bitter and sweet.

Дождь отстукивал по козырьку в нестройном ритме, и Кафка, покачивая ногой, считала интервалы между крупными стуками в позвякиваниях ложечки. В комнате потянуло приятным ароматом, а если вслушаться – ещё и тихим-тихим напевом. Если она сделает комплимент или хоть как-то обнаружит свою осведомлённость скромным талантом подчинённого, Блэйд рядом с ней ещё месяц даже не заговорит, не говоря уже о том, как он подожмёт губы и сощурится.

Кафка решила приберечь это зрелище для более стоящего случая, а пока что её и так всё устраивало.

– Может, мне завтра зайти? – губы растянулись в лукавой улыбке. Не уколоть Блэйда за весь день – прожить этот день зря, так она считала с некоторых пор. Не со зла, не от любви, а просто так... Потому что Кафка могла.

А она ещё много чего могла.

– Чтобы глотнуть кофе на ходу в спешке, можно не утруждать себя визитом в такую даль. – в стальном тоне Блэйда не слышно иронии или уязвлённости, что Кафке всегда нравилось. Как клинок в ножнах, который обнажают только по делу и вескому поводу.

– Зато я знаю, что ты тщательно чистишь кофемашину, и доверяю тебе настолько, что ради чашечки твоего мокко приехала за город. – Кафка приняла из его рук свой напиток и обернулась к большому окну, за которым виднелось поле, ещё мутно-зелёное, сливающееся с серым небом из-за дымки тумана. Примерно так размывались границы в их с Блэйдом отношениях. И всё-таки кто они? Начальник и подчинённый? Коллеги? Друзья? Просто женщина и мужчина, знающие друг о друге, возможно, чуточку больше, чем окружающие? – Здесь довольно живописно. Ты поэтому сюда перебрался?

– Просто захотелось тишины. – Блэйд опёрся о столешницу и отпил из своей чашки, равнодушно наблюдая за изредка покачивающейся ногой начальницы.

Шум дождя смывал всё лишнее с неозвученных мыслей, оставляя лишь короткие вопросы. Кафка раскидывала их как тузы по рукавам, а Блэйд попросту не спешил их задавать. И такая тишина на двоих ощущалась как привет из прошлого, как давно забытое ощущение безмятежности, безопасности и беззаботности. Правило трёх "Б", о которых больше нельзя вспоминать, а иначе попадёшь в плен тоски и ностальгии. Такая тишина откликалась в груди вкусами, запахами, воспоминаниями. Словом, сантименты. Изредка от них даже тошнило, но Кафке было больше до Луны и обратно, чем наоборот.

Она знала, что это из-за того юноши.

Искушение было слишком большим, и она не удержалась от очередного подкола, пряча улыбку за чашкой.

– Обычно людей тянет друг к другу, а у тебя, Блэйди, похоже, всё наоборот.

– Тебе так нравится делать вид, что ты всё обо мне знаешь? – Раздражение Блэйда выдала лишь дёрнувшаяся бровь, и Кафка ощутила нечто вроде прилива адреналина. Заставлять его реагировать на подобные глупости было неописуемо весело.

– А я знаю. – Чашка тихо звякнула о блюдце, и женщина принялась водить ложечкой по скривившемуся незамысловатому рисунку на пенке. – Мне и не нужно делать вид.

– Какой кофе я пью?

– Ристретто. – Практически сразу, не раздумывая, ответила Кафка, словно отбила теннисный мяч, как вдруг в голове вспыхнула случайная мысль, придавшая больше красок образам. Как недостающий кусочек пазла. Заметив, что Блэйд никак не отреагировал, и за долю секунды сложив с тем, как он слизывал пенку с губы, Кафка подалась вперёд и усмехнулась: – Нет, всё не так просто. Рецепт на основе ристретто, не так ли?

Блэйд, очевидно, искренне удивился, даже медленно отложил свою чашку. Наверняка потому что захотелось сжать кулаки.

– Это был довольно лёгкий вопрос, да и по мне догадаться нетрудно, – он скептично фыркнул, отводя взгляд. – Я настолько предсказуем, по-твоему?

– Отнюдь. – Пожав плечами, Кафка снова отхлебнула свой кофе, отмечая про себя приятную сладость. – Просто я слишком хорошо тебя знаю.

Блэйд старался сохранять внешнюю невозмутимость, но всё не унимался. Казалось, ему тоже понравилась эта игра и он норовил достать булавку, чтобы разубедить Кафку.

– Какого помола?

– Крупного.

– Почему?

– Чтобы при экстрактации вымылось меньше кофеина, – Кафка медленно откинулась на спинку кресла, с неподдельным любопытством наблюдая за тем, как Блэйд постепенно расслаблялся и втягивался в этот глупый допрос. Не каждый день такое увидишь, учитывая ещё и то, что он перебрался в пригород за своим недобывшим. Пусть и временно, но Кафка уже заскучала.

Блэйд, в общем-то, поступил не самым умным образом, выбрав эту категорию вопросов, ведь варить кофе его учила именно Кафка, пока встречалась с женщиной своей мечты. Химеко могла бы гордиться её ответами и познаниями о кофе сейчас, не будь она так сердита. Но Кафка, конечно, с обвинениями не соглашалась, ведь ничего не обещала изначально.

Представив, как бы Химеко скривила губы, узнай она о маленькой интрижке своей бывшей с мальчиком на побегушках, Кафка улыбнулась. Надо будет ей написать как-нибудь на выходных.

– Как я подаю ристретто?

– М? – Кафка с непривычной лёгкостью оставила мысли о Химеко и заметила, как Блэйд выгнул бровь в ожидании. Мальчик, похоже, заскучал на небольшой паузе, вот ведь ненасытный. Когда это в нём так понизилась планка терпения? – Что за вопрос? Если ты наливаешь кофе с ноги, то я, конечно, удив... А. Ха-ха, я поняла.

Нужная мысль всплыла секундой позже положенного, и хриплая усмешка слетела с губ легко, словно лист с дерева. Блэйд так любит драматизировать, и это было видно почти во всём, что он делал и говорил. Неудивительно, что тот парень от него сбежал.

– Наливаешь сливки с ножа, Блэйди. Ведь пафоса тебе не занимать.

Мужчина на удивление не нахмурился, лишь приподнял брови и скептично фыркнул.

– Не тебе надо мной насмехаться, Кафка.

– Как я смею? – А ведь она уже. – Ты думаешь, это какие-то мои уловки? Боже упаси. Мокко, кстати, очень вкусный. Ты молодец.

То ли это что-то говорило об уровне Блэйда, до которого Кафке, как она считала, приходилось нисходить, то ли он что-то подмешал в кофе, но Кафка вдруг поняла, что кое-что забыла.

– Я хочу попробовать твой кофе.

– Обойдёшься.

Да он будто только и ждал момента, чтобы огрызнуться.

– Ты ведь приготовил коктейль. – Так же невозмутимо констатировала женщина, улыбнувшись одними уголками губ и уже воображая себе тонкие нотки ликёра вкупе с нежными сливками в терпком напитке. Прекрасно сочеталось с игривым чувством после наглого отказа. – С каких это пор ты пробуешь сладкое, Блэйди?

Мужчина молча допил свой кофе-коктейль и прошёл к окну, игнорируя вопрос. Кафка могла поспорить, что Блэйд сейчас самодовольно ухмыльнулся.

– Не очень-то ты проницательна, Кафка. Но вкус у тебя, надо признать, неплох.

– Это ты сейчас о кофе или о себе?

Блэйд пожал плечами, предоставляя Кафке последний шанс понять наконец его мотивы. И она им воспользовалась. Его дерзость была очаровательной. Настолько, что Кафка позволила ему почувствовать себя победителем в этой маленькой дуэли. Дразнить его было весело, но ощущать при этом, что её саму на что-то испытывают, пытаются разгадать, – куда занятнее.

И тот факт, что Блэйд приготовил ей кофе с точностью такой, как она любит, означал, что он не раз перепробовал разную сладость мокко. С учётом его отношения это говорило довольно... о многом. Много того, что заставляло холодок бежать по коже. Желать чего-то большего. Испробовать. Испытать.

– Не боишься, что я брошу тебя?

– Я ничего не боюсь. – Блэйд обернулся, и в тени блеснул алый взгляд, впервые за долгое время выражавший что-то действительно живое. – Да, пафоса мне не занимать, ты прекрасно знаешь.

Кафка усмехнулась. Так умело Блэйд сначала вытянул из неё то, что нужно было ему, и лишь затем дал то, чего ждала она.

– Вернёшься со мной в город?

– После свидания в местной глуши разве что.

– Иногда ты меня раздражаешь.

– Взаимно.