— Тебя долго не было, — начал он, подбирая слова, — и нутро подсказывало, что с тобой что-то произошло. Что-то плохое...
Хайтам умолчал, что уходил с площадки жюри, говоря Нилу, что просто хочет размяться, хотя сам, заходя за ближайшее здание, хватался за голову и чуть волосы не вырывал, до того тревожность сжирала его изнутри. А потом возвращался, как ни в чем не бывало, сохраняя спокойное лицо. Но Нилу чуткая девушка, и она видела чужие терзания, поэтому один раз сказала: "Они вернутся. Не думаю, что могло случиться что-то серьезное", намекая на одного определенного. На что Хайтам кивал безмолвно, и действительно немного отпускало.
— Ты что... Переживал? — Кавех чуть не подавился, осознав это. Но в ответ получил лишь пронзительный взгляд, — Иначе я не понимаю твоей реакции.
Секретарь хмыкнул и как-то странно затих, что напрягло, ведь это не было свойственно ему.
— Ну и чего ты замолчал? Что означает это твоё "хм"? Ты ещё под конец испытания так сделал. Что это, уж потрудись объяснить!
Они будто поменялись местами, теперь Кавех выжидающе разглядывал Хайтама, надеясь на ответ. А второй, кажется, уже пожалел, что пришел сюда с книгой, ведь если уйти, появится ещё больше вопросов.
— Эй, я вообще-то спросил! Не смей меня игнорировать, словно я ничего не говорил!
— Что ты хочешь услышать? — спросил он, делая вид, что книга очень интересная и поглотила всё его внимание.
— Не строй из себя дурака. Для чего тебе вся эта информация? Что ты имел в виду, что ты знал, что что-то случится? Ты подстроил всё это?
— Ты совсем идиот? — грубо ответил Хайтам и тут же осёкся, понимая, что переборщил. Последняя фраза сильно задела его, потому что как такое вообще в голову могло прийти? А Кавех, похоже, обиделся - снова лег на тахту, повернувшись спиной. Вина неприятной волной заколола где-то изнутри, пробегаясь своими маленькими иголочками. Он не привык говорить первым и уж тем более извиняться. Но Кавех... Его милый Кавех, из-за которого он так сильно переживал, да и до сих пор тревожится, потому что скоро будет последний этап испытания. Именно этот шебутной архитектор вызывал в нем тысячи невообразимых чувств.
Хайтам с тихим вздохом откладывает книгу, поднимается со своего места и, обойдя стол, присаживается на краешек тахты рядом с Кавехом. В голове уже крутятся мысли как надо правильнее сказать, но никак не получается сформулировать во что-то внятное.
— Кави..., — начал Аль-Хайтам и затих на время, задумавшись. Он аккуратно положил ладонь на чужое бедро, слегка поглаживая. — Я не хотел тебя обидеть, извини. Но и ты тоже скажешь... Как я мог подстроить такое? — конечно он понимал, что это было сказано на эмоциях, потому что тот похоже догадался о терзаниях Хайтама, а никаких подтверждений своих подозрений не услышал.
— Я переживал..., — тихо сказал он, чувствуя ладонью, как тот вздрогнул на этих словах, — Мне было тяжело, потому что все участники уже вернулись, кроме тебя и Фарузан. И я накрутил себя до такой степени, что не мог спокойно сидеть и озвучивать результаты. Хотя наверное со стороны казалось, что со мной всё в порядке. Ты прости, но Нилу, кажется, всё поняла про нас. Она пыталась успокоить меня и в этом раунде больше брала на себя обязанностей, я правда благодарен ей, — слабая улыбка появилась на его лице, когда он вспоминал те несколько моментов, когда девушка замечала тревожность, сквозившую в его речи и голосе, и принималась за работу одна, давая время отдохнуть и прийти в себя.
Хайтам заговорился, уставившись в пол, что не заметил на себе чужих карминовых глаз, которые уже долгое время сверлили его со всей заинтересованностью. Кавех не перебивал, тихо лежал и слушал, а в груди расползалось такое приятное тепло, что щеки от смущения покраснели. Он не знал, что Хайтам способен на такие откровения, не знал, что может так переживать, тем более за него.
— Когда вы вернулись, и я увидел тебя, от сердца отлегло. Но когда Фарузан сказала, что у тебя случились проблемы, меня словно холодной водой окатило. Я знал, что что-то не так...
— Хай, ты же ни в чём не виноват, — резко прервал его Кавех, мягко положив ладонь на чужую. Он поднял ее, чтобы повернуться на спину и уже нормально посмотреть на него.
— Я с самого начала не хотел отпускать тебя в пустыню. Она опасна..., — Хайтам не стал углубляться, напоминать историю отца Кавеха, потому что было больно обоим. И тем более не хотелось, чтобы тот снова начал себя винить.
— Ты правда боялся, что можешь потерять меня? — после долгого молчания спросил Кавех, всё ещё держа в руке чужую ладонь, то и дело переплетая пальцы и водя указательным по тыльной стороне.
Хайтам вздохнул и выдавил тихое "да", отвернувшись, скрывая лицо за спадающей на глаза челкой. Рука на секунду застыла, но тут же продолжила рисовать свои узоры по коже. У Кавеха дыхание перехватило от переполняющих его чувств, а сердце быстро забилось. Такие откровения на столько редки, но такие приятные и смущающие. Моргнув пару раз и окончательно придя в себя Кавех улыбнулся и робко потянул Хайтама за руку, но тот не поддался, потому следом он уже с силой дёрнул его, заставляя потерять опору и упасть прямо себе на грудь. На удивление Хайтам не возмутился и не стал изворачиваться, а лишь прикрыл глаза и рвано выдохнул, утыкаясь носом в глубокий вырез рубашки.
— Слышишь? — тихо спросил Кавех, перебирая пальцами серые пряди — Сердце бьётся. Я жив, я здесь.
Впервые за этот день стало спокойно, Хайтам по-настоящему расслабился, забираясь полностью на тахту и устраиваясь с Кавехом, буквально растянувшись на нем.
Чувствовать его тепло, щекучущее дыхание на макушке и приятные поглаживания по голове, слышать бьющееся сердце и его тихий голос. Это всё заставляло забыть о произошедшем сегодня. И так не хотелось думать о следующем испытании, хотелось навсегда остаться в этих объятиях и никогда не отпускать своего глупого соседа. Хотя Кавех далеко не глуп, и Хайтам конечно же это знал, но от избытка эмоций так и хотелось назвать его мягко и не обидно. Глупый старший... Заставляет его нервничать и испытывать слишком много эмоций, которые в повседневной жизни были чужды ему.
Кавех действительно очень сильно влиял на него, раскрывая в нем всё новые проявления любви. Так же, как и Хайтам на него. И хоть небольшие ссоры присутствовали в их жизни, они всё равно оставались вместе.