Король бубен

– Подходите ближе, дамы и господа, – молодой человек в серой ветровке и черной футболке с лягушонком Кермитом обходит импровизированный круг. Он улыбается публике, пока что немногочисленной, и знает – скоро это изменится.

– Подходите ближе! – повторяет он. – Вы слышали что-нибудь о мондштадтских иллюзионистах? Я вот тоже ни черта, – среди туристов слышится смешок, Кэйа тоже улыбается. – Но позвольте мне изменить ваше мнение!

Смуглый, с голубыми глазами и белоснежной улыбкой. Дьявол. Он легко достает из кармана джинс колоду карт и вытаскивает ее из чехла.

– Начнем с карт, вы не против? – задаёт он вопрос. Очарованные его голосом люди неровно кивают. – Кто смелый достаточно, чтобы загадать такую карту, которую я не смогу вытащить?

Он смотрит на них; в основном это туристы, в панамках или очках, в вычурных футболках, красивые, накрашенные, с фотоаппаратами и при деньгах, на их ушах блестят серьги, а на запястьях – часы и браслеты. Кэйа высматривает в их лицах желание и при этом стеснение, видит, как кто-то просто хочет посмотреть, а кому-то не терпится выйти к нему и стать частью маленького чуда.

На маленьком чуде он останавливается – замечает, как в ряду этак втором девочка с двумя пшеничными хвостиками пытается пихать маму вперёд, толкая ее за ногу. Кэйа улыбается, быстро осматривает женщину, думает, но в итоге решается.

– Мэм! Мэм, – кричит он, поднимая руку. – Мэм с дочкой, да, да, вы! Выйдите сюда, в круг, – Кэйа отходит, позволяя женщине и девочке аккуратно протиснуться к нему. – Хотите поучаствовать?

– Да нет, я... – она улыбается и качает головой, но девочка в пушистой юбке и с носками разной длины с нетерпением подпрыгивает на месте, держась за мамину штанину. Кэйа улыбается шире. Женщина сдается. – Ладно, давай.

– Это стандартная колода. Никаких пометок или засечек, я купил ее два часа назад. Вот, можете посмотреть, – говорит он, но вместо того, чтобы вручить колоду ей, опускается на колени и даёт ее девочке. – Как тебя зовут?

Девчушка с осторожностью принимает колоду и смотрит на маму, спрашивая, можно ли ей ответить. Получив утвердительный кивок, она улыбается, и Кэйа видит, что у нее уже нет двух молочных зубов.

– Кли! – звонко отвечает она.

– Отлично, Кли. Я хочу, – он двигается ближе, но так, чтобы все видели и слышали. – Чтобы ты внимательно следила за мной и моими руками. Чтобы я не жульничал. Поняла?

Кли в восторге – получив такое задание, она сжимает руку в кулачок и старательно кивает, и только после этого Кэйа понимается и передаёт колоду женщине, которая уже явно больше настроена на веселье. Взгляд касается ее аккуратных часов, блестящих на солнце.

– Красивые часы, – говорит он, пока женщина, назвавшаяся Алисой, просматривает карты. – Итак, убедились?

– Да.

– Выберите карту, – он принимает колоду и одним движением угловатых пальцев разворачивает ее круглым веером. – Выбрали? Никому не говорите. Да, даже Кли! – по толпе проходит смешок.

– Загадала.

– Закройте глаза и произнесите про себя ее имя. Несколько раз. Запомните ее. Кли, следи! – снова тихий смешок, пока Кэйа поднимает руки с колодой в одной из них.

Алиса открывает глаза.

– Все.

– Отлично. Теперь я, чтобы все было чисто, перемешаю колоду, – с ловкостью дилера Кэйа перетасовывает карты одной рукой – делает флориш, один из видов, легко, как будто делает его во сне, и слышит восхищённые "вау". Перебрасывает карты в другую руку и повторяет.

Сделав вид, будто выбирает в колоде карту, Кэйа легко вытаскивает одну и показывает Алисе и публике.

– Эта?

– Нет.

Толпа замирает, кто-то снисходительно закрывает глаза. В основном думают, что даже если фокус не удастся, то хотя бы повеселится та девочка с пшеничными хвостиками.

Сам Кэйа строит удивление и хмурится, и, будто бы не собираясь отчаиваться, достает ещё одну.

– Эта?

Алиса со слабой улыбкой качает головой.

– Как это?... – покрутив колоду в своей руке, перетасовав её ещё раз, он поворачивается к толпе с неловким взглядом. – Не против, если я ещё раз попробую?

От него ждут действий. Кэйа кашляет, прочищая горло, а затем резко поднимает руку вверх и давит пальцами на колоду, сгибает ее, и та, как пружина, выпрыгивает из руки в воздух картами, одна за одной.

Карты разлетаются, точно снег, над толпой, падают на плечи и сумочки, кто-то ловит их, кто-то отступает, чтобы на них ничего не упало. Все отвлечены, каждый пытается понять, что это было и зачем он так сделал. Неужели настолько расстроился? Неужели попытался отвлечь таким образом внимание от своей неудачи?

В своих размышлениях Алиса не сразу слышит тихое "мама, мама, мама!", а когда слышит, то смотрит на дочь – та поднимает карту, упавшую прямо рядом с ее ботинком рубашкой вверх. Взяв ее двумя ручками, Кли показывает ей карту.

– Король бубен...

У Кэйи на лице ни тени смятения, которое он держал до победного конца. Тут же его зрители понимают: замешательство – не более, чем часть трюка.

– Ваша карта? – спрашивает он в полной тишине. Все ждут ответа, и, когда Алиса кивает, пузырь тишины лопается от восторженных воскликов и аплодисментов.

Кэйа, улыбаясь белоснежной улыбкой, широко кланяется им, благодарит, и на его лице читается гордость. К нему подходят сделать фото и передать мелкие банкноты, подходят к Алисе, чтобы посмотреть на карту, а Кли радостно прыгает рядом и смеётся.

Объятый их вниманием, Кэйа не сразу замечает, как к нему подошёл кто-то ещё. А понимает он это только тогда, когда чувствует на плече руку, тяжёлую и горячую.

– Хороший фокус, – слышится мягкий спокойный тон. Кэйа поворачивается с намерением сбросить с себя руку. – А теперь пройдёмте со мной.

Кажется, он один услышал это, один повернулся и обратил внимание. Говорящий стоит перед ним в джинсовой куртке, у него рыжие волосы в пучке, в них яркое мондштадтское солнце путается, как в разбитом зеркале. Глаза у незнакомца темные и теплые, но жёсткие, такие, о которые легко разбить голову. У Кэйи возникает ощущение, будто он его уже видел.

– Друг, ты чего? – усмехается он и дёргает плечом, но освободиться не получается, и это замечают другие. Обсуждение постепенно затихает. – Куда?

– Вы арестованы по обвинению в краже.

Кэйе удается вырваться, но он, окружённый кольцом людей, в любом случае не смог бы убежать. Все недоуменно смотрят на них, слушают, ждут, что будет дальше.

– Какой краже? – он озадаченно усмехается и поворачивается к людям, ища в них поддержку. – Я ничего не...

– Возможно. Но вот два квартала назад у дамы пропал кошелек и часы. В тот самый момент, пока ты показывал свои фокусы, – у него был бы приятный голос, не звучи он столь язвительно и не дави языком слова к небу. Мужчина тоже поворачивается в толпу и говорит громче. – Пожалуйста, проверьте карманы и удостоверьтесь, что все ценное всё ещё при вас!

– Эй, то, что я развлекаю народ, не значит, что я у него ворую!

Люди принимаются лезть в сумки и карманы, Алиса нервно хватается за запястье и выдыхает, чувствуя под ними часы. Одна Кли не понимает всей суеты и лишь смотрит за всем, как отдаленный зритель.

– Ты меня с кем-то путаешь, друг, – невесело хмыкает хмурый Кэйа и сам выворачивает карманы джинс, как бы показывая, что чист. И, как если бы чувствовал, что толпа его поддержит, спрашивает с внезапной наглостью. – А ты кто такой, чтобы меня задерживать?

Готовый к этому вопросу, мужчина слегка выпрямляется и с убийственным спокойствием вычеканивает, смотря ему в глаза:

– Старший детектив Дилюк Рагнвиндр. Я имею полное право задержать тебя, а ты имеешь полное право...

– Хранить молчание?

Дилюк осекается, прерванный так нагло и внезапно. И Кэйа, который только что озадаченно хмурился, вновь улыбается, так, словно готовит новый трюк. Он пожимает плечом.

– Видишь ли, я тоже могу сказать, что я детектив. Или следак. Или просто коп. Лейтенант Кэйа Альберих... Да каждый тут может стать лейтенантом, да? – чеканит он и легко, непринужденно хлопает Дилюка по куртке, но гадкая улыбка не сходит с его губ. Кэйа нагибается к нему вплотную, заискивающе смотрит в глаза, как лукавый лис, и Дилюк хмурит кустистые брови.

– Удостоверение покажи, "детектив", – шепчет он, не отрывая от него глаз.

Дилюк спокойно тянется рукой к нагрудному карману куртки, и все, включая Кэйю, включая маленькую Кли смотрят, как его уверенность, как листок бумаги, комкается и исчезает с лица.

Вот он уже хмуро ощупывает карманы, любые, в которых могло затеряться удостоверение, а Кэйа стоит напротив и улыбается, все ещё лис и дьявол. Иногда он переводит взгляд на толпу и слышит ее усмешку – они на его стороне.

– Да где ж... – бухтит что-то себе под нос старший детектив Дилюк Рагнвиндр, у него от движений сбился пучок и выпали пряди, и солнце высвободилось из разбитого зеркала. Раз третий он проверяет один и тот же карман. Кэйа решает помочь и хлопает его по плечу.

– Хорошая попытка. Ты просто мог попросить мой номер, не выпендриваясь, а словами. – в следующий момент в его руках меж двумя пальцами зажат карандаш, взмах второй руки – и так же неожиданно появляется карта из недавней колоды. Ему снова хлопают, пока он записывает цифры и протягивает Дилюку. – Пожалуйста.

Он кланяется ещё раз, ещё раз хлопает Дилюка, красного в ушах, по плечу и, не обращая внимание ни на него, ни на остальных, легко ускользает, растворяется в плечах и сумках.

Минут через сорок Кэйа сидит за столиком обычной мондштадтской кофейни на другом краю города. Ветровка застегнута, на голове – кепка, он полулежит на локтях рядом со стаканчиком кофе и задумчиво рассматривает карточку, перехватывая ее пальцами, как обычную игральную карту.

На сине-белой пластиковой карточке написано имя, должность, какие-то цифры, а слева намертво приклеено фото.

Кэйа хмыкает, задевая большим пальцем щеку Дилюка Рагнвиндра, старшего детектива мондштадтского отдела полиции.

"Какой надутый, – думает он, – сердитый. Недавно сделали. Ну, сделает ещё одну, раз такой дурак и хранит такие вещи в кармане куртки без молнии."

Кэйа вздыхает. Сначала он кладет карточку на стол, но потом, подумав, берет ее меж пальцев и, ловко щёлкнув, отправляет в полет, так, чтобы она опустилась аккурат перед дверьми кофейни.

Так, чтобы Дилюку пришлось покряхтеть и нагнуться, пускай он этого и не увидит.

Кэйа немного жалеет, что не может дать ему свой настоящий номер. Однако в Мондштадте ещё на неделю, и кто знает, сколько раз ему на пути повстречается детектив, у которого в волосах затерялось солнце.