Увидеть такое в толпе черных смокингов и галстуков-бабочек и не удивиться — значит, быть готовым.
Вито не был готов. Он был уверен: встреча по случаю принятых в семью Фальконе новых людей — это встреча для мужчин. Поэтому не удивиться, увидев юную деву за столом, причем, в единственном экземпляре, было едва ли возможно. Также удивительно было видеть, сколь почтительно к ней обращались высокопоставленные персоны. Лука Гурино целовал руки, Карло Фальконе раскланивался с нею, а Эдди Скарпа то и дело возникал подле и болтал какие-то глупости. Вито быстро заметил, что почти каждый раз, когда он смотрел в ее сторону — а он невольно делал это довольно часто за этот вечер — рядом с девой он видел Лео Галанте. В отличие от остальных он вел себя с ней более сдержанно, но вместе с тем более лично. Было видно, что они хорошо знакомы, а кроме того, что ей с ним спокойно — она не стеснялась его. Понадобилось около двадцати минут, чтобы к Вито подъехал Джо и начал бормотать ему на ухо о заметной персоне.
— Это Белла Винчи, племянница Фрэнка. Видал, как за ней тут все увиваются? Даже Эдди слюни пускает.
— Несложно, есть на что, — ответил негромко Вито, вполне согласный с реакцией Скарпа.
— Еще бы, — едва ли не присвистнул Барбаро. — Но попробуй прояви неуважение — Винчи голову открутит. Смотри, но не трогай, как говорится.
Скалетта хмыкнул — это и без того было ясно. Каждый, кто оказывался рядом с ней, становился в полтора, а то и два раза лучше — вежлив, дружелюбен и так обходительно-аккуратен около мисс Винчи.
Личное знакомство с ней у Вито состоялось, когда первые восторги стихли. Видимо, так было каждый раз, когда Фрэнк делал всем остальным такое одолжение и брал с собой племянницу: они пускали слюни, рассыпались в комплиментах, кланялись в ноги, но, сделав максимум в пределах допустимого, сдавались перед этой белокожей крепостью. Она была вежлива и ласково улыбалась в ответ, но не делала ни шагу навстречу всем чаяниям в глазах плетших сладкие речи мужчин.
И вот, когда все «попытки» закончились, а Белла Винчи осталась в относительном уединении, Вито совершенно случайно появился неподалеку. Она смотрела в окно, за которым разыгралась собиравшаяся с самого утра гроза, и держала в руках бокал белого вина, который, кажется, ей предложил Эдди еще в самом начале вечера.
— Мисс Винчи? — максимально дружелюбно и также максимально сдержанно позвал Скалетта.
— Да, — кивнула дева, поворачивая к нему голову и улыбаясь — уже почти устало. — А вы — один из виновников сегодняшнего банкета? Синьор Скалетта, если я правильно помню.
— К вашим услугам, синьорина, — из любопытства перейдя на итальянский после «синьор», ответил Вито. Дева не изменилась в лице и только снова улыбнулась.
— И насколько вам нравится то, что здесь происходит сегодня? — поинтересовалась она по-итальянски, совершенно естественно и без акцента.
— Многовато внимания, — признался Вито с улыбкой и добавил: — Но не вам на такое жаловаться. Вас им утомляют, очевидно, каждый раз на подобных слетах.
— Нечасто, — мягко засмеявшись, ответила дева. — И я стараюсь этого не показывать. Видимо, мне плохо удается?
— Вы хорошо держитесь, — убедил Вито. — Я не заметил, пока вы не отвернулись к окну.
Ответом ему была новая улыбка — более искренняя, но и более отстраненная, после чего Белла снова перевела взгляд к окну. Не то, чтобы Вито очень хотелось ей досадить, но что-то свербило внутри, он не хотел, чтобы это было концом разговора.
— Изабелла? — уточнил он исключительно из формальности. Но ответ застал Скалетту врасплох.
— Белладонна, — мотнув головой, поправила дева, очевидно позабавившись.
— Значит, Белладонна Винчи, — растягивая и пробуя на вкус, проговорил Вито.
— Вообще-то Белладонна Карла Альбертини, — снова исправила его Белла. — Но дядюшка предпочитает Винчи. Не любил моего отца, — объяснила она коротко, давая понять, что не планирует уточнять.
— Вы полны загадок, — улыбнулся Вито.
— Как и все в этом зале, — подметила дева совершенно серьезно.
***
— Ты был там! — закричала она с порога. Вито не был готов. Кажется, к ней он никогда не был готов. Это было хуже внезапного выстрела. И ее вид был новой пощечиной. Крик оглушил, и, обернувшись, Вито еще и замер камнем, словно взглянув в глаза Горгоны. Она была бледна, ее светло-зеленые глаза занимали так много места на лице, словно она голодала несколько недель. Ее скулы были словно алмазными — так остро они выпирали на лице. Темные волосы сплетены в косу, лежавшую плетью на хрупком плече. Опустив взгляд от лица на плечо, Вито заметил, что на ней белое ночное платье в пол с тонким шифоновым халатом поверх. Но ее это не заботило, ее ничто сейчас не заботило, только он в целой комнате. Она жгла его взглядом, ненавидела и проклинала, словно только что бросила в котел с зельем его волос и ждала, когда он сгорит прямо посреди гостиной.
— Отвечай, Скалетта! Ты был там?! — срываясь с места, она в одно мгновение пересекла расстояние между ними и упала в его руки — он раскинул их, как только она двинулась с места. Он знал, что она несется, чтобы разбить его, уничтожить за то, в чем не было его вины. И он мог только не позволить ей пораниться при этом, больше ничего он уже не мог поделать. Поэтому она упала ему на грудь, ее маленькие руки с костлявыми и белыми от усилия пальцами молотили его совершенно неощутимо.
— Я был, Белла, — прошептал Вито, чувствуя, как его покидают всякая смелость и сила духа перед ее горем.
— Что вы сделали?! Что вы сделали, Вито?! — в ярости толкая его руками, выкрикнула Белла. После нескольких попыток она все-таки смогла сдвинуть его с места, и Вито пришлось попятиться. Тогда она закричала с новой яростью: — Где Генри?!
Услышав вопрос, Вито подумал, что сейчас было бы неплохо провалиться сквозь землю. Он и предположить не мог, что ей еще не сообщили. Он не мог и представить, что эту новость она узнает от него. На плечи будто бы рухнула скала и придавила его. Хотелось упасть на колени от такой тяжести, припасть к ее ногам и плакать, будто бы он сам убил Генри Томасино и оставил его тело в Линкольн-парке. Но Белла сжигала его взглядом, она ждала объяснений, ждала ответа, который никогда не хотела бы услышать.
Кажется, его лицо исказилось от ее вопроса, потому что сама Белла вдруг побледнела — хотя она до сих пор была несказанно бледна — и отшатнулась от него.
— Вито?.. — резко севшим голосом позвала дева, и ее плечи задрожали. Не от слез, а будто бы от холода. Вито порывисто шагнул к ней, ему срочно понадобилось прижать ее, спасти от обморока или холода. Но дева снова отшатнулась, и он только смог взять ее ледяную руку. — Вито, — умоляюще вымолвила Белла, видя на его лице катастрофу, которая еще не открылась ей, но уже напугала. Ее глаза заблестели, и она поднесла дрожащую руку к лицу.
— Генри погиб, Белла, — выдавил Вито сипло, чувствуя ком в горле. Он сжал ее руку в своей, не давая вырваться. Она пыталась, но скоро перестала и только мотала головой, а ее глаза наполнялись слезами. Наконец, одна из них скатилась по щеке, и тогда она прошептала одними губами:
— Dio.