от кого: придурок
сорян детка сегодня занят не получится пересечься
погуляй с джисоком или как там дружка твоего зовут
— Motherfucker, - Феликс раздражённо стонет, отбрасывая телефон на стол, даже не собираясь отвечать на сообщения. Джисон поднимает на него вопросительный взгляд, не отрываясь от еды, а потом смотрит на его телефон и, сложив два и два, вздыхает.
— Чо он опять?
— Да пошёл он нахуй.
— А я тебе давно об этом говорю, - Джисон цокает языком и возвращает внимание своему обеду, зная, что Феликса лучше не доставать вопросами, пока он сам не захочет пожаловаться.
Феликс откидывается на стуле и скрещивает руки на груди, пытаясь унять злость. Это уже третий раз за эту неделю, когда его парень отменяет их свидание, даже не потрудившись объяснить причину или хотя бы предупредить заранее, а не за час до назначенного времени, ещё и чёртовой смской. Такое отношение начинает порядком заёбывать, Феликс человек понимающий, но точно не терпила.
— Он меня заебал, я что, похож на мальчика на побегушках? Когда ему скучно, зовёт к себе «хорошо провести время», а когда я хочу сходить с ним хотя бы в кино, так он сразу ахуеть какой занятой. Как будто мы с ним не встречаемся, а, не знаю, партнёры по учебному проекту.
— Я тебе давно говорю, бросай его к чёрту, - Джисон допивает свой кофе, убирая пустой стаканчик к остальному мусору от обеда на подносе, и опирается локтем на стол, чтобы положить подбородок на ладонь. Феликс поджимает губы, головой понимая, что Джисон прав. И был прав все предыдущие разы, когда говорил то же самое. Вслух он это, конечно же, не скажет.
— Было бы это так легко.
— Но это и есть легко! Только не ври мне, что ты его любишь, я же знаю, что это не так. А если так хочется отношений, найдём тебе кого-нибудь. Уверен, знаю хотя бы парочку милых девушек, которые согласятся с тобой пойти на свидание. И, кстати, говоря про партнёров по проекту, - Джисон не глядя кивает куда-то в сторону, и Феликсу даже смотреть не нужно туда, чтобы понять, о чём друг говорит. — Почему бы тебе не дать ему шанс?
Феликс всё же поворачивает голову в указанном направлении, и у него занимает всего пару секунд, чтобы найти взглядом парня, который сидит через два стола от них в компании друзей. Он смеётся с чьей-то шутки, так искренне, открывая вид на верхний ряд зубов, и если бы не шум кучи студентов кругом, Феликс уверен, звук его смеха дошёл бы и до него. И словно почувствовав, что на него смотрят, он переводит взгляд прямо на Феликса, который незаметно вздрагивает от неожиданности. Улыбка парня, обращённая к нему, становится более мягкой, а кто-то из его друзей пихает его локтем в бок, со смехом что-то рассказывает. Феликс слабо кивает и отворачивается обратно к поигрывающему бровями Джисону. Хочется кинуть в него чем-нибудь, но под рукой только телефон, который стоит больше, чем сам Джисон, поэтому Феликс только закатывает глаза, не обращая внимания, как кончики ушей совсем немного покраснели от чужой улыбки.
Со Чанбин. Парень с математического, с которым у них в прошлом году было несколько совместных предметов. Они максимум пересекались в аудиториях, даже ни разу не пообщавшись, пока их не поставили в пару для совместного проекта. Чанбин оказался очень приятным – с ним было комфортно работать, он всегда терпеливо объяснял материал, которой Феликс не до конца понимал, с пониманием относился к просьбам перенести встречи по личным причинам, а ещё постоянно пытался взять большую часть работы на себя. Покупал Феликсу кофе на их встречи по учёбе, а после подвозил до дома на своей машине. Такое не могло не подкупать.
А ещё Со Чанбин на него запал. Это было трудно не заметить – парень стал всё чаще задерживать на нём взгляд, дружелюбные улыбки превратились в мягкие, такие неприкрыто влюблённые, что это даже очаровательно. На стаканчиках с кофе стали появляться маленькие рисунки или смайлики, порой даже пожелания хорошего дня, а расстояние между ними во время совместной работы над проектом заметно сократилось. Чанбин никогда не был настойчивым или напористым, все его знаки внимания оставались на достаточно комфортном для Феликса уровне, да и, признаться, он бы соврал, если бы сказал, что ему не было приятно. Чанбин красивый, забавный, умный, внимательный, дружелюбный, с ним приятно общаться, он даже разговоры про тренировки способен сделать интересными. Наверное, именно про него придумали выражение «парень мечты». Разве внимание от такого, как Со Чанбин, может не льстить?
Вот только Ли Феликс ему не соответствует.
— Ты ведь знаешь, что не могу, - Феликс поднимается с места, поправляя сумку на плече, пока Джисон берёт свой поднос с мусором, чтобы выбросить.
— Можешь, если выбросишь глупые мысли из своей симпатичной головы и дашь парню шанс.
— Симпатичной? Вау, Хан Джисон, мог бы просто сказать, что сохнешь по мне, - Феликс усмехается и слабо тычет его локтем в бок, на что друг драматично стонет, хватаясь за место удара, будто его подстрелили, вызывая этим у Феликса смех.
— Прости, детка, но ты не в моём вкусе. Но серьёзно, Ликс, подумай о себе. И перестань любить тех, кто не будет любить тебя.
Феликс поджимает губы и бросает последний быстрый взгляд на всё ещё сидящего в компании друзей парня, прежде чем выйти из кафетерия под болтовню Джисона, который уже перескочил на новую тему.
***
Возможно, соглашаться на предложение Джисона притащиться на вечеринку было не лучшей идеей. Феликс любитель подобных мероприятий, но сейчас голова слишком забита ненужным потоком мыслей, и развлекаться получается с трудом. Сам Джисон где-то около получаса назад затерялся среди толпы танцующих студентов, и Феликс может поклясться, что несколько минут назад видел, как он за руку утаскивал какого-то высокого парня за угол, явно с целью не учёбу там обсудить.
Напиваться желания никакого, поэтому он ставит пиво, которое ему вручила какая-то проходившая мимо милая девушка, на ближайшую поверхность, и достаёт телефон. Несколько мгновений гипнотизирует открытый диалог с человеком, из-за которого у него последние дни голова забита, будто от тяжёлого взгляда там появятся новые сообщения, которые вмиг исправят ситуацию. Как только Феликс собирается послать к чёрту свою гордость и начать писать то, от чего ему будет за себя стыдно, рядом оказывается чьё-то горячее тело, которое заставляет обратить на себя внимание, потому что чужое плечо слишком уж близко прижимается к нему.
— Скучаешь? - Знакомый хриплый голос звучит чересчур близко, и когда горячее дыхание задевает кончик уха, Феликс понимает, почему. Он поворачивается к приветливо улыбающемуся Чанбину, который тактично отодвигает лицо достаточно, чтобы не вторгаться в его личное пространство, но и чтобы его было слышно сквозь громкую музыку. — Один из моих дружков умотал с твоим, а второй слишком занят бирпонгом. По правде, я уже собирался сваливать, но заметил тебя. Выглядишь достаточно грустно для вечеринки.
— Честно говоря, я не уверен, зачем вообще пришёл, - Феликс вздыхает и скрещивает руки на груди. На самом деле, появление знакомого лица помогло ему немного успокоиться. Или, может быть, дело в том, что это именно Чанбин. С Чанбином всегда комфортно. — Не хотел бросать Джисона одного, а в итоге меня самого бросили.
— Не переживай, Хёнджин ему ничего плохого не сделает, я длинноногого со школы знаю, вероятнее всего, пососутся где-нибудь, а потом он засмущается и начнёт выпрашивать у твоего друга номер телефона. А если уже достаточно выпил, признается в искренних светлых чувствах, - Чанбин хрипло смеётся и делает глоток колы. Феликс следит за его движениями, сам не понимая почему. В темноте, освещаемой лишь цветными танцующими по комнате огнями, парень кажется особенно красивым — немного растрёпанные тёмные волосы, смуглая кожа, выраженная линия подбородка, крупный ровный нос и пухлые губы, обхватывающие горлышко стеклянной бутылки. Красный свет, падающий на его профиль, делает его совсем нереальным, Феликс подавляет желание дотронуться до него, чтобы убедиться, что Чанбин не является игрой воображения. — Ты во мне дыру прожжёшь.
— П-прости, - Феликс резко отводит взгляд, понимая, что его спалили за разглядыванием, которое он и сам от себя не ожидал.
— Не то чтобы я против, - Чанбин пожимает плечами и вновь делает глоток газировки. Между ними повисает тишина, если в комнате, где оглушительно играет музыка, можно в принципе применить такое слово. Феликс в голове перебирает возможные темы для разговоров, потому что оставаться одному вновь не хочется, а Чанбин вряд ли будет просто так стоять с ним без причины, но его опережают: — Если тебе вдруг хочется выговориться… о чём бы там ни было… друзья часто говорят, что из меня хороший слушатель.
— Ты типа тот самый друг-психолог?
— Можно и так сказать, - Чанбин усмехается. Феликс подавляет желание вновь посмотреть на него, чтобы не казаться совсем странным. — Особенно для Хёнджина. Того, который с твоим другом умотал.
— Хорошо, если мы с ним пересечёмся, я попрошу у него отзыв о качестве твоих услуг.
Чанбин смеётся. Искренне, громко, немного запрокидывая голову назад и обнажая ряд ровных зубов, и Феликс понимает, что от этого звука ему и самому становится всё спокойнее. Чанбин магическим образом умеет делать атмосферу вокруг себя комфортной, будто одно его присутствие отводит все проблемы на задний план.
— Знаешь, судя по тем взглядам, которыми Хёнджин одаривал твоего друга, я подозреваю, что вы ещё не раз встретитесь.
— Не знаю, - Феликс пожимает плечами. — Джисон говорил, что не заинтересован сейчас в отношениях.
— О, ты просто не знаешь, насколько длинноногий может быть настырным, когда ему кто-то действительно нравится. Он тот ещё романтик.
— А Джисон эксперт в отшивании, уж я-то знаю.
— Хочешь поспорить на то, чья упёртость возьмёт верх? - Чанбин поворачивается к нему, и Феликс совсем не вовремя думает о том, что ухмылка делает его чертовски сексуальным.
— Поспорить? И на что же?
— Как насчёт, - парень делает вид, что задумался, а через мгновение вновь смотрит на него с растянутой на губах ухмылочкой, да такой, что у Феликса пульс ускоряется. — Свидания?
Феликс удивлённо хлопает глазами, совсем не ожидая такого предложения. Это первый раз за год, когда Чанбин хотя бы косвенно говорит ему о своей заинтересованности. Кончики пальцев слабо покалывает от волнения, несмотря на то, что по его тону предложение кажется даже больше шутливым, чем серьёзным.
— Чанбин, ты ведь знаешь, что у меня есть п–, - он резко замолкает, когда бегающий от волнения взгляд случайно цепляется за новоприбывшую в комнату парочку. Ком застревает в горле, а к лицу приливает краска от нахлынувшего гнева. Феликс сжимает кулаки, не слыша, как Чанбин пытается до него докричаться, взволнованный такой резкой сменой его настроения.
Феликс не слышит, потому что всё его внимание приковано к тому, как его парень сидит на коленях у какого-то бугая и пытается вылизать его внутренности своим языком. Уже бывший парень, очевидно.
Он хочет подойти к этому мудаку и выбить из него всю дурь прямо у всех на глазах, потому что заставлять чувствовать Феликса настолько жалким, это самое худшее, что он мог сделать. Кулаки будто начинают чесаться и он собирается сделать шаг в сторону причины своего гнева, но чужие пальцы внезапно хватают его подборок и отворачивают лицо, и вот Феликс вновь видит перед собой лицо Чанбина. Оно оказывается внезапно близко, его взгляд взволнованный, но это поразительно быстро позволяет немного усмирить гнев.
Феликсу от злости хочется расплакаться. Ведь он даже не чувствует разочарования, как будто знал и даже ждал, что однажды что-то подобное случится, но вот проклятое чувство обиды на себя заполняет голову. За то, что такой идиот, за то, что держался за того, кому нахрен не сдался, да и, по правде, того, кто ему и самому не нужен.
Феликсу просто хотелось обманывать себя тем, что он может быть любим.
Эмоции резко накатывают все одна за другой, и так же резко покидают его. Он смотрит в тёмные глаза Чанбина и такое искреннее переживание за него заставляет слёзы позорно скопиться в уголках собственных глаз.
— Ты в пор-
— Чанбин, поцелуй меня, - слова вырываются раньше, чем он успевает обдумать их смысл. Чужие глаза расширяются совсем немного, будто парень перед ним пытается скрыть своё удивление. Он колеблется, не зная, нужно ли воспринимать просьбу всерьёз или это просто какая-то странная шутка. — Please.
— Ликс, ты же выглядишь так, будто увидел призрака, как я-
— Чанбин, я тебя прошу, - голос звучит умоляюще, почти отчаянно, он вновь невольно смотрит на разворачивающуюся картину в углу длинного дивана, Чанбин прослеживает его взгляд и тут же хмурит брови, понимая, что вызвало у парня такую реакцию. — Если ты можешь хотя бы на мгновение помочь мне почувствовать себя любимым. Пожалуйста.
Чанбин поджимает губы, вглядываясь в его глаза, боясь найти в них хоть что-то намекающее на шутку, но заметная боль и печаль вызывают желание врезать тому, кто ему в них поселил.
Он ещё раз проходится взглядом по его лицу, останавливаясь на губах, нижняя слабо подрагивает, и он тут же прижимается к ней своими, всё ещё слегка отдающими вкусом колы. Феликс выдыхает рвано, прикрывая глаза. Чанбин целует мягко, совсем не напирая, будто просто старается успокоить, но Феликсу этого мало. Он подаётся вперёд, насколько позволяет всё ещё удерживающая его подбородок ладонь, и углубляет поцелуй.
Чанбин достаточно быстро сдаётся под его напором — издаёт тихий стон, забирая доминирование и сминая чужие губы в собственном темпе. Руки мягко перекладываются на талию Феликса, прижимая его тело ближе к своему.
Оказывается, что целоваться с Чанбином так же приятно, как и находиться в его компании. Он уверенно ведёт, но не чересчур напорист, а мягкие губы ощущаются так правильно на своих, и если бабочки в животе действительно существуют, то это именно их Феликс сейчас ощущает. Он сжимает ладонями крепкие плечи и позволяет себе полностью раствориться в ощущениях, позволяет отключить голову и идти на поводу своих желаний.
Чанбин не сразу замечает, как они оказываются в комнате на втором этаже, где музыка слышна не так громко, а единственные люди это выходящие из уборной с остатками алкоголя в уголках губ и вырубившиеся где-то по углам коридора. Только когда пальцы Феликса цепляют низ его футболки, он будто выпадает из транса и позволяет себе разорвать поцелуй, заставляя парня недовольно простонать и инстинктивно потянуться вперёд, чтобы вернуть своим губам приятную мягкость чужих.
— Ликс, что ты.. делаешь?
— А разве это не очевидно? - Феликс, недовольный тем, что его лишили удовольствия, в отместку прижимается губами к шее парня, тут же слыша тихий стон, и довольно улыбается, понимая, что так быстро нашёл первую чувствительную зону. Не теряя времени, он начинает целовать это место, чувствуя, как ладони чуть крепче сжимаются на его талии.
— Ты уверен, что это… хорошая идея?
— Ты не хочешь? - Он отрывается от своего определённо увлекательного занятия и заглядывает в чужие глаза, смотрит так, что Чанбин с ума сходит и готов прямо здесь и сейчас дать ему всё, что он захочет.
Поэтому, вместо ответа, лишь вновь прижимается своими губами к его, на этот раз увереннее, выбрасывая из головы все ненужные мысли и сосредотачиваясь только на том, чтобы подарить всю свою нежность и любовь тому, кто сейчас так сильно в ней нуждается. Ладони опускаются ниже, подхватывая парня за бёдра, чтобы поднять и прижать к стене. Феликс рвано выдыхает ему в губы, когда спина соприкасается с твёрдой поверхностью, пальцы одной руки комкают футболку на плечах, пока вторая зарывается в мягкие волосы, немного сжимая их у корней. Тихие звуки, которые Чанбин издаёт от его действий, кружат голову, хочется сделать так, чтобы они были громче, знать, что они из-за него.
Феликс запрокидывает голову, насколько позволяет положение, когда мягкие губы спускаются на его шею, целуют мягко, изучают каждый открытый участок, в то время как пальцы сжимают бёдра сильнее, и этот контраст ощущается так потрясающе, так возбуждающе. В штанах постепенно становится слишком тесно, а в рубашке слишком жарко, несмотря на то, что она довольно лёгкая.
Чанбин, будто прочитав его мысли, вновь подхватывает его под бёдра и быстрым движением сажает на тумбочку. Какие-то вещи с неё падают на пол, но Феликс не обращает внимания, потому что чужие пальцы принимаются расстёгивать его рубашку, что выходит не очень умело, потому что Чанбин всё ещё занят изучением его шеи. Он прикусывает кожу, слабо оттягивает, затем размашисто проходится языком, вызывая у Феликса толпу мурашек по позвоночнику.
Когда пуговицы оказываются побеждены, рубашка спадает с плеч Феликса, повисая безвольно за рукава на его предплечьях. Чанбин не теряет ни секунды и принимается целовать новые открывшиеся участки тела – язык проходится по ключице, оставляя дорожки влаги, из-за которых кожа под чужим дыханием горит будто в два раза сильнее, оставляет поцелуи ниже, будто специально игнорируя грудь, пока Феликс не вплетает пальцы в его волосы и направляет куда надо. Тихий смешок мажет по возбуждённому соску, вызывая у Феликса протяжный стон, когда Чанбин наконец перестаёт дразнить и окольцовывает его губами, трогает самим кончиком языка, которым потом проходится по всему ореолу. Феликс на выдохе откидывает голову, опираясь на одну руку позади себя, пока второй продолжает прижимать Чанбина ближе к себе.
— Oh god, please, yes, - Чанбин прикусывает один сосок и переключается на второй, чтобы не оставить его без внимания. Феликсу всё сильнее хочется избавиться от тесноты джинс, но он настолько разморен от удовольствия, что совсем не хочется делать ничего самому. Благо, просить Чанбина вести не требуется, он прекрасно справляется и сам – раздвигает ноги Феликса, прижимается к нему ближе, укладывая ладони на напряжённый пресс. Ведёт ниже, цепляясь пальцами за кромку джинс, отмечая, как от этого простого касания парень перед ним рвано выдыхает.
— Ты такой чувствительный, - Чанбин почти шепчет ему в губы, прикусывает нижнюю и слабо оттягивает, пока одновременно наконец опускает молнию его джинс.
— А ещё чертовски нетерпеливый, - вместе с этими словами Феликс обхватывает парня ногами и прижимает его бёдра к своим, да так, что его возбуждённый член упирается в пах Чанбина. — У тебя есть резинка?
— Чёрт, - Чанбин отстраняется, заставляя Феликса недовольно проскулить. — Погоди буквально пару секунд.
Чанбин оставляет быстрый поцелуй в уголок его губ и выходит куда-то в коридор, оставляя возбуждённого Феликса в одиночестве тёмной комнаты. Он спрыгивает с тумбочки и решает перебраться сразу на кровать, заодно скидывая с себя наконец рубашку полностью. Падает на мягкий матрас и смотрит в потолок, в голове одновременно и пусто, и целый рой запутанных мыслей, но ухватиться ни за одну не успевает, потому что либо он умудрился отрубиться на несколько минут, либо Чанбин обладает скоростью света – дверь уже через мгновение открывается, впуская прохладный воздух и музыку, прежде чем вновь с хлопком отгородить их от звуков и всего внешнего мира.
— Один из моих дружков постоянно носит с собой защиту на любые вечеринки, - он бросает несколько блестящих квадратиков на тумбочку, а потом с улыбкой крутит в руках маленький чёрный тюбик. — А ещё это.
— Какой предусмотрительный.
— Ага, и это при том, что он принципиально не трахается на тусовках, - Чанбин опирается коленом о кровать, нависая над расслабленным парнем. Феликс ожидает новую порцию поцелуев и что они как можно скорее перейдут к делу, но Чанбин застывает на месте, скользя взглядом по его лицу, рассматривая каждый миллиметр, будто видит впервые. — Какой же ты чертовски красивый. Ты даже не представляешь, насколько сводишь меня с ума.
От этих слов, произнесённых так тихо, будто их могут подслушать, у Феликса коленки подрагивают, а по всему телу проходит целый табун мурашек. Взгляд у Чанбина такой мягкий, искренний, что не возникает сомнений – он имеет в виду то, что говорит. И так всегда было, Чанбин всегда искренний в своих эмоциях, в своих действиях, и Феликсу хочется заплакать прямо здесь от накрывающих с головой эмоций от одной только нежности в его глазах.
Но Чанбин вновь не даёт ему. Он обещал помочь ему забыться хотя бы на один вечер, а обещания свои он всегда сдерживает. Поэтому вновь припадает к губам парня под собой, на этот раз куда мягче, целует неторопливо, старается через этот поцелуй показать Феликсу, что он может помочь ему чувствовать себя любимым и желанным, что это именно то, что Феликс заслужил. Потому что именно таким Чанбин видит его.
Они целуются ещё несколько мгновений, пока Феликс не толкается бёдрами вверх, потому что возбуждение становится всё тяжелее терпеть. Чанбин отрывается от него, сбрасывает с себя обувь и забирается на кровать, устраиваясь между его ног. Хватает джинсы и быстрыми, но осторожными движения стягивая их с парня, который облегчённо выдыхает, почувствовав чуть больше свободы. Вслед за ними на пол летят и боксеры Феликса, Чанбин довольно ухмыляется, смотря на его вставший и просящий о разрядке член.
— И впрямь, нетерпеливый, - он беззлобно смеётся и тянется за презервативом, игнорируя, как его за эти слова бьют пяткой по ноге. Открыв упаковку и отбросив её куда-то в сторону, надевает презерватив на палец, выдавливая поверх доброе количество лубриканта. — Если что-то будет не так, говори, хорошо?
Феликсу хочется съязвить, что он не маленький и далеко не девственник, но в итоге он лишь кивает, прикрывая глаза, когда Чанбин касается его сфинктера, размазывая смазку и медленным движением проскальзывая внутрь. От одного пальца практически никаких ощущений, но когда он привыкает, Чанбин добавляет второй, и тогда слабый дискомфорт даёт о себе знать. Феликс слабо хнычет, не от боли, скорее от нетерпения, но Чанбин всё равно переводит на него внимание и пытается отвлечь от любых неприятных ощущений – целует живот, оставляет слабые укусы на прессе, поднимается губами выше, пока вновь не встречает сосок, который тут же вбирает в рот и нежно посасывает. Параллельно свободной рукой накрывает возбуждённый член, надрачивая в такт движениям пальцев в Феликсе.
От смешения ощущений хочется взвыть, и Феликс не отказывает себе в этом – громко стонет, когда пальцы внутри него и ладонь на члене ускоряют движения, и через несколько секунд изливается себе на живот. Он даже не замечает, как Чанбин постепенно добавляет ещё два пальца, вскоре совсем переставая чувствовать дискомфорт, желая наконец почувствовать в себе чужой горячий член.
— Чанбин… Please, - он не уточняет о том, что просит, но его понимают и без слов.
— Сейчас, солнце, - Чанбин достаёт из него пальцы, снимает презерватив и откидывает на пол, мысленно делая заметку убраться сразу, как они закончат. Тянется за новым квадратиком, так же быстро разрывая упаковку. Тут же вспоминая, что сам он всё ещё слишком одет, от чего чертыхается себе под нос и торопливо расстёгивает брюки, приспуская их вместе с бельём, понимая, что и не заметил, как собственное возбуждение сдавливает.
Он быстро раскатывает презерватив по члену, смазывает и возвращает внимание к ожидающему Феликсу. Его тёмные волосы растрёпаны по подушке, грудь вздымается от тяжёлого дыхания, рот слегка приоткрыт, а глаза наоборот прикрыты. Чанбин решает, что оргазм определённо ему к лицу.
Поэтому решает не тянуть и продолжить, притягивает парня за бёдра к себе ближе, заставляя обхватить себя ногами. Феликс скрещивает лодыжки за его спиной, чувствуя, как головка упирается ему в сфинктер. Нетерпеливо скулит и пятками придвигает ближе, прося действовать, на что Чанбин целует его в подбородок, после чего начинает медленно входить, помогая себе рукой.
Входит медленно, но от этого голова кругом лишь сильнее. Феликс пытается схватиться за что-нибудь, но простыни предательски выскальзывают из пальцев, поэтому Чанбин наклоняется к нему всем торсом ближе, позволяя ухватить себя за плечи. Пальцы впиваются в новую опору, глубокий стон срывается с губ, когда член входит полностью.
— В порядке? - Чанбин спрашивает совсем тихо, аккуратно убирая со лба Феликса упавшую чёлку и заглядывая ему в глаза. Тот лишь кивает, чувство заполненности вновь возвращает возбуждение, он лениво подмахивает бёдрами, намекая Чанбину, что он может двигаться. — Хорошо, но сперва позволь мне…
С этими словами Чанбин немного отодвигается, подхватывает одну его ногу под коленкой и осторожно забрасывает себе на плечо, бёдра приподнимаются и от нового угла проникновения Феликс издаёт тихий писк. Чанбин начинает двигаться медленно, выходя полностью и снова входя по основание, придерживая его за бёдра. Он постепенно начинает ускорять темп, звук шлепков кожи друг от друга становится громче, смешиваясь с еле слышной музыкой с первого этажа и тихими стонами обоих, Феликс поджимает пальцы на ногах, пытается подмахивать бёдрами навстречу, но из-за позы получается не особо удобно. Он кладёт ладони Чанбину на грудь, понимая, что тот всё ещё в футболке, и ему это не нравится.
— Take it off, - Чанбин смотрит на него непонимающе. — Футболка… сними…
Для этого приходится выйти и опустить ногу Феликса, но Чанбин не может не сделать то, о чём он просит. Он резким движением избавляет себя от предмета одежды, собираясь вновь подхватить парня и продолжить, но тот поднимается и встаёт на колени, смотря выжидающе.
— Джинсы тоже, я хочу… Ride you, - Чанбин совсем не вовремя ругает себя за узкое знание английского, но когда отбрасывает джинсы в сторону, а Феликс просит его свести ноги, делает всё, что требуется. Феликс перекидывает через него ноги и, помогая себе рукой, начинает медленно насаживаться на член. Чанбин обхватывает его руками за талию и утыкается лбом в изгиб шеи, выдыхая горячий стон, пускающий мурашки по чужому телу. — Oh my god, как же хорошо.
— Ликс, я сейчас сойду с ума. Ты такой потрясающий, такой невероятный.
Феликс медленно приподнимается, а затем резко опускается, их стоны смешиваются в один общий, Чанбин хватает его покрепче и начинает поднимать, буквально насаживая на свой член, Феликс тихо скулит, потому что такой угол позволяет головке биться о простату, а сильные руки Чанбина позволяют даже не делать ничего самому. Он на мгновение задумывается, сможет ли тот трахнуть его на весу, но очередной грубый толчок выбивает абсолютно все мысли из головы, оставляя только сводящие с ума ощущения. Пальцы впиваются в смуглую кожу на плечах, наверняка больно, но даже если так, Чанбин ничего не говорит, продолжая двигать парня на себе, будто тот ничего не весит. Из-за близости их тел, член Феликса постоянно трётся о пресс Чанбина, такое количество приятных ощущений за раз посылают сладкую эйфорию по всему телу.
— Чанбин… Чанбин, I'm so cl- Я сейчас-
— Не сдерживай себя, солнце, - хриплый шёпот на пару с резким толчком добивают его, Феликс подрагивает от оргазма, изливаясь на их животы, он случайно царапает плечи Чанбина из-за напряжения, но тут же расслабляет пальцы, опуская их на крепкие бицепсы.
Чанбин продолжает двигаться в нём, потому что сам всё ещё не достиг разрядки, член продолжает толкаться в простату, и вдвойне чувствительный после оргазма Феликс начинает медленно возбуждаться снова. Он слишком разморенный, чтобы хоть что-то предпринимать, поэтому лишь тихо скулит от удовольствия, когда Чанбин резко, но осторожно поднимает его, даже не выходя, и укладывает спиной на кровать, сгибает его ноги, прижимая коленями ближе к груди. Двигает бёдрами быстро, резко и всё больше теряет темп из-за приближающегося оргазма.
— Oh my god… Fuck! Faster, please-please…
— Блядь, Феликс, какой же ты, - Чанбин говорит сквозь сжатые зубы, движения становятся совсем резкими и через ещё несколько мгновений он с громким стоном делает резкий толчок, кончая в презерватив, всё ещё находясь внутри Феликса. — Ох, чёрт.
Он застывает так на несколько секунд, пытаясь отдышаться, но когда понимает, что член Феликса вновь требует разрядки, обхватывает его ладонью и делает ещё несколько рваных движений бёдрами и рукой одновременно. У Феликса больше нет сил даже на стоны, поэтому он тихо хнычет, вскоре кончая уже третий раз за ночь. Он чувствует себя чертовски хорошо, но и жутко уставшим, глаза автоматически закрываются, хоть он пытается бороться с сонливостью, поэтому уже не видит, как Чанбин начинает убираться в комнате, найдя где-то на столе салфетки, вытирает себя и его.
Лишь чувствует мягкое прикосновение чего-то тёплого к своей щеке, прежде чем вырубиться.
***
Просыпается Феликс резко, подскакивает на месте и испуганно озирается, не узнавая место, где находится. Сопящее рядом обнажённое тело и слабо ноющая поясница напоминают о произошедшем… Когда? Вчера? Несколько часов назад? Музыки с первого этажа не слышно, значит, вечеринка уже успела закончиться. Почему их тогда всё ещё не выкинули из комнаты? Осознание ситуации бьёт по голове слишком резко, Феликс начинает паниковать, мысленно давая себе по лицу за то, что позволил случиться тому, от чего так давно бежал.
«Идиот, Ли Феликс, полный идиот, неужели нельзя было лучше контролировать себя».
Он быстро собирает свою одежду с пола, стараясь передвигаться и одеваться как можно тише, потому что не уверен, что сможет сейчас выдержать разговор с Чанбином. Находит свои джинсы и достаёт телефон, часы показывают 03:54, значит, прошло около часа или двух. Он не уверен, во сколько они поднялись сюда.
Руки потряхивает, когда он старается натянуть джинсы как можно тише, но всё, конечно, вновь идёт против него – телефон падает на пол с грохотом, тело на кровати шевелится, надежды Феликса на то, что Чанбин просто ворочается во сне, рушатся, когда чужой сонный взгляд встречается с его испуганным.
— Уже уходишь? - После сна его голос ещё более хриплый, Феликс совсем не вовремя думает, что звучит он поразительно сексуально.
— Я.. я должен-
— Тебе не нужно так переживать, - Чанбин садится на кровати и проводит ладонями по лицу, чтобы отогнать сон. Тонкое одеяло прикрывает лишь его пах, Феликс замечает на плечах следы, которые сам же оставил, и от этого страх новой волной пробегает по телу. — Я не собираюсь требовать от тебя чего-либо. Тебе нужно было отвлечься, а я просто оказался рядом, я не против того, что ты мной воспользовался, это-
— Нет! Всё не так, я-
— Ликс, всё правда в порядке, - Чанбин улыбается. Снова улыбается так успокаивающе, так понимающе, что у Феликса сердце сжимается и становится жалко от себя. — Я всегда готов помочь тебе с чем угодно. Только попроси.
Феликс хочет ещё что-нибудь сказать, но телефон в руке начинает звонить, а фотография на экране сообщает о том, что игнорировать не стоит – Джисон и мёртвого поднимет, если ему не ответить.
— Прости, я- я должен- Джисон переживает, наверное…
— Конечно. Может, тебя проводить? Или подвезти домой?
— Нет! - Получается резче, чем Феликс хотел, поэтому он прочищает горло и выдавливает из себя что-то наподобие улыбки, что вряд ли на неё похоже со стороны. — Я сам... Спасибо.
Не дожидаясь ответа, он выбегает из комнаты, стараясь игнорировать, как неприятно щемит в груди, а уголки глаз щипет от абсолютно непрошенных слёз.
***
— Ты ЧТО?!
— Jesus Christ, Джисон, не ори, у меня и так голова болит, - Феликс падает лбом на сложенные на столе руки, пока друг драматично широко раскрывает свои и без того огромные глаза.
— Пил я, а голова болит у тебя? Тебя что, так глубоко трахнули, что член мозг потревожил?
— Ты дурак?
— Ликс, это же пиздец! - Джисон всё-таки перестаёт ходить кругами по его кухне и садится на соседний стул, начиная грызть ногти от волнения. Феликс хлопает его по рукам. — С другой стороны я, конечно, рад, что ты бросил того придурка. Бросил ведь?!
— Да, я как вышел из того дома, сразу написал ему всё, что о нём думаю. И послал нахуй.
Это правда, вспомнив причину, из-за которой он так опрометчиво поддался эмоциям, Феликс тут же настрочил полное обзывательствами сообщение своему уже бывшему парню, пожелав всего худшего и напоследок заблокировав его номер навсегда. Если они пересекутся в универе, может ещё и врезать разочек для профилактики.
— Хорошо. Но чёрт возьми, ты мог переспать с кем угодно, почему Со Чанбин! Ты ведь знаешь, как он к тебе относится… Это просто нечестно по отношению к нему, Феликс.
— Да знаю я! - Феликс поджимает губы, он и сам прекрасно понимает, что воспользовался чужими чувствами в угоду себе. Это грызёт его уже несколько часов, с той самой секунды, когда Чанбин улыбнулся, слишком понимающе, слишком искренне. А он позорно сбежал. — Почему, блядь, это всё так сложно!
— Ликс, - Джисон берёт его ладони в свои, успокаивающе поглаживая костяшки. — Я уже говорил тебе миллион раз, повторю ещё раз: всё намного проще, чем тебе кажется. Просто… перестань принижать ценность собственных чувств и подумай, чего ты на самом деле хочешь. И когда поймёшь, вспомни, что ты это заслужил. И не бойся идти навстречу людям, которым ты дорог.
«Проще, чем кажется».
Феликсу очень хотелось бы, чтобы это так и было, но всё, что он по итогу может, это бежать от своих желаний, закрываясь в безопасном для себя мирке внутри своей головы, делая вид, что его устраивает собственная ничтожность и страх раскрываться людям, которые ему нравятся. Ведь если не подпускать их близко, они не уйдут, поняв, что ты не способен соответствовать их требованиям, верно?
А Чанбин… Феликс вздыхает, вспоминая о Чанбине. О Чанбине, который всегда улыбается ему так, что коленки подрагивают, всегда смотрит так, что невольно желаешь, чтобы он никогда не смотрел на других так же. Чанбин, который всегда с ним искренен, который без вопросов просто обещает быть рядом, когда это требуется, и который никогда не просил ничего взамен.
Те самые пресловутые бабочки в животе оживают, стоит вспомнить, как Чанбин его целовал. Тепло его рук на теле Феликса, которое он до сих пор помнит, будто его ладони оставили на коже отпечатки, которые не получается смыть, да и не хочется. Кончики ушей предательски горят, а лицо прячется в сложенных на столе руках, стоит вспомнить всё, что Чанбин говорил ему прошлой ночью. Он прикусывает губу, чтобы сдержать улыбку, но слова «красивый», «потрясающий», «невероятный» крутятся в голове знакомым хриплым голосом, словно мантра.
И до него не сразу доходит, что голос этот не только в его голове, но и где-то за спиной. Феликс резко поднимает голову с рук и осматривает университетский кафетерий, а когда взгляд натыкается на широкую улыбку, сопровождаемую громким мелодичным смехом, Феликс внезапно, словно по щелчку, понимает, что Джисон имел в виду.
Он даже не осознаёт, с какой лёгкостью встаёт с места и идёт по направлению к столику за собой, потому что когда Чанбин замечает его, его улыбка сменяется с дружелюбной на такую влюблённую, что единственным желанием Феликса становится попробовать её на вкус. Что он, собственно, и делает.
«Удивить Со Чанбина» будет первый пункт в списке достижений Ли Феликса, но подумает он об этом потом, как и о том, что на них сейчас пялится вся компания друзей Чанбина, и один из них, кажется, тот самый длинноногий, который уже знаком с Джисоном.
Но это всё не важно. Сейчас он слишком занят мыслями о том, что Чанбин отвечает на его поцелуй со всей своей искренностью, и что его улыбка на вкус действительно потрясающая, как бы глупо это ни было. Для Феликса это имеет смысл.
— Пойдёшь со мной на свидание? - Феликс говорит совсем тихо, в самые губы шепчет, будто не половина кафетерия только что наблюдала за его приступом смелости.
— Конечно, - Чанбин отвечает так же тихо, поглаживая большим пальцем его щёку, пуская новую стаю пресловутых несуществующих бабочек.
Проще, чем кажется.