— Яко-тян, расслабься, — Его шепот надламывается от хрипоты. Это алкоголь? Холодный ветер? Сигаретный дым, выедающий лёгкие?
Яко тянется к нему руками, как ребенок, обвивает шею и пытается заполучить поцелуй, но Эйши лишь шепчет что-то неразборчивое, берет в руку ее ладонь, гладит пальцы. Он слишком много разговаривает в постели, постоянно о чем-то ее спрашивает, контролирует, просит; словно клеймо начальника даже здесь не даёт ему свободно вздохнуть. Это ему нужно расслабиться, ему, а не ей, но девочка лишь молчит, шумно дыша, и двигается навстречу его пальцам.
— Шшш, — он убирает руку, и Яко готова заныть.
— Верните… Пожалуйста…
— Расслабься.
Сасадзука наконец-то целует ее, сначала сухо, слишком невесомо, затем глубже; прикусывает и тянет за нижнюю губу. Как она любит. Яко отвечает ему глухим стоном и дрожью по всему тело. Он знает, как сделать ей приятно, знает каждую точку ее тела, вызывающую волну удовольствия.
Яко кажется, что она не знает ничего. Бредёт через глухую чащу с завязанными глазами, касается его там, где ей кажется стоит коснуться, делает то, что ей кажется верным. Сасадзука-сан никогда не жалуется и наотрез отказывается хоть что-то объяснять. Он всегда невероятно молчалив, когда она его ласкает; это часто вгоняет ее в тоску — словно она лишь забирает и ничего не даёт в ответ. Яко кусает его за нос и за шею, потому что сама любит это делать (укусы — её универсальный язык любви), она гладит его руки, потому что ей нравится чувствовать мышцы под тонкими пальцами, она особенно долго ласкает языком головку, просто потому что когда-то прочитала в интернете, что это самая чувствительная часть члена (хотя до сих не была уверена, правда ли это).
Яко часто стыдно, но не от того, что она оказывается перед ним голой, что кричит, забывшись в оргазме, совсем неприличные вещи, а оттого, насколько она жадная и эгоистичная. Или это только ей так кажется.
— Яко-тян…
Его голос вылавливает девочку из круговорота мыслей. Яко смотрит на него растерянно, а затем виновато.
— Возвращайся сюда.
— Извините. Сасадзука-сан, — они так близко друг к другу, что ей с трудом удается держать его лицо перед собой целиком, а не кусками. На языке горит желание вцепиться зубами ему в кадык. Не больно, но ощутимо.
— Я хочу сделать вам приятно. Чтобы вам было хорошо.
— Тогда останься здесь со мной.
И он возвращает пальцы. Яко стонет ему в губы, цепляется за волосы, сжимаясь и подаваясь навстречу. После пустоты внутри аккуратные, неспешные движения ещё больше пьянят и кружат, вызывают теплые волны по телу. Девочка вертит головой, почти не чувствуя спиной холодный и твердый пол его квартиры. Когда она стонет последний раз, тихо и протяжно, выдыхая после оргазма, Эйши наклоняется к ее уху, прикусывает мочку и шепчет:
— Не покидай меня, пожалуйста.
Яко внезапно хочется заплакать, но она глотает слезы в шумном дыхании, — в конечном счёте, это не тоска, а лишь гормональный взрыв, миг пустоты после оглушающего счастья. Так ведь?