Коричневый молчаливо сверлил взглядом фигуру Чёрной, которая изучала ночное небо через телескоп на базе «Полюс». Пользуясь её отвлечением, он прошёлся пальцами, скрытыми тканью перчатки, по стеклянной колбе, затем стиснул горлышко. В своём воображении он представлял, как разбивает колбу о столешницу, и повсюду разлетаются острые осколки. Вооружённый одним из них, он убивает Чёрную в считанные секунды — всё-таки человеческие тела были слишком хрупкими. Однако всякий раз, когда он чуть сильнее стискивал стекло, его сердце болезненно сжималось, а пальцы начинали дрожать.
Как же это бесит, подумал он, нахмурившись. Каким человеческим чувством я заразился на этот раз?
Принятие человеческого обличья для завершения миссии влекло за собой не самые приятные побочные эффекты. И на вершине горы проблем находились чувства, свойственные людям и теперь упорно проникающие в него. Он должен уметь сопротивляться им, в противном случае будет приговорён к казни, когда вернётся к своим. Это в его силах — одолеть временный недуг и прикончить Чёрную. Он сможет.
Помимо внезапных приступов учащённого сердцебиения, тошноты и лёгкой дрожи в конечностях, при мысли о причинении вреда Чёрной он испытывал ещё одну эмоцию: страх. Надоедливое человеческое тело ожидаемо боялось быть пойманным. Отвращение от попыток представить себе труп Чёрной было результатом этого страха. И это чувство тоже необходимо перебороть. Он вызывал недовольство у своих же вынужденным промедлением. Такими темпами он никогда не докажет свою компетентность. Всё, что от него требуется, это убить Чёрную. Ничего сложного.
С решительным кивком Коричневый сильнее сжал колбу пальцами и поднял её чуть выше. Игнорируя внутренние протесты, он приготовился совершить задуманное.
— Ты никогда не размышлял о том, насколько люди маленькие? — негромко произнесла Чёрная, заставив его остановиться в считанные мгновения до того, как он разбил бы стекло. От звука её голоса рука Коричневого дрогнула. Колба вернулась на место. Вероятно, Чёрная заговорила об этом из-за недавнего инцидента со смертью одного из её товарищей. Тем не менее, Коричневый чувствовал, что её слова находят странный отклик в его душе.
— Да. Люди и вправду маленькие. Почти ничтожные. Чего стоит их жизнь? — ответил он, пытаясь усыпить бдительность Чёрной. Она молчала, не отрывая глаз от телескопа.
— Люди маленькие, но я не назвала бы их ничтожными. Мы способны изменить мир, повлиять на судьбы друг друга, даже если в масштабах вселенной это мало что значит. Да и должно ли значить вообще? — с этим вопросом она отстранилась от телескопа и повернулась к Коричневому. Его сердцебиение участилось под её пристальным взглядом.
— Они меняют мир зачастую в худшую сторону, поддаваясь своим капризам и естественной тяге к разрушению. Люди — вредители. Так почему у них должно быть право на жизнь?
— Мы все не без греха, — с мимолётной улыбкой отозвалась Чёрная, в очередной раз удивляя его своей реакцией. — Но я думаю, что каждый из нас — это отдельная, маленькая вселенная. И в этой вселенной ты, если хочешь, можешь видеть только плохое, сплошные разрушения, однако существует и много хорошего. Каждая звёздочка по-своему красива и уникальна, благодаря тёмным и светлым сторонам. Было бы большой глупостью стремиться к слепому уничтожению людей вместо того, чтобы просто изучить их получше.
Через окно Коричневый мог видеть бездонную черноту неба, раз за разом прокручивая в мыслях слова Чёрной. К собственному отвращению, он вынужден был признать, что в чём-то она даже права. Не стоит сразу убивать её, не попробовав разобрать на куски для опытов. Никто из людей никогда не пробуждал в нём такого любопытства. Значит, она особенная — отличается от жалких сородичей. И только из-за этих отличий он испытывает к ней довольно странные чувства.
— Положительные качества человечества никогда не перевесят все минусы, — торопливо возразил он. Непонятно лишь, ей или самому себе.
— Не обязательно быть идеалом, чтобы иметь хоть какую-то ценность. Не забывай, что люди могут меняться. В лучшую сторону, в том числе.
Он начал ощущать иррациональное воздействие человеческого обличья, которое принял, на разум. Раздражение пускало свои корни в глубины сознания. Какая-то его часть жаждала спора с Чёрной, другая была готова согласиться с её словами. В любом случае, у него есть задание, которое необходимо выполнить.
— Почему ты защищаешь людей? Мои аргументы весомее твоих.
— Наверное, я просто неисправимая оптимистка.
— Так или иначе, среди нас есть предатель, и он завершит своё дело. Твой оптимизм бесполезен, — сказал Коричневый, пытаясь утихомирить всплеск собственных эмоций.
— Слушай, я знаю, что мои слова прозвучат наивно, но… мы выкарабкаемся из этой ситуации, — Чёрная оказалась рядом, и он почувствовал, как вспыхивает его лицо под шлемом. — Пообещай выжить ради меня. Я буду скучать по тебе, несмотря на все странности. Договорились? — она положила ладонь ему на плечо, и от её прикосновения он застыл, будто парализованный. Похоже, она никогда не перестанет его удивлять.
— Договорились, — не без труда ответил он, понимая, что пререкаться с ней бессмысленно. Чёрная убрала руку, заменяя чуть покалывающее тепло пустотой.
— Идём, у нас ещё осталась парочка дел, — оставив его в растерянности, она быстрым шагом направилась на улицу, где лютовал мороз. Коричневый смотрел ей вслед. Так легко было бы нанести удар прямо в спину. Но когда Чёрная повернулась к нему с доверчивой улыбкой и поманила за собой, все мысли о нападении исчезли, и на их место пришло осознание.
Он не сможет убить её.
Нет.
Он не хочет убивать её.