У корюшки не сезон

Свою неизменную куртку Игорь снимает, когда вместе с Петей выходит из аэропорта к стоянке такси. Он перекидывает куртку через руку, тем самым напоминая какого-нибудь папашу шестидесятого года рождения. Дополнительное сходство с таким образом придает не менее неизменная кепка.

Пете искренне хочется отойти от него подальше и сделать вид, будто они прилетели не вместе. Билеты, адрес отеля и какой-никакой здравый смысл у него есть, как-нибудь не потеряется. Преступников же как-то находит. Значит, и отель найдет.

Игорь его дискомфорта не замечает в упор и намеренно. Из-за куртки, в которую он кутался еще в самолете, между ними произошел настоящий скандал, пока он пытался хоть немного отоспаться, подозревая, что Хазин его загоняет уже в первый день отпуска. Теперь Игорь из принципа не снимет кепку и будет таскаться с курткой.

В конце концов, в Колумбии солнечно. Без кепки так или иначе никуда.

— Ты бы еще поясную сумку нацепил на себя, дядь, — закатывает глаза Петя.

— Хорошая, кстати, мысль, — отзывается Игорь. — Обязательно себе такую куплю.

Шутки шутками, а может быть полезно. Пускай Петя даже попробует от него отречься за такое — колумбийским нравам Игорь совсем не доверяет.

— Да, пап, конечно, пап, — показательно морщится Петя, пока они садятся в такси.

Хазин от него отворачивается, напоминая себе о том, сколько вообще нервов истрепал, пока пытался вытащить этого трудоголика в заслуженный отпуск. Как координировался с Прокопенко, чтобы тот в приказном порядке по закону выгнал его из отделения на две недели. И как таскался с ним по магазинам, выбирая плавки, старательно продавливая нормальные, а не первые попавшиеся из разряда «так сойдет».

На понравившиеся ему, Пете, плавки, Игоря пришлось уговаривать с особенным усердием, прямо в примерочной.

Полный рот этого усердия был. Не для того, чтобы сейчас в первый же день в Колумбии с Игорем снова сражаться.

— Если эта куртка не останется в гостинице на весь твой отпуск, тебя в ней же и похоронят, — обещает Петя.

Игорь же на заднем сиденьи такси просто молча обнимает его за плечи и притягивает к себе поближе.

***

— Телефон мне дай сюда, — Петя требовательно протягивает к Игорю руку. — Быстро.

Игорь сидит на краю двуспальной кровати в общем номере, уже приложив свой кнопочный телефон к уху и по-деловому широко расставив ноги. Стоило оставить его на пятнадцать минут похода в душ, как началось.

А Петя ведь искренне рассчитывал на то, что хотя бы сутки Гром продержится.

— Подожди, пожалуйста, — ровным тоном отвечает Игорь, поднимая руку с прямой ладонью.

У него на проводе Дубин, а у Дубина — сводка по тем делам, которые на них висят. И с которыми без него Дима, конечно, в теории мог бы справиться. Но на практике Игорь не уверен в том, что уже готов проверять.

Незакрытые дела держат его на таком коротком поводке, на какой Петя даже не пытается посадить.

— Так, ты мне скажи, что там по душителю, — Игорь отворачивает голову от Пети.

Ему нужно только еще несколько минут. А потом можно хоть на море, хоть куда. В разумных пределах.

— Отпустить пришлось, улики только косвенные, а те, что мы получили без ордера... Я же говорил, в общем.

— В смысле, «отпустить»? — вскидывается Игорь. — Да там же и без этого...

Договорить он не успевает, потому что телефон ускользает из его рук. Петя выхватывает трубку самым безапелляционным образом. Тут же зажимает кнопку выключения и отходит от Игоря на несколько шагов.

Чтобы не подскочил и не отобрал обратно.

— Отпуск, блять, у тебя — отпуск, — проговаривает отчетливо по словам Петя, бешено сверкая глазами.

Да, только у преступности отпусков не бывает. Пете это должно быть известно не хуже, чем ему самому.

Только Пете в отпусках спится спокойно, в отличие от него. Где раздают такой дзен и не связан ли он с километровой длины порошковыми дорогами, по которым Хазин так увлеченно катался раньше, Игорь не знает.

И вообще, у него генетическое.

— Не хочешь по-хорошему, будешь, как в местах не столь отдаленных, — раздраженно бросает Петя. — Пользоваться телефоном раз в пару дней, минут на пятнадцать, пока вертухай не видит.

Под вертухаем он, получается, имеет в виду себя. И тем самым очерчивает отпуск уклоном в строгий режим.

***

Картахена за пределами номера с кондиционером в отеле встречает палящим солнцем. И Игорь даже сам понимает, что прятаться от него под своей кепкой, предназначенной для привычной питерской погоды, не самая лучшая мысль. Но упрямо натягивает на голову именно ее. Пока Петя выходит в какой-то дохуя брендовой панамке.

Полы этой панамки ничуть не скрывают недовольства на его лице.

— А ты рожден, чтобы мне с тобой было стыдно, да? — спрашивает Петя, когда они приближаются к пляжу.

— Перед кем? — просто спрашивает Игорь.

Что за манера такая дурная — стыдиться перед незнакомыми людьми.

Петя разводит руки в стороны, демонстративно окидывая ими пляжную публику. Он даже в те времена, когда максимально размазанный чуть ли не съезжал по стенкам клуба, все равно держал в голове какую-то представительность, к которой привык с самого детства. Пока с ним не случился Игорь.

Которому нормально. Просто нормально. Все то, что не нормально Пете. Пускай сам Петя (не признаваясь Игорю) в этом и находит какое-то определенное очарование.

— Так, скажи-ка мне лучше, дон Педро, где тут чурчхелу купить? — спрашивает Игорь.

Издевается, да. Но с максимально серьезным лицом. Петя застывает около лежаков. Смотрит на него стеклянными глазами. Игорь примерно представляет, какие там мыслительные процессы происходит у него в голове.

Мол, он серьезно или нет? Мол, какая нахуй чурчхела в Картахене?

— Ты перегрелся уже, что ли? — с легкой настороженностью спрашивает Петя.

И косится на эту его плотную кепку. В принципе, он не удивится, если Грома тут хватит тепловой удар.

С непривычки после Питера-то.

Но Гром, конечно, улыбается и даже тихо смеется. Пете становится смешно тоже — от того, что почти повелся.

Только кепку с его головы он все равно цепляет за козырек и снимает. Потому что лучше уж пускай перегревается, чем ходит в этом своем убожестве. По пляжу, ну честное слово.

А с тепловым ударом они уж как-нибудь да справятся.

***

— Только не спрашивай, где тут в меню корюшка, — просит Петя, посмеиваясь, пока открывает в ресторане свое меню.

Вообще-то, у корюшки не сезон. Бывал бы Петя чаще в Питере, понимал бы, что совсем чепуху сморозил — от ее запаха чуть ли не у каждой станции метро не укрыться. И пускай Хазин не так уж часто бывает около станций метро, Игорь берет себе на заметку устроить ему особенный тур.

По самым корюшковым метро-местам.

Петя откладывает меню в сторону, двигается за столиком ближе к Игорю и достает телефон.

— Давай-ка твоего дядю Федю наберем, — предлагает он.

Прокопенко он обещал, что проконтролирует, что Игорь отдыхает. Вот, пожалуйста. Снял с него кепку, куртку и рабочие обязательства. Надо продемонстрировать.

Потому что в Громовском участке на тотализаторе он поставил на себя. И потому что на то, что Петя его отдохнет, кроме самого Пети, так никто больше не поставил. Сорвать куш с ментовских зарплат он просто обязан.

Петя набирает Прокопенко по видео. Игорь почти целомудренно прижимается плечом к его плечу, чтобы попасть в объектив селфи-камеры телефона. Пока идет дозвон, даже проводит пару раз рукой по волосам, приглаживая их. Дядя Федя ведь сейчас на том конце будет не как начальник, а как член семьи. С которым Игорь очень долго не мог познакомить Петю именно с такой позиции.

Правда, когда познакомил, оказалось, что и дядя Федя, и тетя Лена уже в курсе. Потому что шпион из него немного хуже, чем мент.

— О, отдыхающие, — улыбается дядя Федя, появляясь на экране. Он оборачивается себе за спину. — Лен, давай, подойди сюда, Игорек с Петей звонят. Как там дела у вас?

Игорю кажется, что он обгорел. Он мог бы рассказать об этом. Тетя Лена, конечно, тут же начала бы спрашивать, может ли Петя в Колумбии найти сметану, чтобы обмазать ею Игоря. Что Петю наверняка доведет. Или просто, или до смеховой истерики.

Вряд ли до сметаны.

Игорь косится на Петю и решает не рисковать.

— Нормально, — отвечает он.

— Лучше всех, — улыбается во все зубы Петя.

О, кстати.

— Дядь Федь, а почему душителя на пятнадцать суток не закрыли? — он подается чуть ближе к экрану. — Я звонил Дубину и...

— Связь у нас плохая что-то, — перебивает его Петя, при этом свободной рукой под столом неприятно хлопая по колену. — Мы вам видео запишем и из отеля пришлем.

Связь у них отличная, ну или Игорю так казалось. Потому что кажется все меньше, когда Петя от него отсаживается и свирепо стреляет глазами.

***

— Вот, держи свой телефон, — Петя бросает звонилку на кровать. — Звони, бля, кому хочешь. Хоть половину Питера пересажай дистанционно. Выполни, сука, пятилетку за отпуск, дядь.

Петя был абсолютно уверен в том, что раньше третьего дня Гром его не доведет. Попробует вспомнить о несчастном отдыхе. Рискнет расслабиться — в первый день. Ко второму был план не вылезать из постели. А уже на третий можно было начинать собачиться.

Но Игорь, блять, перевыполняет все планы. Даже такие.

— Чтобы я еще хоть раз с тобой, сука, куда поехал, — выдыхает Петя.

А потом лезет за сигаретами в карман и уходит на балкон номера, оставляя Грома наедине с его обожаемой работой.

Игорь смотрит на телефон с мимолетной абстиненцией зависимого человека. Но эту тягу внутри себя проглатывает. Потому что Петя, кажется, на этот раз действительно не показательно закатывает глаза, а по-настоящему расстроился.

Ощущать себя виноватой собакой просто за то, какой он человек, Игорю некомфортно. Это ощущение нужно как можно скорее с себя стряхивать.

Он подходит к кровати. Подбирает с нее телефон. Заодно подхватывает куртку и кепку. Следом выходит на балкон.

— Петь, — обращается Игорь к нему чуть более мягким, чем обычно, тоном. — На, забирай.

На столик для завтрака на балконе Игорь складывает куртку, кепку и телефон. Как от себя отрывает, на самом-то деле.

Петя нервически затягивается сигаретой.

— Слушай, чего ты от меня хочешь? — спрашивает он, искря недобрым взглядом на Игоря. — Я, блять, стараюсь.

— Я знаю, — кивает Игорь.

И подходит на шаг ближе. Чтобы перехватить запястье Пети и из его пальцев затянуться сигаретой.

Он правда знает. И ценит — тоже. Просто вот так вот криво он устроен, что не умеет: ни отдыхать, ни проявлять какие-то свои чувства. За всякими эмпатиями это к Дубину, а у него раскрываемость.

Петя ведь тоже понимал, с кем сходился.

Игорь подхватывает кепку. Нахлобучивает ее на голову Пете. Следом самого Петю сгребает в объятия, пока тот не успевает возмутиться и оттолкнуть.

— Давай попробуем этот твой отдых, — предлагает Игорь, наклоняя голову так, чтобы затем под козырьком своей же кепки урвать с плотно сомкнутых губ Пети быстрый поцелуй.

— Давай ты это повторишь на камеру, — отзывается Петя.

Игорь буквально чувствует, как он оттаивает и расслабляется.

— Только поясную сумку мне купим, — улыбается Гром.

Он молниеносно получает по плечу кепкой, которую Петя тут же за козырек стаскивает с себя.

И отпуск, начинающийся с компромиссов, все-таки проходит как самый настоящий.