Дамблдор предал её — но, впрочем, это было неудивительно, он предавал всех, и все обожали его, несмотря ни на что.

    Когда-то он заставил её родителей встать под удар, чтобы — якобы — защищать родителей Невилла.

    Когда-то он без суда отправил в Азкабан Сириуса.

    Теперь он хладнокровно отправил на смерть её.

    А она всегда думала — всегда, отправляясь на любую смерть — что Дамблдор не даст ей умереть.

    Дура.

    Ну и поделом ей.

    Она вытерла рукавом слёзы. Посмотрела на сумку. Очень хотелось выпить ещё зелья, чтобы было легче умирать, но она не знала, сколько зелья потребуется, чтобы словить передозировку. А Дамблдор чётко сказал, что она должна умереть от руки Волдеморта.

    Что ж, она всегда делала то, что от неё требуется. Сделает и сейчас.

    Только… его змея ещё жива.

    — Экспекто патронум, — снова сказала она. — Гермиона, доведи до сведения всех, вообще всех, что надо убить змею Волдеморта. Любой ценой. Даже если он победит. В любом случае.

    Новая пушистая рысь с острыми кисточками на ушах унеслась выполнять своё дело.

    Что ж. Невилл и Гермиона станут хорошими преемниками.

    Что ж. Она надеялась, Гермиона не поймёт, что она пошла на смерть.

    Она пошла на смерть.

    ***

    — Гарри Поттер. Мальчик, который выжил, пришёл умереть.

    — Убивайте, — сказала Мэриголд. — Я готов.

    Волдеморт поднял палочку.

    Вспышка зелёного пламени — и всё исчезло.

    Она стояла на вокзале Кингс-Кросс. Таком же, как в реальности — только вокруг всё было в белой           дымке. Но чёрный паровоз рядом, казалось, готовился к отправке.

    — Я умерла, — тихо сказала она себе.

    — Мэриголд! — вдруг раздался рядом знакомый голос.

    Она повернулась и увидела Снейпа. Он почти бежал к ней, протянув руки. У него на шее не было никакой раны.

    Подбежав, он остановился и счастливо ей улыбнулся.

    Мэриголд поднесла к лицу прядь своих волос. Они были рыжими.

    Конечно. Вряд ли на том свете могут сохраняться иллюзии.

    — Вы тоже умерли? — почти холодно спросила она, пряча панику внутри себя.

    Как он умер? Как? Она же очистила его рану, закрыла артерию, остановила кровотечение, ввела противоядие…

    Его всё-таки убили в больничном крыле? Гермиона не смогла его защитить?

    — Наверное, — вздохнул Снейп. — Подождите… Если вы здесь, то вы тоже умерли? — Он вдруг побледнел. — Как? Я… я не мог вам помочь, но я… Я попытался сказать Поттеру вас защитить…

    Мэриголд вздохнула.

    —           Ни у кого не было шансов меня защитить. Но я… надеялась, что вы выживете… Я… — Она опустила голову. — Наверное, это моя вина, что вы умерли.

    — Никто не смог бы меня спасти, — сказал Снейп. — Никто.

    — Я постаралась залечить вашу рану. Я… попросила Гермиону отнести вас в больничное крыло.

    Снейп покачал головой с печальной улыбкой.

    — Края раны, боюсь, открылись сразу, как только вы потеряли меня из поля зрения. Артур Уизли уже был ранен Нагайной. Он выздоравливал очень долго. А ведь он даже не был ранен в шею.

    Точно. Как же она могла забыть…

    Она вздохнула.

    — Что ж, — устало, очень устало сказала она. — Мы умерли. Вы не знаете, что дальше?

    — Нет, — всё ещё улыбаясь, ответил Снейп. — Я здесь уже некоторое время, и я так и не понял, что мне здесь делать. Я… так и не понял, почему мы на вокзале Кингс-Кросс.

    — Вокзал Кингс-Кросс — это место, с которого дети уезжают в волшебный мир. В другой мир. Значит, это место — это на самом деле место отправки в ещё один другой мир. На тот свет.

    Они помолчали, оглядываясь. Вокруг ничего не было. Только вокзал, поезд и белый туман.

    — Тогда почему мы не в поезде? — удивился Северус.

    Мэриголд посмотрела на поезд. Отошла от Северуса и прошлась вдоль состава, заглядывая в окна. Они тоже как будто состояли из дымки — но, казалось, за ними были чьи-то головы.

    Она вернулась к Северусу, заинтересованно наблюдавшему за ней.

    — Вы не покинете меня в загробном мире? — спросил он.

    Она некоторое время думала.

    Смотрела на него.

    Если рана открылась, как только она его покинула, то с ним была Гермиона, которая тоже могла помочь ему. А потом с ним была мадам Помфри.

    И ни одного пациента мадам Помфри не убили бы в её присутствии — она бы не дала. И его и просто так не убили бы — его бы оставили в живых, чтобы посадить потом в тюрьму.

    Как он мог умереть?

    — Не говорите глупостей, — отрезала она. — Вы не могли умереть, это я точно знаю. Может… это клиническая смерть? Или кома?

    — Почему вы так думаете?

    — Потому что вы не в поезде.

    — Вряд ли, от укуса Нагайны я не мог не умереть. А вы не целительница, пусть и — я помню — вы хотели ею стать.

    Мэриголд вздохнула.

    — Вы не могли умереть, — упрямо повторила она.

    — И потом, у вас тоже кома или клиническая смерть? От чего вы умерли?

    — От авады, — не стала скрывать Мэриголд.

    — Это без шансов, — вздохнул Снейп, и Мэриголд поняла, что до этого у него была какая-то надежда на то, что она всё-таки не умерла.

    А Мэриголд подумала: в её теле было две души. И она, и осколок души Волдеморта. Какая умерла? Не мог же осколок остаться там, а она — умереть?

    — Я ждал вас на башне весь этот год, — сказал Снейп. — Вы не приходили. Но все ученики были на месте, не хватало только Поттера и Грейнджер…

    — Я потом расскажу вам, где я была, — отрезала Мэриголд, продолжая размышлять. — Вы хотите жить?

    Снейп пожал плечами.

    — Наверное, нет. Я для всех — Пожиратель Смерти, убивший Дамблдора. Моя жизнь полностью загублена, мне остаётся только Азкабан… К тому же, здесь есть вы. Я вас не оставлю.

    — Вот и не оставляйте, — упрямо сказала Мэриголд. — Я, кажется, знаю, куда нам идти. Вы идёте со мной, — сказала она ультимативным тоном и крепко взяла его за руку.

    И повела в белый туман, туда, где, как она помнила, находился выход с вокзала.

    И он послушно следовал за ней.

    Она очнулась на лесной земле и продолжила делать вид, будто умерла.

    Она знала: Снейп тоже жив.

    Он не отпустил её руку.